Вампиры: Когда ночь сменяет ночь

Глава 11

Я критически разглядывала себя в зеркале. Кружевное платье жемчужно-серого цвета плотно облегало тело, подчёркивая каждый изгиб фигуры. Мраморная кожа просвечивала сквозь тонкие кружева словно сквозь паутину — я казалась осыпанной жемчужной пылью, в ушах покачивались серьги из крупных серебристо-чёрных жемчужин. Давно я не уделяла столько времени и внимания своему наряду. Доминик неизменно превращал в лоскутки всё, что оказывалось на мне в момент нашей встречи. Правда, самодовольно считая, что мой вкус развился под влиянием его, не раз отмечал изящество приведённой им в негодность одежды.

Но сегодня поводом для моих стараний была вечеринка на одном из австралийских пляжей неподалёку от Перта, на которую, по словам Эдреда, должно было "слететься" немало бессмертных. До сих пор мы избегали подобных мероприятий, посещая знакомых Эдреда на их территории: в тишине гостиных, либо на устраиваемых ими закрытых приёмах "для избранных". Предстоящее увеселение сулило возможность поговорить за ночь сразу со многими, не гоняясь за каждым по всему свету, и я решила подготовиться соответственно. Часы Винсента, не очень сочетавшиеся с моим нарядом, перекочевали с запястья на туалетный столик. Их заменило кольцо, устроенное по принципу медальона: полированная поверхность небольшого камня скрывала крошечный резервуар с освящённой землёй.

Покончив с приготовлениями, я обернулась к стоявшему чуть поодаль Эдреду. Он наблюдал за мной с детским удовольствием и, поймав мой взгляд, глуповато улыбнулся:

— Ты такая красоточка… — умоляюще всматриваясь в моё лицо, он подошёл ближе. — Ты могла бы делать со мной, что захочешь… Я бы позволил тебе всё…

Я ненавидела это выражение в его глазах, но оно появлялось довольно часто, и я почти научилась не обращать на него внимания, а когда дело доходило до признаний, предпочитала просто исчезнуть. Обычно получаса хватало на то, чтобы Эдред пришёл в себя, и я снова могла говорить с ним как с разумным существом. Но сейчас времени на психологические уловки не было, поэтому я проигнорировала его слова.

Желая избежать подозрений Доминика, я сняла на эту ночь номер в отеле, чтобы без помех переодеться к вечеринке. Эдред великодушно предложил использовать для этого его дом, но я отказалась — к немалой его досаде. Моё нежелание расстаться с освящённой землёй он тоже переносил тяжело и чуть ли не скрипел зубами всякий раз, когда поблизости от нас появлялась обнимающаяся парочка. Кстати, вопреки предостережениям Эдреда, ни у кого из бессмертных, с которыми мы успели встретиться, никаких подозрений на наш счёт не возникло — моё появление в его компании вообще не вызывало никакой реакции. Единственным исключением оказался Луций — римлянин, родившийся в эпоху императора Августа[1]. Ему Эдред представил меня на прошлой неделе. Высокомерно оглядев сначала Эдреда, потом меня, он холодно бросил:

— Ты слишком красива для этого варвара.

Лицо Эдреда приняло убийственное выражение, но я лишь меланхолично улыбнулась и возразила:

— Варвара… Кажется, так в своё время вы называли всех не-римлян. Я тоже родилась далеко от полуострова, где возникла и пала твоя империя, Луций. Это делает меня таких же варваром, как Эдред, так что мы друг другу подходим.

В устремлённом на меня взгляде Эдреда засветился неприкрытый восторг, но на римлянина тирада не произвела особого впечатления.

— Жаль, что ты так считаешь, — равнодушно заявил он.

Но самое страшное последовало потом. Не успела я толком изложить цель визита, как Луций снисходительно пожал плечом:

— Я об этом слышал.

— От кого?

Не знаю, чьё имя я ожидала услышать, но только не то, которое произнёс римлянин:

— От француза по имени Доминик.

