Ушастый призрак

ГЛАВА 29

Воду вылили в здоровенную хрустальную миску: то ли хлебницу, то ли штуку для цветов. А, может, одно другому не мешало — бог знает, для чего она с незапамятных времен болталась на кухне. И вот — пригодилась.

— Я прошу тишины и не отвлекать меня вопросами, — Петр был сосредоточен и замкнут. Он вновь обернулся человеком и уверенно командовал секретарем, Багровым и даже Соней — Соней, которая даже обожаемому папе в жизни не позволила таких интонаций...

А, может, как раз в интонациях и было дело?

— Антон Алексеевич, я вполне понимаю ваше любопытство и признаю право не только смотреть на меня, но и — потыкать пальцем, вдруг пройдет насквозь? — Нейтральным тоном бросил он, продолжая творить с бутылкой воды что-то сложное и непонятное, — но давайте сначала дело сделаем. Для меня происходящее — не просто и не безопасно. Я водяной, а не... телевизионный, — новое слово гость выговорил с едва заметной запинкой.

Багров хмыкнул и демонстративно убрал руки за спину, а Паша громко захохотал, хлопая себя по коленям.

— Софья Павловна, не откажите в любезности, заприте двери. Мне нужна полная и предельная концентрация. Любой визит или даже звук может ее разрушить. Я бы еще попросил всех присутствующих воздержаться от вопросов. На время демонстрации.

— Выключите телефоны, — сообразил Павел и выдернул из розетки вилку селектора.

С водой происходили странные метаморфозы. Она не вылилась, а, словно выползла в подставленную миску, плавной и тяжелой массой и, чтобы распределиться равномерно, ей понадобилось время.

Гость протянул над заколдованной миской ладонь, растопырил пальцы и закрыл глаза.

Пока ничего особо удивительного не происходило, если не считать вдруг загустевшей минералки... И Павел попытался рассмотреть нового приятеля дочки. Странный контраст слишком, даже избыточно вежливой речи, нарочитой аккуратности: строгого пробора, тщательно вытертой обуви и — общей неухоженности: кожи в щербинах, ногтей, никогда не знавших маникюра — царапал, не давал отнести молодого мужчину ни к одной из привычных социальных групп... Хотя, он и к роду человеческому не особенно относился.

Не дворянин. Гимназия. Министр Делянов. История у Понашевского-старшего никогда не была в числе фаворитов. Кажется, это... при царе? До революции. Но это значит, что молодому че... не совсем "че" около ста двадцати лет? А он неплохо сохранился!

За размышлениями Павел не заметил, как потемнела вода, став почти антрацитовой, в глубине мелькнули быстрые зеленые искры. Багров открыл, было, рот — но вспомнил о просьбе гостя и заткнулся... вовремя.

Это был, конечно, не телевизор — изображение и звук скорее угадывались, но были вполне узнаваемы.

Сергей. Новоиспеченный супруг Сонечки. Кажется, в средней руки ресторации. В форменной голубой рубашке и при галстуке, но без мундира с погонами. Рядом... Этого Павел тоже знал, а Багров знал его еще лучше: директор местного отделения Бюро кредитных решений, у которого они перехватывали три-четыре сотенки "на горячее" под умеренно зверские проценты.

— Э-э, да, кредит имеется, — кивал тот, ковыряясь... кажется, в сырной тарелке, — На небольшую сумму, в четыреста тысяч рублей, которую Паша уже частично погасил. С тремя просрочками, да. Но мы с ним давние партнеры и по мелочи не считаемся. Скажу больше, если он снова просрочит выплаты, я только порадуюсь. Это будет означать дополнительный доход в виде штрафа.

— Да вы оптимист, уважаемый, — Сонин муж растянул губы в "чеширской" улыбке, — А вы в курсе, что на компанию моего тестя обратил внимание небезызвестный господин... чей интерес, своего рода, плохая примета... в некоторых кругах. Говорят, к финансовым потерям. А иногда, страшно сказать — к банкротству.

— Это интересно, — собеседник Сергея наклонил голову, что-то соображая про себя. Его эмоции ощущались совершенно отчетливо, кинотеатр 5D, как он есть! — Но... небольшая задолженность в четыреста тысяч, при всем уважении — это вот вообще не повод для банкротства такого серьезного, практически, градообразующего предприятия.

