Второй шанс для сгоревшего феникса

Глава 8

Повисла тишина.

Ялис моргнул, на его лице медленно проступало осознание моих слов. Рваный, свистящий выдох, гримаса, отразившая целую палитру эмоций, лопнувшая корочка на щеке и выступившая капля крови.

Я невозмутимо ждала.

— Шутите, леди? — зло, по-змеиному прошипел он. — Свободу в обмен на клятву? Вы бы еще нож в сердце предложили за жизнь.

— Я предложила свободу от каторги, лорд.

Он покачал головой, нахмурился.

Клятва… Нужно быть в отчаянном положении, чтобы согласиться отдать над собой власть другому человеку, притом вероятному недоброжелателю. У Ялиса нет причин ждать, что я буду милой, а не решу отыграться и за бокал, и за его партнерство с дядей.

Я не торопила, не уговаривала. Да и что нового я могла сказать? И зачем?

— Знаете, леди, я, пожалуй, откажусь.

— Вы уверены?

— Наш суд неподкупный и справедливый. — Он криво ухмыльнулся, явно вкладывая в свои слова не веру, а издевку. — Я действительно не знал, что в бокале, а если бы знал, никогда бы его вам не предложил. Я выйду отсюда живым, оправданным, свободным по-настоящему. Уведите меня!

От его громкого окрика я вздрогнула. Вот же паршивец. Ну ладно, сам напросился.

Его ледяной взгляд обжег, и тут же зазвенел металл цепей. Жандарм, о котором я почти забыла, вышел из тени под лучи дневного света, ловко отстегнул наручники от вмурованного в пол кольца и совершенно ненужным, ведь Ялис не сопротивлялся, пинком попытался заставить его идти быстрее.

Я до последнего смотрела Ялису в спину, он так и не обернулся, зато, насколько позволяли цепи, держал осанку.

Шаги и позвякивание стихли.

Что же, его выбор. Независимо от того, знал парень про бокал или нет, он был бы мне полезен. Да и будет полезен, когда осознает, насколько глубоко провалился в ад. Иллюзии в тюрьме рушатся быстро.

— Леди Нияр, как все прошло? — На стул, где пять минут назад сидел Ялис, опустился офицер Фарроу.

— Со мной он говорил, — вздохнула я. — Сказал, что невиновен, что надеется на дотошность следствия и справедливость суда. Кто дал ему бокал, он якобы не помнит. По-моему, лжет. Увы, я сама очень плохо помню этот момент, слишком все вышло неожиданно. Я так испугалась…

— Не стоит себя винить, леди, это была хорошая попытка. Если еще что-то вспомните, обязательно поставьте меня в известность.

— Вы разочарованы, лорд Фарроу?

— Нет, идея была хорошей. Идемте в кабинет. И будьте добры, постарайтесь передать мне все, о чем вы говорили, в подробностях.

Я кивнула и, когда мы вернулись к его столу, действительно постаралась чуть ли не дословно повторить, о чем мы с Ялисом говорили. Фарроу быстро скользил острием карандаша по страницам своей записной книжки, задавал уточняющие вопросы, помогал вспомнить нюансы и детали.

О предложенной Ялису сделке я умолчала. Будем считать, что это слишком личное.

Когда офицер закончил писать, я побарабанила ногтями по столешнице и задумчиво протянула:

— Лорд Фарроу, можно… вопрос? Лорд Иглори плохо выглядит. Ссадины, синяк под глазом. Если он скрывает имя соучастника, то не заставят ли его замолчать… навсегда? — И посмотрела в глаза жандарму проникновенным взглядом нежной фиалки со стальными тычинками. Чтобы без слов понял сразу несколько вещей: я хочу докопаться до правды, а значит, Ялис мне нужен живым. По этому поводу я собираюсь капать всем на мозги с упорством дырявого шланга. Мало ли, насколько я знаю будущее, все может измениться. Уже меняется, я ведь не валяюсь в клинике под капельницей. И дорогие родственники тоже могут подсуетиться, убрав козла отпущения раньше, чем состоится суд. А мне этого не нужно.

Прошла неделя.

Пока Ялис гнил в камере, а лейтенант Фарроу копался в личных делах слуг, подававших коктейли в тот день, я вела свою партизанскую войну в особняке Нияр. Родня, как коршуны, кружила, желая прижать меня к стенке для «сердечного разговора».

Дядя Бойд пытался устроить семейный совет у камина. Я встретила его, бледная как полотно, в пеньюаре, с мокрым полотенцем на голове.

— Дорогой дядя, простите… Лекарь строго-настрого запретил волнения… Голова кружится… — Мой голос дрожал так искусно, что даже Велла, наблюдавшая за мной весь день, поверила.

Жюли атаковала во время завтрака, намекая на «неловкую ситуацию» с Ялисом и Фарроу.

— Ох, кузина, этот ужасный коктейль! — Я закатила глаза, хватаясь за сердце. — Мне опять дурно… Богиня, помогите, воздуху! — И ретировалась в спальню под предлогом приступа.

Арчи то и дело поджидал у библиотеки, у столовой, у выхода из дома, намекая, что готов выслушать, а то и обсудить то, например, что происходит.

— Арчи, милый, — вздыхала я, делая умирающий вид. — Только не сейчас! Я не могу даже слышать что-либо подобное, мне делается дурно!

Я ела в комнате, гуляла с охраной (нанятой через Фарроу под видом защиты от папарацци), а ночи тратила на изучение старых счетов и тайных записей деда. Удивительно, сколько дыр можно найти в «непогрешимых» отчетах дяди, когда знаешь, где искать.

Увы, избегать встречи бесконечно я не могла, да и продолжать ссылаться на нервное расстройство было плохой идеей: дядюшка задумался, не пригласить ли мне лекаря душевных болезней. Так недолго и в сумасшедший дом загреметь. Успокоительные быстро превратят меня… в куклу. Точь-в-точь такую же, как я была в своей первой жизни. Нет, я ни за что не позволю повторить этот кошмар наяву.

Утром нового дня я встала раньше обычного и объявила, что еду в храм вознести богине благодарность за мое чудесное спасение. Сделай я на пару глотков отравы больше… Продолжать я не стала, улыбнулась и, накинув на плечи широкий палантин, поспешила вниз по ступенькам, благо помешать мне было некому: дядя и Арчи отсыпались после ночного бильярда в Чаркском собрании, а кузина просто любила понежиться под одеялом.

Впрочем, слуги донесли, и, когда я садилась в семейный автомобиль, Жюли выбежала из дверей. Стараниями горничных выглядела она элегантно и уместно.

— Дорогая, почему ты не позвала меня? Как можно ехать одной, ты ведь все это время болела!

— Жюли, я не хотела тебя беспокоить, — спокойно пояснила я.

— Я же твоя сестра, Ари! — возмутилась она.

Я улыбнулась, кивнула и наивно понадеялась, что весь путь до храма Жюли будет дремать, однако она решила не упускать возможности и попыталась завести разговор, который я все это время избегала.