Если б могла побледнеть, я бы стала белее мраморных стен виллы Луция… Доминик действительно говорил со многими, причём очень успешно. Его красноречие и поистине дьявольский дар убеждения производили на собеседника магическое действие, даже когда Доминик к этому не стремился. А приложив немного усилий, он бы и астронома убедил в том, что земля — плоская и покоится на трёх китах. Но, искренне радуясь лёгкости, с какой он привлекал союзников на нашу сторону, я холодела при мысли, что рано или поздно столкнусь с ним прямо или косвенно — например, как сейчас… В сущности, я получила от Доминика полуофициальное разрешение на визиты к другим бессмертным, но он считал, что сопровождают меня Акеми и Лодовико. Лодовико в самом деле приглашал меня выступить перед группой его земляков, стрекотавших как перепуганные кузнечики. И я во всех подробностях рассказала об этой встрече Доминику — в целях демонстрации абсолютной безобидности моих занятий в его отсутствие…

— Доминик посвящён в детали лучше, чем кто-либо, — продолжал между тем римлянин. — Думаю, вам следует поговорить с ним.

— В этом нет необходимости, — возразил Эдред. — Перед тобой та, кто первая узнала об угрозе, я был при этом. А французский хлыщ знает обо всём от неё.

Это вмешательство дало мне время прийти в себя. Я благодарно посмотрела на Эдреда, но, услышав последние слова, отвернулась и холодно уточнила:

— Он не француз. Провансалец.

В бесцветных глазах Луция зажёгся огонёк любопытства, и я поспешила вернуться к теме апокалипсиса, так сгустив краски, что и самой стало не по себе. Не знаю, подействовало ли моё красноречие на римлянина, но любопытство в его глазах так и не погасло. Его виллу я покинула в состоянии близком к панике и после этого не встречалась с Эдредом целую неделю — до этой самой вечеринки. Доминик на неё не собирался, поэтому вылазка была относительно безопасной. Конечно, оставался ещё Арент, но риск наткнуться на него присутствовал всегда и везде, и я к этому уже привыкла.

Собственно, причиной всех этих предприятий была вынужденная бездеятельность. От обоих преподобных отцов приходили лишь короткие сообщения, что они ещё не достигли цели своих путешествий. Сэннины, от которых я так надеялась узнать что-то конкретное, впали в зимнюю спячку или, как её красиво назвала Акеми, "медитативный сон, который нарушит аромат первого распустившегося цветка". Профессор Вэнс и Питер с головой ушли в чтение древних текстов, но пока находили только пространные описания совершенно несуразного магического оружия. Я попыталась было сидеть над книгами в одиночестве, но быстро поняла, что сосредоточиться на этом мирном занятии сейчас, когда всё вокруг готовится к Судному Дню, просто не могу. Поначалу я думала посвятить освободившееся время поискам озера, о котором говорили Эдред и Доминик, но это могло и подождать. На данном этапе самым важным было "донести весть" всем, кого она касалась. И, если честно, мне очень хотелось познакомиться с моим бессмертным "родом" поближе.

Оказавшись на пляже, я поняла, почему так много бессмертных собирались быть здесь этой ночью. Небольшое бунгало усилиями дизайнеров преобразилось в окутанное сиянием жилище фей. Золотистую подсветку оттеняли десятки насыщенно-оранжевых ламп в форме кристаллов, искусно встроенных в стены. Песок, в который наверняка была подмешана фосфорисцирующая субстанция, отливал золотом. Казалось, гости купаются в лучах закатного солнца. Пританцовывая в такт музыке, я переступила порог, и, точно в знак приветствия, золотистая подсветка сменилась серебристым сиянием, а кристаллы-лампочки вспыхнули нежным голубым огнём…

— Жаль, что не могу пить ничего, кроме крови, — я сожалеюще посмотрела в сторону бара, ломившегося от бутылок всевозможных форм. — Коктейли здесь наверняка выше всяких похвал.

Эдред проследил глазами за молоденькой официанткой, прошествовавшей мимо с подносом, уставленным бокалами, и с ухмылкой повернулся ко мне.

— Я бы, не задумываясь, выбрал девчонку.

— Кто бы сомневался. Но ты никогда не пробовал коктейли, поэтому и сравнивать не можешь.

Эдред улыбнулся и что-то пробормотал в ответ, но я не разобрала слов… Только что по одной из стен пронеслась и тут же растворилась в отблесках подсветки жутковатая тень: согнутая человеческая фигура с поднятыми над головой руками, стянутыми в локтях… Такую же я видела в ночь моего "рождения" в клубе, где ко мне привязался странный парень по имени Чет. До сих пор я даже не была уверена, что тогда мне это не померещилось, но дважды одно и то же померещиться не могло. Хотя совсем уж идентичными тени не были — эта была вне всякого сомнения женской…

— Что случилось? — Эдред тревожно огляделся вслед за мной.