— Если она одна, — бросил Сергей.

— А... есть еще? — его собеседник изобразил бровями нечто вроде: "Продолжайте, я заинтригован".

— Конфиденциальная информация. Которую я, как государственный служащий, выдать частному лицу не могу. Но могу, например... случайно навести вас на мысль. Это ведь не запрещено законом. Мысли, они ведь витают в воздухе.

— Вот сволочь, — зло выдохнул Паша... — и волшебство исчезло. В миске на столе стояла самая обыкновенная вода. Пахло напряжением и немного, совсем чуть-чуть потом. Гость тяжело дышал.

— Я предупреждал, — сквозь зубы произнес он, — любой звук...

— Ничего страшного, — Багров шумно вздохнул и неизобретательно, плоско выматерился, помянув мать, бабушку и коней.

Гость посмотрел на него удивленно и показал глазами на Соню.

— Да эта трепетная дева и не такое слышала, — отмотался Багров, — и сама может завернуть, еще поинтереснее. Паша, ты понял схему этих утырков и оценил красоту игры?

— Чего здесь не понять? — Влезла Соня, беспардонно, как всегда, зато вовремя и по теме. — Федеральная программа кредитования. Сроком на 10 лет. Я права? Сколько раз ты переносил выплаты по ней?

— Это бухгалтера нужно звать, — озадачился старший Понашевский, — но я не своевольничал! Всегда договаривался о переносе сроков и гасил долг с процентами.

На его лице медленно, но верно проступало понимание и даже какое-то восхищение красивым ходом. Багров неприкрыто злился. Соня молчала и улыбалась цинично и понимающе.

— Вилка, — отмер, наконец, Павел. — И ведь как все просто! Проверки, слухи, требование срочно погасить часть долга... в такой ситуации логичное, я бы ничего и не заподозрил. Причем, без разницы, кто агрессор — хоть кредитное бюро, хоть банк. Гашу одно — проседает другое. И, неизбежно, просрочка уплаты отчислений в бюджет.

— А такая просрочка — это для налоговой право на приостановление операций по счетам, статья семьдесят шесть налогового кодекса, — бесстрастно добавила Соня, — и с банком ты в этом случае не договоришься, распоряжение налоговой исполняется в безакцептном порядке. А дальше — блокировка счета, приостановка работы, адъес — заказы и... напомните-ка мне, глупой блондинке, кто, в случае банкротства, как Чип и Дейл, спешит на помощь и предлагает выкупить протухшие активы предприятия по явно заниженной стоимости?

— Палач Милосердия, — Багров встал. Прошелся из одного конца кабинета в другой. — Но ведь ничего не сделать! Ничего, мать его карданным валом, не сделать! Кениг — долбаный гений, он обложил нас со всех сторон. Куда бы мы не дернулись — ловушка!

— В дверь стучат, — произнес гость, обрывая эту холодную истерику, — уже давно. Вы так глубоко задумались.

— Соня, открой, — бросил Павел.

В дверь влетела обеспокоенная дежурная секретарша:

— У вас все в порядке? Это какой-то ужас, мне все телефоны оборвали, говорят — очень срочно!

— Кира? — Встрепенулся хозяин.

— Какой-то европейский благотворительный фонд. Переключать на вас, поговорите? Они уже четыре раза позвонили.

— Доведи до семи — и переключай, — уверенно распорядилась Соня. — Посмотрим, что господин Палач имеет нам сказать. И уже от этого плясать будем.

Минуты текли медленно, притормаживая, как поезд на особенно крутых поворотах. Понашевский смотрел прямо перед собой. Там ничего не было, кроме стены, а, значит, хозяин и генеральный директор местного градообразующего предприятия нырнул в свои невеселые мысли.

Багров прикидывал, что у него теперь с работой и как быть со своими собственными невыплаченными кредитами. Картина, которую рисовало воображение, не радовала, но замазать ее на фиг почему-то не получалось.

