Вторая жена. Ты выбрал не нас

Глава 33

– Папочка, я хочу мороженое, – хлопая глазками, щебечет Амина.

Вьет из него веревки, как раньше, зная, что он не сможет ей отказать. Мне же наблюдать за самодовольной рожей Саида просто противно. Аж злость берет верх, когда вижу, что он ведет себя так, будто всё это норма, и не было полугода тишины с его стороны. Словно мы не развелись, а жили порознь.

– Шоколадное, как обычно?

– Да, папочка.

Сердце смягчается, когда я слышу, что дочка в очередной раз называет его папой. Она практически не умолкает, словно пытается наверстать расставание за один день. Цепляется за отцы, ни на секунду не отпуская его руку. Боится, что он снова исчезнет.

Только дочь примиряет меня с тем фактом, что Саид находится рядом. Благо, не пытается вовлечь меня в общение, но смотрит так, будто уже сто раз раздел меня и нагнул. Неприятно.

Раньше, еще когда мы не были замужем, такие горячие взгляды воспринимались мной по-особенному. Сердечко мое шалило, к лицу приливала кровь, а сама я не знала, куда деть глаза от стеснения.

Сейчас же ничего внутри не екает, я чувствую одно лишь раздражение.

– Всё еще дуешься? – спрашивает вдруг Саид, когда дочка садится на стульчик, чтобы ей сделали аквагрим. Держит нас обоих в поле зрения, готовая в любой момент сорваться с места, если Саид куда-то решит уйти. Вон как глаза насторожены. Аж сердце щемит от реакций родной кровиночки.

– Дуюсь? – усмехаюсь тихо, а сама стараюсь контролировать выражение лица. Дочь ведь наблюдает. – Много на себя не бери, Саид. Наша история закончена, ты сам поставил в ней жирную точку, и возвращаться к старому я не могу и не хочу. Мне это больше не интересно.

– Попроще разговаривай со мной.

– Давай договоримся, Саид. Всё, что теперь нас связывает – это дочь. Если бы не желание Амины общаться с тобой, глаза б мои тебя век не видели. И не смей рот мне закрывать, я тебе не жена больше.

Он прищуривается, сжимает челюсти, но какое-то время молчит. За прошедшие полгода его характер основательно испортился, но меня не интересуют причины, я просто осознаю, что терпеть его не обязана.

– Ошибаешься, – вдруг флегматично заявляет он, его даже будто отпускает.

Я же вдруг начинаю тревожиться, чувствуя какой-то подвох, о котором забыла.

– Не ошибаюсь, – упрямо парирую.

– Если я сказал, что ошибаешься, значит, ошибаешься! – рявкает, но негромко, оглядывается на дочку.

Я же едва сдерживаю желание ударить его между ног, чтобы сбить с него эту горделивую спесь. Уже и забыла, каково это – когда с твоим мнением не считаются. То, от чего сбежала из родного города, решив начать жизнь с нуля.

Молчу, не собираясь больше продолжать неприятный разговор. Мало ли, что Саиду в голову взбрело. Пусть качает свои права сколько хочет, но я могу его просто игнорировать.

– Неожиданная встреча, – вдруг звучит рядом знакомый голос.

Ко мне незаметно подходит Макар Плесецкий, да так близко, что они оба с Саидом, казалось, зажимают меня с двух сторон. Чувствую себя не просто неуютно, а эдакой дюймовочкой среди двух великанов, которые мало того, что пышут тут своим тестореном, так еще и смотрят друг на друга поверх моей головы с агрессией.

И если Саид – пылающее пламя, то Макар – холодные росчерки молнии.

– Вы пришли сюда с сыном? – улыбаюсь я, пытаясь разрядить обстановку, хотя тянуть губы в стороны мне хочется меньше всего.

Я до сих пор помню его странный допрос, от которого мне было неуютно, но выбирая между ним и Саидом, я бы, конечно, предпочла остаться в обществе Макара.

– Гордей уже неделю просится в этот парк, – кивает Макар, а когда я опускаю взгляд и вижу насупленного ребенка, начинаю сомневаться в его словах. Впрочем, когда Гордей замечает Амину, тут же тянет отца к второй освободившейся девушке, которая тоже занимается аквагримом.

– Хочу бэтмена, – уверенно заявляет мальчишка и косится при этом одним глазом на Амину.

– Чо уставился? – дерзко заявляет ему дочка, и я едва в осадок не выпадаю. Обычно она очень вежливая девочка.

– А чо нельзя? Не дыши на меня!