— Тебе приходилось видеть людей, тени которых — как будто не вполне их собственные? Они согнуты, словно под тяжестью невидимой ноши, а руки…

— …стянуты путами? — подхватил Эдред. — Это тени людей, заключивших сделку с демоном и полностью перешедших в его власть. Тень ведь — отражение души… ну или что-то в этом роде. Ты видела подобную тень здесь?

Я только ошарашенно кивнула.

— И что? Я уже думал, ты увидела Арента…

— Увидев Арента, я бы бежала без оглядки. Неужели тебя совсем не волнует, что одна из этих тварей где-то совсем близко?

— Их было полно во все времена.

Сейчас — не все времена. В прошлый раз парень с такой тенью усиленно пытался напоить меня своей кровью. Тогда я решила, это был просто флирт, а выбранные им обороты речи, вроде предложения попробовать его на вкус — не более чем случайность. Но потом в том же клубе появился демон. А теперь существо с такой тенью появляется на вечеринке, на которой ожидается множество нам подобных. Для простого совпадения тут совпадает слишком многое.

— Думаешь, они следят за нами? Пусть. Лично мне это не мешает.

Убеждать Эдреда было бы пустой тратой времени, и перевела разговор на другую тему. Вечеринка между тем начала пополняться бессмертными, Эдред представлял меня им одному за другим, раз за разом всё больше входя в роль — вскоре казалось, он уже и сам верит в то, что действительно обратил меня. Но бессмертные, с которыми нам удалось поговорить, были сущим разочарованием. Голодные и настроенные на развлечения, они были просто не в состоянии воспринять разговоры об апокалипсисе серьёзно. Я утешала себя, что вечеринка ещё только набирает обороты, но выходившее из-под контроля поведение Эдреда ставило под угрозу моё дальнейшее на ней пребывание. Его глаза, постоянно шарившие по моему телу, постепенно утрачивали разумное выражение, и, вдобавок к притаившейся где-то твари с демонической тенью и чересчур игривому настрою мне подобных, это было последней каплей. Я раздражённо обернулась, когда он в очередной раз попытался меня обнять.

— Ты можешь, наконец, взять себя в руки?

— Твоя кожа светится сквозь эту паутинную сорочку, словно кристалл. Это сводит меня с ума… Что бы я ни отдал за возможность прикоснуться к тебе…

Я осторожно отступила назад и, передумав вести себя резко, попросила:

— Не надо, Эдред. Пожалуйста…

Как ни странно, взгляд Эдреда прояснился, только голос стал ещё более хриплым:

— Мне трудно это выносить. Может, я слишком голоден…

— Если хочешь утолить жажду и вернуться сюда позже, я могу подождать.

Эдред посмотрел на меня с непривычной мягкостью, но вдруг лицо его исказилось. Он мгновенно оказался передо мной, будто заслоняя от чего-то невидимого, и быстро прошептал:

— Уйдём отсюда.

Мне сделалось нехорошо, и я смогла только выдавить:

— Арент…

В глазах Эдреда мелькнуло недоумение, тотчас сменившееся чем-то похожим на озарение, и он торопливо кивнул.

— Площадь Святого Марка?.. — прошелестела я.

Через несколько секунд мы уже стояли у подножия знакомой башни с часами, и я нервно поправила разметавшиеся волосы.

— Какого дьявола его туда занесло…

— Я пытался выяснить заранее, кто будет в числе гостей, — досадливо проворчал Эдред. — Не думал, что он явится. Он был в совершенно другом месте…

— Откуда ты знаешь, где он был?

Эдред вроде бы слегка растерялся, но тут же напустил на себя невозмутимый вид.

— Разве и так не ясно? Если его не было на пляже, значит, он был в другом месте.

Логика показалась мне странной.

— Ладно… значит, на этом увеселения заканчиваются.

— Почему? — поспешно возразил Эдред. — Не будет же он торчать там всю ночь. Мы можем вернуться через час-другой.

— И откуда мы узнаем, что он больше не там?

— Мне ничего не стоит отправиться туда и проверить. А пока — как насчёт партии в покер? Или хочешь отправиться в наш мир?

Я отрицательно покачала головой. Пока я носилась по вечеринкам с целью предупредить бессмертных об опасности, общество Эдреда ещё находило какое-то оправдание. Но просто проводить с ним время за спиной Доминика сильно смахивало на подлость.

