Вне пределов

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

ОТ ПРОНЗИТЕЛЬНЫХ КРИКОВ, меня пробирает дрожь, когда я открываю входную дверь. Мужчина, который стоит в дверях своей спальни и нежно укачивает извивающегося ребёнка, совсем не похож на уверенного в себе профессора. Он — тот самый мальчик в моём воображении, который пытается казаться уверенным, но на самом деле полон отчаяния.

— Прости, что задержалась. Я зашла, чтобы купить пару вещей. — Я поднимаю пакет в руке. — Гель для облегчения прорезывания зубов, гомеопатические таблетки от прорезывания зубов и колик, а также успокаивающее массажное масло с лавандой для детей.

— Подержи её. Я позвоню врачу.

Одной рукой он забирает у меня пакет, а другой передаёт Морган.

Целуя её теплую головку, я рассматриваю его взъерошенные волосы, помятую белую футболку и чёрные спортивные штаны. Нет. Профессора Ханта и след простыл.

— Знаю. Я настоящее бедствие. — Он заглядывает в пакет. — Как же так получается, что я знаю так много, но в данный момент чувствую себя полным профаном?

Мне нечего сказать. Мне двадцать один год, у меня нет настоящего опыта воспитания детей, и я слишком неопытна в жизни, чтобы давать мудрые советы.

— Позвони врачу.

Он поднимает взгляд от пакета.

— Ты разделяешь моё мнение?

Укачивая его кричащую дочь, я несколько раз киваю. Нейт потерял жену в мгновение ока. Я не хочу, чтобы моя интуиция оказалась ошибочно. Я не собираюсь предлагать натирать ей десны гелем или растворять таблетки в чайной ложке воды, пока врач не исключит ничего серьезного.

Через несколько минут Нейт бежит по коридору.

— Он ждёт меня в своём кабинете.

Он достает из шкафа кроссовки.

Я держу Морган, как футбольный мячик, прижав её живот к своей руке, и раскачиваю её вперёд-назад. Её крики немного стихают.

— У тебя есть педиатр, который готов встретиться с вами в своём кабинете, а не отправлять в службу неотложной помощи?

— Он мой друг.

— Так почему же ты боялся позвонить ему?

Нейт поднимает голову.

— Серьёзно? Ты боишься, что он подумает, что ты не знаешь, что делаешь?

— Боюсь? — Он заканчивает завязывать шнурки. — Ради всего святого! Послушай её. Она не останавливается. Что-то не так.

Отчаяние. Он убивает меня.

— Дай мне знать, что с ней было.

Я начинаю передавать её ему.

— Ты не поедешь?

— Я… я не знаю. Тебе нужно, чтобы я поехала с тобой?

— Если ты хочешь, это было бы здорово.

Морган трясётся в моих объятиях, когда её крик достигает пика. На несколько секунд наступает тишина, прежде чем она обретает второе дыхание.

— Я поеду.

Не знаю, хочу ли ехать, но лёгкое облегчение на лице Нейта говорит о том, что ему нужно, чтобы я поехала с ними.

— Спасибо. Пойдём.

Мы входим в кабинет педиатра после самых напряжённых пятнадцати минут в моей жизни. Нейт изо всех сил старается сохранять спокойствие, и я аплодирую ему за это. Его страдание, которое читается на лице, слишком очевидно, чтобы его можно было скрыть.

— Натаниэль.

Высокий блондин в очках в зеленой оправе пожимает Натаниэлю руку.

Детям, должно быть, нравятся его забавные очки и широкая улыбка. Мамам, должно быть, нравится в нём всё остальное. Он привлекателен. Не такой привлекательный, как Гриффин, но всё равно… привлекательный.

— Джон, это Суэйзи.

Нейт отстёгивает Морган от автокресла.

— Приятно познакомиться.

Джон пожимает мне руку, после чего направляется к раковине, чтобы помыть руки.

— Мне тоже.

Он осматривает Морган. Я наблюдаю за Нейтом. Думает ли он о Дженне? Или он обращается к высшим силам с вопросом: почему? Зачем забирать мать его ребёнка и оставлять его в растерянности, не давая понять, как быть дальше?

