Возвращение приграничного воина

Глава 9

За час до заката Джон вместе с остальными был готов к отъезду.

Их отряд был небольшим для того, чтобы можно было перемещаться быстрее. Прибыть незамеченными и молниеносно исчезнуть. Всего пятеро человек кроме Роба, Джона и Кейт.

В свете угасающих сумерек, когда ее груди оказались спрятаны под стеганым дублетом, а волосы закрывал шлем, никто не признал бы в ней женщину.

Никто, кроме него.

Его собственный шлем, взятый взаймы, был ему великоват, и она потянулась, чтобы поправить его.

Никаких прикосновений, напомнил он себе, и улыбнулся.

— Спасибо.

Их глаза встретились, и ее губы слегка разомкнулись. Она тут же отвернулась, словно видела опасность даже в таком невинном прикосновением.

Ему хотелось взять ее за руку. Поцеловать ее пальцы. Пообещать защитить ее. Умолять ее остаться дома…

— Держись посередке, — послышался сбоку голос Роба.

Кивнув, она подхватила поводья, подозвала собаку и направила лошадь к воротам.

— Это касается вас обоих, — непререкаемым голосом сказал Роб.

— Обо мне можешь не беспокоиться, — ответил Джон. — Владению мечом я обучался у наставника короля.

— Ты будешь ехать там и делать то, что я скажу, — сказал Роб тоном, предназначенным для него одного. — Я не хочу, чтобы ты болтался сзади.

— Я уже давно не Джонни Тряпка, — хрипло напомнил он.

— Может быть, но ты ни разу не бывал в рейде, братишка.

На него накатило возмущение. Пока он жил дома, то был слишком юн, чтобы ездить со взрослыми мужчинами в рейд. По крайней мере, так говорил отец. Однако Роба он брал с собой начиная с самого раннего возраста.

— Может и так, но лично я не вижу в этом проблемы.

— Ладно. Раз ты такой умелец, поступай как знаешь. Но если тебя убьют, я буду не виноват.

За неприязнью в словах брата крылось что-то еще. Забота? Проскакав вперед, Роб развернулся лицом к отряду.

Джон остановился около Кейт. Раз уж он присоединился к набегу ради нее, то будет держаться поблизости.

— Напоминаю, сегодня мы собрались только ради того, чтобы увести их скот, — сказал Роб, обращаясь ко всем. — Ничего и никого больше не трогаем. — Он выразительно посмотрел на Кейт и, повысив голос, произнес боевой клич: — Словно луна бесшумные!

— Словно звезды надежные! — подхватили остальные.

— Я еду не за скотом, — еле слышно пробормотала Кейт.

— Но и не за Вилли, — отозвался Джон. — Не сегодня.

— Они наверняка знают, где он.

— Кейт, я дал вам слово, но вы тоже мне кое-что обещали. Вы обещали не мешать привлечь его к правосудию.

Насупившись, она бросила на его разочарованный взгляд. Она доверяла семье, но все равно продолжала рассчитывать только на свои силы. И он до сих пор не сделал ничего, чтобы это изменить.

Они пересекли долину и углубились в холмы. Как и предсказывал брат, он чувствовал себя неуклюже. Его лошадь сочли плохо обученной, поэтому ему пришлось пересесть на Норвежца, к которому он еще не успел привыкнуть. Из брони на нем был только нагрудник, поскольку полный доспех оказался слишком тяжелым для пони. Вооруженный коротким мечом и кинжалом, в правой руке он держал длинное, выше его роста копье и за поводья держался только одной рукой.

Но, несмотря на непривычные условия, ему было много легче и свободнее, чем в удушающих тисках доспехов. Пони двигался под ним уверенно и ровно, и когда они поднялись в горы, в его душе шевельнулось нечто странное. Не совсем воспоминание. Скорее радость от ударов копыт по земле, стремительных и надежных, словно он начал вспоминать то, о чем знал с момента рождения.

Полностью доверившись лошади, он отклонился в седле, пока они скакали сквозь темноту. Пастбище Сторвиков лежало недалеко, однако путь проходил по сложной местности. Будь у них мирные намерения, можно было бы поехать вдоль реки, по тропе, которая вела к замку. Но чтобы оставаться незамеченными, приходилось петлять между холмов. Джон посмотрел вниз и разглядел у подножья деревушку и огни костров.

