Замок серебряной розы

Глава 28

Глава 28

- Погоди, Лягушонок. Не скачи. Я почти закончил.

- Не заметила, чтобы мы начинали… - ляпнула я в полном смятении, и тут же прикусила язык. Вот же дура ты набитая, Гаяни!

Оставалась маленькая надежда, что граф понял неверно…

- Поверь, если бы мы начали, ты бы заметила, - хмыкнул граф, убивая эту робкую надежду на корню.

а между тем, ощущения во всём теле были более чем странные.

Я поспешно опустила глаза - проверять, точно ли моя одежда ещё на месте, и самое главное, где сейчас находятся руки графа.

Одежда, по счастью, обнаружилась там, где ей и положено быть, а вот руки – не очень.

Правая ладонь Ричарда уверенно покоилась на моём животе, как будто ей там самое место. Его пальцы окутывал голубоватый свет.

Ладонь медленно двинулась выше, я напряглась.

- Что ты делаешь?

- Лечу тебя, глупая. Посиди смирно ещё пару минут, осталось немного.

- Э-э-э… напомни-ка мне, вдруг я упустила этот момент. Магические лекари всегда должны трогать своих пациентов при лечении? Я полагала, это можно и на расстоянии.

- Нет, не всегда, - невозмутимо ответил Ричард и продолжил своё коварное дело.

Вот же… и даже не отпирается!

Меня обуяло нешуточное любопытство.

- И… э-э-э… много ты уже успел вылечить?

- Всё, что ниже, - загадочно ответил лекарь.

Меня бросило в жар.

- Я имел в виду пятки. Твои ноги пострадали от этих орудий пыток, которые ты называешь бальными туфлями, - добавил Ричард и издевательски коварным тоном уточнил: - А ты что подумала?

Я решила не уточнять, что, дабы окончательно не выпадать из образа идеальной невесты благородного происхождения и целомудренного воспитания. В одном Замке с Орвиком и Шианой поживёшь – и прахом оно пойдёт, это воспитание.

Во всяком случае, откуда дети берутся, я знала предельно ясно. И временами даже слышала.

- И давно ты на балах в обмороки падаешь? – как бы между делом спросил Ричард. – Стоять!

Это я снова попыталась сползти с его колен, чтобы избежать допроса.

- Ни разу до этого еще не доводилось, - ответила совершенную правду я.

Ричард нахмурил брови.

- Мне не очень нравится то, что я ощущаю.

- Правда? А я надеялась… - расстроенно протянула я.

- Магически, я имею в виду, - не поддался на провокации он. Вместо этого его ладонь продолжила сводящее с ума движение вверх по моему телу. Приближаясь к стратегически важным рубежам обороны, от прямого ощупывания которых я надеялась как можно дольше уклоняться во избежание позора.

Паника придала мне сил, и я всё-таки вывернулась из-под его наглой лапы. Ричард, видимо, решил пожалеть мою стыдливость, потому что вряд ли у меня бы этот манёвр уклонения удался без его на то милостивого согласия.

Я отсела подальше.

- Это всё духота. И усталость. Я всю прошлую ночь не спала, вот и…

Я осеклась и потупилась. Мне почему-то стало неловко признаваться в этом. Что я считала каждую минуту до бала, что не могла ни есть, ни пить в ожидании встречи. Гордость не позволяла.

Повисло неудобное молчание.

- Прекрасно тебя понимаю. Сам три дня в седле и спал такими урывками, что сейчас готов заснуть сидя, - вдруг признался мне Ричард.

Я посмотрела на него удивлённо. И вдруг стало легко на душе. Это его признание было таким простым, таким искренним, таким… доверительным каким-то. Он никогда бы не признался в своей слабости, если бы не считал меня… кем?

- Почему? – спросила я тихо.

- Что – почему, Лягушонок? Изъясняйся точнее, пожалуйста, - улыбнулся краешком губ Ричард, не отрывая внимательного взгляда от моего лица.

- Почему ты спешил? Почему ты закончил своё путешествие раньше, чем собирался?

Мой голос совсем уже снизился в шёпот.

Я в который раз себя почувствовала командиром осадной армии. Укрепления этой крепости невероятно мощны, и противник не собирается сдаваться мне на милость. Но я любым способом найду трещины в его броне.

Мысленно приготовилась к тому, что и в этот раз меня встретит глухая стена.