Мы задаём несколько вопросов, и я говорю «мы», потому что у меня больше информации о Морган в часы бодрствования. Доктор соглашается, что ничего серьёзного.

Он также подтверждает, что ситуация не вызывает опасений, рекомендует изменить состав смеси и даёт Нейту несколько образцов, чтобы тот попробовал их, когда вернётся домой.

Также он назначает средства, которые помогут справиться с газами и болью при прорезывании зубов, которые, к слову, я уже купила.

Я сажаю Морган в автокресло. Прежде чем успеваю пристегнуть ремни, она засыпает. Она совсем измучилась.

— Прошу прощения за звонок в нерабочее время. Я просто…

Джон качает головой.

— Эй, дружище, не извиняйся. Первый ребёнок. Воспитываешь один. Я бы тоже был в замешательстве. Не говори Белле, что я это сказал, но никакое образование не заменит материнский инстинкт. Она лучше ладит с нашими детьми, чем я.

— Спасибо.

— Дай мне знать, как подействует изменение смеси. И… — он быстро улыбается мне, прежде чем снова переключить внимание на Нейта, — … Я рад, что ты нашел кого-то. Это пойдёт на пользу вам с Морган.

— Оу… — Нейт качает головой и усмехается, — … Суэйзи не… Я имею в виду, она няня Морган. Вот и всё.

Я смущённо улыбаюсь в ответ и пожимаю плечами.

Джон слегка приподнимает брови.

— Ты нашёл няню, которая сопровождает тебя на приём к педиатру в свободное от работы время. Она просто находка. Кажется, она — ангел-хранитель.

— Да, что ж… — Нейт переключает своё внимание на автокресло, отказываясь смотреть в мою сторону или в сторону Джона. — … ещё раз спасибо. Я тебе позвоню.

Не знаю, что хуже, крики или неловкое молчание. Ради Морган, я скажу, что крики хуже. Однако, поездка домой не доставляет удовольствия.

— Мне не следовало тебе звонить, — говорит Нейт, когда мы заходим в дом. — У меня был момент слабости, и я переступил черту.

Что я могу сказать? За всё время работы няней мне ни разу не звонили, с просьбой сопровождать их на приём к врачу в нерабочее время. Но, возможно, с другими нянями такое случалось. Я также никогда не работала няней у родителей-одиночек.

— Я хотела помочь тебе, даже если моя помощь была в форме моральной поддержки.

— И всё же…

Он вздыхает, ставя автокресло на пол.

Морган не издала ни звука с тех пор, как мы вышли из кабинета врача.

— Я заплачу тебе сверхурочные.

Он потирает затылок, в его глазах читается сожаление.

— Ты не должен мне ничего доплачивать. Формально, ты не просил меня приходить сюда. Я предложила, потому что тоже беспокоилась о Морган.

Он подходит ближе, слишком близко для окружающей нас тишины. В последний раз, когда мы были так близко, я держала руку на его голом животе, а до этого он обнимал меня в гараже, чтобы успокоить во время срыва.

— Джон подумал, что мы… вместе, — говорит он.

Определенно, слишком близко. И всё же я не испытываю желания отступить. Стоять так близко к нему — знакомое чувство и куча других безумных эмоций.

Я поднимаю глаза. Он так близко, что мне приходится немного вытянуть шею.

— Безумие. — Мой голос дрожит. — Учитывая, как я молода.

И это всё? Это мой ответ? Да, я на пятнадцать лет моложе Нейта. Но… он потерял жену несколько месяцев назад, а у меня есть парень. Вот почему это безумие.

Он улыбается.

— Верно. Иногда я забываю, насколько ты молода, потому что всё, что ты знаешь обо мне, произошло до твоего рождения.

Почему мы говорим об этом, находясь в паре сантиметров друг от друга?

— У тебя есть пара минут?

Есть ли у меня несколько минут, чтобы постоять так близко к мужчине, который не Гриффин? Нет. Достаточно одного упоминания его имени, чтобы я почувствовала желание увеличить дистанцию между нами.

