Вторая жена. Ты выбрал не нас

Глава 16

– Не верится, что я воспитала такую жестокую дочь! – восклицает мама надо мной, когда я лежу в кровати. Видит, что я сплю, но специально стоит над душой и причитает, чтобы я вставала и слушала ее недовольство.

Мы с Аминой, как только стало ясно, что придется ждать по меньшей мере два-три дня, прежде чем восстановят электропроводку в доме, приехали в дом к моим родителям, так как ночевать и жить под одной крышей с Гюзель Фатиховной было выше моих сил.

Я ожидала, что Саид насильно отправит нас к своей матери на правах законного мужа и не позволит даже временно вернуться в отчий дом, но на удивление он не удостоил меня ни словом. Просто кивнул, когда я сказала, куда мы с дочкой направляемся.

Сам же повез Инжу в больницу, оттолкнув меня так грубо, что я едва не упала, ударившись головой о ступеньки.

Он ничего не сказал мне, не стал ругаться, даже обращать на меня внимание, но я нутром чувствовала, что он поверил игре Инжу и решил, что я и правда способна ударить беременную женщину, к тому же, по животу. Ни одна нормальная мать никогда такого не сделает.

Ночью, когда мы вынужденно приехали к родителям, чтобы пожить какое-то время в моей старой комнате, никто не задавал нам никаких вопросов. Отцу было достаточно моих объяснений, что в доме холодно из-за неисправности проводки, а вот мать с самого утра, видимо, узнала все новости. Не удивлюсь, если сплетни о ночном якобы происшествии уже разошлась по городу, а мать всегда в курсе всех сплетен.

– И как мне теперь людям в глаза смотреть? – снова слышу я голос матери и со вздохом открываю глаза. Она не даст мне поспать и будет стоять надо мной, настойчиво будя до тех пор, пока я не встану.

Мама всегда была настырной, добивалась своего. Если не прямо, то манипуляциями, которые вызывали во мне подспудный гнев, который я держала в себе. Вздумай я взбрыкнуть, мигом оказалась бы под домашним арестом, так как она по отношению ко мне всегда была сурова.

Нет. Мать меня любила, даже баловала, но только пока я придерживалась общественных правил и считалась хорошей девочкой. Вот только мне надоело быть такой. Удобной для всех.

– Как раньше смотрела, так и продолжишь, – говорю я грубее, чем обычно.

Голова раскалывается, и я сонно моргаю, чувствуя, что лишний час сна мне не помешает. Вот только слишком хорошо знаю родительницу. Если сама встала, другим поспать не даст, особенно если недовольна тобой и хочет снова начать поучать.

Ей только волю дай, чтобы указать тебе на твои ошибки, но я вдруг понимаю, что даже выдав меня замуж, она до сих пор воспринимает меня несмышленым ребенком. Тем, кто от нее зависит.

– Ты как со мной разговариваешь, Дилара? – с возмущением шипит она и резко хватает одеяло, которым я укрывалась. Оно слетает с постели, оставляя меня в одном персиковом пеньюаре до середины бедер.

Не знаю, что еще она хотела сказать, но увидев меня, замолкает. Оглядывает сверху до низу и открывает рот, у нее чуть челюсть не падает от удивления.

“Скромность – главное качество женщины, Дилара. Ты должна быть приличной девушкой в любой ситуации. Помни, из какой ты семьи”.

Эти слова от нее я слышала каждый раз, когда до нее доходили сплетни про опозоренные детьми семьи.

Всю жизнь она боялась, что кто-то из детей навлечет на семью позор.

– Я сейчас позову отца, и ты повторишь ему эти слова в лицо. Пусть видит, что из себя представляет его дочь! – едва ли не визжит мама, и я морщусь, так как голова начинает раскалываться сильнее.

Амина встала пораньше и убежала вниз, к дядьям и дедушке, которые были ранними пташками и поднимались часов в шесть утра даже в выходные, так что криков бабушки не слышит. Не уповаю на то, что мама не стала бы рычать на меня при дочери.

– И что я из себя представляю, мама? Говори, как оно есть, что тебе там наговорили про меня? Чему ты в очередной раз поверила? В этот раз не скрываешь этого, как в прошлый, хоть за это тебе благодарна.

Я встаю прямо перед ней, даже не надеясь поспать еще хоть немного, и прямо смотрю на нее, не отводя свой взгляд. Вступаю с ней в прямое противостояние впервые, насколько себя помню, ведь больше так продолжаться не может. Во мне клокочет обида, и я не хочу ее больше подавлять и копить в себе негатив и боль, что даже родная семья меня не поддерживает.

– А ты мне еще поязви тут! Не доросла еще на мать прыгать!

– А чего ты от меня ждала после того, как набросилась на меня ни свет, ни заря? Думаешь, не знаю тебя? Вижу же, что ты уже поверила всем слухам, которые распускает про меня эта семейка, хочешь добить меня, испортить мне жизнь окончательно? Не поддерживаешь меня, не поддерживай, но прекрати обвинять. Я взрослая женщина, уже сама мать.

– Взрослая? Вот как ты заговорила? Тогда что ты делаешь в отчем дома, раз такая взрослая?!

Я не отвечаю. Смотрю на нее и не узнаю ту маму, которая пекла для меня морковный пирог, когда я болела, так как он у меня самый любимый. Передо мной другой человек, которому претит, что у меня есть собственное мнение. Видимо, я была для нее любимой дочкой, пока хорошо себя вела и не создавала проблем.

– И правда, что я здесь забыла, – бормочу я и переодеваюсь, хватая то, что попадается мне под руку обратно в сумку. Большинство вещей не было распаковано, оно и к лучшему, не придется долго собираться.

– Куда ты? – спрашивает гневно мама, но я не обращаю на нее внимание и спускаюсь вниз.

– Больше ноги моей не будет в этом доме! – кричу я ей, не выдержав накала эмоций, которые душат меня, а затем вбегаю в гостиную на первом этаже, где сидит вся семья. – Амина, одевайся, мы едем в гостиницу. И побыстрее!

Прикусываю язык, когда вижу, как ее глаза наполняются слезами из-за моей несдержанности. Дочка прижимается к моему отцу, своему дедушке, а отец в это время хмурится, переводя взгляд с меня на жену, которая спускается следом.

– Что тут происходит, Бану? Что ты сказала Диларе? Я же просил тебя не будить ее.

Отец, судя по виду, явно ни о чем не в курсе, и мать решает ее просветить.

– Если бы ты знал, что наделала твоя дочь, не вставал бы на ее сторону!

Я держу в руках сумку и сжимаю лямку, не в силах отвернуться от отца, который сводит брови к переносице и ждет объяснений от жены. Амир уводит Амину на кухню, посулив ей гору мороженого, чтобы она не стала свидетельницей скандала, и я ему за это благодарна. Сама же настолько опустошена, что не могу и с места сдвинуться.

– Она пыталась убить беременную жену Саида!

Не знаю, какой реакции ожидала мама, но вот отцовская удивляет нас обоих.

– О чем ты, Бану? Какая еще жена у Саида появилась?

– Ты не знаешь? – удивленно протягивает мама и как-то мнется. – Саид привел в дом второй женой Инжу Хасанову, недавно был никах.