Вампиры: Когда ночь сменяет ночь

Глава 13

Зажигательные звуки самбы гремели всё громче и громче, приводя в неистовство зрителей небольшого ночного клуба в Копакабане[1]. Сам клуб представлял собой нечто среднее между дворцом африканских властителей и тропическим лесом: шкуры львов и леопардов на стенах, чучела огромных попугаев, бамбуковые столики и свисающие с потолка лианы, обманчиво похожие на настоящие. Но основное действо разворачивалось на сцене, где, вибрируя каждым сантиметром полуголых тел, выплясывали танцовщицы. В пёстрых головных уборах, с перьями, вьющимися за спиной, они походили на диковинных птиц. Причём, кроме уборов, перьев и тонких цепочек, едва заметной сеткой опутывавших их тела, на них в самом деле не было ничего. Похожая направленность просматривалась и в облике посетителей клуба — в своём коротеньком платьице с открытой спиной я чувствовала себя закутанной в одежду по самые ноздри. Рядом чему-то ухмылялся Андроник. Поймав его взгляд, я неуверенно покосилась на сцену:

— Не то чтобы мне не нравилось представление, но разве мы здесь для этого?

— И для этого тоже. Он не ответит ни на один вопрос, пока не уверится, что шоу привело тебя в вострог. Поэтому постарайся ничего не пропустить.

"Шоу" тем временем подходило к кульминации. По сцене пронеслись несколько амазонок, кружившихся в облаке чёрных с золотым перьев. Потом музыка смолкла, свет погас, и единственный луч выхватил фигуру, походившую на гигантского цыплёнка. Вращаясь всё быстрей и быстрей под ускоряющийся бой барабанов, фигура начала сбрасывать перья, пока не остался только обнажённый мужской торс, состоявший, казалось, из одних мускулов. Женская часть зрителей взорвалась визгом. Танцор грациозно изогнулся в поклоне и, подобрав с пола пучок перьев, с воздушным поцелуем бросил их в визжащий зал. Я остолбенело смотрела на его полные пластики движения, глаза, ярко вспыхнувшие в свете прожектора, и растерянно обратилась к Андронику:

— Пожалуйста, скажи, что это — не он…

Андроник расхохотался.

— Не делай при нём такое лицо, или о цели нашего визита придётся забыть. Если завести с Диого беседу на теологические темы, среди своих божеств он обязательно назовёт самбу и капоэйру[2].

— Ещё не встречала бессмертных, настолько выставляющих себя на всеобщее обозрение.

— Разве это всеобщее обозрение? Подожди, что будет на карнавале.

— На карнавале?

— Парад школ самбы: огромные конструкции с сотнями танцующих, проезжающие по Самбодрому[3]. Кто, думаешь, будет выплясывать на одной из этих конструкций под вспышками камер и приветственные вопли толпы? Неужели ты ни разу не видела бразильского карнавала? — Андроник невинно взмахнул ресницами:

— Прости, всё время забываю, что ты ещё совсем дитя.

Негодующе сверкнув на него глазами, я не стала размениваться на ответную шпильку, но Андроник не успокаивался:

— Тебе уже говорили, что твои глаза вспыхивают словно огненные искры? И по этому всегда можно определить, когда ты взволнована.

— Я не взволнована, — отрезала я.

— Вот опять…

Он доверительно наклонился ко мне, я резко отодвинулась. Андроник бархатисто рассмеялся:

— Не злись. Эта особенность придаёт тебе совершенно неповторимый шарм.

Ответить я не успела. Прямо перед нами выросла мускулистая фигура, и очень низкий голос пробасил:

— Рад видеть тебя, amigo[4]! Como vai?[5]

Андроник приветственно хлопнул по плечу высокого мулата, геркулесовское сложение которого только что послужило причиной учащённого сердцебиения женской части посетителей заведения. Теперь на нём были белые брюки, а по-прежнему обнажённый торс уже успел притянуть несколько мечтательных взглядов.

— Хотел тебе кое-кого представить, Диого, — Андроник просиял улыбкой в мою сторону.

Мулат повернул ко мне лицо мертвенного серого оттенка, на котором странно светились светло-голубые глаза.

— Oi, perola![6]

— Perola, — повторил Андроник, — мне нравится. Я тоже буду называть тебя так.

Диого было дёрнулся ко мне, по всей видимости собираясь приветствовать по местному обычаю — с объятиями и поцелуями. Но Андроник легко коснулся его мощного бицепса.