- Быть может, потому, что понял кое-что важное. Сокровища, которые я пытаюсь добыть из недр земли, тусклы и бледны по сравнению с теми, которые ждут меня дома.

Он сказал это таким простым и будничным тоном, и посмотрел вверх.

- Красиво сегодня.

Я тоже подняла горящее лицо.

Огромная полная луна светила в пол неба над Замком ледяной розы.

- Действительно, красиво, - согласилась я с несмелой улыбкой. Глаза слегка слезились. Слишком ярко сегодня светит эта луна.

Я сидела так, неподвижно, пару минут. А потом подумала… и придвинулась ближе.

Потом подумала ещё, и придвинулась снова.

Да какого чёрта? Я слишком долго этого ждала.

И я прижалась вплотную, со счастливым вздохом положила голову Ричарду на плечо. Он тут же оставил свою недвижимую пользу и обнял меня за плечи. Это было самое естественное в мире движение – как будто он только лишь ждал, чтобы я решилась. Отбросила робость и сама сделала шаг. Обратно к нему.

Не надо было, положа руку на сердце, и с колен-то слезать. Вот сейчас забраться обратно туда мне наглости уже определённо не хватало! А жаль. Всё-так не до такой степени я отчаянная. Так женихов не ловят.

Сердце сладко заныло в предвкушении. Что теперь?

Как будто отвечая на мой немой вопрос, Ричард провёл по моей руке от плеча и вниз, медленно-медленно, кончиками пальцев от короткого рукава, обрамлённого кружевом, до самой ямочки на локте.

Нежную кожу немедленно усыпали бугорки мурашек.

- Ты не замёрзла? Уже поздно, ночной ветер в саду, а ты слишком легко одета.

Я хотела ответить, что это не от этого мурашки.

Но меня прервал шум.

Где-то вдали темноту прорезал яркий прямоугольник света. Шумная толпа гостей повалила из-под гостеприимных сводов Замка ледяной розы на подъездную аллею. Кажется, бал окончен. Ну, или гости решили, что всё интересное они уже посмотрели.

- Что ж… судя по всему, праздник подошёл к концу. Теперь тебе тоже пора, - то ли утвердительно, то ли вопросительно проговорил Ричард. – Я тебя отвезу.

Я вспыхнула.

Он не знает.

Чуть дрожащими пальцами я порылась в бархатном мешочке на поясе.

В лунном свете блеснуло серебро тонкой цепочки с ключом на ней, которая висела, покачиваясь, на моём указательном.

- Вообще-то, не совсем. Видишь ли, твоя мама… она предложила мне остаться и провести в Замке ледяной розы… каникулы.

Боги, я чуть не ляпнула «весь свой остаток дней». И не погрешила бы против истины, между прочим, потому что именно таков был подтекст приглашения. Вот только Ричарду об этом знать, пожалуй, рановато. И я так понятия не имею, какая последует реакция. И я с нетерпением всмотрелась в его лицо.

А он… рассмеялся.

- Вот уж не знаю, сказать матери за это спасибо, или наоборот!

Я поспешно зажала ключ в кулаке и вскочила со скамьи. Отвернулась и прошла пару шагов в росистой траве.

- Прости. Это действительно, слишком неудобно. И неприлично, наверное. Пожалуй, мне и правда стоит сейчас уехать.

В горле встал ком. Я никак не могла его проглотить.

- Гаяни.

Я вся сжалась от звука моего имени в его устах. Так непривычно, после того, как много лет была просто «Лягушонок».

- Гаяни! Посмотри на меня.

Боги, ну что ему ещё от меня надо! Я уже и так еле держусь. Но такому властному графскому тону не повиноваться было невозможно. И я всё же обернулась.

- Я имел в виду, что твоё пребывание под одной со мной крышей обернётся пыткой ещё большей, чем я и так испытываю весь сегодняшний вечер. Гаяни, Гаяни… когда же ты уже оставишь свою глупую привычку от меня убегать?

Прижав руку с ключом к груди, я стояла на пронизывающем ночном ветру, с запахом сирени и вплетённой в него мелодией скрипки. И впервые в жизни позволяла себе говорить первое, что взбредёт на ум.

- Если я нужна тебе – я останусь.

Позабыв дышать, ждала ответа, как ждёт приговорённый на казнь – приказа о помиловании.

- Значит, ты остаёшься, - твёрдо ответил Ричард. А потом добавил, глядя мне в глаза гипнотическим, чёрным как ночь взглядом, от которого у меня подогнулись коленки. – Иди ко мне.