Сегодня они не станут нападать на деревню. У них другая цель.

Он старался держаться поближе к Кейт, но она смотрела прямо перед собой и за все время ни разу на него не оглянулась.

Робу был нужен скот. Кейт жаждала мести. А его задачей было ей помешать.

Дороги не было, но лошадям она была не нужна. Теперь они ехали по безлесной местности, то исчезая, то вновь появляясь в складках холмов. Если кто и заметит всадников, то в следующее мгновение они уже скроются за очередным перевалом.

Наконец вдалеке показалась хижина пастуха и последнее оставшееся в горах стадо Сторвиков.

Вилли-со-шрамом не был пастухом. У него не было причин болтаться рядом с коровами посреди ночи.

Но Джон все равно не сводил взгляда с Кейт.

Когда они остановились, Кейт вцепилась в поводья с такой силой, что ее пони неуверенно затоптался на месте, пытаясь распознать команду.

Она ослабила хватку и стала смотреть прямо перед собой, как делала всю дорогу, после того, как в самом начале бросила единственный быстрый взгляд на Джона. Нельзя при малейшем шорохе озираться по сторонам. Это лишь подпитывает страх. Окруженная мужчинами, с верным псом, бежавшим за ее пони, она старалась не думать о том, куда едет.

Невозможно, но она снова почуяла запах вереска. Он душил ее. Будил дурные воспоминания.

Джон сказал, что она смелая, но он ошибся. Страх отступит не раньше, чем умрет Вилли Сторвик.

Когда Роб кивнул, и они поскакали вниз по направлению к стаду, ее затопила новая волна ужаса. Только на сей раз она боялась не за себя.

Она боялась за него.

Взмахом руки Роб скомандовал приступить к нападению. Джон и Кейт остались на склоне. К его облегчению, она не поскакала вниз. Тем временем Брансоны окружили стадо, быстро загнали его наверх и увели прочь до того, как пастух Сторвиков сообразил, что происходит.

Кейт уезжать не спешила. Когда из хижины, запоздало спохватившись, выбежал пастух, Джон услышал, как она глубоко вдохнула, увидел, как она сжала ногами бока пони и подхватила поводья…

— Уходим. — Рядом с ними возник Роб. — Сейчас же.

Он не мог. Он должен опередить Кейт, иначе она поедет вниз одна.

— Задержи ее.

Он галопом поскакал к хижине и, прежде чем пастух успел сесть в седло, приставил к его груди копье.

— Где Вилли-со-шрамом?

Тот с паникой в голосе засмеялся.

— Не знаю. Как обычно, гуляет, где ему вздумается.

Сзади появилась Кейт, смутно почувствовал он.

— Что он сказал? — не дыша, спросила она.

Он услышал скрип седла и рык собаки. Она что, спешилась?

— Не подходите, — предупредил он, оглядываясь через плечо.

Он отвлекся всего на миг, но этого оказалось достаточно, чтобы Сторвик успел вытащить кинжал и полоснуть его по незащищенной броней руке. Хлынула кровь. Пастух побежал.

Прямо к Кейт.

Джон развернул лошадь. В темноте он едва разбирал, что происходит, но ему показалось, что навстречу тенью выпрыгнул пес.

Нет времени спуститься на землю. Нет времени на то, чтобы достать меч или кинжал. Он занес копье и метнул его в нападавшего.

Не раздумывая. Не сомневаясь. Одна секунда, и наконечник копья пригвоздил пастуха к земле, и теперь Джон смотрел, как тот умирает.

— Вы целы?

— Он ранил Смельчака. — Ее голос дрогнул.

Он попытался слезть с лошади, но покачнулся и едва не свалился на землю. Голова закружилась. Наверное, он истекает кровью.

Появился Роб.

— Уходим. Немедленно, — кипя от гнева, приказал он.

— Но Смельчак…

— Побежит за нами.

Она медленно села в седло. Пес с трудом поднялся на лапы. Они поскакали вперед и скрылись за перевалом, оставляя позади мертвеца, а вместе с ним и былую самонадеянность Джона.

Учти, Джонни. В рейде не всегда остается время на выбор.

