Телохранители тройного назначения

Глава 14

Брайар

Он так отличается от того неуклюжего подростка, которого я помню. Он сильно подкачался, а его каштановые вьющиеся волосы коротко подстрижены и зачесаны назад с помощью геля. Либо половое созревание изменило его исключительно в лучшую сторону, либо он хорошо потратился на филлер для линии подбородка.

Гирлянды мерцают в его глазах и отбрасывают мягкое сияние на его кожу, пока он неуверенно улыбается мне. Я чувствую острую боль в груди. В последний раз, когда мы с ним по-настоящему разговаривали, мне было шестнадцать лет, я рыдала на пороге его дома, умоляя его сделать заявление для прессы.

Это странно. Я всегда думала, что если мне когда-нибудь снова придется с ним разговаривать, я буду безумно зла. Но вместо этого меня захлестывает волна тоски. Раньше он был моим лучшим другом, пока полностью не разрушил мою жизнь. С тех пор у меня никогда не было друга. Ни одного друга за тринадцать лет, прошедших с тех пор, как я потеряла его.

Как депрессивно.

Толпа вокруг нас активизируется. Я уже слышу, как люди начинают перешептываться, когда замечают нас двоих вместе. Пока я тупо стою здесь, ближайшая ко мне модель поворачивается к своей подруге и громко шипит:

— Разве это не тот парень, которому она изменила? Думаешь, они всё ещё враждуют?

— Том, — прохрипела я. — Что ты здесь делаешь? Я думала, ты теперь живешь в ЛА.

Он легко пожимает плечами.

— Завтра я уеду обратно. У меня деловая поездка, и мне нечем было заняться сегодня вечером. Надеюсь, ты не против, что я заскочил.

«Да», — очень хочу я сказать. «Я против. Убирайся нахуй отсюда».

— Просто не забудь сделать пожертвование, — бормочу я.

Он смеется, его плечи слегка расслабляются, и он хватает со стола бокал с шампанским.

— Конечно. А это кто? — Он поворачивается к Мэтту с широкой улыбкой. — Вы сейчас встречаетесь?

Мэтт буквально преображается рядом со мной. В одну секунду он молчалив и угрюм, а в следующую — воплощение дружелюбия. Он сжимает руку Тома обеими своими, ухмыляясь.

— Меня зовут Мэтт Картер. Рад познакомиться с тобой, приятель. Брайар много о тебе говорила.

Я яростно смотрю на него.

Том фыркает.

— Тогда я сомневаюсь, что у тебя сложится обо мне очень хорошее впечатление. Что ты там сказала журналу «Goss»? — Он бросает на меня взгляд, полный веселья. — Что я лизал так, словно был чертовым сенбернаром?

Мэтт отмахивается от него, прежде чем я успеваю ответить.

— Она говорила мне, что вы двое были друзьями на съемочной площадке «Голливудского дома».

Том моргает.

— Да, — медленно говорит он. — Мы были. Би и я были действительно хорошими друзьями. — Он слегка качает головой. — Еще раз, чем же ты занимаешься?

Улыбка Мэтта становится шире.

— Я работаю на производстве оружия, чувак.

Том давится своим шампанским.

— Извини?

— В основном, военные штучки. Пистолеты, бомбы, ракетные установки — назови что хочешь, мы всё это делаем. А, принцесса? — Мэтт берет меня за руку и смотрит на меня сверху вниз, его голубые глаза мерцают. Я ничего не говорю, сбитая с толку его странным поведением. Он добродушно смеется. — Прости, прости. Я знаю, ты ненавидишь мои разговоры о работе. Сегодняшний вечер посвящен только тебе, детка.

Затем он кладет руку на мой подбородок, мягко приподнимает мою голову и наклоняется, чтобы поцеловать меня.

Он не целует меня по-настоящему, он всего лишь водит своими губами по моей щеке и тычется в меня носом. Но его рука загораживает Тому взгляд, поэтому для него это должно выглядеть так, будто он только что схватил меня и поцеловал прямо в губы.

Электричество пронзает меня, как молния, когда его слегка заросшая щетиной щека трется о мою, и я вдыхаю его теплый, лимонный одеколон. Мой рот приоткрывается и мои губы случайно касаются его горла. Я чувствую, что его пульс бьется, как отбойный молоток, под чувствительной кожей. Он замирает на мгновение, затем медленно отстраняется. Пока я пытаюсь придти в себя, он хватает Тома за руку и еще раз крепко пожимает ее.

— Слушай, нам пора идти, но я рад был с тобой познакомиться, приятель. Нам стоит как-нибудь потусоваться.