У меня очень-очень долго не получается справиться с тесёмками мешочка, в который мне нужно положить свою главную святыню на сегодня – ключ от собственных покоев в Замке ледяной розы.

Ричард не говорит ни слова, не торопит, а терпеливо ждёт, когда мои заплетающиеся пальцы со всем этим безобразием разберутся. От этого становится ещё больше волнительно, и всё внутри замирает и сладко сжимается в ожидании того, что последует дальше, уже скоро…

Нет, не совсем скоро. К утру, если пальцы будут дрожать так же сильно.

Кое-как мне всё же удаётся.

Я прерывисто вздыхаю и поднимаю глаза… смотрит. Пристальным ястребиным взглядом, от которого не укроется малейший вздох.

Значит, он хочет, чтобы я сама пришла к нему. Сама сделала эти такие трудные, невообразимо трудные шаги. Даёт свободу выбора.

Ричард Винтерстоун сидит, откинувшись на спинку скамьи, в тени кустов сирени, я же – видна вся как на ладони под призрачным лунным сиянием.

И конечно же, я делаю этот шаг. И все остальные тоже. Останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки.

Ну, в принципе, ему как раз хватает.

Потому что терпение графа, которое мне всегда казалось безграничным, сегодня явно даёт сбой. Он протягивает всё-таки руки, кладёт мне их на талию и рывком дёргает ближе.

И снова остановка. И снова Его сиятельство ждёт, что стану делать дальше я. Даёт мне право принять решение. Бережёт мою трепетную стыдливость. Конечно, это приятно. Но не тогда, когда поджилки трясутся от волнения.

Закусываю губу. Осторожно кладу ладони ему на плечи. Он по-прежнему сидит, а я – стою, нависая над ним, и это положение, которое должно бы давать власть и уверенность, почему-то наоборот наполняет меня робостью и нерешительностью.

Бедные мужчины. Оказывается, проявлять инициативу – настоящая каторга. И как они справляются? А, ну да, постоянные тренировки, чтоб им пусто было…

Моя маленькая злость даёт плоды. Я решаюсь, наконец, сделать хоть что-то, чтобы вывести нас из положения «новая скульптурная группа украсила ночной парк». Тем более, что в ироничных чёрных глазах графа уже начинают мелькать искры веселья, я чувствую это и бешусь ещё больше.

Ну же, Гаяни! Ты этого пять лет ждала. Неужели теперь струсишь?

Для начала я выбрала что-то не слишком страшное.

Медленно-медленно склонилась, с удивлением ощущая, как меняется настроение держащего меня в руках мужчины, как глубже вдыхает он воздух, как потемневший взгляд превращает его и без того чёрные глаза в два бездонных провала, в которые я вот-вот упаду и потеряюсь без остатка. Слишком много открытий сулит этот его взгляд. Не уверена, что я подозреваю даже о малой доле.

Мягко касаюсь губами его правой щеки. Там, где целовала однажды, на прощание. Но какие же разные это были поцелуи!

Осторожно, как человек ступает по тонкому льду, веду губами дальше. У него шершавая кожа, и слегка отросшие колючки царапают мои губы так, что мурашки разбегаются по всему телу. Целую его на сей раз в уголок рта. Красивые, по-мужски чётко очерченные губы остаются абсолютно недвижными, словно я искушаю каменное изваяние. А потом, раззадорившись и осмелев, касаюсь губами у самого подбородка. И…

- Как это милое дитя выросло в такую изощрённую мучительницу… - бормочет Ричард. И властно приподняв моё лицо, направляет его, наконец-то, по правильному маршруту.

Поцелуй, с которым его требовательные губы впиваются в мои, больше нельзя назвать ни невинным, ни робким. Этот жидкий огонь моментально впрыскивается мне в вены. Растекается стремительно, выбивает все мысли из головы, лишает воли.

Я прихожу в себя спустя миллион бесконечных минут и обнаруживаю, что снова сижу у него на коленях. И даже под страхом смерти не могла бы вспомнить, сам он меня туда усадил, или я без колебаний уселась сама. Да и всё равно, если честно.

Потому что так целоваться, конечно же, куда удобнее, чем согнувшись в три погибели. И мы продолжаем целоваться – жадно, упоительно, лихорадочно. Как будто никак не можем насытиться друг другом.

