Твоя измена - не моя вина

Глава 49

Еще десять часов спустя мы все же приземлились в Москве. Погода была не лучшая и нас несколько раз прилично потрясло на высоте одиннадцати километров. Толя был невозмутим и спокоен, я бледно-зеленая от страха и ужаса. Пришлось вцепиться в его руку и крепко зажмурить глаза, пока самолету не удалось преодолеть грозовой фронт на подлете к Москве. Щербинский был не против.

Перелеты меня никогда не страшили, но это вовсе не значило, что получать адреналин таким способом было приятным занятием.

Уже на выходе из аэропорта я вдруг поняла, что не знаю куда теперь мне податься.

Угроза с возможными криминальными разборками стала не актуальна, а значит мамино нахождение у Бэллы, а мое — у Толи в квартире, необязательно.

— Я вызову такси, — выдавила из себя так тихо, как только могла и потянулась в карман за телефоном. Надеялась, что Щербинский все поймет без слов.

— Я уже вызвал.

Нет, он не понял.

— Мне нужно забрать маму у Бэллы Изольдовны, пока та окончательно не решила распрощаться с сотрудником, доставляющим больше проблем, чем пользы. Да и к тому же она наверняка хотела бы знать подробности поездки.

Слабая улыбка коснулась его губ. Он все еще не вникал в смысл моих слов.

— Расскажешь ей завтра. Ты устала и выглядишь бледной после перелета. Бэлла справится, а тебе нужно выспаться — почти сутки на ногах, — мужчина встал напротив, до конца протягивая язычок молнии на моей куртке вверх.

На улице шел дождь, ветер поднимал в воздух брошенные людьми фантики от конфет и пустые пачки от чипсов, которые не успели убрать дворники. Погода действительно была премерзкая.

— И тебе тоже. Не хочу мешаться в твоем логове холостяка, я и без того задержалась там слишком долго.

К последнему слову моя уверенности сошла на “нет”, с той же скоростью, с которой в глазах Щербинского начинали загораться искры понимания происходящего.

— Я что-то упустил в наших отношениях?

— Разве у нас есть отношения?

Его пальцы замерли на молнии у моей шеи и возможно прямо сейчас Толя размышлял о том, что совершить убийство через удушение одной конкретной неуемной женщины — не самый худший вариант.

Он нахмурился и закипал. Молча, но весьма красноречиво опустил руки и сунул их в карманы брюк.

На меня это не произвело никакого впечатления. В голове сложилась совершенно определенная картинка и лишь один конкретный и приемлемый вариант развития событий. Чтобы сейчас он не сказал, как бы не стал настаивать на том, что ночевать я должна у него, а все остальное решится утром, я собиралась поступить по-своему.

— Хочешь поехать домой? — мягко переспросил он.

Я кивнула. Щербинский кивнул в ответ. Подозрительно быстро и спокойно. Еще с минуту назад я была уверена, что он будет настаивать на обратном и готовила аргументы, доводы... А сейчас, получив желаемое так легко и почти без сопротивления… опешила и растерялась?

— Я вызову такси, по дороге заберу маму.

— Хорошо. Утром зайдешь ко мне в офис? Нужно обсудить документы, которые подписал твой отец и как с ними поступить.

В этот момент Толе на телефон пришло уведомление, он мельком взглянул на экран, подхватил свой чемодан и быстро кинув мне дежурное “Пока”, вышел из терминала на улицу. Я осталась стоять, забыв, что собиралась делать и полностью обескураженная таким его поведением.

Понимала, что Щербинский дал мне ровно то, о чем я просила, но почему из-за этого поступка теперь так неприятно на душе скребутся кошки?

Добраться до дома Бэллы Изольдовны и забрать маму, а потом еще проехать почти через половину Москвы до нашего района заняло около полутора часов. У меня не было никаких сил на разговоры и разборы полетов, поэтому я радовалась тишине и в салоне такси и когда закрылась дверь квартиры. А после быстрого душа рухнула в кровать, забыв поставить будильник и уснула.

Но утром поспать не удалось, потому что в дверь несколько раз настойчиво позвонили, потом постучали, и к сожалению мама решила открыть незваным гостям.

Я медленно села на диване, пытаясь разглядеть на старинных настенных часах с кукушкой сколько время. Оказалось, что всего десять минут десятого. По меркам рабочего дня — я уже проспала, но отдохнуть совсем не удалось.

Нужно было вчера не выступать со своей феминистской речью, а послушаться мужчину и переночевать в его доме. В его постели, в его объятиях.

От представления того как могла бы пройти эта ночь в другом доме меня отвлек продолжавшийся шум со стороны прихожей. Мамин лепет и строгие мужские голоса. Возмущенное: “Но подождите!” и шаркающие шаги в сторону комнаты.

Я встала на ноги и уже почти успела подойти к выходу из комнаты, как передо мной появилось два незнакомых человека.

— Макарова Олеся Владимировна? — спросил один из них, тот что был старше.

— Да, это я.

— Майор Князев, — он раскрыл передо мной удостоверение, как и положено в подобных случаях. — Мы просим вас проехать с нами для допроса и вынесения решения по предъявлению обвинения о соучастии в финансовых преступлениях вашего мужа и отца, а также в помощи ранее обозначенным лицам при сокрытии важных доказательств в ходе следствия и судебной деятельности по нескольким громким уголовным делам.

От его слов по спине пробежал холодок.

— На основании чего предъявляете мне обвинение? — спросила я, но ответ лежал на поверхности, и гадать было не нужно.

— На основании свидетельских показаний вашего мужа.