— Там, откуда она родом, это не принято.

— Откуда же ты родом, perola?

Я замялась, придумывая наиболее безобидную ложь, но Диого истолковал заминку по-своему.

— Perola означает "жемчужина", — пояснил он. — Ты не согласна, чтобы тебя так называли?

— Я знаю, что означает "perola". И… можешь называть меня так, если это доставит тебе удовольствие…

— Вот как, мы уже заговорили об удовольствиях! — гневный немного гортанный голос принадлежал бессмертной, походившей на эбеновую статуэтку. Вскинув голову, она гордо выступила из-за широкой спины Диого. К одежде красотка явно относилась с таким же презрением, как и он. Два лоскутка, чуть прикрывавшие грудь и бёдра, только подчёркивали изгибы фигуры, которая могла бы оживить и дерево. Тёмные глаза яростно сверкали под высокой, перетянутой зелёной лентой причёской. Но едва взгляд её упал на стоявшего рядом Андроника, острые ослепительно белые зубы обнажились в улыбке.

— Ах, она с тобой, querido[7]! — и уже приветливо повернулась ко мне:

— Прости, docinho[8], я не сразу разобралась.

Уже не обращая на нас внимания, она с таким жаром впилась поцелуем в губы Диого, что я удивилась, как не расплавились украшавшие потолок пластиковые лианы. Андроник игриво подмигнул мне:

— Беатрис немного смыслит в вуду. Может, она смогла бы излечить тебя от твоей "фобии"?

— Чем тебе, интересно, мешает моя фобия?

— Мне — ничем. Но, уверен, что она немало портит жизнь тебе.

— Не то чтобы меня не трогала твоя забота, но вряд ли смогу за неё отплатить, поэтому можешь не стараться.

Больше всего я опасалась, что оба голубка, слившиеся в страстном поцелуе, решат заняться другими делами и улетят своё гнёздышко, так и не ответив на мои вопросы. Помешать подобному повороту было просто необходимо. Мимо очень кстати проталкивалась парочка с полными стаканами. Одно незаметное движение — и девица, со всего маху налетев на Беатрис, окатила коктейлем её роскошную фигуру. Беатрис взвыла от ярости, но толпа уже отнесла девицу дальше, поэтому расправы не последовало. Однако Беатрис ещё долго сыпала проклятиями, под конец заявив, что и секунды не останется в этом "притоне". Диого, видимо, привыкший к подобным припадкам, повернулся к едва сдерживавшему смех Андронику и кивнул в сторону выхода.

Оказавшись на улице, мы застали только его — Беатрис отправилась сменить одежду. Окинув взглядом снующих во всех направлениях людей, Диого довольно ухмыльнулся:

— Скоро карнавал. Каждый год он притягивает столько смертных, что у меня почти пропадает желание на них охотиться. Они сами падают в руки — никакого азарта. Тебе понравилось шоу, perola?

Я оживилась. Диого, можно сказать, сам затронул тему лёгкой добычи — оставалось лишь свести её к демоническим отпрыскам.

— Ничего подобного твоему шоу я ещё не видела! Что до смертных, которые падают в руки, в какой-то мере я здесь из-за них.

Мы сидели на песке бесконечного пляжа Копакабаны. Диого и уже вернувшаяся Беатрис с сомнением водили глазами от меня к Андронику.

— Слухи до нас доходили, — пожал могучими плечами Диого. — Но что это зашло так далеко…

Андроник лениво кивнул.

— Энрике действительно исчез, и никто из тех немногих, с кем он общался, включая его обратившего, не знает куда. И это не всё. Энрике — не единственный, чей след неожиданно оборвался в одну из ночей. Таких бессмертных около десяти — по крайней мере тех, о которых слышал я. Возможно, их больше.

В ответ на мой удивлённый взгляд — мне он ничего подобного не говорил — Андроник едва заметно улыбнулся.

— Значит, они в самом деле объявили нам войну! — грозно пробасил Диого.

— Пусть попытаются! — хищно оскалилась Беатрис. — Мы начнём охоту на это отродье и, клянусь и тем и этим миром, лучше бы они и дальше оставались в дыре, в которой гнили до сих пор!

— Вы уверены, что их можно убить?

— Всё, что истекает кровью, можно убить! Самый верный способ — вырвать сердце и разрубить его пополам. Можно ещё сжечь тело — это действует всегда.