Вопреки плану дорога домой заняла больше времени. Остальных членов отряда Роб отправил вперед, чтобы они спрятали стадо в оврагах Таррас-Мосс. Теперь, если Сторвики отправят погоню по свежему следу крови, опасность будет грозить только им троим.

Поскольку ни Джон, ни собака не могли двигаться быстро, то вместо горной дороги они выбрали легкую тропу вдоль речного русла. Когда небо посветлело, было решено сделать привал, чтобы осмотреть их раны.

Джон не сводил взгляда с Кейт, которая хлопотала около пса, пока Роб обрабатывал его рану. Наскоро промыв ее, брат, не особенно церемонясь, перевязал его предплечье тряпицей, чтобы остановить кровотечение.

— Заживет, — буркнул он и резким движением затянул узелок.

Джон поморщился и поднял глаза на брата.

— Роб, прости.

Тот пожал плечами. Простил.

— Я вернусь назад. Посмотрю, нет ли за нами погони. — Он взглянул на Кейт, потом снова на Джона. — А вы езжайте домой.

Джон шагнул к Кейт. Она держала огромного зверя у себя на коленях, прикрыв его раненую лапу куском грубого полотна, и баюкала его словно ребенка. Пес терся о нее носом, тихо поскуливая от боли. Джон еще не видел его таким слабым.

— Как он?

Она подняла голову. В ее глазах стояла боль.

— Вы-то сами как?

— Роб говорит, все заживет.

— У него тоже. — Приласкав пса, она встала. — Рана неглубокая. Дайте посмотреть на вашу.

Она подошла к нему и сняла повязку. Прикосновение ее легких пальцев к его обнаженному предплечью было особенно приятным после грубоватого обращения брата.

Он затаил дыхание. Она прикасалась к нему.

Она была жива и здорова, и прикасалась к нему.

Он накрыл ее руку своей. Она замерла, но и не стала сопротивляться. Его накрыли эмоции, которые он подавлял на протяжении ночи. Он едва не потерял ее. В один момент.

Он поднес ее пальцы к губам и поцеловал.

Она вознаградила его легким пожатием руки и подняла глаза.

— Вы спасли мне жизнь, — неуклюже проговорила она, не привыкшая выражать благодарность.

— Затем и поехал. — Он улыбнулся, избавляя ее от неловкости.

Она тоже с облегчением улыбнулась.

— Больше не рискуйте собой, Джонни Брансон, — сказала она и высвободилась, однако доставать нож или угрожать не спешила.

Он вновь взял ее за руку, притягивая ее к себе, притягивая ее саму ближе. А затем склонил голову и заглянул ей в глаза. Отвел пряди светлых волос с ее висков, с ее лба, пробежал кончиками пальцев вниз по щеке со всей нежностью, на которую был способен.

Она затрепетала в ответ и крепко, но осторожно, чтобы не задеть рану, сжала его плечо. Ее глаза цеплялись за него, словно он был спасительной соломинкой, которая удерживала ее от падения в пропасть. В ее взгляде не было страсти. Не было похоти или готовности раздвинуть под ним ноги.

Нет. Она смотрела на него так, словно он один в целом мире был способен спасти ее от погибели.

— Можно поцеловать вас? — Ему еще не доводилось спрашивать на то разрешения, если женщина уже уступила его объятиям. Но эта женщина была особенная.

Она ничего не сказала. Просто закрыла и открыла глаза.

Джон наклонился к ней. Не затем, чтобы подчинить себе или заставить капитулировать. Он просто дотронулся губами до ее губ, приглашая ее к поцелую.

Сперва она не отвечала. Потом попыталась, но неумело, неловко.

Словно ее никогда еще не целовали.

Эта мысль поразила его, и он оторвался от ее губ.

— Вас никогда раньше не целовали? — Глупый вопрос, и все же…

— Не тогда, когда мне хотелось.

Тысяча вопросов в тумане желания. Он их отбросил.

— А сейчас вы хотите?

Молчание. Он едва удержался, чтобы не произнести «пожалуйста».

— Да, — наконец сказала она, потом закрыла глаза, потянулась к нему, и губы ее разомкнулись.

Мне не страшно. Он отпустит меня, как только я попрошу.