— Несколько минут на что?

Я взглянула на Моргана.

— Хочу показать тебе несколько фотографий.

— Морган?

Я снова смотрю на него.

— Нет, — он кивает в сторону спальни и поднимает автокресло. — Не думаю, что стоит доставать её, пока она не проснётся сама.

Я следую за ним по коридору.

— Ты хочешь сказать, что опасаешься извлечь её оттуда.

— Совершенно верно.

Гриффин в моей квартире. Я должна быть там. Почему я иду за Нейтом, когда мне нужно идти домой к своему парню?

Он достает из шкафа коробку из-под обуви и садится на кровать. Я сажусь рядом с ним, но не слишком близко.

— Где было снято это фото?

Он протягивает фотографию. На ней юный Нейт в костюме пирата.

— Перед боулинг-клубом.

— Откуда ты знаешь? Вывески нет, я стою спиной к улице, и всё вокруг кажется тёмным и неясным, потому что на улице была ночь.

— Ты знаешь, откуда я знаю. Мы снова к этому возвращаемся?

Он не отвечает. Вместо этого берёт другую фотографию.

— А как насчет этой?

На фотографии Нейт и девушка, фото которой лежит в книге, находящейся в его тумбочке. Морган-Дейзи. Они едят сладкую вату.

— В цирке.

Он улыбается и кивает.

Мы посмотрели ещё пять фотографий. Я знала, где сделана каждая.

— Мне нужно идти, — говорю я, когда он тянется за другим снимком. — Уже поздно. Гриффин ждёт меня дома, и мне нужно постирать вещи перед поездкой.

Он кивает. Я замечаю на его лице выражение разочарования, как будто я только что разрушила его надежды.

— Да, прости, ты права. Я подумал, что тебе будет интересно увидеть то, что может подтвердить твои мысли.

— Мне интересно смотреть на эти фотографии. Завтра я планирую ничего не делать, только смотреть на них, когда Морган будет дремать.

Если бы не было так поздно…

— Понял. — Он закрывает коробку крышкой и возвращает её на верхнюю полку шкафа. — В другой раз.

Завтра.

— Да, в другой раз.

— Спасибо. — Он проводит рукой по своим непослушным волосам. — В следующий раз буду вести себя соответственно возрасту и не буду посылать тебе сигнал бедствия, прежде чем позвонить Джону.

Я улыбаюсь.

— Всё в порядке. Правда. Надеюсь, новая смесь поможет. Увидимся утром.

— Спокойной ночи.

∞

В ОДИННАДЦАТЬ ВЕЧЕРА я возвращаюсь домой.

Телевизор включён на спортивном канале.

Свет выключен.

Гриффин спит на диване. Без рубашки, ноги босые. Кожа, покрытая татуировками, так и просится, чтобы её облизали.

На моём журнальном столике лежат несколько стопок аккуратно сложенной одежды.

Я не заслуживаю своего парня из продуктового магазина. Сняв с себя одежду — всю целиком — я хватаю его за руку. Соболиные глаза приоткрываются и медленно осматривают моё обнажённое тело.

— Пойдём в постель.

Я дёргаю его за руку.

Он сжимает мою руку, но не двигается с места. Тени от телевизора пляшут на его лице, делая его выражение неразличимым. Если бы я могла выбрать, чьи мысли читать, то это были бы его мысли. Я хочу знать, что движет им. Я хочу знать, о чём он думает, когда смотрит на меня долгими минутами. Даже когда я не смотрю на него, я чувствую на себе его взгляд. Я не знаю как… просто чувствую.

Он садится, всё ещё держа меня за руку, проводит другой рукой по внутренней стороне моей ноги, почти касаясь самого чувствительного места. Мой пульс учащается.

— Я знаю каждый изгиб твоего тела.

Его взгляд поднимается к моему.

Мои губы приоткрываются, и я тяжело выдыхаю.

— Я знаю, как ощущается каждый изгиб под моими руками.