— Вы уже встречали полудемонов? — я перевела вопросительный взгляд с неё на Диого. — Они всегда… на стороне тех, кто их породил?

— Нет, не всегда. Я знал одного, когда был ребёнком. Он рассказал о существовании нашего мира, научил меня многому. Его сторонились, он жил на самом краю деревни. Но он не был одним из них. Стены его хижины покрывали защитные письмена, из каждого угла выглядывали деревянные фигурки — обереги от "злого глаза". Прежде чем умереть, он взял с меня клятву, что я сожгу его тело, а прах развею над святым местом, где слышен звон колоколов. Тогда o pai не найдёт его даже в другом мире.

— O pai? — переспросила я.

— Отец.

— Ты никогда не говорил, что Анхель был полудемоном, — с лёгкой претензией вмешалась Беатрис.

- нхель[9]? — усмехнулась я. — Интересное имя — для полудемона.

- Анхель не был полудемоном по собственному выбору, — возразил Диого. — А за того, кто его зачал, он не в ответе. Я много узнал о подобных ему, когда стал бессмертным. Они действительно "отмечены" нашим миром: одарённость, красота, но главное — чувство собственной исключительности и непохожести на остальных. Большинство их ищут воссоединения со своим отцом. Некоторым это удаётся. Они отдают себя в его власть, получая взамен то, что он готов им дать…

— …и изуродованную тень, — вставила я.

— Хотя не всякий обладатель подобной тени — полудемон, — уточнил Диого.

— Как и не всякий полудемон — обладатель подобной тени, — тихо добавила я.

Теперь всё стало на свои места. Эдред ведь упоминал, что тень выдаёт тех, кто заключил сделку с демоном, и при этом неважно, течёт в их венах демоническая кровь или нет. Полудемоны, которых встречал Доминик, ещё только искали своего прародителя, поэтому тень их была обычной. Что до Патрика…

- Анхелю приходилось скрываться от того, кто его породил. Получается, демоны ищут своих отпрысков?

— Трудно сказать, — пожал плечами Диого. — Из всех полудемонов, которых я знал, Анхель был единственным, кто пытался не найти, а спрятаться от своего отца. Возможно, они встречались, возможно, он в самом деле искал сына — это было известно одному Анхелю.

Мы распрощались с Диого и Беатрис незадолго до рассвета. Напоследок я постаралась убедить их не начинать открытых военных действий против демонических чад: мы ведь ещё не выяснили, что именно задумали их породившие, поэтому отловить нескольких демонят живыми было бы гораздо полезнее. Андроник поддержал эту идею лёгким кивком головы.

— Откуда ты знал, что Диого настолько осведомлён о полудемонах? — спросила я, когда, расставшись с Диого и Беатрис, мы неторопливо брели вдоль берега.

— Однажды он что-то об этом проронил, но не пожелал посвятить меня в детали.

— Рано или поздно ты всё равно узнаёшь то, что хочешь знать, — вспомнила я его слова.

— Совершенно верно.

Я поспешила сменить тему:

— Мне ты и словом не обмолвился об исчезнувших без следа бессмертных. Когда ты это обнаружил?

— Недавно. И, поверь, этой ночью я бы рассказал обо всём так или иначе.

— Странно, что никто, кроме тебя, их не хватился.

— Они были не слишком общительны. Кроме одного. Что никто не хватился его, меня удивило.

Я вопросительно подняла бровь, Андроник картинно взмахнул рукой.

— Вряд ли имя Толлак тебе что-нибудь скажет. Разве только Доминик упоминал его при тебе.

Я напряглась всем телом. Фраза могла показаться безобидной, но тон, каким Андроник её произнёс, был слишком небрежным для того, чтобы не вызвать подозрений. Перед глазами тут же мелькнул образ гадюки на настенной фреске. В последние несколько часов Андроник вёл себя почти безупречно, и я едва не забыла, кто передо мной на самом деле.

— С чего Доминику упоминать его при мне?

— Толлак был тем, кто его обратил.

Прыгнув в набежавшую волну, я поддала ногой пенного барашка, чтобы брызги полетели на Андроника. Тот тряхнул густыми кудрями и материализовался рядом, как будто собираясь меня обнять, я легко увернулась.

— Я слышала это имя от Эдреда. Кстати, отчего между тобой и Эдредом такая вражда?

