Восхитительная ложь

Глава тридцать четвертая

СИРША

Каждый мускул в моем теле напрягается, когда дыхание останавливается в груди. Все, что я слышу, — это учащенное биение моего сердца, которое эхом отдается в моей барабанной перепонке. Закрыв глаза, я заставляю себя сделать глубокий вдох, втягивая его через приоткрытые губы, пока он не обжигает мои пересохшие легкие. Медленно мои ресницы приподнимаются, и беспокойство Роуэна — первое, что я вижу.

Его пристальный взгляд удерживает мой, терпеливо ожидая моей реакции. Наконец, мой рот открывается, но ничего не выходит.

Густой туман застилает мои глаза.

Это слишком много. После всего, через что я прошла, я никогда бы не подумала, что именно эти слова разорвут мне грудь на части.

Я провела годы, задаваясь вопросом, кем был мой отец, безнадежно воображая, думал ли он обо мне так же сильно, как я о нем. Бессонные ночи, размышляя, знал ли он о моем существовании. Дни рождения, школьные танцы, первый раз, когда я привела мальчика домой, все случаи, когда он должен был быть там, но его не было.

У меня слишком много вопросов. Кто он? Где он? Какой он? Похожа ли я на него? Является ли он одним из Королей? Так много гребаных вопросов, и все же я не могу найти слов, чтобы задать их.

Встав с дивана, я крадусь по гостиной, пока не выглядываю из глубоко посаженного окна от пола до потолка, из которого открывается вид на красивый сад, обнесенный стеной. Погруженная в свои мысли, я не замечаю, как Роуэн подкрадывается ко мне сзади, пока его рука не обвивается вокруг моей талии. У меня перехватывает дыхание от соприкосновения, когда перед глазами возникают образы руки Доннака, прижимающей меня к перилам балкона.

— Дыши, любимая. — Бархатистый шепот Роуэна облизывает мою кожу, когда он кладет подбородок мне на плечо. Аромат его одеколона витает вокруг меня, мгновенно стирая все напряжение, которое я держу в своих плечах. — Я злодей во многих историях, но не в твоей.

Я прижимаюсь спиной к его груди, желая верить каждому слову. Снова и снова он говорил мне, что он не плохой парень. Но как я могу доверять кому-либо, когда каждая частичка моей жизни — это не что иное, как секреты и ложь? Было бы глупо позволить себе влюбиться в человека, воспитанного на хребте дьявола? Неужели я наивна, полагая, что гроза и хаос, окутывающие его, — это не совсем то, что мне нужно, чтобы избежать адского пламени, разъедающего мою кожу после отвратительного прикосновения Доннака?

Я не могу отрицать притяжение, которое он испытывает ко мне, или то, как мое тело реагирует каждый раз, когда он почти прикасается ко мне. Роуэн Кинг — это мое спасение, человек, который лишает меня всякой логики, и я была бы лгуньей, если бы сказала, что он не тот, кто мне нужен прямо сейчас. Он тот, к кому я бегу, уголок тьмы, где я могу спрятаться от всего шума, ревущего в моей голове.

С ним я знаю, что нет безопасного места для приземления. Неважно, как я смотрю на это, если бы я позволила себе погрузиться в то, что он заставляет меня чувствовать, я бы падала вечно.

Постоянно околдованный своими меняющимися сторонами, Роуэн — загадка, окутанная дьявольскими искушениями. И глупая я, я жажду каждого его греха.

— Я не готова простить, но заставь меня забыть, — шепчу я эти слова, пока его дыхание ласкает мою шею, не оставляя после себя ничего, кроме желания. — Замени его руки своими, забери мою боль.

Костяшки его пальцев едва пробегают по моему позвоночнику, такое нежное прикосновение… Я чувствую себя самой драгоценной вещью, которую он когда-либо держал в своих руках. Рука, обнимающая меня за талию, скользит по моей грудной клетке, обводя кружевом лиф моего платья.

— Ar do shon, mo bhanríon, loiscfinn an domhan— Ради тебя, моя королева, я бы сжег весь мир.

Моя голова откидывается назад, и его язык скользит по изгибу моей шеи. Легко потеряться в прикосновениях его блуждающих рук. Наконец, его пальцы дразнят мое горло нежным, легким, как перышко, прикосновением.

Выдыхая сияющий вздох, я уступаю искрам, взрывающимся под моей кожей.

Его поза становится шире, ноги по обе стороны от моих бедер, когда он мягко наклоняет меня вперед. Мои руки натыкаются на окно.

— Скажи мне, где он прикасался к тебе, любимая. И я уничтожу это, чтобы оно стерлось из твоей памяти.

Я сжимаюсь, нуждаясь в его обещании больше, чем в следующем вздохе.