— Извини, не получится. У меня есть ещё дела, а тебе нужно утолить жажду. Встретимся позже.

На лице Эдреда отразилось разочарование, в голосе послышалось лёгкое ехидство:

— Я думал, ты оставила эту ночь свободной.

Не желая вступать с ним в спор, я только повторила:

— Встретимся здесь же через два часа.

— Ты ведь не собираешься вернуться туда без меня? — подозрительно прищурился Эдред. — Не вздумай — это опасно.

— Не буду, — заверила я и закружилась в вихре.

Я на самом деле не сразу вернулась в бунгало — сначала прогулялась по пустынному берегу в нескольких милях от него. Непоследовательное поведение Эдреда почти вселило уверенность, что на вечеринке он видел вовсе не Арента. Кто мог внушить ему такое сильное желание убраться подальше, оставалось загадкой, и разгадка меня особо не интересовала. Зато в отсутствие Эдреда я могла целиком сосредоточиться на своей задаче, не отвлекаясь на то, чтобы уворачиваться от его объятий. Конечно, за два часа я бы не успела свернуть горы, но можно было хотя бы начать.

В бунгало я на всякий случай вооружилась коктейлем и, осмотревшись по сторонам, заметила молодого человека, с небрежно-скучающим видом застывшего у одного из столиков. Он обращал на себя внимание не только тем, что был бессмертным. Ещё ни разу я не видела таких идеальных черт, но, возможно, именно поэтому лицо его казалось совершенно лишённым жизни. Словно мраморное изваяние, слишком поражающее правильностью форм для того, чтобы представляться красивым. Шапка чёрных вьющихся волос завершала образ. Большие тёмные глаза с вялым интересом скользили по залу. На какое-то мгновение они остановились на мне, но почти сразу двинулись дальше, сохранив то же безразличное выражение. Несмотря на столь явное равнодушие, я всё же задумалась о том, чтобы подойти к нему… и тут же забыла об этом намерении. Прямо передо мной по полу промелькнула знакомая тень со скрученными в локтях руками… Моя реакция была немедленной и инстинктивной: отступив к стене, я начала напряжённо всматриваться в окружавшие меня лица. Одно тотчас привлекло внимание. Его обладательницей была светловолосая девица в вызывающе открытом атласном платье, довольно красивая, и вроде бы ничем, кроме платья и смазливости, непримечательная. Но её выдавал взгляд, жёсткий и пронизывающий — взгляд хищника. В какой-то момент ярко-голубые глаза, методично сканировавшие присутствующих, встретились с моими, и в них сверкнула неприязнь. Правда, визуальный контакт был недолгим — девица быстро отвернулась и попыталась смешаться с толпой. Пару раз она ещё оглянулась, будто проверяя не преследуют ли её, но, связанная с демонами или нет, она была всего лишь человеком, и заметить меня, чуть ли не слившуюся с её собственной тенью, было не в её силах.

Сделав круг по залу, девица вышла на пляж и, видимо, уже чувствуя себя в безопасности, расположилась за одним из столиков. И тут с ней произошла поразительная метаморфоза. Взгляд перестал быть жёстким — теперь он звал в неизведанные дали и сулил неземные радости. Глаза заискрились доступностью и беззащитностью, сильно накрашенные ресницы опускались и поднимались, словно опахала, пухлые губы приоткрылись. Она задышала чаще, и её скудно прикрытый атласом бюст призывно заколыхался в такт дыханию. Преображение было мгновенным и абсолютным. Томность и уязвимость исходили от неё волной, и, наверное, будь я мужчиной, эта волна сшибла бы меня с ног. Я огляделась в поисках зрителя, для которого разыгрывался этот спектакль, и обнаружила его сразу. Флюиды, щедро распыляемые девицей, если и не сшибли его с ног, то основательно ослабили контакт с землёй. И вот, повинуясь её призыву, из зрителя он стал действующим лицом.