Ответ интересовал меня мало. Я лишь хотела уколоть Андроника его собственным оружием — перевести "остриё" с себя на него. Андроник улыбнулся и вышел из воды.

— Не делай вид, что действительно хочешь это знать.

— Могу спросить и у Эдреда.

— Так почему же до сих пор не спросила? Правда в том, что большинство обращений совершается по глупости или из любопытства, отсюда и все разногласия.

— По глупости или из любопытства, — повторила я. — То есть вариантов вроде Диого и Беатрис не много?

— Скорее даже мало. Эмоции бессмертных довольно ограничены, но так же постоянны, как нетленны их тела. Мы не знаем прощения. Раз вызванная, ненависть остаётся с нами, пока мы существуем. То же и со страстью. Любовь смертных недолговечна. Страсть бессмертного сжигает его с неослабевающей силой до конца времён. Но, если вызвать ненависть легко, воспламенить страсть гораздо труднее. Совсем немногим из нас довелось испытать подобное. Поэтому в нашем кругу больше таких, как Эдред и я, чем таких, как Диого и Беатрис.

Я внимательно изучала песчаное дно, боясь поднять глаза и выдать охватившее меня волнение. Столько раз я задавалась вопросом, что будет с Домиником и мной через одну, две, три сотни лет? В мире людей всё проходит, а с вечностью я была едва знакома… Я не могла представить, что когда-нибудь мои вены перестанут вспыхивать огнём при каждом прикосновении Доминика, что когда-нибудь я не увижу отражение этого огня в его глазах. Но теперь, услышав подтверждение тому, на что только надеялась, я не могла совладать с ликованием. Андроник молчал уже несколько секунд, прежде чем я это заметила, но продолжать непринуждённую болтовню с прерванного места было выше моих сил. Подхваченные ветром волосы упали на лицо, когда, отвернувшись, я коротко бросила "Мне пора!" и закружилась в бешеном вихре.

[1] Копакабана (порт. Copacabana) — один из самых известных районов Рио-де-Жанейро, естественной границей которого является знаменитый четырёхкилометровый пляж.

[2] Капоэйра (порт. Capoeira) — бразильское национальное боевое искусство, сочетающее в себе элементы танца, акробатики и игры, часто сопровождается национальной бразильской музыкой.

[3] Самбодром (порт. Sambоdromo) — улица в Рио-де-Жанейро, предназначенная для проведения уличных шествий, в т. ч. и знаменитого бразильского карнавала.

[4] Amigo (порт.) — друг, приятель.

[5] Como vai? (порт.) — Как поживаешь?

[6] Oi, perola! (порт.) — Привет, жемчужина!

[7] Querido (порт.) — дорогой.

[8] Docinho (порт.) — крошка.

[9] Анхель (порт. Аngel) — имя собственное, означающее "ангел", "посланник".

Как хорошо, что наши встречи с Домиником проходили на необъятных просторах другого мира. В ту ночь мы и правда могли расплавить и поджечь всё, что случайно оказалось бы поблизости. Доминик сначала расхохотался, услышав о моём разговоре с Андроником, потом укоризненно покачал головой:

— Почему ты не спросила об этом меня? Я бы сразу избавил тебя от сомнений.

Я молча спрятала лицо на его груди. Слова Андроника были справедливы не только в отношении Доминика и меня, но и в отношении Арента и того, что испытывал ко мне он. Если страсть бессмертных — негасима, а ненависть не знает прощения, эмоции Арента действительно могли привести в трепет. К его страсти были щедро подмешаны соль ревности и вино обиды с ядовитым привкусом раненного самолюбия… А ещё я думала о Винсенте. В последнее время мы виделись очень редко. Каждый раз он пытался перекинуться со мной парой слов, но Доминик быстро пресекал эти попытки. Странно, но теперь будущее пугало меня больше, чем когда я была человеком. Даже не считая надвигающегося Конца, что будет, если однажды я всё же столкнусь лицом к лицу с Арентом, а Винсент — с Домиником?..

О встрече с Диого удалось рассказать урывками — в промежутках между самозабвенными стараниями Доминика раз и навсегда избавить меня от сомнений в незыблемости связывавших нас уз. Несколько раз сбившись с мысли, я кое-как довела повествование до конца, и Доминик, явно желая поскорее разделаться с этой темой, нетерпеливо прошептал:

— Усилий одних Диого и Беатрис недостаточно. Нужно, чтобы об этом знали и другие бессмертные…

— Опять говорить с каждым…

— Необязательно, — оторвавшись от моих, губы Доминика спустились к моей шее. — Самые влиятельные из бессмертных соберутся на Чёрном Маскараде в Венеции… Там можно обратиться ко всем сразу…

— И кто же к ним обратится?