Обвиваю руками его шею, зарываюсь пальцами в волосы, портя аккуратный графский вид, веду себя совершенно бесцеремонно и возмутительно, но мне всё прощают. Только прижимают крепче и рычат тихо в губы, намекая, что всё правильно, так и надо, и все эти манеры и этикет остались там, позади, в светлом круге блестящего шумного бала. Здесь, в темноте под сиренью, мы больше не граф и его скромная гостья. Мы – мужчина и женщина, которые испытывают острую до боли, физически невыносимую потребность друг в друге.

Да и кому нужны эти этикеты, в самом деле. И балы тоже.

Надо было сразу из кареты тащить его под сирень. Кто бы знал, да...

Правая рука Ричарда с моей талии перемещается на спину. Поцелуй замедляется, становится томным, выдирает мне все нервы своей неторопливостью. Потому что даёт время прочувствовать каждый дюйм в продвижении его руки. И каждый крючок на платье, который он аккуратно оглаживает пальцами, не делая попытки расстегнуть. Но намекая, что мог бы. Ох, как мог бы…

Смертоубийственное для моих бедных нервов движение его пальцев заканчивается у верхнего крючка… а потом продолжается дальше. И я неожиданно для самой себя исторгаю низкий томный стон. Я специально просила Эммета сделать на спине вырез так, чтобы была открытой верхняя четверть. Это недавняя мода, так шея кажется длиннее и аристократичней… но боги, разве я могла подозревать, что именно там моя кожа настолько чувствительна, что лёгкие, как крыло бабочки прикосновения, заставят выгибаться дугой и издавать какие-то совсем уж неприличные звуки? Даже не догадывалась, что вообще могу такое бесстыдство производить.

А мой мучитель, кажется, наоборот доволен произведённым эффектом.

Потому что, разрывая поцелуй, сосредотачивается именно на этой, такой необычайно отзывчивой части моего странного организма. И мне остаётся только, всхлипнув, уткнуться лицом Ричарду в шею, беспомощно стонать и обугливаться, как подожжённое письмо, пока кончики его пальцев неспешно выводят на моей спине замысловатые узоры. И это настоящая пытка, потому что в пьяной дымке, окутавшей мой разум, я чувствую, что есть какой-то способ это всё прекратить, но никак не могу понять, какой же. А самое паршивое в этой ситуации, что мой палач его явно знает, вот только мне не говорит.

Наигравшись со спиной, его коварные руки начинают искать новую жертву.

И я в панике очень быстро понимаю, какую именно, когда они, бегло пройдясь по краю кружева на плечах, дерзко опускаются вниз.

- А-а-а… что-то и правда прохладно сегодня! – распрямившись, как сжатая пружина, я вскакиваю с его колен. Ричард успел лишь слегка коснуться ткани на лифе моего платья, а меня уже штормит так, что вот-вот упаду в обморок снова.

От этого спасительного мероприятия меня удерживает только подозрение, что тогда ведь лекарь, чего доброго, может начать лечить с того самого места, где остановился в прошлый раз.

- Трусиха! – поддевает меня Ричард, но глаза всё ещё бешеные. А моё несчастное сердечко колотится так, словно я заяц, который три мили улепётывал от волка по пересечённой местности. Ещё бы! В такой опасной близости от него проводились поползновения.

Когда он поднялся с места и в один длинный шаг покрыл всё расстояние, на которое мне потребовалось три моих, я на секунду подумала, что хочет продолжить. И что-то внутри меня отозвалось на этот порыв сладким-сладким шёпотом – «отличная идея!».

- Пожалуй, нам и правда пора возвращаться, - сдержанно проговорил Ричард, продолжая плавить чёрным взглядом моё тело до самых костей.

Я заторможено кивнула.

На мои плечи упал основательно нагретый хозяином сюртук. Мои мысли против воли стекли в обдумывание интересной научной проблемы. До которого градуса, хотелось бы знать, нагрелась его кожа, если даже через рубашку жар чуть не прожёг плотную ткань? Хоть градусник ставь для проверки, ей-богу!

Однако едва мы повернули в сторону Замка ледяной розы и я расслабилась, как тут же моё душевное равновесие снова пошатнулось, так и не успев наладиться.

- Замёрзла она, как же… Не только трусиха, ещё и врушка! – проворчал Ричард. И неожиданно склонившись, собрал языком каплю пота с моей разгорячённой шеи.

