Я не смогла, и ты не сможешь тоже (СИ)

Глава 7. О том, как тяжело.

Телефон зазвонил ровно в тот момент, когда Коля обессиленно свалился с Ольги на кровать и протяжно простонал, раскинув руки.

— Ты меня когда-нибудь до смерти затрахаешь, — сообщил он, поигрывая мышцами своего совершенного, но теперь покрытого потом тела. — Три часа почти без перерыва — не всякая женщина так может.

Сказал «не всякая женщина», а подразумевал «не всякий мужчина».

Ольга не ответила: лежала животом на кровати и рылась в сумке — искала телефон. Несмотря на работающий во всю мощь кондиционер, ее тело тоже было мокрым, даже кончики пальцев — сенсорный экран не сразу сработал.

— Слушаю, — сказала она. Номер был незнакомый, но с первый звуков она поняла, КТО звонит.

— И что это было?

Ольга перекатилась на спину и положила ногу на ногу. Коля, немедленно оценив диспозицию, принялся гладить ее живот и бедра.

— А что это было? — Весело переспросила она. — Встреча старых друзей, по-моему.

— А по-моему, это была дебильная демонстрация права собственности, — возразила Лара, и голос ее, в отличие от Ольгиного, веселым не был. — Я только не поняла, кому и что ты демонстрировала.

Коля уже добрался до полоски на Ольгином лобке и вовсю гладил там, пытаясь раздвинуть ее бедра. И она поддалась — раздвинула, позволив себе легонько застонать.

— Издеваешься? — Уже с откровенной злостью в голосе спросила Лара. — Сама трахаешь эту свою девочку, а Катю взглядом чуть с землей не смешала?

Ольга посмотрела вниз. Коля зарылся головой между ее бедер и делал движения вверх-вниз.

— Во-первых, я трахаю не девочку, а мальчика, — протянула она нежно. — Вернее, он меня, если тебя интересуют детали.

— Не интересуют, — быстро сказала Лара. Слишком быстро для того, чтобы Ольга ей поверила.

— Конечно, — сказала с иронией. — Ты звонишь, чтобы пожелать мне доброй ночи и сказать спасибо за прекрасную встречу.

Все-таки языком Коля работал не очень. Ольга ладонью оттолкнула его голову и снова перевернулась на живот.

— Ты сама отказалась, — напомнила она молчащей Ларе, не забывая легонько постанывать. — Помнишь? Я предлагала, ты отказалась. Какие претензии?

Она ждала, что Лара бросит трубку, но этого не происходило. Она просто молчала там, на другом конце телефонного сигнала. Молчала, тяжело дыша — в этом дыхании слышалась и злость, и желание, и много чего еще.

— А что касается вашего милого свидания, — продолжила Ольга, не дождавшись ответа. — Не думаю, что я его испортила. Пять лет — большой срок для того, чтобы согласиться на любой предложенный вариант, так что я тебя не осуждаю.

Она услышала в телефоне какой-то звук — было похоже на скрип зубов.

— Удовлетворена? — Спросила Лара, и от интонаций ее голоса Ольгу подкинуло на кровати. — Весь яд вылила? Не себе — так никому, верно? Я первый раз за несколько лет решилась пойти на свидание, решилась отвлечься душой и просто провести хорошо время. Но ты и это у меня отняла.

Ольгино сердце заколотилось под горлом. Она хотела, очень хотела сказать другое. Сказать, что ей жаль, что она это сделала не из вредности, не из злости, а из совсем другого чувства. Но губы не разжимались, будто скованные между собой печатью. Еле-еле удалось разомкнуть.

— Лара…

— Зря я позвонила. Счастливо.

И — короткие гудки.

Ольга долго смотрела на телефон прежде чем швырнуть его на пол. А потом повернулась к Коле, обняла его за плечи и велела: «Давай еще раз. Трахни меня так, чтобы я имя собственное забыла».

Но забыть все никак не удавалось.

