Твоя измена - не моя вина

Глава 13

Машину я водила не очень уверенно, но папа позаботился о том, чтобы мне, по крайней мере, было комфортно это делать. Он подарил мне иномарку на автомате, черную и, как он говорил, “главное безопасную”.

Испытывая острое чувство дежавю, я снова двигалась в сторону квартиры родителей, где теперь жила только мама. Предприняла еще несколько попыток дозвониться до отца, но толку от них никакого не было.

У него было много коллег, с которыми я хорошо знакома. Я росла на глазах у этих людей и не могла поверить в то, что они так легко отказались от Владимира Федорова. Он был хорошим человеком и большим профессионалом — воспитал несколько судей, которые получили должности в Верховном суде. Почему никто из них не помог? Почему близкие коллеги не подсказали ему, не предостерегли. Закрыли глаза? Предпочли не видеть проблему, чтобы не оказаться причастными?

А мама? Что с ней стало? Не помню, чтобы она так легко сдавалась под гнетом обстоятельств. Наша жизнь не всегда была легкой и беззаботной — были в семье взлеты и падения. Родители старались оберегать меня от неприятностей, но я знала, что в какой-то момент они неудачно вложили деньги и едва не потеряли все имущество из-за мошенников. Тогда удалось вернуть почти все, но ужасные ссоры и крики еще долго мне снились по ночам.

По дороге я думала, что реально могла бы сделать, чтобы защитить себя и маму от Руслана и его влияния на сложившуюся ситуацию, но мыслить здраво после всех событий не получалось. Нужно было дать себе немного времени, чтобы остыть и принять случившееся как есть — отбросив лишнее и выделив самое важное.

Припарковав машину у дома, я не сразу вышла на улицу. Кондиционер поддерживал приятную температуру внутри, а за пределам салона парило как в сауне.

Я подняла телефон, провела пальцем по экрану и тот мгновенно подсветил экран. На нем было фото с той самой новогодней вечеринки — на мне черное платье, отличное сидящее по фигуре, с открытым, но не вульгарным декольте, высокие каблуки и красивая прическа с макияжем. Мы только вошли в зал, фотограф подловил нас с Русланом у вэлком-зоны, с бокалами шампанского и счастливыми улыбками.

Я не меняла это фото с тех пор, потому что верила — такая жизнь еще возможна. Но жестоко ошибалась. В настройках быстро сменила заставку на нейтральное ночное небо с мириадой звезд и полезла в список контактов. Среди множества имен не было почти никого, к кому бы я смогла обратиться за помощью.

Друзья и коллеги Руслана, которых я знала, по большей части были законченными шовинистами и держали своих жен на коротком поводке. Не приветствовали их работу и распределение внимания кроме как на быт, благо семьи и себя, не давали развиваться, полностью лишили возможности получить самостоятельность и независимость в случае развода. Почти никто из тех женщин не пошел бы на такой шаг — все они привыкли к своему комфорту — салоны красоты, личные тренеры, престижные курорты три-четыре раза в год, праздники в честь дней рождений с приглашенными звездами.

Взгляд зацепился за имя Бэллы Изольдовны.

Моя начальница ненавидела, когда я беспокоила ее по выходным, но для тех, кому пыталась помочь она всегда была доступна 24/7. Может быть мне тоже стать клиентом?

Не долго раздумывая я нажала на вызов.

— Милочка, ты умираешь? — спустя пять утомительно долгих гудков эта мадам соизволила ответить.

— Нет, Бэлл…

— Тогда до понедельника и не забудь прихватить баночку того чудесного снобского кофе, что ты приносила в прошлый раз, — просипела она в трубку и закашлялась.

— Не будет кофе. Я развожусь, — протараторила так быстро и громко как могла, ведь знала, что еще секунда, и прозвучат короткие гудки.

Но гудков не было.

С той стороны я слышала шабуршание, глухой стук пачки сигарет о стол, чирканье спички, всполох огня и медленную затяжку. А затем кашель.

— Вам стоит бросить курить, и уже давно. Уверена, что на снимках в больнице врачи растеряются, когда не обнаружат легких за густым дымом.

— Тебе тоже давно стоило оставить своего бровастого увальня, — парировала начальница, явно улыбаясь этой новости. У меня тут жизнь рушится, а ей весело. — Давай, рассказывай.

И я рассказала.

Все, что могла и должна была рассказать маме или лучшей подруге. Но мама не казалась сейчас достаточно понимающей, чтобы поддержать и принять мой выбор, а лучшая подруга стала причиной проблем. Не всех, наверно, но как минимум той, что запустила необратимый процесс.

Я рассказала о том, что вчера услышала как Руслан трахался с Наташей, о том, как ушла из дома. О том, что он просил вернутся и не обращать внимание на случившееся. О финансовой пропасти и зависимости. О брачном контракте и о его попытках манипулировать мной используя чувство долга и вины, за то, что я не могла контролировать или как-то избежать.

А еще о том, что Руслан муж заблокировал мои карты.

— Даже зарплатную? Вот же ху… жук! — возмутилась Бэлла Изольдовна. — Ты-то что думаешь, Олеся? Собираешься прогнуться и вернуться, или намерена идти в суд и разводиться?

Я вздохнула. Развод — это тяжело. У меня не было сомнений в его необходимости, но так вот сразу эту информацию для себя уложить в голове сложно.

— Я хочу развода, но мне нужен хороший адвокат.

На той стороне повисла выразительная тишина.

— Будете защищать меня в суде? — еле слышно спросила я. Она не была обязана, и на самом деле начальница скорее всего мне откажет. Эта женщина так долго оберегала свою работу от вмешательств извне, что иметь такого врага как Руслан Макаров — не захочет. Слишком многим женщинам Бэлла еще может помочь, чтобы потерять эту возможность из-за меня одной.

— Конечно нет, милочка. Я в ваших этих брачных контрактах ни черташеньки не шарю. Но знаю того, кто делает это не хуже твоего почти бывшего горе-муженька.