Заглянув мне в глаза, Доминик лукаво повёл бровью, и я рассмеялась:

— Ты? Что ж, тогда судьба полудемонов решена. Осталось лишь попасть на маскарад…

Губы Доминика снова прильнули к моим, ладони мягко сжали бёдра.

— Это не сложно. Особенно для тех, кто знаком с Андроником…

Как оказалось, Андроник был одним из устроителей Чёрного Маскарада, который проводился каждый год в одну из ночей Венецианского карнавала и следовал традициям последнего: гости должны были приложить максимум усилий, чтобы остаться неузнанными. Километры шёлка и атласа, экстравагантные головные уборы, полностью скрывавшие лица маски и феерическое шоу, способное затмить представление Cirque du Soleil[1]. Чем больше я слушала Доминика, тем сильнее мне хотелось всё это увидеть. Но ответ Доминика был коротким и однозначным:

— Слишком опасно.

По его мнению, в этом году маскарад мог привлечь внимание Арента — именно из расчёта встретить там меня. Я было попыталась возразить, что, даже вздумай Арент забрести на маскарад, узнать меня в соответствующем "камуфляже" будет не так просто, но Доминик не хотел ничего слушать. В споре, кто возьмёт на себя переговоры с Андроником, я тоже проиграла. Выслушав мои не слишком убедительные доводы, что его вмешательство на данном этапе даст Андронику пищу для ненужных подозрений, Доминик с улыбкой покачал головой:

— Тебе не кажется, что твоё вмешательство от моего имени скорее послужит пищей для подозрений?

Возразить было нечего. Вообще-то переживала я не столько из-за подозрений Андроника, сколько из-за того, что в разговоре с Домиником он, случайно или намеренно, упомянёт о моих частых встречах с Эдредом. Возвращения Доминика я едва дождалась, метаясь по комнатам дома в Тоскане так, что развевались шторы на окнах. Однако Андроник оказался более чем сдержан — Доминик отметил только его любезность и готовность помочь. Я бы многое отдала за то, чтобы присутствовать при их встрече. По словам Доминика, он и Андроник никогда не испытывали друг к другу особой симпатии, но всё же сохраняли видимость дружелюбия. В этом ключе их общение прошло и сейчас. В результате они договорились встретиться перед самым маскарадом, чтобы обсудить детали.

— И он ни разу не упомянул обо мне? — на всякий случай спросила я.

— Упомянул. И именно так, как я ожидал.

У меня было мелькнула мысль уточнить, что он имеет в виду, но, с другой стороны, упоминание было явно не об Эдреде — остальное меня не волновало. Кстати, Эдреда я не видела с той самой ночи, когда он познакомил меня с "истинным лицом" Андроника. Сейчас обсуждать с ним тоже было нечего, но я всё равно решила его навестить.

Сквозь стеклянные стены струился тёплый золотистый свет — Эдред был на месте. Желая предупредить о своём присутствии, я нажала на кнопку звонка… и растерянно замерла при виде возникшего на пороге Андроника.

— Не думал, что между обратившим и обращённым могут существовать такие условности, — ехидно приветствовал он меня. — Но, если уж здесь, входи. Perola.

На мгновение за его плечом мелькнула сутулая фигура Эдреда, и я усмехнулась:

— Если вы как раз обмениваетесь "опытом", лучше не буду мешать.

— Много потеряешь, — игриво возразил Андроник.

— Ты хотела говорить со мной?

Я обернулась на раздавшийся за спиной хрипловатый голос. Лицо Эдреда выражало смесь досады и радости, выпуклые глаза привычно шарили по моему телу.

— Просто хотела узнать, как у тебя дела.

— Как видишь, неплохо, — снова вмешался Андроник. — Может, всё-таки зайдёшь? Эдред бы давно предложил, но при виде тебя, очевидно, забыл о хороших манерах.

- Нет! — неожиданно гаркнул Эдред. — Будешь лучше, если ты вернёшься позже.

Я сожалеюще улыбнулась Андронику:

— Значит, в другой раз.

— Твой приятель Доминик заглядывал ко мне не так давно, — вдруг заявил Андроник.

Я остановилась.

— Он мне не приятель.

