Твоя измена - не моя вина

Глава 41

— Злишься?

— Нет.

— Не злись.

— Я и не злюсь.

— Ну Толя, я просто…

— Да, черт возьми, Олеся! Я надеюсь, что у тебя хотя бы документы с собой?!

Щербинский был, мягко говоря, обескуражен произошедшим.

Мы шли пешком от Тибуртины в неизвестном для меня направлении. На вокзале мы, то есть Толя, приобрел большую бумажную карту Рима, потому включать навигатор на смартфоне было большим расточительством в плане посадки аккумулятора. Обе наши зарядки уехали в чемоданах.

— Мы же можем купить зарядку? Она ведь не стоит так дорого, как смартфон, — мое замечание казалось весьма логичным.

Или нет?

— Сегодня воскресенье, — вздохнул Щербинский.

— И что?

— Оглянись вокруг, видишь хотя бы один открытый магазин?

Что за бред? Конечно… Я повернула голову направо, налево, посмотрела через дорогу. Было пара открытых продуктовых, один или два магазина с одеждой от крупных сетей. Но ни одного магазина техники в ближайшем обозрении не наблюдалось.

Я вздохнула.

Мне и самой не верилось, что из-за меня и моей упертости мы оказались в такой ужасной ситуации. Кроме того было стыдно. Вся поездка полностью спланирована и оплачена Щербинским, который сосредоточенно изучал карту города, по крайней мере той его части, в которой мы застряли.

Прежде чем покинуть автовокзал он также купил билеты на утренний автобус, убедившись, что никакими другими маршрутами, с пересадками или без них, до места назначения мы не доберемся. И смог дозвониться до вокзала Реджо-Калабрии, где наши чемоданы должны были разместить в бюро находок и никому не отдавать (конечно за отдельную плату).

Мы петляли по улицам еще минут тридцать, пока не остановились у небольшой парадной двери. Табличка над ней гласила Hotel Oriente, над названием гордо сияли две звезды.

Я было открыла рот, чтобы дать комментарий о том, что в таких заведениях мне еще останавливаться не доводилось и это настоящая “экзотика”, но вовремя прикусила язык.

— На ночь остановимся здесь.

Щербинский толкнул дверь, но даже не потрудился пропустить меня вперед.

В холле было пусто и все выглядело как раз на то самое количество звезд. Я подавила в себе навязчивое желание залезть на TripAdvisor, лишь по обстановке предчувствуя, что положительных отзывов об этой ночлежке будет крайне мало.

За стойкой рецепции сидел колоритный мужчина, с черными волосами и густой бородой лет сорока. Небольшая табличка на его груди гласила, что к нему можно обращаться по имени Марио, хотя выглядел он скорее как Арсен.

— Полагаю, что о континентальном завтраке заикаться даже не стоит? — прошептала я, спрятавшись за спиной Толи, когда итальянец обратил на нас внимание.

Точнее в основном на меня. Его короткий взгляд успел меня раздеть, потом снова раздеть, потом еще раз раздеть и… больше я не выдержала. Пока мужчины выясняли чей менталитет крепче, мне оставалось только в очередной раз отругать саму себя за невероятную глупость, проявленную часом ранее.

Наконец в руках моего спутника оказался ключ (самый настоящий, не электронный) с бочонком на брелоке и номером “32”.

Конечно лифта в здании предусмотрено не было. Мы поднялись на третий этаж, нашли дверь с нужной цифрой и вошли внутрь. В этот раз я была даже немного рада, что Щербинский не стал пропускать “леди вперед”, а сам решился на изучение новой территории.

Свет включился от обычного переключателя, являя взору ничем не примечательную комнату, с кроватью, столом, парой стульев, телевизором-коробкой и мини-холодильником. Интересно, тут есть газировка? Купленную воду мы уже выпили, потому что даже вечером на улице было очень жарко.

Но не успела я и слова произнести, как свет в комнате погас.

Лишь на секунду в голове мелькнула мысль, что это из-за того, что в этом глупом отеле все отвратительно плохо работает и сам он отвратительный. На ту драгоценную секунду, пока я не услышала, как щелкнул дверной замок.

Пока кто-то не толкнул меня в спину так, что я ничком упала на кровать и не успев произнести и звука оказалась придавлена к матрасу мощной мужской фигурой.

Нужно было закричать, но слова застряли в глотке. Мысли вылетели из головы, под закрытыми веками сверкали искры. Еще ничего не произошло, но тело интуитивно отозвалось на грубость и напор. Губы горели от предвкушения, кожа распалилась в местах, где Толя только что прикасался.

Единственная мысль: “Еще”.

Мне было нужно еще.

Он перевернул меня к себе лицом, все еще нависая. Поднял за запястья, усаживая на матрасе, обхватывая рукам лицо и, наконец-то целуя. Горячо и жадно. Не жалея моих губ, не заботясь о чувствах, не думая, что я могу его остановить.

Пальцами он пробрался под кофту, стаскивая её через голову. Бюстгальтер был снят и потерялся за кроватью практически сразу же. Сегодня ни у кого из нас не хватило бы терпения на долгую прелюдию.

Приподнявшись на ноги Щербинский без стеснения разглядывал меня. В комнате было темно, небольшие окна пропускали не так уж и много уличного освещения. Но его зеленые глаза видели все. Каждый изгиб, каждую черточку, каждый миллиметр кожи. Каждую деталь шрама. Будь это кто-то другой, я бы давно прикрылась руками, зарыдала от стыда и убежала в ванную. Будь это кто-то другой, я бы не позволила зайти так далеко.

Он стоял у кровати, полностью разделся, и был чертовски хорош собой. Я понятия не имела как справлюсь с его размером, есть ли у нас (точнее у него) презервативы и что будет потом. Но когда он быстро снимал с меня джинсы, а потом невыносимо медленно стягивал уже мокрые трусики, я едва сдерживала стоны.

Конечно именно в этот момент мне захотелось пошутить.

— Собираешься меня наказать? — пискнула я, почувствовав как его пальцы поднимаются по внутренней стороне бедра и замирают там, где уже было очень влажно.

— Неоднократно, — без единого намека на юмор ответил он, широко разводя мои ноги и снова впиваясь губами в мои губы.

К утру совершенно измотанная я точно знала, что Щербинский умеет держать свое слово. Многократно.