Восхитительная ложь

Глава двадцать пятая

РОУЭН

Я стою на вершине круглой башни, скрестив руки на груди, и пристально смотрю в маленькое арочное окно, вырезанное в многовековом камне.

Лучи света от отдельно стоящих прожекторов пересекают внутренний двор, размывая лица шумной толпы, собравшейся внизу, а также освещая стены замка Килл. В центре старых руин большой октагон занимает весь внутренний двор, привлекая внимание каждого зоркого глаза. Большинство членов синдиката — или, как их называют местные жители, Королей Киллибегса — сидят у ринга, следя за каждым ударом, которым обмениваются первые два соперника.

Сегодня ночь, которой многие из них ждали, ночь, когда последние два наследника мужского пола борются за свое место за главным столом, оставляя только одного наследника, который достиг совершеннолетия, чтобы претендовать на их место — Сиршу Райан. Сирша — прямой потомок Колена Райана, человека, который основал Киллибегс и процветающую империю. Неудивительно, что она угрожает моему отцу своим присутствием, потому что, обладая нужными знаниями и достаточной властью, она могла бы лишить его титула и оставить ни с чем, кроме волос на голове. Что-то, чего не смогла сделать ее мать, Айна.

Внезапно запертые железные ворота позади меня гремят, прежде чем древние-престарые петли взвизгивают, когда их открывают. Я не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, кто нарушает мое тихое убежище, потому что я уже знаю.

— Что ты здесь делаешь, прячась наверху? — Спрашивает мой компаньон, когда он бесшумными шагами входит в комнату.

— Прячась? — Я заливисто смеюсь. — Короли не прячутся, они наблюдают. Как у него дела? — Я продолжаю, не сводя глаз с размытого Айдона, который легко скользит по октагону, уклоняясь от каждого выпада Доннака. С такой высоты две фигуры танцуют вокруг холста, похожие на муравьев, но это не мешает мне наклониться вперед и прищурить глаза, чтобы лучше рассмотреть.

Игнорируя мой вопрос, его широкая фигура появляется рядом со мной, в черном, сшитом на заказ костюме, черной рубашке и черных туфлях от Гуччи. Горящий огонек сигареты, свисающей с его губ, освещает его жесткие черты, но затем мои глаза встречаются с его янтарной глубиной, зеркальным отражением глаз его дочери.

— Ты знал, что моя дочь придет сегодня вечером? — спрашивает он, не сводя глаз с драки, происходящей под нами, пока наполняет легкие никотином.

— Сирша здесь? — Насколько мне было известно, никто не рассказал ей об испытаниях. Нас всех проинструктировали держать рот на замке. И хотя наше поколение не всегда соглашается, голосование синдиката было единодушным. Ну, за исключением… — Беван.

— Похоже на то. Они прибыли вместе.

— Черт. — Мои руки поднимаются к голове, и я зарываюсь пальцами в волосы, дергая за более длинные пряди.

— Не волнуйся. Я присматриваю за ней. Никто не тронет ее, не здесь.

— Если мой отец доберется до нее… — Я не заканчиваю эту мысль.

— Предоставь своего отца мне. Я разберусь с ним. Никто не тронет мою дочь, Роуэн. Я могу тебя в этом заверить.

Внезапно наш разговор обрывается оглушительным ревом толпы внизу. Мой взгляд перемещается к октагону, чтобы увидеть, как Габриэль Кинг поднимает руку Айдона в знак победы, в то время как Доннак лежит без сознания на брезенте.

— Похоже, ты пробудился, малыш. Готов? — Он ведет меня через открытые ворота и начинает наш спуск.

Расправляя плечи, я снимаю напряжение, сковывающее мои мышцы.

— Родился готовым.

— Не будь слишком самоуверенным, Ри. Деверо — подлый боец. Вот почему они поставили тебя с ним в пару. Он единственный, кто даст тебе шанс побороться за твои деньги.

— Я справлюсь. — Моя уверенность эхом разносится по винтовой каменной лестнице. — Деверо, может, и хорош со своими кулаками, но это не то, что поможет выиграть этот бой.

— О. — Его бровь приподнимается. — Просветишь меня?