Он обводит вершину моих ног, проводит рукой по коже — по бедру, опускается к попке, поднимается по спине и скользит к груди. Это мучительно — как чирканье спичкой в замедленной съемке.

Мои глаза закрываются, зубы впиваются в нижнюю губу, когда он сжимает мою грудь. Мне нравится сдержанная сила его прикосновений и мозолистая подушечка его большого пальца, скользящая по моему соску.

— Я знаю, какая ты на вкус. — Он дразняще проводит губами и языком по моему животу. — Я знаю, твои желания ещё до того, как ты их озвучишь.

— Грифф…

Я отпускаю его руку, перемещая обе свои ладони ему на голову.

— Шшш… Я знаю.

Он на самом деле знает. Гриффин знает меня лучше, чем я сама. Движением двух его пальцев и щелчком языка я избавляюсь от мыслей в своей голове и отдаюсь ему.

— Грифф…

Я впиваюсь ногтями в его голову, задерживая дыхание, молясь, чтобы эта потребность и удовольствие, которое он дарит, длились вечно. Это моя любимая часть.

Дразнящая грань.

Хочется, чтобы это длилось вечно.

Нужно, чтобы это закончилось.

Ожидание порождает зависимость.

— Не кончай пока.

Он прикусывает внутреннюю сторону моей ноги и вынимает из меня пальцы.

Нервный смех протискивается сквозь густой пульс в моём горле.

— Тогда тебе лучше выйти. Если ты ещё хоть раз прикоснешься ко мне ртом или дотронешься до меня… я кончу.

Он встаёт, возвышаясь надо мной, как Нейт, но Нейт сбивает меня с толку. Гриффин повелевает мной, не произнося ни слова.

Безопасность.

Притяжение.

Похоть.

Любовь.

Всё.

Обхватив моё лицо руками, он целует меня. Это медленное начало песни о любви. Я уверена, что каждый раз, когда он целует меня вот так, я влюбляюсь снова. Это тот поцелуй, о котором я мечтала с того момента, как перевернула чек и увидела его номер телефона напротив: парень из продуктового магазина.

Мои руки скользят по его груди, обвиваются вокруг шеи, в то время как его руки скользят по моим бокам, обхватывая талию. Приподняв меня на несколько сантиметров над полом, он продолжает наслаждаться моими губами, неся меня в спальню.

Когда он опускает меня на пол, я продолжаю обнимать его за шею, шепча ему в губы:

— Ты постирал моё бельё.

Его улыбка — это нечто невероятное, она просто сводит с ума.

— Я постирал твоё бельё.

Медленно поворачивая голову из стороны в сторону, я отвечаю на его улыбку.

— Я по уши влюблена. Очень. Сильно. Влюблена.

— Да?

Я киваю, и мои пальцы находят пуговицу на его джинсах.

— Что ты при этом чувствуешь? — спрашивает он приглушённым голосом.

Мы склоняем головы, наблюдая, как мои пальцы медленно расстёгивают молнию.

— Напугана… опьянена…

Я приседаю на корточки, стаскиваю с него джинсы и трусы. Мой рот скользит вверх по его телу, заставляя сокращаться каждую мышцу, к которой прикасаюсь.

— Суэйз…

Он закрывает глаза, когда я целую его в шею, скользя рукой по его эрекции.

— Но в основном… — шепчу я, касаясь губами его уха: —… это заставляет меня чувствовать… восторг.

Моя спина касается кровати, когда он поднимает мои руки над головой и прижимается губами к моим губам. Наша песня о любви набирает темп — каждая эмоция приближается к кульминации. Два переплетённых тела движутся с ещё большей потребностью… с ещё большей настойчивостью.

С тех пор как мы закончили нашу ссору в душе, секс стал казаться более отчаянным и более значимым. Это не просто физическая потребность, это эмоциональная связь, которая требует заботы.

После того, как постель превращается в груду спутанных простыней и одеял, и единственными звуками в комнате остаются моё имя на его губах и его — на моих, когда мы падаем… падаем… падаем… доигрывая нашу песнь любви до последней ноты, мы обретаем покой.