Вроде бы в ситуации не было ничего необычного — мало ли на подобных вечеринках искателей приключения на одну ночь. Но подошедший к девице воздыхатель был бессмертным. Почти с сочувствием я смотрела на широкую улыбку, которой он явно рассчитывал очаровать стоявшее перед ним человеческое существо. Ему, конечно, и в голову не приходило, что существо было не совсем человеческим, а сам он из охотника уже стал жертвой. У меня даже мелькнула мысль предупредить его, но я от неё отказалась: если прервать представление сейчас, я никогда не узнаю, чем оно закончится. Разговор был обычным обменом фраз с лёгким намёком на флирт. Но одно бросалось в глаза: кокетливым жестом девица всё время поправляла волосы, чтобы шея оставалась открытой. Я вспомнила полурасстёгнутую рубашку Чета, слишком уж поспешные для первой встречи попытки телесного контакта… Значит, эти люди-демоны всё же знают, с кем имеют дело. Они действительно выслеживают бессмертных, всеми силами разжигая в них жажду одним своим видом. Но для чего? Допустим, они знают, как нас убить. Но неужели демоны собираются достичь своих целей таким долгим и трудоёмким способом — посылая за каждым из нас проклятого смертного?.. Девица и её кавалер между тем медленно удалялись от освещённого золотистым светом пляжа в темноту. А потом случилось то, чего я ожидала: они исчезли. Темнота как будто поглотила обоих — одного из них навсегда…

Я медленно брела вдоль берега обратно к бунгало, когда заметила чуть поодаль фигуру, неподвижно стоявшую по щиколотку в воде. Подойдя ближе, я с удивлением узнала чеканные черты вампира, которого видела до того, как начала "охоту" за девицей с демонической тенью. Его появление меня насторожило, и откуда-то появилась уверенность, что, пока я внимательно наблюдала за девицей, он не менее внимательно наблюдал за мной. Вампир вышел на берег, едва я с ним поравнялась. Удлинённые глаза с поволокой и необычно длинными для мужчины ресницами с интересом меня разглядывали. Я заговорила первой:

— Не думаю, что мы уже встречались.

Он улыбнулся, но даже улыбка не добавила одушевлённости его лицу. Казалось, на меня взирает изображение с какой-нибудь картины или фрески.

— Конечно, встречались — только что, — голос был обволакивающим, с вкрадчивыми нотками. — И уверен, что ты меня заметила. Так же как и я тебя.

— Завидная самонадеянность.

— Обычное женское кокетство.

У меня не было желания состязаться в острословии, и я нетерпеливо поинтересовалась:

— Что привело тебя сюда?

— Любопытство.

— Вызванное чем?

Он неторопливо пошёл вдоль кромки воды, волны легко набегали на босые ноги. Я автоматически последовала за ним.

— Никогда тебя не видел. И это говорит либо о том, что ты долгое время и очень успешно избегала мира людей, либо о том, что тебя обратили совсем недавно. Чуть больше года назад в небе взошли две красные луны. Ни одного обращённого в течение почти трёх сотен лет, и вдруг — стразу два. Думаю, ты была одной из них.

— Даже если так, тебе что до того?

— Как я уже сказал — любопытство. И куда же смотрит обративший тебя, позволяя общаться с Эдредом?

Я напряглась всем телом. Получалось, наша недавняя встреча была не первой. По крайней мере, он меня уже видел — в компании Эдреда… И вдруг меня иглой пронзила догадка, что Эдред скрывался именно от него.

— Разве не логично предположить, что обративший меня и есть Эдред?

— Логично? — вампир расхохотался. — Подобного я не предположил бы и в бреду. И, поверь, для создания вроде тебя, юного во всех отношениях, он — совершенно неподходящая компания.

— Как и незнакомец, дающий советы, о которых его никто не просил.

— В самом деле, — он тут же остановился и повернулся ко мне. — Я забыл о хороших манерах. Моё имя Андроник.

— Андроник? Грек?

— Византиец, — поправил он, слегка наклонив голову. — Теперь формальности соблюдены наполовину. Вторая половина — твоя.

— Не будем нарушать достигнутое равновесие. Назови я тебе своё имя, ты снова будешь знать обо мне больше, чем я о тебе.

Он улыбнулся.

— Спрашивай — я отвечу.

— Очевидно, в обмен на мою готовность ответить на то, что спросишь ты.

— Необязательно.

Я бросила быстрый взгляд на усыпанное звёздами небо. Два часа прошли — Эдред уже ждал меня.

— В другой раз. И не исключено, что к тому времени я буду знать о тебе больше.

Его улыбка стала шире:

— Так же как и я о тебе.

[1] Октавиан Август (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.) — внучатый племянник Гая Юлия Цезаря, основатель Римской империи.