— Как скажешь. Но если интересно услышать подробности нашей беседы… В общем, ты знаешь, где меня найти.

Прикинув так и этак, я решила, что особого вреда от визита к Андронику не будет, и, немного послонявшись по окрестностям, материализовалась перед дверью его особняка. Отворил её сам хозяин.

— А где старик, который открыл мне дверь в прошлый раз?

— Я не сторонник условностей в общении между знакомыми.

— Ты вроде бы сокрушался, что ничего обо мне не знаешь.

— Но так ведь будет не всегда.

— Могла бы догадаться, что приглашение — всего лишь повод, а разговор сведётся к попыткам удовлетворить твоё болезненное любопытство. Тебе не кажется, что это — патология?

Андроник никак не отреагировал на шпильку.

— Не делай вид, будто не привыкла к вниманию.

— Не вполне понимаю, к чему ты клонишь.

— Ты очень красива, а красота притягивает взоры и привлекает внимание. Наверняка ты сталкивалась и будешь сталкиваться с этим ещё не раз.

— Но твоё внимание ведь привлекает не это.

— В самом деле? Не помню, чтобы я такое говорил.

Моя невозмутимость мгновенно испарилась. Андроник расхохотался, увидев выражение моего лица:

— Не думай об этом. Я не собираюсь осыпать тебя лепестками роз и преследовать любовными серенадами. А желание когда-нибудь оказаться с тобой на одном ложе посещает не только меня, поверь. Возьми хотя бы Эдреда. Но в общении с ним тебе ведь это не мешает? Я гораздо менее опасен.

— Сильно в этом сомневаюсь.

Андроник снова рассмеялся, немного принуждённо.

— Едва ли ты представляешь, насколько непредсказуема одержимость существа, подобного Эдреду. Ты слишком доверяешь его стараниям владеть собой в твоём присутствии. Но я знаю его лучше, чем ты, и знаю, на что он способен. Однажды он сорвётся. Это будет гадко и для тебя малоприятно. И это лишь вопрос времени.

— Спасибо, приму к сведению. Может, теперь хотя бы притворишься, что собираешься перейти к теме, из-за которой я здесь?

Андроник одарил меня лучистой улыбкой. Но ничего нового я не узнала: он только повторил то, что я уже слышала от Доминика. В этом году в программу Чёрного Маскарада будет включён ещё один "номер" — предостережение для всех присутствующих бессмертных, которое озвучит Доминик.

— Ты уверен, что это не воспримется, как часть представления? — озаботилась я.

— Зависит от того, как это подать. Конечно, я занимаюсь организацией Маскарада всего-то чуть дольше, чем ты существуешь, но, надеюсь, мне всё же удастся подобрать нужный антураж.

— Тогда можно ни о чём не волноваться, — холодно согласилась я.

Выпады Андроника в моменты, когда я их совсем не ждала, в самом деле походили на укусы змеи. Против ожиданий, он полностью воздержался от намёков, когда говорил о Доминике — зато не отказал себе в удовольствии пустить шпильку в мой адрес.

— Ты ведь будешь при этом присутствовать и сможешь сама убедиться, — невозмутимо добавил он.

Вообще-то вопрос о моём присутствии на маскараде интересовал меня сильнее, чем кого-либо. Я буквально сгорала от любопытства посмотреть на "выступление" Доминика. Уже несколько раз я пыталась настоять на своём, но Доминик был непреклонен:

— Ты действительно готова так рисковать, ради того чтобы полюбоваться на их наряды?

— Кого интересуют наряды? — я возмущённо тряхнула головой. — Я хотела услышать тебя…

Доминик звонко расхохотался.

— Обещаю, что повторю тебе всё слово в слово, когда вернусь.

— Это не одно и то же… — попыталась воспротивиться я, но Доминик пустил в ход уловку, к которой нередко прибегала я сама — остановил поток возражений поцелуем.

Спорить с ним было бесполезно, и в конце концов я смирилась. До ночи маскарада оставалось меньше недели, и всё вроде бы шло по плану. Но однажды с очередной "организационной" встречи Доминик вернулся с таким мрачным выражением лица, точно апокалипсис уже разразился. Обычно светящийся нежностью взгляд теперь мог заставить окаменеть и василиска. В последнее время, явно радуясь моей уступчивости, Доминик в общении со мной полностью перешёл с обычных слов на нежное воркование, и сейчас я просто не отнесла зловещее выражение его лица на свой счёт.

