В разводе. Ты нас недостоин

14

Иду в прихожую мимо бывшей свекрови, распахиваю дверь и красноречивым взглядом указываю ей на выход.

Марина Аркадьевна возмущённо кричит в телефон:

– Найди на неё управу! Найди! Я тебе говорила, что это никуда не годится, что это отвратительная идея! Забери детей, но эту хабалку надо выгнать из дома! Она тебе не пара, Натан! Я же говорила, говорила!

Женщина выходит за дверь. Я наблюдаю за ней до тех пор, пока она не скрывается за воротами, затем запираю калитку на задвижку. Так будет гораздо лучше.

Возвращаюсь в дом. Алевтина Петровна что-то рассказывает детям, а те слушают, хлопая глазами. Улавливаю последнюю фразу:

– А ещё у вас есть братик, его зовут Дамир. Но конечно… сомнительно, что «кровный братик». Тут, скорее всего, какие-то семейные интриги. Очень занимательные интриги.

– Алевтина Петровна, – останавливаю её. – Вы уверены, что детям нужно это знать?

Она замечает меня, пожимает плечами и хитро улыбается:

– Я всегда за правду, уважаемая.

– Прекрасно, – произношу холодно. – Что ж, вы познакомились. Думаю, на сегодня общения достаточно. Не будем перегружать детей информацией, как считаете?

Няня поспешно кивает, поднимается. Мы идём в прихожую, я провожаю её до ворот и закрываю дверь. Так себе была идея позвать эту воспитательницу. Что-то она мне совсем не нравится.

Возвращаюсь в дом, собираю тарелки, складываю их в посудомойку. Затем провожаю детей на второй этаж в спальню. Настраиваю видеоняню. Беру телефон и возвращаюсь на кухню. Номер бывшего записан на холодильнике, набираю его.

Натан отвечает сразу:

– Что у вас там стряслось опять с моей матерью?

– Думаю, она тебе уже всё доложила. К чему вопросы? – говорю устало. – Я не хочу видеть её здесь, если ты хочешь видеть здесь меня. И няню я сама найму – Алевтина Петровна мне твоя совершенно не нравится.

– Делай, как посчитаешь нужным. Я всё оплачу, – отвечает. – Приеду, как только освобожусь, пообщаемся.

И отключается. Вот так, коротко, по делу и без лишних эмоций. Я выдыхаю с облегчением. Ни слова о том, что наплела ему обо мне свекровь – хороший знак.

Вечером укладываю детей в их новые кроватки. Они довольны, всё им нравится, засыпают быстро – день выдался насыщенным: новые игрушки, впечатления… Меня тоже клонит в сон, и я засыпаю почти сразу.

Просыпаюсь очень рано от звонка телефона. Звонит мама. В трубке слышно её тяжёлое, хрипловатое дыхание, словно у неё приступ астмы.

– Мама, что случилось? – спрашиваю встревоженно, едва разлепив сонные глаза.

– Кажется, мне плохо… – отвечает она слабо. – Ты мне нужна. Здесь. Прямо сейчас, Эва. Больше некого просить…

– Мама, но как же… дети? Куда же я их дену?

Она отключается.

Скрипя зубами, набираю номер Алевтины Петровны – она оставила его вчера, попросив, чтобы я звонила в любое время. Сейчас как раз то самое время.

Дети будут спать ещё часа три-четыре, я должна успеть съездить к маме, проверить, как она там.

Можно было бы просто вызвать скорую, но мама безумно обидится. А вдруг не сможет открыть дверь сама? Нет, я должна быть рядом. Господи, как же не вовремя…

Няня приезжает через пятнадцать минут – бодрая, довольная, будто ждала моего звонка.

– Я живу недалеко, – улыбается. – И машина у меня своя. Верно сделали, что позвонили.

Быстро объясняю ей всё про детей:

– Они будут спать три-четыре часа. Если проснутся раньше, помогите умыться, каша на плите – просто разогрейте. Постараюсь вернуться как можно скорее.

– Не переживайте, – кивает няня. – У меня большой опыт с детьми.

Прыгаю в быстро подъехавшее такси и мчусь к матери. Дорога занимает двадцать минут. Мама звонит ещё раз, уже когда я выхожу из машины.

– Я рядом, мама, вот-вот поднимусь, – успокаиваю её, хотя внутри всё дрожит.

Теперь я тревожусь и за детей. Ладно бы оставила их матери – куда ни шло. Но Алевтина Петровна… чёрт побери, как же не вовремя мама заболела.

Выбегаю в подъезд, поднимаюсь на этаж, открываю дверь своим ключом.

– Мама, ты где? Мама!

Забегаю в спальню. Родительница лежит на кровати, бледная, с телефоном в руках. Бросаюсь к ней:

– Ну что с тобой? Температура есть? Что болит?

Она смотрит на меня усталыми, воспалёнными глазами.

– Всё болит, – шепчет. – Но температуры нет… Если б инфекция какая – я б тебе не звонила, я все понимаю, у тебя ведь дети.

Чтобы не терять времени, вызываю скорую. Симптомы описать не могу – мама говорит с трудом, только шепчет. Бледная, слабая, взгляд потухший.

Скорая приезжает быстро. Врачи осматривают её и собираются везти в больницу для более тщательного обследования. Я закрываю квартиру и еду с ними. В больнице нас принимают без очереди – мама пенсионерка, да и состояние тяжёлое.

Дежурный врач диагностирует начало инсульта.

– Хорошо, что обратились вовремя, – говорит он.

Маму увозят в реанимацию. Я, едва стоя на ногах, выхожу из больницы. Телефон остался у неё. Если что – позвонит. Главное, что её успели спасти…

Душа не на месте, меня подташнивает, а руки неприятно дрожат. Успела, я успела, боже, как жутко. А если бы нет? И всё-таки пенсионерам нельзя жить в одиночестве… Надо перевозить маму к себе. Но тогда я никогда не сбегу от Натана.

Что же делать-то теперь?

Возвращаюсь к детям. Мне нужно их увидеть, обнять, убедиться, что всё в порядке. Хочется плакать, но нельзя – держусь. Всё будет хорошо.

Подъезжаю к воротам. Достаю ключи, но открыть калитку не выходит. Замок проворачивается, но дверь не открывается.

– Что за чёрт… – бормочу.

Звоню няне – она не отвечает. Меня окатывает волной ледяного беспокойства. Почему замок закрыт на задвижку?

И тут сквозь прутья калитки вижу знакомую фигуру. На крыльце показывается моя бывшая свекровь. Марина Аркадьевна довольная, как слон, спускается по ступеням. В дверях маячит Вероника. Слышу визг ребёнка – не моего.

– Что тут происходит, чёрт побери? – выдыхаю зло.

Дрожащими руками достаю телефон, чтобы позвонить Натану, пока свекровь подходит ко мне, глядит насмешливо, с торжеством.

– Натану можешь не звонить, – говорит холодно. – Он в длительной командировке. А ты как могла бросить детей просто так, а?

Она делает паузу и добавляет с довольной улыбкой:

– Кстати, об этом он уже осведомлён. Так что проваливай обратно, куда ездила, и больше не возвращайся. Детей мы отберём у тебя по суду. Поняла, нищебродка?