Слегка отстранившись, он расстегивает три жемчужные пуговицы у меня на затылке, расстегивая вырез моего платья. Передняя часть ниспадает вперед, собираясь вокруг моей талии и обнажая грудь. Затем он оставляет точечные поцелуи вдоль моего позвоночника, опускаясь на корточки.

— Это было здесь? — Он облизывает основание моей спины, уделяя особое внимание двум маленьким намеченным ямочкам. Его ладонь скользит по моей ягодице, мягкая и дразнящая, заставляя мою спину выгибаться, пока моя обнаженная грудь не прижимается к оконному стеклу.

Прохладное стекло касается моих сосков, посылая по моей коже ударные волны желания. Наконец, он находит маленькую потайную молнию и медленно опускает ее вниз, освобождая мои бедра от тяжелых слоев тюля. Дразня меня, он стягивает платье с моих бедер, пока оно не облегает мои ноги.

— Кто прикасается к тебе? — требует он грубым шепотом.

— Ты.

— Кто прикасается к тебе, любимая? — он повторяет, прежде чем поднять мою правую ногу и убрать материал со своего пути. Он повторяет действие с другой ногой, отбрасывая платье в сторону.

— Роуэн. — Его имя слетает с моих губ.

— В ту секунду, когда я увидел тебя в платье, я, блядь, понял, что буду тем, кто снимет его с тебя, — шепчет он на внутреннюю сторону моих раздвинутых бедер, его горячее дыхание увлажняет мою киску. Наконец, его губы ласкают мою плоть, когда кончик его языка проводит своим именем по внутренней стороне моего бедра. Он двигается все выше и выше, пока не останавливается у щели, где мои стринги на шнуровке скрывают его цель.

Когда его руки скользят вверх по моей внешней стороне ноги, его язык скользит по кружеву.

— Такая чертовски влажная для меня, любимая. — Наконец, его пальцы обвиваются вокруг края моего нижнего белья, прежде чем медленно стянуть их вниз. — Выходи.

Я делаю, как мне сказали, и смотрю через плечо, когда он бросает их рядом с моим платьем. Его взгляд ловит мой.

— Хорошая девочка, — хвалит он. Полностью обнаженная перед ним, его обволакивающий взгляд блуждает по каждому дюйму меня, когда он просовывает два пальца в мою ноющую щель. — Кому принадлежит эта киска?

Он продвигает свои пальцы мимо моего входа, когда опускает рот к моей ягодице, задевая зубами мою плоть, прежде чем побаловать себя крошечными кусочками.

— Тебе.

Удовлетворенный моим ответом, он сжимает пальцы, втягивая и разжимая их медленными, мучительными толчками.

— Это верно, mo bhanríon. Mo chorp. Mo phusa. Mo chroí. Minach. — Мое тело. Моя киска. Мое сердце. Моя.

— О… мой… Боже. — Я сжимаюсь вокруг его пальцев, чувствуя знакомую боль, нарастающую с каждым изгибом его пальцев. — Роуэн, мне нужно…

Он убирает руку и встает во весь рост. Его рука обхватывает мою шею, оттягивая голову назад, пока я не смотрю на него поверх своей макушки.

— Так же сильно, как я хочу насладиться моей блестящей киской, я хочу быть внутри тебя еще больше.

Извиваясь в его руках, я поворачиваюсь к нему, мне нужно видеть его лицо. Сделав два шага, он отталкивает меня назад. Мой позвоночник прижимается к окну, и я прикусываю нижнюю губу при соприкосновении.

Поднимая руку, Роуэн проводит большим пальцем по моей губе, освобождая ее от моего укуса. Его глаза следят за движением, уставившись на мой рот, как будто это будет его последний прием пищи.

Я мечтала о его первом поцелуе, гадая, какая сторона его личности просвечивала бы сквозь него. Был бы он мягким и нежным или украл бы часть меня своей опасной жадностью?

Нуждаясь прикоснуться к нему, я провожу руками по его черной рубашке. Наконец, я тереблю пуговицы кончиками пальцев, не отрывая от него взгляда. Он тянется вверх, накрывая мою жаждущую руку своей, не решаясь позволить мне взять контроль над собой, раздевая его татуированную кожу. Наконец, он опускает руку.

— Is leatsa mise an oiread agus is leatsa. — Я твой так же сильно, как и ты моя.

Его интимный взгляд дает разрешение, и я, не теряя времени, расстегиваю каждую пуговицу, пока мои руки не скользят между тканями, стягивая рубашку с его плеч, пока она не падает на пол. Затем мои руки тянутся к его ремню, расстегивая пряжку и вытаскивая её из петель.