∞

— НЕ ДВИГАЙСЯ. Ещё пять минут.

Я смеюсь.

— Ты пропустил утреннюю тренировку ради меня?

— Ммм… — его грудь вибрирует у моей щеки, — … да, так и есть.

Он перекатывается на меня, втискиваясь между моих ног.

Его язык скользит по моей коже от шеи к соску, и я чувствую, как меня охватывает жар.

— Мистер Кэллоуэй, я не хочу быть ответственной за то, что ты сбился с пути.

Я выгибаю спину.

Его рука скользит под мою задницу, подстраивая меня так, чтобы головка его члена касалась моего входа. С тихим стоном он скользит в меня.

— Ты уверена?

У меня перехватывает дыхание.

— Я… Я, возможно, буду не против, если ты собьёшься с пути сегодня утром.

Гриффин двигается внутри меня, медленно пробуждая моё тело.

— Я хочу, чтобы ты переехала ко мне.

Мои руки стискивают его задницу, давая понять, что я проснулась и хочу большего.

Но Гриффин задаёт темп, и сейчас ему хочется поговорить. Он чёртов дразнилка.

— Быстрее…

— Я тоже так думаю. Не вижу причин, почему бы тебе не переехать ко мне.

— Я не это имела в виду. — Мои ногти впиваются в него ещё сильнее. — Мы… — Я пытаюсь двигаться навстречу ему быстрее и жёстче, но это напрасные усилия. — … поговорим, когда закончим.

Он покусывает и посасывает кожу на моём плече, а его мускулистые руки удерживают верхнюю часть его тела на несколько сантиметров выше меня.

— Сейчас. — Он входит в меня чуть сильнее, чтобы убедиться, что я точно почувствовала его намерения. — Просто скажи «да», и мы закончим разговор.

Я издаю нечто среднее между смехом и разочарованным стоном.

— Грифф…

— Грифф, что?

Он покачивает бёдрами.

Ёбаная дразнилка.

— Тебе нравится?

Он ускоряется.

— Да…

Я вытягиваю шею вверх, чтобы поцеловать его. Он потакает мне, а затем отстраняется, вколачиваясь в меня всё быстрее.

— Приятно?

— Да…

Быстрее. Жёстче.

— Ты любишь меня?

Мои глаза закрываются, а мышцы напрягаются.

— Да.

— Ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончить?

— Да…

— Ты уверена?

— Да!

Вот оно… близко… прямо… там…

Начи…

— Переезжай ко мне.

— Да… да… о боже, да!

Утренний секс — самый лучший.

Язык Гриффина проникает в мой рот, и в следующий миг он запрокидывает голову, а с его уст срывается моё имя, после чего следует поток ругательств, начинающийся с «блядь» и продолжающийся ещё более крепкими выражениями.

Должно быть, ему тоже нравится утренний секс.

После ещё одного долгого поцелуя он скатывается с кровати, берёт свою сумку для ночевки и оглядывается через плечо.

— Мы перевезём твои вещи, когда вернёмся в город.

— Нам нужно поговори…

— Суэйз, мы только что это сделали. Я сказал: переезжай ко мне, а ты ответила: да, да, о боже, да.

Я бросаю в него подушкой.

— Ты такой дикарь. Я бы согласилась, если бы ты не выбил это из меня.

— Возможно. Но разве это было бы весело?

Он с важным видом направляется в ванную.

Я переезжаю к Гриффину после одной ссоры, из-за которой мы чуть не расстались.

Я переезжаю к парню, за которого хочу выйти замуж, но он не сделал мне предложения. Я переезжаю к Гриффину, но всё ещё не понимаю, что за образы Нейта у меня в голове.

Обычная жизнь, к которой я привыкла после смерти отца, превратилась в нечто неожиданное, удивительное и чертовски пугающее. Я так боюсь потерять Гриффина в процессе обретения себя. А тут ещё Нейт, который подбирается слишком близко, задевает меня за живое своей очаровательной дочерью и ролью отца-одиночки. Но он думает, что я реинкарнация Дейзи… а это не так.