— Эм. Да. — Том бросает на меня еще один взгляд, а затем понимает намек и уходит, исчезая за углом. Мэтт продолжает держать меня за руку, пока тот не скрывается из виду. Я замечаю, что несколько человек в толпе вокруг нас разочарованно опускают свои телефоны. Они явно надеялись на какую-нибудь ссору.

На секунду я чувствую абсурдную благодарность. Мэтту было бы так легко отказаться от этого представления или просто молча стоять здесь, пока я пыталась бы справиться с неловкой встречей. Вместо этого он идеально сыграл свою роль, просто чтобы я хорошо выглядела. Это было нехарактерно мило с его стороны.

Кента шагает вперед откуда-то из-за моей спины, и я подпрыгиваю. Я и не подозревала, что он был так близко. Мэтт отпускает мою руку, как будто это радиоактивный мусор, и вытирает ее о свой пиджак.

— Петти кажется безобидным.

— Согласен, — говорит Кента. — Он не проявил никакой сильной эмоциональной реакции, когда ты поцеловал ее.

— Ну, тогда минус один, я полагаю, — бормочет Мэтт.

Я перевожу взгляд с одного мужчины на другого.

— Подождите-ка, что? Что только что произошло?

— Петти был в списке потенциальных подозреваемых, — скучающим тоном выдавливает Мэтт. — Отвергнутая первая любовь, которой ты изменила. Мне нужно было поговорить с ним лицом к лицу, чтобы оценить риск, который он представляет.

— Это… — Мысли проносятся у меня в голове, одна за другой.

Он обращает на меня холодный взгляд.

— Ты что, подумала, что я просто пытаюсь помочь тебе не ударить в грязь лицом?

Я открываю рот, потом снова закрываю его. Мой мозг пульсирует.

— Я ему не изменяла.

— И что? Весь мир думает, что ты сделала это. И это всё, что имеет значение, верно? — Он обводит рукой сад. — Это похоже на всё это мероприятие. Всё это только для виду. Кучка неприлично богатых людей собирается раз в год, чтобы устроить чертову вечеринку в помощь бездомным. Ради бога… — Он указывает на таящую ледяную скульптуру. — Сколько всё это стоило? Эти напитки, которые вы подаете, могли бы стать платой за то, чтобы у этих детей была крыша над головой!

Я даже не могу спорить, потому что он прав. Он прав, и я тоже ненавижу всё это.

— Дело не в самом мероприятии, а в деньгах, которые оно приносит…

Я замолкаю, когда что-то бросается мне в глаза. В углу сада, освещенный бумажным фонариком, свисающим с одного из деревьев, стоит мужчина в серой толстовке с капюшоном. Он отвернут от меня, разговаривает с другим гостем, но тут же в моем сознании вспыхивают кадры с камер видеонаблюдения, на которых X запечатлен возле моего дома. На нем была толстовка с капюшоном. В полиции сказали черная или серая. Я чувствую, как мое сердцебиение отдается в ушах, когда волна тревожности захлестывает меня.

О Боже.

Прошло много времени с тех пор, как у меня была последняя паническая атака. Годы. Я надеялась, что покончила с ними. Я закрываю глаза, пытаясь выровнять дыхание, но не могу унять болезненное сжатие в груди. Дерьмо.

Я действительно не понимаю, почему люди называют это «тревожностью». Это не похоже на тревожность, такое чувство, что у меня вот-вот случится гребаный инсульт. У меня перед глазами всё плывет. Все цвета вокруг меня кажутся слишком яркими. Я потираю пальцы друг о друга, но они так онемели, что я вообще ничего не чувствую.

Заставляя себя игнорировать нарастающие ощущения, я оглядываюсь вокруг, сканируя толпу в поисках человека в толстовке. Он ушел. О, Боже. Я поворачиваюсь, но нигде его не вижу. Тени за деревьями кажутся неестественно темными и глубокими.

Мэтт хватает меня за руку, и я вздрагиваю.

— Тогда нам стоит пойти поговорить с прессой, не так ли? — громко спрашивает он. — Я хочу убраться отсюда как можно скорее.

Я не отвечаю. Кента хмурится, пристально глядя на меня.

— Ты в порядке, Брайар?

— Я… — Я потираю лицо. Маленький мальчик, которого я не замечаю, пробегает мимо, врезаясь мне в бедро. Он извиняюще улыбается мне, держа в руках салфетку и фломастер. Я не могу разобрать, что он говорит, из-за шума вокруг меня. Я хватаю ртом воздух. Я сейчас упаду в обморок. О Боже, я не могу упасть в обморок здесь, со всеми этими камерами, журналистами и знаменитостями, я не могу. Это слишком. Я больше не могу справляться с этим. Я не могу дышать. Сдерживая слезы, я отталкиваю ребенка и, пошатываясь, пробираюсь сквозь толпу, направляясь прямиком в ближайшую ванную.