Ты мне… жена!

Глава 28

Сьера-Фима-Инсиль

Перед тем как муженек притащил меня в ну очень помпезную ресторацию, я попросила водителя остановить мобиль перед работным домом, чем был очень недоволен парацетамол.

― Ты серьезно, Сьера? ― пыхтит раздраженно.

― А ты думал, я шутки с тобою шучу? Пора бы уже давно понять, Эрик: я не бросаю слов на ветер. Жди здесь.

― Ты мне указываешь? ― ахнул он, хватая меня за руку. ― Поражаюсь твоей наглости! И если ты не знала, работный дом закрывается через час!

― Наглость — это за руки бесцеремонно хватать, намеренно делать больно, вот где настоящая наглость, Эрик, ― цежу холодно. ― Отпусти.

Мортель раздраженно и очень медленно убирает от меня свои гадкие конечности.

― И там, где ты видишь наглость, дерзость и всё остальное, я вижу адекватно соизмеримое твоим поступкам и словам отношение, пойми это уже наконец. Часа мне вполне хватит, если ты перестанешь меня задерживать, уложусь быстрее.

― Да, великие силы, зачем тебе это? ― выпрыгивает из мобиля за мной. ― В Изумрудном достаточно умелых служанок! Любую выбирай. Что за дурость?

Тюбик не исправим.

― Отчего же дурость, Эрик? Я всего лишь желаю обрести свою служанку, о чём тебе и говорила, чтобы ты не мог меня ею шантажировать.

Кайло багровеет от злости, хватает у дверей здания за предплечье, рывком разворачивая к себе. Шиплю от злости, с ненавистью гляжу на перекошенное от не меньшей ненависти лицо.

― Если ты в самом деле думаешь, что я не смогу найти на тебя управу, дорогая, глубоко ошибаешься. И никакая новая служанка тебе не поможет.

― Перестань позорить себя, ― цежу сквозь зубы, выкручиваясь из хватки. ― Мне казалось, мы договорились с тобой, что я в Фиании только до окончания бала, так чего ты взъелся, Мортель?

Эрик шумно выдыхает и отходит на шаг, оправляя полы зеленого, расшитого серебряными нитями камзола.

― Ты своим своевольным поведением вынуждаешь меня, Сьера. Ладно, пусть. Будет тебе новая служанка. Иди, ― распахивает перед моим носом двери. ― Давай, чего стоишь, ну?

Сжав челюсти, уничижительно гляжу на Мортеля.

― Выпей успокоительной настойки, Эрик, ― спокойно говорю. ― Тебе не помешает. А лучше к мозгоправному лекарю обратись.

У Кайло от очередной вспышки ярости загораются нехорошим блеском глаза, он вскидывает лапищу, собираясь прилюдно мне отвесить пощечину. Время замирает, язвительно выгибаю бровь: осмелишься, гадёнышный тюбик? Вдруг виском ощущаю чужое внимание и поворачиваю голову, от удивления чуть слюной не давлюсь. У подножия лестницы стоит унитазный извращенец, гипнотизируя нас с Мортелем ну очень нехорошим чернейшим взглядом, за его спиной клубится зловещая магия, отбрасывая на асфальт крылатые тени.

Тюбик стороннего наблюдателя тоже замечает, теряет все краски с лица, медленно опускает конечность, и я его понимаю, не каждый день такую важную птичку на своём пути встретишь, вдобавок при таких некрасивых обстоятельствах. Гм, вообще-то перед главнейшим инквизитором чуть ли не ниц надо пасть, но, как мне кажется, уже несколько поздно, поэтому отвешиваю короткий поклон, ловя на себе озадаченное внимание обоих мужчин.

― Мне показалось, лорд, или вы собирались ударить эту женщину? ― по-звериному бесшумно взбирается по лестнице к нам страх и ужас Мордгарда.

― Как вы могли такое подумать, лорд? ― возмущается натурально. ― Я всего лишь желал поправить локоны своей драгоценной супруги, немного растрепались, ― принимается отбрасывать пряди моих волос за спину. За руку хватает, прижимает к боку своему.

― Вот как. Это так, леди? ― сурово вопрошает гроза всех утят.

― Ну, конечно! ― возмущается Кайло под мой кивок. ― Люблю свою леди безмерно. Как вы знаете, леди очень капризны: то служанку новую подавай, то ужин в дорогом ресторане, ― ржет натужно.

Боги. Ну, что за идиот?

― Ах, да, мы не представлены. Лорд Мортель, ― тянет к монстру руку для пожатия. ― И моя драгоценная супруга леди Мортель. А вы?

Озадаченно таращусь на тюбика. Затем на утенка своего, ловя странный изучающий взгляд. Э-э, в каком это смысле — не представлены? Я прекрасно помню, как в архиве монстро называл и меня, и Кайло по фамилии. Хотя сейчас понимаю: откуда бы кейн Харду знать о существовании какого-то там графа Мортеля? Но тогда же я ещё не знала, кто на самом деле мой монстр такой. Вот только что происходит? Помимо того, что великий инквизитор жмет до хруста Кайловских костей ему руку, у Мортеля вываливаются из орбит глазные яблоки, улыбка превращается, ну, в очень натянутую.

― Сильны, лорд, ― отпускает смешок. ― Так, с кем имеем честь говорить?

― Лорд Камидиш Эльмауэр, ― говорит бархатно несусветную дичь. Тюбик подозрительно бледнеет. ― Дознаватель Саруханского полисмагического корпуса, по делам в Фиании.

(Сарухан — второй по величине город Магсофара.)

― О, вот как. Рад с вами познакомиться, лорд Эльмауэр, ― отвешивает низкий поклон и тянет меня за собой, шипя нечто невразумительное.

― Ну-ну, не стоит, ― ласково поет маг. ― Я не при исполнении. Что ж, рад знакомству, лорд, леди. С вашего позволения, ― проходит мимо нас в здание.

Теряюсь в догадках: какого черта это сейчас было? Какой ещё лорд Камидиш, если он кейн Хард⁈ Хотя что тут теряться, судя по всему, инквизитор под другой личиной по вине своей какой-то игры, ладно, ясно-понятно, что тут такого, если бы не один веский нюанс. Я его почему вижу… таким? Остервенело чешу рукав, под которым спрятана татуировка. Ничего не понимаю.

Несмотря на растерянность и опаску вновь столкнуться с кейн Хардом, в работное мы всё-таки заглянули. Быстренько просмотрев каталог свободных на данный момент горничных, выбрали девушку средних лет по имени Суин Брок. По заверению администратора работного, девушка завтра же явится в Изумрудное. Покинув здание с притихшим Мортелем, так и не встретив вновь инквизитора, уж не знаю, где он там мог затеряться в трех соснах, на мобиле до ресторации проехали буквально минут за семь.

А вот в самой ресторации меня ждал офигеть какой неожиданный сюрприз, помимо слепящей глаза, сплошь тонущей в позолоте с золоченой лепниной и дорогих коврах обстановки: буквально посреди полу заполненного помещения в компании стройной красивой брюнетки сидел мой монстро, что нежно держал в своих лопато-руках узкие женские ладошки. На языке кислый вкус.

Нормальный такой борщ. Это как вообще понимать?