Я постукиваю себя по виску.

— Быть воином — это состояние души, босс. Мозги перехитряют мускулы… каждый гребаный раз. — Его губы растягиваются в легкой улыбке, по-видимому, довольный моей уверенностью. — Кроме того, — продолжаю я, — лучший солдат, который есть у синдиката, не тренировал Лиама. Он обучил меня. — Я подмигиваю, зарабатывая себе редкую улыбку.

— Прибереги лесть для любой девушки, с которой трахаешься. На меня это дерьмо не действует, парень.

Он бы так не говорил, если бы знал, с кем я трахаюсь.

Стоя в своем углу, я подпрыгиваю на носках ног, пытаясь согреться, пока поздняя вечерняя роса оседает на моем обнаженном торсе. Музыка разливается по воздуху вокруг нас, наполняя растущее предвкушение толпы чем-то иным, чем бессмысленная болтовня.

Мой отец стоит сбоку от меня, обхватив мое лицо ладонями, его черные глаза сосредоточены на мне.

— Что бы ты ни делал, не облажайся, Роуэн.

Мне требуется вся моя сила воли, чтобы не плюнуть ему в гребаное лицо. За месяцы, предшествовавшие моему восемнадцатилетию, он не сделал ничего, чтобы подготовить меня ни к одному из испытаний, с которыми мне предстоит столкнуться. Но теперь, после того, как Доннак — его маленький любимый проект — проиграл последний раунд Айдону, ему вдруг стало не по себе.

Нет, есть только одна причина. Папа Кинг со мной на ринге, и это потому, что все взгляды прикованы ко мне, и на кону его фамилия. К черту это, я выиграю этот бой, но это будет не ради одобрения самого дорогого папочки.

— Потому что это то, чем я занимаюсь, верно? — Я все порчу. — Я вкрадчиво приподнимаю бровь, подзадоривая его.

Его ноздри раздуваются, когда он прикусывает, стискивая зубы.

— Не испытывай меня, мальчик.

Мой рот кривится в сторону, когда мои глаза сужаются, взгляд, который, я знаю, он презирает. Он качает головой, смеряя меня последним взглядом, прежде чем покинуть ринг. Наконец, Люк Брейди, отец Айдона, выходит в центр октагона. Музыка стихает, и затем он подносит микрофон к губам.

— Киллибегс, ты готов?

Толпа оглушительно кричит "ура", а затем Люк продолжает.

— Почти двадцать лет назад Оливер Деверо выиграл свой первый судебный процесс, победив своего противника, Габриэля Кинга. Это была легендарная битва. Большинство из нас здесь будут помнить ее вечно. И теперь, почти два десятилетия спустя, их сыновья повторяют историю, только на этот раз сможет ли младший Деверо сохранить свой непобедимый титул или Ри будет править безраздельно. — Он делает эффектную паузу, прежде чем углубить свой баритон до эха. — Это бой, которого вы все ждали. ДЕВЕРО ПРОТИВ КИНГА!

Свет прожекторов гаснет, когда из динамиков доносится вступление к песне «Only One King» Томми Профитта и Юнга Юнга. Мы с Лиамом выходим вперед, встречаясь в центре октагона. Вытянув предплечья, мы поднимаем согнутые костяшки пальцев, прежде чем постучать ими друг о друга.

Мой взгляд скользит влево, выискивая ее. Я осматриваю толпу, пока, наконец, мой взгляд не останавливается на Сирше Райан. Сжав руку в кулак, она подносит ее ко рту, прикусывая костяшки пальцев. Ее плечи опускаются вперед, едва удерживая ее на ногах. Она нервничает, но из-за кого? Наконец, ее глаза встречаются с моими, и время останавливается.

Как так получается, что я слышу, как стучит ее сердце у меня в голове? Почему я чувствую, как ее страх пробирается под мою кожу? Мои легкие сжимаются, но это не имеет никакого отношения к драке. Это она. Доминирование проходит через меня, потребность такая чертовски сильная, что сотрясает мои кости. Прежде чем я вышел в этот октагон, я знал, что не могу проиграть. Но теперь, когда ее широкие янтарные глаза следят за каждым моим движением, мне нужно доказать гораздо больше.