Его плечи поднимаются и опускаются, его тяжелое дыхание успокаивает его потребность поглотить меня целиком. Он отпускает свой контроль, свободно отдавая его мне. Как только я расстегиваю брюки его костюма, я запускаю руки под его боксеры, стягивая все это одним медленным движением. Опускаясь, я оставляю дорожку поцелуев вдоль его глубокого, твердого торса, пока не оказываюсь на уровне глаз с его твердым, толстым членом.

У меня текут слюнки, когда я опускаюсь перед ним на колени, вглядываясь в него из-под ресниц. Наконец, я сжимаю его член в кулаке, скользя ладонью от кончика к основанию и обратно, пока его потребность не просачивается из его налившейся головки. Мой язык вырывается наружу, обводя губы, прежде чем я провожу его кончиком по своим губам. Его вкус взрывается на моем языке, когда я опускаюсь все ниже, пока он не достигает задней стенки моего горла.

Его одобрительное шипение проникает в мои уши, когда он кладет руку мне на затылок, баюкая меня, пока я впиваюсь щеками, посасывая, облизывая, пожирая каждый дюйм.

— Черт. — Его проклятие разносится в воздухе. — Господи. — Его пальцы запутались в моих волосах, когда он надавливает ровно настолько, чтобы подстегнуть меня. Мои движения становятся тверже, когда его бедра толкаются вперед, трахая мой рот своим членом. — Я мечтал задушить тебя своим членом, любимая. Но, черт возьми, я так себя еще не чувствовал.

Обхватив его яйца, я слегка надавливаю, и тогда он впивается в мой рот, преследуя искушение, пока, наконец, не падает через край.

— Ах, черт.

Его пальцы все еще запутались в моих волосах, он осторожно ставит меня на ноги, прежде чем поднять с земли. Я обхватываю ногами его талию, и он прижимает меня спиной к холодному стеклу.

Моя рука обвивает его шею, и мои ногти впиваются в его кожу, когда он проводит языком по моей ключице. Его рот прижимается к моему, крадя дыхание из моих легких.

Не готовая к его дикому вторжению, я впиваюсь ногтями в его кожу, цепляясь за него изо всех сил. С каждым движением его языка я все глубже погружаюсь во все, что связано с Роуэном.

Вскоре его жадные поглаживания переходят в поцелуй, такой грубый и интенсивный, что я забываю собственное имя. Наши взгляды встречаются, и тоска в его глазах пробуждает что-то в моей груди, что-то, что я не готова признать.

— Трахни меня, Роуэн, — шепчу я ему в губы.

Протянув руку между нами, он выравнивает свой член с моей киской. Его глаза снова находят мои, и напряженность, стоящая за ними, пронзает мою грудь, оставляя мое сердце открытым, готовым и ожидающим, когда он украдет его.

Он удерживает мой пристальный взгляд, когда выставляет бедро вперед, сгибая мою спину своим мощным толчком. Нуждающийся крик вырывается у меня, когда его пальцы впиваются в мои бедра, удерживая меня ровно.

Наши бедра движутся вместе, совершенно синхронно, в такт равномерному биению моего сердца.

Я теряюсь в его прикосновениях, когда его руки скользят по моей коже, разжигая огонь, разгорающийся внизу моего живота. Его рот везде, на моей груди, на моей ключице, на моей шее. Его рука хватает мою грудь, сдавливая ее, пока он большим пальцем касается моего соска. Ударные волны похоти проносятся через меня, усиливая мою потребность в освобождении.

Мои ногти пробегают по его спине и плечам, притягивая его ближе. Всего этого слишком много и в то же время недостаточно. Он тоже это чувствует, непрекращающуюся потребность отмечать каждую частичку друг друга.

Его толчки становятся неистовыми, жестче и глубже, пока я не превращаюсь в задыхающееся месиво в его объятиях.

— О, да. Да.

— Посмотри на меня, — требует он, его пальцы хватают меня за подбородок и возвращают мой взгляд к нему.

Он не сдается, прижимая меня к окну своим глубоким, уверенным толчком, все это время удерживая каждую унцию моего внимания. Что-то проходит между нами в этот момент, и каждая клеточка моего тела пульсирует под его прикосновением. Я рабыня своего желания, и Роуэн Кинг — единственный, кто может освободить меня.

— Падай со мной, mo bhanríon — моя королева, потому что я уже стою перед тобой на коленях.

При этих словах мое тело вибрирует, и моя киска сжимается вокруг него, когда знакомое нарастание берет под контроль мои конечности. Мои бедра начинают дрожать, и я знаю, что в нескольких секундах от того, чтобы кончить прямо на его член.

— Вот и все, mo bhanríon — моя королева. Возьми меня всего.

Мое тело взрывается от уязвимости, сквозящей в его словах, и, прежде чем я осознаю это, он гонит меня за грань.

— Mo ríocht. — Мое королевство.