Эдред уже действительно ждал, и, едва я появилась, негодующе сверкнул на меня глазами.

— Где ты так задержалась?

— Это не её вина, Эдред. Задержал её я.

Как по команде, мы обернулись на звук тихого вкрадчивого голоса. Из темноты к нам приближался бессмертный, с которым я рассталась несколько секунд назад… В немом изумлении я смотрела, как он не спеша подошёл к нам и небрежно обратился к Эдреду:

— Так значит, ты обогатил наш род новым пополнением — да ещё и таким изящным. И даже ни словом об этом не обмолвился. Не очень-то на тебя похоже.

Лицо Эдреда стало страшным, в диком бешенстве он хватил по мостовой каблуком ботинка и расколол каменную плиту надвое.

— Ты вернулась туда! Я ведь просил этого не делать!

— Тебе следовало объяснить почему, а не выдумывать небылицы, — огрызнулась я.

Вообще-то чувство, не знаю за что отвечающее, подсказывало, что возвращаться на вечеринку и правда не стоило. Но если до сих пор внезапное появление волоокого бессмертного просто сбивало меня с толку, его следующие слова, обращённые к Эдреду, стали настоящим откровением:

— Что за игру ты ведёшь ,? ???????? ??? ???? (1) ?

Я ошалело уставилась на Эдреда.

— Дорогой сын?.. Он тебя обратил…

— Ты понимаешь по-гречески? — с лёгким удивлением спросил Андроник.

Эдред скрипнул зубами.

— Что ты натворила…

— Не стоит так уж драматизировать, — презрительно отозвался Андроник. — Я не собираюсь отнимать у тебя игрушку.

— Я не его игрушка! — возмутилась я.

Тягуче-томный взгляд Андроника обратился в мою сторону, губы тронула улыбка. Эдред тут же бросился ко мне и, остановившись спиной к Андронику, словно меня от него загораживая, умоляюще прошептал:

— Тебе лучше уйти.

Присутствовать при выяснении их отношений в самом деле не хотелось — мне вполне хватало бесконечных стычек между Домиником и Винсентом. Выглянув из-за плеча Эдреда, я уже хотела распрощаться с Андроником, но тот, как будто ничего не замечая, поинтересовался:

— Для чего ты следила за Энрике и его спутницей?

— Энрике? Значит, так его звали.

— Прошу тебя… — настойчиво повторил Эдред.

— Звали? — переспросил Андроник.

— Не думаю, что о нём ещё можно говорить в настоящем времени. Девица, с такой готовностью составившая ему компанию, связана с демонами…

— Ах, эти слухи о намерении демонов нас уничтожить, — в голосе Андроника прозвучала снисходительность.

— Это не слухи! — отрезала я.

В тусклых глазах Андроника зажёгся едва заметный огонёк, Эдред глухо зарычал. Но Андроник даже не глянул в его сторону и коротко, будто домашнему псу, бросил:

— Замолчи.

Почему-то меня это задело. Успокаивающе, почти ласково, я посмотрела на Эдреда и холодно пояснила, обращаясь к Андронику:

— Ты, наверное, слышал о людях, заключивших сделку с демоном — их тень покорёжена, как если бы с неё живьём сняли кожу. В последнее время эти твари зачем-то выслеживают бессмертных и буквально предлагают себя в качестве жертв. Если это не кажется тебе странным, можешь и дальше считать весть о надвигающейся угрозе слухом.

Кивнув на прощанье Эдреду, я решительно отступила в темноту.

— Я не привык навязывать своё общество, — церемонно заявил Андроник. — Но твои слова меня заинтересовали — я узнаю об этом больше. Если захочешь меня навестить…

Молниеносным движением он оказался рядом со мной, а Эдред с такой же молниеносной стремительностью снова очутился между нами. Глаза Андроника из сонливо-томных стали жалящими, голос снизился до шёпота:

— Отойди в сторону.

Зубы Эдреда беззвучно оскалились, но он повиновался, правда, отступил только на шаг. Андроник протянул мне визитную карточку. Брать карточку из его рук было рискованно — одно неточное движение и он догадается, что ко мне невозможно прикоснуться. Поэтому я только покосилась на карточку и вежливо улыбнулась:

— Спасибо, я запомнила адрес.

— Тогда до встречи, — и на площади остались только Эдред и я.