В следующие дни она то и дело смотрела на номер, оставшийся в списке вызовов. Не сохраняла, но и удалить не могла. Ждала, когда новые звонки навсегда похоронят его в памяти. Там, откуда его будет уже не достать.

Общалась с Инной. Переписывалась с Лизой. Однажды даже съездила к Инне в гости и познакомилась с ее дочкой. Правда, детей почему-то оказалось двое, а к ним в нагрузку прилагался биологический отец и несколько подруг, но Ольгу это не смутило. Она общалась, улыбалась, немного кокетничала и старательно прятала новые осколки, на которые в очередной раз разлетелась ее душа.

Ла-ра. Ла-ра. Так близко и так невозможно.

В пятницу Ольга получила смс. С незнакомого номера и странного содержания: «Есть важное дело. Нам нужно поговорить. Встречаемся в местном гей-клубе в одиннадцать».

Номер был не Ларин, и возникшая вдруг вопреки всему надежда растаяла практически сразу. Если не Лара, то кто? Лиза? Но номер не ее — ее телефон Ольга прекрасно знала. Тогда кто? И почему в гей-клубе?

Она твердо решила не поддаваться и никуда не ходить, но уже в десять вечера все же вышла из дома и села за руль. В ее Таганрогской жизни было слишком мало развлечений — почему не поучаствовать в еще одном?

Клуб отыскала легко. Припарковала машину, едва найдя место на заполненной стоянке, привычно осмотрела себя с ног до головы в отражении, и гордо прошла мимо юноши, исполнявшего функции фейс-контроля.

Сразу стало понятно: клуб так себе. Пиво за девяносто рублей стакан, узкий танцпол и кругом — куда ни кинь взгляд — обжимающиеся по углам парочки. Ольга прошла к бару, наслаждаясь видом того, как толпа расступается перед ней, как оглядывают, как пытаются поймать взгляд. В баре, на высоком стуле с кожаной спинкой, сидела одна из Инниных подруг.

Вот в чем дело. Значит, решила заступиться за честь подруги? Или как это называется?

Ольга присела рядом и вопросительно посмотрела на подругу. Та молча курила, глядя в ответ.

— Ну? — Пришлось поторопить.

— Я ее привела, — сказала подруга и Ольга от удивления подняла брови. — Рубину. Хочу, чтобы ты помогла ей забыть эту ее отвратительную барышню. Инка возле колонн, слева от входа. Пойди и сделай так, чтобы ей больше было не больно.

Если бы взглядом можно было убить — Ольга бы непременно сейчас это сделала. Да что себе позволяет эта маленькая дрянь!

— Деточка, — холодно сказала она. — Ты меня с кем-то спутала, и зря потратила мое время. Счастливо.

Обратный путь по залу занял куда меньше времени. Ольга больше не смотрела по сторонам — торопилась уйти из этого душного, прокуренного зала. Она ощущала себя униженной — как можно было додуматься позвать ее в ТАКОЕ место и предложить ей ТАКОЕ? КАК?

Пылая от ярости, она не особенно смотрела под ноги и, конечно же, у самого входа, когда до свободы оставалось всего несколько метров, наткнулась на Инну.

— Что ты здесь делаешь? — Хором спросили они друг друга, и Ольга вдруг поняла: не ее идея, нет, не ее. Все это сделала идиотка-подруга. Инна ни при чем.

Злость растаяла, будто ее и не было. Ольга засмеялась и взяла Инну за руку.

— Похоже, твоя подружка решила нас свести, — объяснила она, продолжая смеяться. — Я понятия не имела, зачем она зовет меня сегодня сюда.

— Я тоже, — улыбаясь, призналась Инна. — Леля в своем репертуаре. Ни ума, ни такта.

Ольга кивнула, рассматривая Инну.

— Идем гулять? — Предложила неожиданно для самой себя. — Раз уж нам обеим испортили вечер — давай этим воспользуемся?

Инна вынула из сумки телефон и посмотрела время. Ольга ласково погладила ее по обнаженному плечу, надевая пальцами лямку от сарафана.

— Идем, — попросила мягче. — Недолго. Обещаю.

