Восхитительная ложь

Глава тридцать третья

РОУЭН

— Ты в порядке? — Прошел почти час с тех пор, как мы прибыли в поместье, и после очень короткой экскурсии по коридору Сирша свернула в жилые комнаты и с тех пор не сдвинулась ни на дюйм. Не говоря уже о том, что она с трудом связывает предложение, отвечая на мои вопросы только одним словом и странным кивком головы. Я не в себе и быстро загоняюсь.

— Все еще холодно? Тебе нужно одеяло?

Ее лицо остается стоическим, лишенным каких-либо эмоций, когда она оглядывает просторную комнату, ее взгляд задерживается на различных произведениях искусства, украшающих стены. Наконец, она переводит свой блуждающий взгляд на меня.

— Я в порядке, Роуэн. Прекрати вертеться вокруг меня. Твое поведение хорошего парня выводит меня из себя.

Продвигаясь вперед, я затем наклоняюсь перед ней, встречаясь с ней взглядом на уровне глаз.

— Во-первых, ты выглядишь не очень хорошо. И второе, это не притворство. С тобой сегодня вечером многое случилось, Сирша. Неужели это так чертовски неправильно, что я беспокоюсь о твоем благополучии?

В ее янтарных глазах блестят непролитые слезы.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала, Роуэн?

— Я хочу, чтобы ты была честной со мной.

— Хa! Это немного роскошно. Особенно когда все и вся в этом гребаном городе процветают на обмане и лжи. — Она делает паузу, делая глубокий вдох через нос. — Прекрасно… Хочешь мою правду, получи ее. У меня такое чувство, как будто я застряла в этом постоянном свободном падении, все дальше и дальше по спирали проваливаясь в бездонную черную дыру, и я не знаю, как это остановить. — Сердитая слеза скатывается из уголка ее глаза, небрежно скатываясь по щеке.

— Ты переполнена своими эмоциями. Расстроена своей потребностью в ответах. Расстроена отсутствием контроля над своей жизнью. Зла на каждого человека, который держал тебя в неведении. Я понимаю, Сирша. Но сидение здесь, тупо уставившись в стены, не поможет тебе понять все это.

Поднимая руку, я ловлю ее упавшую слезинку большим пальцем, а затем смахиваю ее с кончика пальца языком, прежде чем высказать ей часть своей правды.

— Я никогда не лгал тебе.

— Нет? — Ее глаза сужаются, без усилий возлагая на меня ответственность за грех, которого я не совершал.

— Нет. Конечно, иногда я скрывал правду, но ни разу не солгал.

— Ты разыгрываешь их себя невиновного. Серьезно, Роуэн. Какой ты молодец.

— Послушай, я понимаю, что тебе больно, любимая. Но я обещаю тебе, все, что я утаил, было не просто так. Я пытался защитить тебя.

— У тебя это не очень хорошо получилось, не так ли? — рявкает она, но ее заявление пронзает мою кожу, как свирепый укус.

Я опускаю глаза в пол, ее слова затрагивают меня гораздо больше, чем я хочу признать.

— Прости, — шепчет она, кладя пальцы мне под подбородок и наклоняя мое лицо, пока наши взгляды не переплетаются. — Это было дерьмово с моей стороны так сказать. Я не должна винить тебя за чьи-то проступки. Я просто устала от всего этого, Роуэн. Больше недели назад я была обычной девочкой-подростком. И вот я здесь, втянутая в образ жизни, о котором ничего не знаю. Каждый раз, когда мне кажется, что я близка к разгадке ответов, возникает новая волна вопросов, и тогда я снова тону.

Протягивая руку, я убираю упавшие пряди волос с ее лица.

Ее глаза танцуют по комнате, прыгая от стены к стене.

— Я провела свое детство, перескакивая из одного дома в другой, и вдруг ты вручаешь мне ключи от целого поместья и говоришь, что оно мое. Я в замешательстве, Роуэн. Когда это, — она вытягивает руку, обводя нас жестом, — стало моей жизнью?

Упираясь ладонями в диван, она поднимается на ноги и проходит мимо меня. Она пересекает комнату, пока не оказывается перед огромным камином, спиной ко мне. Следуя ее примеру, я встаю и засовываю руки в карманы, позволяя своим ногам нести меня к ней.