— Что случилось?

Не произнеся ни слова, Доминик до боли стиснул меня в объятиях, и я, уже с тревогой, повторила вопрос. Руки Доминика сдавили меня крепче.

— Ты знала, что Луций — один из организаторов маскарада? Не так давно он видел Эдреда и даже говорил с ним…

Я слабо дёрнулась, но Доминик этого как будто не заметил.

— Оказывается, у Эдреда появилась подруга, им обращённая, и, по словам Луция, красивая, как богиня. И каково же было моё удивление, когда словесное описание "богини" до мелочей повторило так хорошо знакомый мне образ!

Сжимавшая, словно обруч, хватка вдруг ослабла, и я с ужасом уставилась в горевшие мрачным огнём желтоватые глаза. Доминик молчал и, мучительно сознавая, что это — лишь затишье перед бурей, я сбивчиво выдала:

— Эдред был прикрытием… чтобы никто не связал меня с Арентом… Неужели ты хотя бы на мгновение мог подумать, что он и я…

Не знаю, какой реакции ожидал от меня Доминик, но эта его, кажется, разозлила.

— Неужели ты могла подумать, что я посчитаю его соперником! Его или Андроника!

— При чём здесь здесь Андроник?

— Ты спрашивала, упоминал ли он тебя. Да, упоминал, не раз и не два. Причём так, что во мне проснулась ревность.

— Тварь! — в бешенстве выпалила я. — Он наверняка хотел увидеть твою реакцию! Я сниму с него кожу! Если ещё хотя бы раз он посмеет сказать тебе нечто подобное, я выцарапаю ему глаза!..

Жгучая ярость почти вытеснила чувство вины, но Доминик оставил мою вспышку без внимания и только тихо спросил:

— Почему ты настолько упряма? Какими ещё словами просить тебя быть осторожнее?

— Я ведь согласилась держаться подальше от маскарада… Считай это первым шагом к исправлению…

Доминик посмотрел на меня странным пронизывающим взглядом, будто хотел пересчитать все капилляры в моём теле. Чувствуя себя всё более виноватой под этим взглядом, я уже собиралась броситься Доминику на шею и вымаливать прощение за все свои выходки, как вдруг он сам молча прижал меня к груди…

Стараясь всячески загладить свою вину, следующие ночи я была сама нежность и буквально превзошла себя в попытках предугадать желания Доминика. Первое время он делал вид, что ничего не замечает, но под конец, не выдержав, рассмеялся:

— Я ведь могу привыкнуть и забыть, какая фурия скрывается за этим ангельским личиком. Представь, каким горьким будет пробуждение.

— Сделаю всё для того, чтобы пробуждение не наступало как можно дольше, — искренне пообещала я.

— Интересно, насколько тебя хватит?

— Хочешь проверить?

Обвив руки вокруг талии, Доминик наклонился к моему лицу.

— Думаю, знаю и так: ненадолго.

Я попыталась было возмутиться, но Доминик приложил палец к губам и, таинственно сверкнув глазами, увлёк меня в соседнюю комнату. Там на высокой подставке красовались мерцавший золотом наряд, золотая маска и головной убор, напоминавший корону павлиньими перьями из золота — настоящее произведение искусства. Я непонимающе глянула на Доминика, он поощряюще улыбнулся:

— Примерь.

Всё ещё недоумевая, я переоделась. Жёсткий корсаж со сложным узором переходил в длинную до пола юбку из золотой парчи. Обнажённые плечи и руки прикрывала накидка с длинными рукавами, настолько лёгкая, что я едва ощущала её на теле. Она окутывала фигуру подобно мерцающему облаку, придавая мраморно-белой коже прозрачность фарфора. Подобрав волосы, я с повернулась к Доминику, не сводившему с меня завороженного взгляда.

— Красивая, как богиня… — только и прошептал он.

Я ласково погладила его по щеке.

— Что вдруг заставило тебя передумать?

— Не хочу, чтобы ты считала, будто из ревности я лишаю тебя всех радостей существования. Ты ещё совсем дитя, желание узнать и увидеть всё, что может предложить тот и этот мир, тебя переполняет. И я не хочу ничему препятствовать… пока это допустимо.

[1] Cirque du Soleil (франц.) — "Цирк Солнца" был основан в 1894 году в Канаде. Насчитывает более 4000 артистов и выступает со зрелищными представлениями в разных странах мира.