Повернувшись к Эдреду, я застыла с открытым ртом: он смотрел на меня с такой горечью и тоской, словно мне только что вынесли смертный приговор.

— Эдред… — неуверенно начала я. — Если вы с ним не ладите, это не значит, что…

— Ты не понимаешь! Я вырос вдали от христианских учений, и о дьяволе долгое время имел очень смутное представление. Но я узнал его, когда встретил Андроника. И ты вызвала его интерес. Теперь он не оставит тебя, пока не…

— Пока не что? — переспросила я, видя, что продолжать он не собирается.

Взгляд Эдреда из мрачного стал жалобным.

— Пока не погубит…

— С чего ему меня губить?

— Потому что он не умеет по-другому. Он губит всё, к чему прикасается. А прикоснуться к тебе теперь станет его целью.

Слова Эдреда прозвучали как зловещее пророчество, но я постаралась обратить всё в шутку.

— Ты же знаешь — прикоснуться ко мне не так просто, — я потрясла запястьем, на котором обычно носила часы Винсента.

— Я не об этом. Он — что-то вроде коллекционера, только коллекционирует не предметы. Это трудно объяснить, но ты и сама скоро поймёшь.

— Я-то думала, ты попытаешься убедить меня держаться от него подальше.

— В этом нет смысла. Чем больше ты будешь его избегать, тем чаще будешь с ним сталкиваться…

Эдред вдруг замолчал, губы болезненно скривились.

— Ты ведь не перестанешь видеться со мной?

Я недоумённо вскинула брови, но тут же поняла: только пока я находилась рядом с Эдредом, Андроник мог "отслеживать" мои перемещения. Если, конечно, он вообще намеревался это делать.

— Мы можем встречаться только в нашем мире, — настойчиво продолжал Эдред. — Там он не чувствует моего присутствия…

В последнее время я действительно проводила с Эдредом больше времени, чем когда-либо собиралась, и вроде бы к нему даже привыкла. Научившись абстрагироваться от того, чем он занимался в свой досуг, я практически перестала испытывать отвращение от его присутствия, говорила с ним вполне дружелюбно и уже не задумывалась о том, что веду беседу с полувменяемым садистом. Но дальше этого наше общение не пошло бы и через несколько веков, и Эдред наверняка это знал, поэтому его рвение "продолжать видеться" было мне непонятно.

— Всё хотела тебя спросить: что тебе, собственно, с этих встреч?

Эдред потупился, как если бы давно ожидал вопрос, но так и не придумал, что на него ответить.

— Разве и так не понятно?

— Если честно, нет. Ты, конечно, можешь попытаться убедить меня, что всё дело в моём обществе и захватывающих разговорах, которые мы никогда не вели, но я не поверю.

— И не надо. Какую-то причину ты ведь для себя определила. Так зачем мне тебя переубеждать?

Меня удивила подобная ловкость в увиливании от ответа, и невольно вспомнились слова Акеми, отмечавшей ум Эдреда. Так, может, она скажет что-то полезное и об Андронике? Величавый вампир вызвал у меня довольно противоречивые эмоции, и в окончательной оценке я не хотела ограничиваться только предубеждённостью Эдреда.

Услышав имя Андроника, Лодовико многозначительно поднял брови:

— Ты многое выиграешь, если привлечёшь эту лису на свою сторону, piccolina. Он хитёр, как дьявол, ещё более беспринципен, но, как союзник, просто бесценен.

— Интересное сочетание.

— Он — интриган до мозга костей. Но, если решит помочь…

— Именно, — вставила молчавшая до того Акеми. — Если решит. Не возлагай на него слишком больших надежд. Андроник — наблюдатель и вмешивается во что-либо крайне редко.

— Если она нашла общий язык даже с безумным протеже, возможно, ей удастся убедить и более разумного наставника, — ухмыльнулся Лодовико.

— Попытайся, — пожала плечами Акеми. — Но будь осторожна. Андроник — не из тех, кому стоит доверять.

— Покажи хотя бы одного, кому можно, amore, — Лодовико ласково потрепал Акеми по щеке. — Лично я никогда не доверюсь никому, кроме тебя.