Я наблюдаю, как она сводит ладони вместе, скользя руками вверх и вниз, создавая тепло трением. Затем она держит их над открытым пламенем. Наконец, она поднимает на меня взгляд.

— Я не знаю, кому я могу доверять.

Потянувшись к ней, я обнимаю ее и притягиваю к своей груди. Ее руки обвиваются вокруг моей талии, и она кладет голову мне на плечо.

— Ты можешь доверять мне, — шепчу я ей в волосы.

Отступив на дюйм, она смотрит поверх своих густых ресниц.

— Я хочу в это верить, правда, я верю. Но все это началось с тебя.

Скользя ладонями по ее рукам, я отступаю назад, чтобы посмотреть на нее.

— Вот тут ты ошибаешься, mo bhanríon — моя королева. Я и ты — мы не начало этой истории. Мы — конец.

— Господи, Роуэн. — Она полностью высвобождается из моих объятий, а затем поворачивается ко мне спиной. Ее руки закрывают лицо, когда ее плечи поднимаются и опускаются в такт ее глубокому вдоху. Наконец, она оборачивается. — Ты можешь перестать быть таким чертовски загадочным? Ты сводишь меня с ума. Я больше не могу этого выносить. Во всем, что ты говоришь, есть скрытое послание, скрытый фрагмент информации, который я должна расшифровать. Моя жизнь — это не сказка о Гензель и Гретель. Я не хочу следовать за такими сладкими пряниками. Ради всего святого, просто выкладывай. — Ее руки летают в окружающем воздухе, подчеркивая каждое слово, пока все, что происходило последние полторы недели, наконец-то закипает. Она выплескивает на меня каждую унцию своего разочарования, пока, наконец, из ее легких не вырывается сокрушенный вздох. — Мне нужны ответы.

— Садись.

Она приподнимает бровь, отчего ее глаза, как у лани, прищуриваются.

— Сядь. Блядь. Сюда. Ты хочешь ответов, Сирша, прекрасно. У тебя могут быть ответы, но тебе лучше убедиться, что ты задаешь правильные вопросы.

Качая головой, она направляется к дивану, бормоча что-то себе под нос обо мне и моем гребаном хлысте.

Как только она садится, я сажусь прямо напротив нее и кладу локти на колени. Ее глаза впиваются в мои, и мы некоторое время сидим, уставившись друг на друга. Наконец, ее первый вопрос срывается с языка.

— Ты знаешь, где моя мама и с ней все в порядке?

— Да, и да.

Ее грудь расширяется при вдохе, наконец опускаясь, когда облегчение опускает ее плечи. Ее зубы задевают нижнюю губу.

— Где она?

Я стараюсь говорить проще, не желая, чтобы она знала все, пока нет.

— В Киллибегсе.

Ее глаза цвета полной луны стекленеют, когда гнев и обида поднимают свои уродливые головы.

— Она была здесь все это время? Почему она не позвонила мне и не дала знать, что с ней все в порядке?

— Она в порядке. Скучает по тебе, но для того, чтобы положить всему этому конец, ей пришлось держаться от тебя подальше.

Ее разочарование толкает ее на ноги, и ее руки взлетают к голове.

— Конец чему? От чего она бежит? Перестань избегать этого, Роуэн. Скажи мне, что, черт возьми, происходит.

— Есть некоторые вещи, которые я не могу тебе рассказать, Сирша. Исключительно потому, что у меня нет всей информации. — Я поднимаюсь с дивана и кладу руки ей на плечи, впиваясь глазами в окно ее души. — Но чтобы ты поняла общую картину, я должен вернуться к началу.

Она кивает, прежде чем высвободиться из моих объятий и опуститься обратно на диван, направляя все свое внимание на меня.

— Синдикат — преступная организация, основанная сотни лет назад четырьмя семьями Верховных королей Изумрудного острова — кланами Райан, Рейли, Коннелли и Мерфи — по одному королю на каждую провинцию Ирландии. Каолейн Райан изначально была верховным королем лейнстерского синдиката, но с годами преступность изменилась и вышла за пределы досягаемости одного человека. Все стало более доступным — наркотики, деньги, власть. Верховные короли знали, что им нужно расширить свое влияние. Именно тогда они привлекли больше семей, у которых было достаточно связей, чтобы оставаться на вершине пищевой цепочки.