Между детьми возникает перепалка, но девушки встают между ними, отсекая друг от друга, и на время устанавливается благословенная тишина.

– Невоспитанный, весь в отца, – цедит Саид, скрещивая на груди руки, смотрит при этом на Макара. Детский сад какой-то.

К чести Плесецкого, он не пытается самоутвердиться за счет детей и не отвечает Саиду в таком же духе, просто щерится, будто не прочь откусить Каримову голову.

– Настоящего мужика из него ращу, – холодно отвечает Макар. – Чтобы не вырос подлецом, слабым на передок.

В этот момент я пью воду из бутылки, чтобы хоть немного успокоиться, и едва не кашляю, поперхнувшись. Кажется, кое-кто завел досье на моего бывшего мужа. С одной стороны, напрягает. С другой, не удивлена. Он ведь говорил, что его служба безопасности знает всё о родителях детей, которые ходят в детский сад с его сыном.

– Рад, что встретил вас сегодня, Дилара. Жду вас в понедельник к двенадцати по этому адресу, – дает мне визитку.

– Что это? У меня работа. В девять собрание.

Я растеряна, так как вообще не пойму, что происходит.

– Ах да, вы же еще не в курсе. В девять будет собрание по поводу смены руководства вашей компании. Вам нужды знакомиться с новым начальством нет.

У меня голова кругом от таких новостей, но он говорит так уверенно, что я отчего-то не сомневаюсь, что он не врет.

– Что это значит?

– Я выкупил вашу компанию, Дилара, так что в Кассиопее вы больше не работаете.

– Меня увольняют? – выдыхаю, в горле ком, ведь таких трудов мне стоило найти эту работу и закрепиться на ней. А теперь вот так просто говорят, что на работу я могу больше не выходить. Даже как-то пропускаю мимо ушей новость о том, что новый хозяин предприятия – Плесецкий.

– Переводят в головной офис, Дилара, – качает головой Макар, глаза его сверкают холодной сталью. – В понедельник я лично введу вас в курс дела.

Меня обдает испариной, и я глупо моргаю, пытаясь осознать, что он говорит. Выходит так, что Плесецкий купил компанию, в которой я работаю, а теперь лично сообщает мне о том, что я теперь буду работать в головном офисе. С ним.

О Саиде в этот момент я как-то забываю, а вот он о нас нет. Он выдвигается вперед и снова бычится.

– Моя жена на тебя, хмырь, работать не будет. Ей вообще нет нужды работать!

– Это не тебе решать, Саид, – вспыхиваю на этот раз уже я, и теперь просто из принципа буду работать на Плесецкого, каким бы странным и пугающим он мне не казался.

Остро вдруг осознаю, что если уволюсь, то это будет плюс для Саида, который наверняка захочет прижать меня этим и отобрать дочь, чтобы заставить меня быть снова с ним.

– Ты моя жена!

– Бывшая, – холодно пресекает дальнейшие попытки Саида Плесецкий и резко встает между нами, отчего я даже чувствую к нему благодарность.

– Не лезь, мужик, я могу и сломать тебя, да только пацана твоего жаль, если батю его тут пополам переломаю.

– Уверен? Смотри, себе хребет не переломай.

Плесецкий и бровью не ведет, не реагирует на угрозы, явно не боится.

Обстановка накаляется, и я сглатываю, в панике оглядываясь по сторонам и выискивая, есть ли кто-то, кто сможет остановить драку, если она вдруг возникнет.

– Отец, ты обещал меня в тир сводить, стрелять научить, – звучит вдруг настороженный голос Гордея, сына Макара. Ему уже сделали аквагрим, и появляется он весьма вовремя.

– Тир? – усмехается Саид – Да такой столичный хлыщ, как ты, вряд ли что тяжелее ручки в руке держал. Хоть одну цель выбить сможешь?

– Недооценка противника – главная ошибка всех моих конкурентов.

Макар прищуривается, дергая плечом, а вот я холодею. Что-то мне подсказывает, что все те, кто были его конкурентами, давно разорены или работают на него.

– Папа, я тоже хочу в тир! – кричит Амина, повисая на ноге отца, а затем недобрым взглядом смотрит на Гордей. – А мой папка лучше твоего стреляет. Спорим?

– Мой папка – лучший! Спорим!

– Нет, мой!

– Мой!

Дети снова спорят друг с другом, повышая сопернический дух, и мы впятером идет к тиру. Я плетусь в конце, не понимая, как так вообще вышло, но вряд ли кто смог бы ответить мне на этот вопрос.