Врата в рай

18. Эллиот. Мечтая о Лизe

После нескольких посещений банного рая с его сонмом банных ангелочков я понял, что никто не собирается мне ничего говорить ни о ней, ни о том, кто она такая.

Я все же вытянул из массажиста Мистера Стальные Пальцы, что есть тут одна рабыня по имени Диана и она как-то с этим связана, а еще что Диана вся обревелась так как Перфекционистка, или Леди-Босс, уже целых два дня не посылала за ней.

— Но откуда она родом? Каким шуткам смеется? Ну давай же, ты ведь должен знать о ней что-то еще? — Тут я вспомнил о ее личных вещах, скульптурах, полках с книгами. — А эти ее картины, маски… Где она их взяла?

— Эллиот, это уже смахивает на допрос, — ответил он, меся мое тело, как глину. — Забудь о ней. Она не подпускает к себе мужчин-рабов. Думай лучше о всех тех красивых господах, для которых она тебя готовит.

— Не подпускает мужчин?! Ты что, хочешь сказать, она и эта рабыня Диана…

— Не кипятись! Она не любит никого. Она просто лучше других умеет руководить. Усек?

И только одну вещь массажист не уставал повторять снова и снова: именно Лиза была создателем Клуба. Именно она изобрела все эти игры. Например, спортивную аркаду и забавные аттракционы.

И тогда я вспомнил, как она стояла в аркаде, а потом вдруг произнесла со странной иронией в голосе: «Разве мы не гении экзотического секса?» Да, она действительно в своем роде гений! Ничего не скажешь. И все же я ей не доверял. Интересно, как она относится к своему детищу? Интересно, какое впечатление на нее все это производит? Такое же, как на меня? Не думаю. Господи, надо было схватить ее и целовать. Целовать, совсем как Рудольфо Валентино в «Шейхе»!

Чистой воды безумие. Я фантазировал, мечтал о ней, воображая, что она способна любить, способна чувствовать, что я могу ее хоть немного волновать. Я имею в виду, что я… словно в какой-то чертовой песне… влюбился.

Какого хрена! Что имел в виду Мартин, говоря, что садомазохизм — это конец чего-то другого? «Ты, скорее, будешь пытаться найти человека, а не систему, но в Клубе ты получишь именно систему».

Но мне и без Мартина ясно, что я сам себя загоняю в ловушку.

Послушай, что тебе говорит Мистер Стальные Пальцы. Ты должен хотеть систему. Ты должен доказать, что Мартин ошибался.

И весь этот длинный-длинный день я следил за ней. Искал ее и в классе Скотта. Чувствуя даже некоторое облегчение, что ее нет в этой пыточной камере. И некоторое разочарование, что ее там нет. Следил за ней в толпе гостей, смешивая напитки, разнося напитки, подавая напитки и пытаясь правильно воспринимать щипки, комплименты и улыбки.

И наконец тот неприятный момент прошлой ночью, когда она стояла почти голая, в распахнутом пеньюаре, вся такая разгоряченная, сладкая и розовая. И еще этот хэндлер, который пялился на нее, а она отдавала распоряжения, точно в доме пожар. К черту ее! Я просто хотел обнять ее и прижать к себе. Я просто хотел сказать: позволь мне остаться, давай немножко поболтаем, давай…

Господи, как мне не хватало Мартина! Я спросил бы его, что мне делать. Мартин, мне нужна твоя помощь! Срочно! У меня явно не в порядке с годовой: я вообразил, что могу заставить ее себя полюбить, полюбить по-настоящему. Да уж, чем больше гордыня, тем больнее падать. Время от времени я даже подумывал над тем, чтобы выкинуть что-нибудь эдакое. Тогда я смогу внушить ей отвращение, и она от меня избавится, отправит вниз. Но слишком поздно. Поезд ушел.

А в классе для инструкторов, став объектом слишком уж пристального внимания, я испугался, что меня действительно разлучат с ней. Я чуть не потерял сознания, когда Скотт, похожий на пантеру, темноволосый инструктор, шепнул мне на ухо: «Думаешь о ней, Эллиот? Мечтаешь о ней? А что она сделает, если я дам тебе плохой отзыв?»

Мартин, я в беде! И беда в том, что уже слишком поздно.