Ответив полной обожания улыбкой, Акеми положила голову ему на плечо. При виде этой идиллии у меня защемило в груди, и до безумия захотелось увидеть Доминика. Дом Акеми я покинула с такой поспешностью, словно за мной гнались гончие ада. К счастью, Доминик был в нашем мире, и я вихрем бросилась ему на шею, стараясь не думать о том, какое впечатление это произведёт на находившегося там же Винсента. Доминика ощущения Винсента волновали ещё меньше. Стиснув в объятиях, он жадно впился в мои губы и прошептал сквозь поцелуй:

— Что случилось?

— Соскучилась…

Я не сразу поняла, что мы перенеслись в другое измерение, не заметила, как с меня слетела одежда… Лишь спустя какое-то время, немного придя в себя, сконфуженно посмотрела на Доминика и пробормотала:

— Ты был занят. Я даже не спросила…

Губы Доминика не дали закончить фразу.

— Чем бы ни был занят, я всего лишь коротаю время до встречи с тобой, моя любовь…

Нам ещё долго не удавалось начать связный разговор. И, уже начатый, он то и дело прерывался поцелуями и признаниями, не имевшими никакого отношения к теме, которую я пыталась обсудить.

— Ты требуешь от меня слишком многого, — Доминик прошёлся жарким взглядом по моему обнажённому телу. — Сосредоточиться на чём-то другом, когда ты рядом, да ещё и в таком будоражащем воображение виде…

— Признайся: это просто месть за то, что я тебя отвлекла.

Доминик шутливо лизнул меня в шею.

— Отомсти и ты мне.

Наверное, всё дело было в моём недавнем порыве. Сколько бы я ни доказывала Доминику страстную к нему привязанность, он впадал в радостное безумие при каждом новом подтверждении. Сейчас он был настолько благодушен, что даже не особо донимал вопросами, когда я упомянула имя Андроника.

— Андроник? Лицемерный ромей[2], скользкий как змея и изворотливый как ящерица, которую не поймаешь, даже схватив за хвост. Я ещё не говорил с ним. Но откуда ты его знаешь?

— Акеми и Лодовико, — выдала я заранее заготовленный ответ. — Лодовико даже советовал привлечь его на нашу сторону.

— На нашу сторону, — презрительно хмыкнул Доминик. — Андроник не знает других сторон, кроме своей собственной. Потому я и не торопился говорить с ним. Он не привык участвовать в играх, которые не сам придумал, и особой помощи ждать от него не стоит.

— Нечто подобное говорила и Акеми, — положив голову на грудь Доминика, я ласково водила кончиками пальцев по его коже. — Но, может, познакомиться с ним поближе всё же не помешает?

— Дьявол с ним! — и, не успев опомниться, я оказалась опрокинутой на светящуюся голубоватым светом траву. Доминик с нежностью поцеловал кончики пальцев, которыми я только что водила по его телу, и, прижимаясь к губам, прошептал:

— Ты снова меня отвлекла…

Мы "отвлекались" ещё не раз, но под конец Доминик всё же согласился на мою встречу с Андроником:

— Я бы, конечно, пожелал для тебя более приятной компании, но не хочу, чтобы ты чувствовала себя запертой в башне без возможности общения с тебе подобными.

— В другое время я бы и не пожелала другого общения, кроме как с тобой, — проворковала я. — И сейчас мной движет не желание выбраться из "башни", а необходимость.

На самом деле я немного лукавила. Доминик был стержнем, вокруг которого вращался весь мой мир, и близость с ним я бы не променяла ни на что другое. Но в то же время я была "новорожденной" бессмертной, и, как ребёнка, меня неудержимо влекло ко всему новому. Мне было интересно узнавать мне подобных, родившихся в эпохи, о которых я читала в книгах по истории, нравилось говорить с ними, бывать на поражающих воображение вечеринках… Доминик это понимал и явно мучился, что не мог знакомить меня с бессмертием так, как ему хотелось. Не мог, без опасности привлечь внимание Арента, даже лишний раз показаться со мной рядом. Наверное, этому я и была обязана лёгкости, с какой он согласился на моё общение с Андроником. Хотя, конечно, считай Доминик его опасным, исход разговора был бы другим. Всё-таки странно, что и он, и Лодовико, и Акеми с таким пылом предостерегали от Эдреда, которому почему-то доверяла я. И ещё более странно, что, выслушав мнения других, я всё же была готова прислушаться именно к Эдреду, который предостерегал от Андроника.

? ???????? ??? ????[1](греч.) — мой дорогой сын.

[2] После раздела Римской Империи византийцев ещё называли римлянами — по-гречески «ромеями». (прим. автора)