В разводе. Ты нас недостоин

11

Мужчина раздражённо выдыхает на слова матери, качает головой. В его кармане звонит телефон. Развернувшись, он выходит из комнаты, оставляя меня наедине с бывшей свекровью.

Дети копошатся в игрушках, визжат, показывают друг другу находки. Да уж, какая богатая куча – чего тут только нет: мягкие, резиновые, тканевые, пластмассовые, всех цветов, форм и оттенков. Никогда не видела столько игрушек в одном месте – наверное, даже не в каждом детском магазине такое бывает.

Я смотрю на детей, демонстративно не обращая внимания на женщину, которая сверлит меня взглядом.

– Чьи это дети, Эва? – спрашивает она вкрадчиво, спокойно, но с тем самым высокомерным оттенком, будто железобетонно уверена в своей правоте.

Перевожу на неё спокойный взгляд.

– Вы по себе, что ли, судите, Марина Аркадьевна?

Она поджимает и без того тонкие губы.

– Только не нужно мне хамить, договорились? – шипит, словно рассерженная змея. – Я задала прямой вопрос: чьи это дети? Я знаю, что это не дети моего сына, потому что, если бы были его, ты бы не сбежала. А так… ты знаешь свою вину, вот и свалила подальше, пока не уличили. А он, дурачок, искал тебя, ночами не спал, пока ты растила своих ублюдков.

Сжимаю челюсти до боли.

– Если ещё раз что-то ляпнете про моих детей – я вышвырну вас из окна, – цежу.

Она закатывает глаза, поднимается, упирает руки в бока и становится похожа на бабу-ягу.

– Ну вот, а я говорила Нату, кого ты ищешь, на ком ты женился?? Хабалка подзаборная. Ни образования, ни кожи, ни рожи!

Я смотрю на неё холодно. Удивляюсь некоторым людям. До этого момента она не показывала свой истинный характер – мы вполне приятно общались. Видимо, тогда ей это было выгодно. А сейчас, когда я снова никто её сыну, она не намерена терпеть меня возле него. Ну что ж, в этом наши желания сходятся.

Ещё бы она не оскорбляла меня и детей… но здесь в этом доме у меня, похоже, одни враги. Значит, нужно быстрее добиваться своих целей.

– Мне тоже не нравитесь, Марина Аркадьевна, – говорю тихо. – И мне не доставляет ни малейшего удовольствия находиться здесь, рядом с вами.

– Так бери детей и проваливай, – шипит она.

– С удовольствием, – отвечаю. – Да только вы слышали вашего сына. Он вбил себе в голову, что я его женщина, и он мною владеет. И мной, и детьми, боярин хренов…

Женщина подходит чуть ближе, воровато оглядываясь на дверь. Голос Ната доносится с лестницы – судя по тону, он разговаривает по работе.

– Почему не закупили в срок? Штраф тебе. Ты знаешь правила, – отчитывает он кого-то жёстко.

Свекровь подходит ко мне на расстояние метра, смотрит прямо в глаза.

– Ты ему не пара, – припечатывает. – Никогда не была. Не ровня. Непонятно кто. А я его вырастила, выкормила, образование дала. Это мой сын. Я хочу ему лучшей судьбы, чем с тобой, лучшей женщины рядом. Которая бы любила, не изменяла и не сбегала, как золушка недоразвитая. Сначала у тебя детей восемь лет не было, потом тройня непонятно от кого. Зачем ему это надо?

– А ничего, что он мне изменил? – спрашиваю, глядя ей в лицо.

Она снова закатывает глаза, будто я сказала что-то нелепое.

– А кто не изменяет? Все мужчины изменяют. Зато они не приносят в подоле чужих детей. А тебе прятаться надо было лучше. Сбежала она… недолго бегала, как я посмотрю. Могла бы и дольше.

– С удовольствием, Марина Аркадьевна. При первой же возможности, – говорю ей с ледяной улыбкой.

– Так что тебе мешает? – она снова смотрит на дверь, где затихает мужской голос.

Я смотрю на своих детей, молчу.

– Денег нет, – говорю наконец.

– Да не проблема, дорогуша, – отвечает женщина сразу. – Не проблема. Денег я тебе дам. В ближайшее время сниму тебе квартиру, найму няню – что хочешь. Только чтоб тебя не было. Даже запаха твоего здесь не было!

– Интересно, – произношу вкрадчиво. – Почему такое отношение? Вроде раньше вы не были столь агрессивны. Или я что-то путаю?

Она фыркает.

– Есть девочки получше, чем ты. Я всего лишь терпела тебя ради сына. Он за тебя глотку готов был перегрызть родной матери. Я ведь не одобряла вашу свадьбу. У него Вероничка есть – милая, умная, из хорошей семьи. Детей родит симпатичных, не таких, как эти.

Я шагаю к ней, и она отшатывается.

– Так, давай без этих своих хабальских штучек. Ты меня не напугаешь. Я в своём доме.

– Уверены? – спрашиваю, глядя на неё сверху вниз. Она ниже меня на полголовы. – Мне сказали, что это мой дом. И это вы у меня в гостях.

– Говори-говори, да не заговаривайся, – хмыкает она. – Кто здесь старше? Мудрее? Кто пожил больше – я или ты? Ты сейчас на вторых ролях, дорогуша. Так что бери деньги и выметайся. Потому что по-хорошему тебе здесь не рады.

– А кому тут будут не рады, – произношу тихо и вкрадчиво, – если я сейчас позову Ната и расскажу ему, какую авантюру вы собираетесь провернуть у него за спиной?

Её глаза расширяются. В них проскакивает злоба.

– Семью нашу хочешь поссорить? Испортить? Ты уже испортила восемь лет моей жизни и потратила восемь лет моего сына впустую. Он мог бы детей нянчить, мог бы радоваться жизни. А так – тебя искал, как идиот. На Вероничке давно бы женился…

– Так что же не женился? Два года прошло. Значит, были причины.

Она хмурится, глядя в сторону двери. Нат тем временем всё ещё разговаривает. Дети пищат, в восторге копаясь в игрушках. Взгляд свекрови становится напряжённым.

– Давай так, – говорит она. – Ругаться можно бесконечно. Но ни мне, ни тебе это не нужно. У нас одна цель. Я хочу, чтобы ты ушла. Ты тоже хочешь уйти. Так просто бери деньги и уходи. Сколько тебе нужно? Говори. Миллион, два?

Я делаю вид, что задумалась. Неужели и правда взять деньги? Её деньги многое бы решили… С одной стороны, даже если Нат узнает – он отвернётся от меня, уверившись, что я его продала. С другой – он может забрать у меня детей, сделать этот чёртов тест, и я их больше не увижу. Значит, нужно сбегать быстро, оперативно, так, чтобы он не нашёл.

– Я подумаю. Благодарю за предложение, – отвечаю церемонно.

Иду к детям мимо свекрови. Я буквально слышу, как она скрипит зубами – думала, я брошусь к ней в ноги благодарить буду за её щедрость? Нет. Обойдётся старая змея.

– Ты лучше носом не вороти, – произносит она мне вслед. – Предложение ограничено. Или ты берёшь деньги, или я буду действовать куда более жёстко. Методы у меня есть. Подумай… если есть чем, Эвочка.