Кейт настолько привыкла разговаривать сама с собой, что едва не произнесла это вслух. Она словно стояла на краю пропасти, овеваемая ветрами, и, балансируя на грани, была готова сорваться вниз. Не за что было схватиться, некому было удержать ее от падения.

Что будет, если она прыгнет? Сможет ли она выбраться? Сможет ли превратиться в обычную женщину, которая способна полюбить мужчину?

Этого мужчину?

В этот момент ответом было да.

Да — его губам, теплым и ласковым поверх ее губ. Да — рукам, которые обнимали крепко, но нежно. Да — поцелуям, сбегающим вниз по горлу, ладоням, которые трогали ее груди, да — всему миру, в котором осталось только его тело и ее собственное, сбивая ее дыхание, смешивая ее мысли…

Разрушая ее самоконтроль.

Если она подпустит его слишком близко, он неминуемо догадается о ее тайне.

И она испугалась — сильнее, чем когда бы то ни было.

Внезапно его объятья стали слишком тесными, поцелуи слишком властными, ее дыхание слишком прерывистым, а потом…

Нет.

Она начала вырываться, и он отпустил ее — безропотнее, чем она ожидала.

Они задышали в унисон, соприкасаясь одними лбами, что на миг показалось интимнее любых поцелуев.

Она напряглась, приготовилась к тому, что он начнет возражать, что схватит ее, насильно возвращая в свои объятия. Но его грудь продолжала вздыматься и опадать в такт ее собственной, словно они делились секретами, раскрывая друг другу души.

Не смея поднять глаз, она уставилась на его руки, неподвижно лежащие на коленях. И поняла, что внутри нее произошла перемена.

Теперь, когда она едва не потеряла его, тяга к нему, которую она старалась скрыть, стала еще сильнее. Все эти месяцы она жила и дышала только возмездием. И еще стремлением никогда больше не поддаваться мужчине.

Но с Джоном она начала сомневаться. Он касался и целовал ее так деликатно, так нежно. Рядом с ним она захотела большего. Она захотела его так, как женщина желает мужчину.

А потом черная пелена страха накрыла ее, и она поняла, что никакой, даже самый чуткий любовник не будет достаточно нежен.

Нет. Ее чувство к нему это обычная благодарность. Возможно, она видит в нем товарища или даже друга, но не более. Она попросту неспособна испытывать то, что чувствует влюбленная женщина.

И он не должен узнать, почему.

Отчего так кружится голова? От вожделения или из-за раны? Когда он прижался к ее губам, его тело моментально устремилось к ней, и он почувствовал, что она тоже начала таять.

А потом она оттолкнула его.

Тяжело дыша, они молча сидели рядом. Оба были на грани.

Сделав еще один вздох, Кейт встала и пошла обратно к лежащему на земле псу.

Нет, не пошла. Яростно зашагала, как если бы хотела растоптать Джона. Движения ее стали резкими, словно не она млела в его руках минуту назад. Словно она никогда не знала покоя.

Словно он был врагом, как Вилли Сторвик.

Или все дело в обычном женском непостоянстве?

И все же, когда они, задыхаясь, сидели рядом, он уловил в ее настроении перемену. Что это было? Надежда? Желание? Что-то едва уловимое, как аромат вереска, но словно закованное в броню, под которую не могли проникнуть ни мечи, ни копья, ни боль.

Что она защищала? Только тело или и сердце тоже?

Эта мысль оглушила его. Да, он поцеловал ее, но что дальше? Ему нельзя задумываться о том, что будет завтра. Никакого завтра у них нет. Она не из тех женщин, с кем можно развлечься, не имея серьезных намерений.

Скоро его здесь не будет — возможно, уже завтра, или послезавтра, или в любой из тысяч дней, который захочет разделить с ним жена. Нет. Его обещание не трогать ее охраняет в равной степени их обоих. Он поступил неосмотрительно, поцеловав ее. Этого больше не повторится.

— Быстрее. — Голос Роба прервал его мысли. — Я не заметил погони, но скоро рассвет.

Они сели в седло и пересекли реку, а по возвращении домой узнали, что скот благополучно спрятан между холмов. Позволив Бесси попричитать над его раной, Джон без сил рухнул в кровать.

Наутро он проснулся и не узнал себя.

Он побывал в рейде. Он убил человека. Он поцеловал Кейт.

И он не знал, что из этого беспокоит его сильнее.