Заставляя себя отвести взгляд, я возвращаю свое внимание к Лиаму. Его серые глаза перебегают с Сирши на меня. Ярость заливает его кожу, когда расплавленный красный гнев поднимается по его шее и щиплет за щеки. Хорошо, наш краткий телефонный разговор ранее произвел тот эффект, на который я надеялся, и ты можешь поспорить на свою гребаную бабушку, что я использую это в своих интересах.

Бедный маленький Лиам всегда слишком рано раскрывает свои карты.

Наконец, Люк кричит:

— Сражайтесь! — а затем все остальное исчезает из поля зрения. Я здесь, чтобы сделать одну вещь. Победить!

Восемь раундов прошли в тумане боли, и я не буду лгать, мои ноги в нескольких минутах от того, чтобы подогнуться подо мной, моя грудная клетка в гребаном огне, и я едва могу видеть сквозь струйку крови, которая капает на линию роста ресниц из глубокого пореза, который Лиам нанес мне в бровь.

С неба льет ледяной дождь, покрывая морщинами мою блестящую от пота кожу и обжигая ноющие мышцы, но я держу себя в руках, не желая сломаться и полон решимости победить, чего бы это ни стоило, черт возьми. Лиам бросается вперед, тыча кулаком в мою грудную клетку. Я отступаю в сторону, поднимая локоть, прежде чем врезать ему в нос. Его голова мотается влево, из ноздрей брызжет кровь. Он выглядит таким же грубым, каким я себя чувствую, плечи поникли, когда он волочит свое измученное тело по рингу.

Вытирая лоб предплечьем, я вытираю струйку крови, стекающую по лицу.

— Давай, здоровяк. — Я насмехаюсь, подзадоривая Лиама, насколько могу, надеясь, что его реакция даст мне тот единственный шанс, который мне нужен, чтобы покончить с этим раз и навсегда.

Я остаюсь начеку, полагаясь на свою скорость и маневренность.

— Это все, что у тебя есть?

— Иди к черту, — выплевывает он, его кровь смешивается со слюной и разбрызгивается по полу октагона.

— Я уже был там, и она восхитительна на вкус. — Я нажимаю, прежде чем броситься вперед и нанести апперкот ему в живот. — Скажи мне, Ди, — подсказываю я, когда он переводит дыхание, — тебе удалось просунуть свой член между ее пухлых губок? Как насчет ее тугой пизды? — Я раскидываю руки в стороны, подпрыгивая на носках ног.

Согнувшись, положив руки на колени, слегка прищуренные глаза Лиама сигнализируют о его следующем шаге, а затем, как и было предсказано, он бросается вперед со стиснутым:

— Пошел ты!

Я уклоняюсь вправо, приберегая энергию для последнего удара. Внезапно Лиам снова бросается на меня, на этот раз замахиваясь левой рукой, целясь мне в правую щеку. Моя шея выгибается от силы удара, и вся кровь в моем теле приливает к ушам. Черт меня побери, это ужалило.

Ошеломленный на мгновение, я стряхиваю его, прежде чем провожу языком по нижней губе. Вкус меди поражает мои чувства, но я не позволяю ему замедлить меня. Моя победа в моих руках. Я чувствую это в окружающей меня энергии. Терпение, Роуэн. Жди своей возможности.

— Ты знаешь, каково это, когда она сжимает твой член, в то время как твое имя слетает с ее губ? — Мой взгляд устремляется к толпе, указывая на Сиршу кончиком подбородка. — Потому что я знаю. И это был гребаный экстаз.

Наконец, он срывается, бросаясь на меня, не подумав об этом. Ослепленный своей яростью, он неправильно понимает мою стойку и отклоняется влево, оставляя уязвимой свою челюсть. Мой кулак соприкасается, и звук хрустящей кости заставляет толпу замолчать. Глаза Лиама закатываются, а ноги подкашиваются, когда он покачивается, прежде чем коснуться пола.

— Свет погас, ублюдок.

Когда Люк заходит в клетку, я падаю на колени, позволяя усталости взять верх.

— Победитель боя — РОУЭН КИНГ!