Вышли из клуба, свернули с освещенной улицы на темную, и пошли — как ходили обычно, рядом, тихо беседуя. Но сегодня в этой прогулке было что-то еще. Ольга ощущала, что начала не просто нравиться Инне. Она видела: сегодня это вышло за рамки симпатии и стало чем-то другим.

— Не буду думать о ней, — приказала себе Ольга. — Буду думать о восхитительной женщине, которая идет рядом со мной.

А вслух сказала:

— Знаете, госпожа Рубина, я бы убила, если бы кто-нибудь из моих друзей решился провернуть такой фокус.

Инна засмеялась.

— Именно этим я завтра и займусь. Но, знаешь, это странно. Совсем не в Лелькином стиле.

— Серьезно? — Улыбнулась Ольга в ответ. — Выкрасть мою визитку, назначить встречу в гей-клубе… У вас замечательные друзья, госпожа Рубина.

Инна остановилась и посмотрела на Ольгу. Близко-близко.

— Гораздо интереснее, почему вы согласились, госпожа Будина, — с легкой хрипотцой в голосе спросила она.

Господи, эта хрипотца, это белеющее в темноте тело, овеваемое светлым сарафаном. Этот запах — изысканных и терпких духов. Ольга ощутила, что поддается, поддается, немного кружится голова, немного тяжелеет грудь.

— Просто я из тех, кто любит все новое и необычное, — шепнула она, и легонько потянулась к Инниным губам.

Но — нет, не позволила, взяла за руку и повела дальше, отстраняясь на ходу.

— Гей-клуб для тебя это необычно? — Спросила, но Ольгу уже не обмануть: в ту секунду она хорошо ощутила, что желание — не только ее. Желание — их общее.

Ольга задержала шаг, чтобы Инна оказалась впереди. Положила руки на ее обнаженные плечи и закусила губу, увидев, что Инна послушно остановилась, замерла.

— Ты совсем замерзла. — Шепнула, обнимая сзади и прижимаясь грудью к спине. Подышала в шею — легонько, едва заметно касаясь губами.

И скорее почувствовала, чем услышала:

— Чего ты добиваешься?

Это прозвучало наивно, и немного фривольно, и сексуально — как будто они две школьницы, впервые трогающие друг друга и теряющие голову от ощущений.

— Ты меня соблазняешь?

Ольга улыбнулась, и поцеловала Инну сзади в шею — с силой поцеловала, но только на одно мгновение. И — провела руками от живота вверх, к груди. Ощутила пальцами соски, погладила их легонько.

— По-моему, я тебя уже соблазнила.

Она гладила грудь, целовала шею и чувствовала, как расслабляется Инна в ее руках, как откидывается назад, все больше и больше опираясь, как растекается по ней самой сладкая горечь желания.

И вдруг все закончилось. Ольга не поняла, как это произошло, но одна секунда — и Инна уже не в ее руках, а стоит напротив, дышит тяжело и смотрит просительно.

— Что? — Выдохнула Ольга. — Почему?

— Я так не могу. — Инна отступила еще на шаг. Ольга с огромным трудом удержалась от того, чтобы шагнуть следом. — Мой брак все еще жив, и я не готова нарушать свои клятвы.

Господи, да что же это такое? Одна не может потому что не хочет секса без обязательств. Вторая не может потому что не хочет нарушать клятвы. Беда с этими женщинами. Бе-да.

— Хорошо, — сказала Ольга, старательно удерживая себя на месте. — В таком случае дай слово, что позвонишь мне первой, когда твой брак скончается окончательно.

Развернулась и пошла к машине, не глядя на Инну.

Чертовы женщины. Чертовы, чертовы женщины.

Только за рулем, почти доехав домой, Ольга немного пришла в себя.

— А чего ты хотела? — Спросила она у зеркала дальнего вида. — Чтобы она кинулась в твои объятия? Но ты уже достаточно хорошо ее знаешь для того, чтобы понять: это не ее сценарий. Тогда чего? Совсем одиночество загрызло? Захотелось придумать и получить хотя бы кусочек Лары?