Мамочки родные… кажется, у меня из этого Замка теперь только два пути! Или под венец, или вперёд ногами от разрыва сердца.

Я бросила смущённо-перепуганный взгляд на Ричарда, но тот с обычным своим невозмутимым видом шёл рядом. Как будто не он искушал меня только что и не доводил до белого каления. Вот и доверяй после этого благовоспитанности высокородных графов! Видимо, кое-кому бабка книжек по этикету не давала. Ему попадались сплошь книги по соблазнению юных девиц. И граф куда как преуспел в этой науке.

Мне ничего более не оставалось, как тоже сделать вид, что не случилось ничего из ряда вон. И облизывание девушки после зацеловывания её насмерть под ночной сиренью – обычный пункт программы бала.

Представила, что был бы за фурор, если бы это значилось в приглашениях.

Девушки и так с ума сходят, а так и вовсе платили бы целые состояния, чтобы попасть на бал в Замок ледяной розы.

Ну и мысли в голову лезут! Это всё от нервов. Я глупо хихикнула.

- Надеюсь, ты не надо мной, - проворчал Ричард и покосился на меня горящим взглядом.

- Нет, конечно, Ваше сиятельство! Как вы могли такое подумать, - я отвернулась, чтоб задавить улыбку.

- Это хорошо. Я бы не хотел, чтоб ты подумала, что я собираюсь с тобой шутить. Мне как-то, знаешь ли, уже давно не до шуток.

От того, как он это сказал, внутри что-то сладко ёкнуло.

И я едва не навернулась об торчащий корень.

Ричард вовремя подцепил мою руку в темноте и больше уже не выпускал. Так мы и шли рядом по тропинке к Замку, и он аккуратно приноравливал свой широкий шаг к моему.

Когда мы вышли на лужайку перед Замком, залитую лунным светом, получили чудесную возможность лицезреть здоровенного белого пса, который радостно, как молодой резвый жеребец, скакал по клумбам, ломая за один прыжок всё, что только можно было сломать – одни розы выдерживали – и с восторгом лаял на луну гулким басом.

- Придётся ещё одного в нижний мир отправлять, - проговорил Ричард, кивая в его сторону. – Пока не расколотил тут всё.

- Ещё одного?

- Да. Мать когда-то уже заводила себе милейшего пса-оборотня, который перепугал насмерть всю округу и переломал в Замке половину мебели. С тех пор, как он ушёл на волю и приходит в гости только пару раз в год, окрестные деревни и пастухи вздохнули свободно. Надо их познакомить. Здесь Фантику теперь явно тесновато.

Подъездную аллею покидали последние экипажи. Фонари уплывали покачивающимися звёздами в ночную мглу, терялись за воротами, попадая в иной мир – холодный мир зимы и снега.

Я порадовалась, что остаюсь здесь.

Надолго ли?

Не хотелось загадывать.

Когда мы подошли к высокому крыльцу Замка, стали невольными свидетелями попыток дворецкого выгнать последних задержавшихся гостей. Это были две крикливые девицы в сопровождении столь же голосистой мамаши.

- Но мы еще хотели высказать лично графу благодарность за столь чудесный приём!

- Я непременно передам Его сиятельству, мисс.

- Но… мы так устали после столь оживлённого праздника! А нам предстоит столь долгий путь! Быть может…

- Сожалею, но в Замке ледяной розы закончились свободные комнаты.

- В таком огромном Замке? – их маман задрала голову, скептически озирая стремящиеся в небо стены и гордый шпиль башни, которая казалась бесконечной.

- Да. У нас ремонт.

Ричард сжал мою руку и остановил нас под сенью кустов рододендрона. Видимо, не хотел, чтоб мы столкнулись с последними гостями. Я с удивлением заметила, что он едва сдерживает смех. Его губы подрагивали, и кажется, лишь с большим усилием он удерживал невозмутимый вид, чтобы не расхохотаться. Поистине, сегодня день открытий.

Может, он ещё и щекотки боится?

Вдруг ужасно захотелось попробовать. Я просто не знаю, как сдержалась.

- Хорошо, в таком случае скажите мне хотя бы, когда будет следующий такой же бал? – гостья едва не притопнула от досады.

На чопорном лице Торнвуда не дрогнул ни единый мускул.

- Будем надеяться, что в ближайшие лет двадцать нам такой же больше не понадобится.