Соня сидела в кресле, закинув ногу на ногу и красиво расправив складки вечернего платья цвета "ржавой бронзы..." Так, по крайней мере, было написано в каталоге. Дичь, конечно. Бронза не ржавеет. На ее лице огромными буквами было написано: "Я красивая женщина, нахожусь здесь в качестве мебели и мое основное предназначение в жизни — радовать глаз и тратить папины деньги".

Здесь на ее счет, конечно, никто не обманывался, но имидж есть имидж и к нему теледива относилась очень серьезно.

Трель телефона показалась оглушительной. Павел хмыкнул, приложил палец к губам и включил громкую связь.

— Понашевский. Слушаю вас.

— Добрый вечер, уважаемый Павел, — зажурчал из динамиков мягкий, бархатный голос. — Как ваши дела? Как здоровье супруги?

— Вашими молитвами, господин Кениг, — сдержанно отозвался Паша, — чем обязан?

— О, сущей мелочью. Я слышал, у вас на фирме образовались некоторые сложности...

— Никаких сложностей, — голос директора прозвучал так спокойно, в меру удивленно и самую малость раздосадовано, что Соня не выдержала и показала отцу большой палец.

— Удивительно. У меня немного другие сведения. Говорят, что ваши "Краски..." на грани банкротства. В связи с текущим кризисом.

— А, вы об этом. — Паша широко улыбнулся, прекрасно зная, что улыбку слышно по телефону, — Право, ерунда это все. У нас, в России, "на грани банкротства" — это вариант нормы для любого более-менее серьезного предприятия. И кризисов за двадцать лет столько было, что если бы я дергался из-за каждого, давно бы с коньяка на пустырник перешел.

Багров беззвучно заржал. Соня бросила на него вопросительный взгляд. Антон сделал пальцами знак и, приоткрыв потайной ящичек в ручке дивана, показал флакончик пустырника. Початый. Соня присоединилась к веселью.

Понашевский заметил, показал им рукой — кулак, а взглядом — бутылку со змеиной настойкой.

— Что ж, рад, что у вас все хорошо, — несколько озадаченно отозвался голос в телефоне, — и что моя помощь не нужна. — Багров изобразил петлю висельника и агонию казнимого. — Если понадобиться, обращайтесь. Можно даже напрямую...

Соня отыграла пантомиму: "Бегу и тапочки теряю".

— Благодарю, — с достоинством отозвался Павел. — И...

— И, может быть, это прозвучит странно...

— Валяйте. Но вряд ли удивите. Мы, О´Хара, странные люди.

— Я слышал, во время кризисов в России может быть сложно и даже опасно.

— Бывает, — пожал плечами Павел, внутренне подбираясь.

— Я предлагаю отправить вашу семью погостить в моем замке под Лейпцигом. Конечно, на время, пока ситуация не стабилизируется. Госпоже Юлии и очаровательным девушкам будет очень комфортно и интересно. А я, тем временем, мог бы подключить свои связи и, возможно, помочь преодолеть текущий кризис без потерь. Как вам такое предложение? Благотворительный фонд "Сердца навстречу" помогает не только беднейшим слоям населения. Мы готовы протянуть руку любому, кто попал в сложную ситуацию.

— Благодарю, господин Кениг, — произнес Паша так же ровно, но уже без улыбки. — Тронут и ценю.

— И?

— И — в случае, если у меня, действительно, возникнут проблемы я обращусь за помощью к тем, кто хотя бы на базовом уровне различает понятия: "протянуть руку" и "подставить ногу". Это и мой зам по... технике безопасности одобряет.

Телефон в стену не полетел. Павел давно уже перерос детские истерики, да и наезд этот был в его жизни далеко не первым. Но лицо у него, когда он, сбросил вызов, было неописуемым.

— Пустырника? — Деловито спросил Багров, — или змеевой настойки?

— АКМ и рожок патронов, — в тон ему ответил Павел. — Ну надо же! Юльку ему! А психотерапевта с колесиками не нужно? А ты, Тоша, в вечную любовь не верил... А она — есть!

— Все это очень трогательно, — скривился Багров, так, словно у него схватило все зубы разом, — только проблему не решает. Счет, скорее всего, будет блокирован завтра, во второй половине дня или даже к вечеру. Каким бы крутым не был Палач, но бюрократическая машина раньше не повернется. У нас двенадцать часов, чтобы придумать, как вывести фирму из под удара.