— И именно тогда Кинги, Деверо и Брэди стали королями лейнстерского синдиката Киллибегса, верно? — Мой пристальный взгляд метнулся к ней, удивляясь, откуда она это узнала. Она отвечает на мой невысказанный вопрос одним словом. — Беван.

Я киваю, опускаясь на диван и занимая место рядом с ней.

— Я должен был догадаться, что она кормила тебя кусочками. В любом случае, Каолейн привлек наши семьи, чтобы усилить свое влияние. Затем, с каждым новым поколением, ключи королевства передавались следующему наследнику в очереди. Но сначала они должны были пройти испытания и доказать свою лояльность. Твоя мама была первой наследницей женского пола, которая выступила вперед и потребовала место. Она была старшей наследницей Райан, но обычно женщины не проходили инициацию. — Когда она в знак согласия поднимает подбородок, я продолжаю. — Сначала короли не хотели, чтобы женщина возглавляла какую-либо провинцию, но после вынесения вопроса на голосование они согласились, что если женщины могут проходить те же испытания, что и мужчины, то почему бы и нет? Твоя мама расчистила путь для всех женщин. Но некоторые мужчины были недовольны тем, что женщина стала их лидером.

Ее язык выглядывает из приоткрытых губ, скользя по шву. Я слежу за движением взглядом, пока она, наконец, не спрашивает:

— Беван сказала, что моя мама так и не закончила свои испытания. Что-то случилось? Это то, что заставило ее сбежать?

— Да… Но это не моя история, чтобы ее рассказывать. Это ее история.

Ее глаза закатываются, взволнованная моим ответом.

— У нее было почти восемнадцать лет, чтобы сказать мне, Роуэн, и она этого не сделала. Почему ты думаешь, что она сделает это сейчас?

— У нее нет выбора, любимая. Теперь ты в этом замешана.

— Ты можешь отвести меня к ней?

— Пока нет. Особенно после того, что натворил Доннак сегодня вечером. Это нападение не было случайностью, Сирша. Если бы я не понял, что ты исчезла с танцпола, Бог знает, что бы он с тобой сделал.

Она на мгновение колеблется, опуская взгляд в пол. По выражению ее лица ясно, что события сегодняшнего вечера проносятся у нее в голове. Наконец, она снова смотрит на меня.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что это не было случайностью?

Я беру ее руку в свою и ложу к себе на колени. Свободной рукой я рисую ленивые круги на ее ладони.

— Когда твоя мама не смогла завершить свои испытания, синдикат короновал моего отца как короля Киллибегса, но только до тех пор, пока следующий Райан не достигнет совершеннолетия и не пройдет свои испытания. Ты самая большая угроза для моего отца. Не твоя мама. Ты. Ты единственный достойный наследник Райан. А с этим титулом приходят враги. Те, кто сделает все, чтобы остаться у власти. Насколько я могу судить, мой отец знал, что у него мало времени, поэтому он поручил своему любимому проекту решить эту проблему. Но, к счастью, мы с Айдоном остановили его прежде, чем Доннак смог закончить то, что он собирался с тобой сделать.

Она напрягается, и ее глаза блестят, прежде чем она крепко сжимает их и сдерживает эмоции, которые она испытывает. Наконец, после нескольких глубоких вдохов, она продолжает:

— Итак, что… твой отец сказал твоему сводному брату изнасиловать меня?

Решив не обращать внимания на то, что она знает, что Доннак мой брат, — потому что это история для другого дня, — я делюсь с ней своими мыслями о том, что произошло сегодня вечером.

— Я предполагаю, что мой отец послал Доннака избавиться от тебя, но он пожадничал и подумал, что добьется своего с тобой.

Ее губы поджимаются, когда она загоняет свои эмоции обратно. Поднося руку к ее лицу, я обхватываю ее щеку, и она опирается на мою ладонь.

— У меня не очень хорошие отношения с моим отцом, Сирша. Но я знаю, что он хочет исключить тебя из уравнения. Больше нет наследников Райан, что означает, что он может продолжать свое правление без перерыва.

— Он — причина, по которой ты пришел в мой дом той ночью?

— И да, и нет. Мы знали, что он узнал о тебе, и нам пришлось действовать быстро, пока он не добрался до тебя.

— Кто это… мы?

Я знал, что этот вопрос последует, и, честно говоря, я не думаю, что она готова его услышать. Но я обещал ей, что никогда не лгал ей, и я не начну сейчас.

— Я и твой отец.