Девицы осеклись, не зная, что ответить. Но мамаша их была явно не робкого десятка.

- Не обижайтесь, но вы слишком нагло себя ведёте для обычного слуги!

Торнвуд позволил себе намёк на еле заметную улыбку.

- Поверьте, мадам, - я слишком давно живу на свете, чтоб обижаться на такие мелочи! Или принимать во внимание чье бы то ни было мнение, кроме хозяйского.

На это даже мадам курица не нашлась, что ответить, поэтому подхватила под крыло своих длинношеих цыпочек и продолжая недовольно кудахтать, поспешила к последнему из экипажей, кучер которого уже едва сдерживал нетерпеливых коней.

Мы с Ричардом переглянулись как заговорщики. Он приподнял бровь иронично и кивнул в сторону высоких дверей Замка. Я смущённо потупилась и улыбнулась. Мы были как два преступника, которые возвращаются с «дела». Не желали никому попадаться на глаза.

Ричард склонился ко мне и тихо прошептал в самое ухо.

- Можем влезть в окно, если хочешь.

- Если только твоя бабушка всё ещё не спит и бдит где-то поблизости, - я с трудом смогла ответить. Дыхания как-то не хватало и сердце тут же принялось отбивать такты в три раза чаще от такой близости его губ. – А твоего… дворецкого… я не боюсь.

- Это хорошо. В этом Замке тебе бояться нечего. Возможно, кроме меня, - мурлыкнул Ричард и потянул меня за руку вперёд в нетерпении. Моё несчастное сердечко в очередной раз совершило кульбит в груди, а ноги стали какими-то ватными.

Нет, дура я всё-таки.

Я, наверное, просто придумываю всё время его словам какие-то не те подтексты. Не может же быть, чтобы мой вечно такой сдержанный Ричард и в самом деле имел в виду… или может?..

Как бы то ни было, когда меня в прямом смысле слова почти протаскивали на буксире мимо чинно застывшего на пороге дворецкого, я старательно отводила глаза.

- Юная мисс! Ваша комната готова, вещи ваши доставлены. Или, может быть, будут другие приказания? – Торнвуд многозначительно скользнул взглядом по сюртуку своего молодого господина на моих плечах. Я смутилась окончательно, хотя казалось бы, куда уж больше.

- Что вы? К-какие могут быть другие приказания? – я уже почти заикалась.

- Ну, мало ли! Я достаточно долго служу этой семье, чтобы ничему не удивляться, - загадочно ухмыльнулся Торнвуд в седые бакенбарды.

Я подняла растерянный взгляд на Ричарда.

- Нет, юная леди будет проживать в своих собственных покоях, - чётко повторил Ричард, с нажимом выделяя «свои собственные». Кажется, эти двое прекрасно друг друга поняли, в отличие от меня. Но попросить конкретизировать для непонятливых у меня почему-то язык не повернулся.

Я оглянуться не успела, как мы уже оказались на лестнице.

Ричард пропустил меня вперёд, как истинный джентльмен. Я вцепилась покрепче в изогнутые кованые перила, чтобы не упасть от переизбытка чувств. В Замке было так темно и тихо, словно он вдруг весь вымер. Лишь лунный свет, преломлённый синими витражами, рисовал таинственные картины на белых стенах. Даже не верилось, что совсем недавно здесь было так шумно и оживлённо. Теперь тут словно были только мы вдвоём.

Ступень за ступенью, я поднималась медленно, и каждый мой шаг отдавался гулко стуком каблуков по камню.

Молчание было невыносимым.

- А… как долго у вас служит ваш дворецкий? – я решила удовлетворить, наконец-то, любопытство, а заодно прекратить смущающую тишину.

Тишина за моей спиной ответила бархатным низким голосом:

- Сам точно не знаю. Он служил каждому поколению владельцев Замка ледяной розы. Так что… Полагаю, лет четыреста. Или пятьсот.

Завела, называется, светскую беседу.

А мне сходу начали выдавать семейные тайны.

Я споткнулась в очередной раз и чуть не полетела с лестницы. Правда, лететь было недалеко. Быстро подхватили знакомые руки.

Ричард прижал меня к себе. Мы замерли.

Он коснулся носом моего виска. Вдохнул запах волос. Я смежила веки. Ощущение падения всё не отпускало, тело словно не желало смириться с реальностью – и глубоко внутри я всё падала, и падала, и падала…

Горячие губы коснулись моего уха.