Это было грубо, но в целом справедливо. Ольга давно поняла: ее тянет не к Инне. Ее тянет к невозможности.

— Хорошо, — сказала она вслух. — Хорошо. Что, если…

Это «если» было пугающим, ужасно пугающим. Но Ольга Будина не привыкла останавливаться на полуслове.

— Что, если мне пригласить ее на свидание?

Не Лару, но Инну? Может быть, и правда выход в этом? Не погружаться с головой, а немного — по колено — зайти в воду? Попробовать, что это. С человеком, который любит другого человека. Ладно, что там — с женщиной, которая любит другую женщину.

Попробовать немного вовлечься. Вовлечься не телом, но… душой? О, Господи!

Ольга нажала на газ. Идиотская затея. Глупая, глупая, идиотская затея.

Она выдержала ровно сутки прежде чем позвонила Инне и пригласила ее на свидание.

Как назло, именно в эти сутки решила активизироваться Лиза. В потоке эротической бессмыслицы, которую она то и дело присылала Ольге в смс и через социальные сети, стали звучать нотки «Когда же?». Ольгу очень тянуло ответить «никогда», но она отшучивалась, отмалчивалась, понимая, что рано или поздно придется что-то делать. Но делать не хотелось.

Она думала о Ларе. Думала, и заставляла себя переключаться мыслями на Инну. С ней проще. С ней безопаснее. С ней спокойнее. Довела себя до крайности и — позвонила.

— Слушаю. — Иннин голос звучал устало и обреченно.

— Что слушаешь? — Весело спросила Ольга. — Оперу?

В трубке послышался смешок.

— Нет, Оль, опера на сегодня уже закончилась. А ты звонишь по делу или просто так?

Ольга засмеялась.

— Госпожа Рубина, даже я не звоню своим подчиненным по делу в столь поздний час. Звоню, чтобы пригласить тебя на свидание.

Вот. Она это сказала. Произнесла вслух, и мир не рухнул, все было по-старому — темная комната таганрогской квартиры, красное вино в бокале, тлеющая в пепельнице сигарета. Значит, это не так страшно?

Инна молчала, и Ольга вдруг поняла, почему.

— И чего мы молчим? — Спросила она. — Я имею ввиду исключительно дружеское свидание, конечно. Твоя невинность останется неприкосновенной, а брак — целым.

Она физически ощутила, как расслабилась Инна на том конце провода.

— Давай не сегодня? — Попросила она. — У меня совершенно нет сил.

Они поболтали еще немного. Инна рассказывала о дочке, о родителях, а Ольга слушала и задумчиво рисовала сигаретой замысловатые узоры в пепельнице.

Опомнилась только услышав: «А твоя семья? Расскажи».

Лгать не хотелось. Вообще ничего не хотелось — только преодолев барьер с приглашением, Ольга поняла, как сильно устала.

Она рассказала о маме, о дурацком отце, о том, как фамилия Будина преследовала ее с детства и накладывала ограничения. Рассказала и о муже — с грустью, с печалью.

— Ты вышла замуж по любви? — Спросила Инна.

— Тогда казалось что по любви. Потом оказалось, что нет.

И — предупреждая дальнейшие расспросы — спросила вдруг:

— Госпожа Рубина. Скажи мне. Ты скучала по мне?

Одно биение сердца коснулось этой стороны трубки и отозвалось с другой. Иннино дыхание взбудоражило Ольгин слух.

— Да, — различила она еле слышное.

Помолчали. Ольга подумала, что Инна сейчас, наверное, в своей домашней одежде — сидит на темной кухне, зажав трубку в пальцах. Дышит тяжело. Сдерживает дыхание.

— Я могу приехать к тебе прямо сейчас. — Вырвалось у Ольги вдруг. Она точно знала, чувствовала: это именно то, чего хотят сейчас они обе. Но Инна сказала «нет».

— Я подожду, — пообещала Ольга, закрывая глаза. — Я терпеливая, знаешь?

— Извини, — услышала ответ. — Но я тебе не верю.