- Нет, это испытание решительно не для моих нервов… давай уже скорее отведём тебя в твою спальню. Закроешь дверь поплотнее. И ключ изнутри не забудь повернуть.

- А… если забуду? – выдохнула я.

Ричард проворчал что-то неразборчиво, выпустил меня из объятий и подтолкнул вверх по лестнице.

- Где твои покои? – с усилием проговорил он. А меня вдруг осенило.

Не одной мне сейчас нелегко.

Мы как раз проходили второй этаж, где были гостевые комнаты. Мно-о-ого совершенно пустых и не занятых гостевых комнат.

Я откинула зелёный локон и бросила на Ричарда загадочный взгляд через плечо.

- Не здесь. Выше.

Граф Винтерстоун за моей спиной чертыхнулся. Надо же – кажется, ему изменяет его хвалёная выдержка! Ругаться при даме, как не стыдно!

Да-а-а, граф, вы всё правильно поняли! Мои покои – на третьем этаже. Там же, где хозяйские спальни.

Мы сошли с лестницы и вступили в тот самый таинственный и тихий коридор, что оканчивался «везучим подоконником». Воспоминания захлестнули, радостное предвкушение против воли вскипело внутри, как стайка пузырьков шампанского.

- И где же, Гаяни?

- Дальше, граф. Дальше, - легкомысленно проговорила я, летящей походкой идя впереди него.

Я чувствовала, как мужской взгляд скользит по моему телу. Неотрывно провожает каждый мой шаг. Это будоражило. Тем более, что сзади был мой наиболее выигрышный ракурс, я считала. Там у меня было на что посмотреть, в отличие от… но не будем о грустном.

- Гаяни… - выдохнул Ричард, когда коридор стал как-то подозрительно заканчиваться.

- Я тут не при чём! Покои мне выбирала твоя добрая матушка, - невинным тоном ответила я и остановилась возле ближайшей к окну двери. Той самой комнаты, за стеночкой у которой была спальня Ричарда.

- А я-то думал, что у нас только Замок сводничеством промышляет, - ответил он напряжённым голосом, и ни капли смеха в нём не было. – Оказывается, и моя «добрая матушка» туда же. Вот от кого никак не ожидал такой подставы…

Я резко обернулась к Ричарду. Оперлась спиной о желанную дверь. Рискнула наконец-то поднять глаза к его лицу и попытаться понять, о чём он думает. И что будет делать теперь.

Ричард подошёл совсем близко, его тень накрыла меня. Глаза горели как черные звёзды, прожигая с высоты.

- Я могу выбрать другое место для ночлега, если здесь тебе мешаю… ох.

Вместо ответа он молча подался вперёд и прижал меня к двери так, что не дёрнешься. С тихим шелестом его сюртук сполз с моих плеч к ногам.

Замерев, как мышка, попавшая в когти коту, я умирая от волнения ждала, что будет дальше.

Жаркий поцелуй куда-то мне под ухо. Там, где быстро-быстро бьётся пульс. Так долго прижимается губами, что кажется мне – на этом месте теперь навсегда останется печать. Печать принадлежности ему.

- Спокойной ночи, Лягушонок.

Его шёпот вибрирует на нежной, болезненно чувствительной, поцелованной коже так, что по телу прокатывается дрожь.

- А… ты? – шепчу я, задыхаясь. В тёмном мареве, в котором я тону от его пьянящей близости, у меня в который раз заканчиваются и дыхание, и мысли, и слова. Остаётся только слабый детский лепет. И как ребёнок, я точно так же разучилась ходить, кажется. Если он сейчас перестанет прижимать меня к двери своим весом, точно упаду.

Не отрываясь от моей шеи, Ричард поднимает руку к моему лицу и наощупь касается губ. Медленно обводит шершавой подушечкой большого пальца контур. Дразнящий, сводящий с ума жест.

- А я – тоже спать. Больше никаких ночных отлучек не будет, Гаяни. Можешь быть спокойна. Обещаю тебе.

Приоткрываю губы под касаниями этих неторопливых, уверенных в своей власти пальцев. Вцепляюсь в белую рубашку на его груди. Понимаю, что не могу сейчас отпустить. Просто не могу.

- Тогда может быть… останешься? – Сбиваюсь, когда он поднимает голову и внимательно, испытующе заглядывает мне в лицо. – Я имею в виду… в моих покоях. Побудешь со мной… еще немного?