Замок серебряной розы

Глава 34

Глава 34

Я по самую щиколотку утонула в серебряном пепле, мягком, как речной песок. Но кожа не чувствовала этого прикосновения. Я была словно деревянная кукла, которая лишь может механически двигаться, переставляя ноги на шарнирах.

Я больше не ощущала даже обнимающих меня рук.

Это пугало до жути.

Словно проваливаешься внутрь какого-то непроницаемого кокона, что отделяет от остального мира. Наверное, поэтому меня испугался Замок ледяной розы. Я чудовище. Бесчувственное чудовище, которое слышит голоса прошлого в своей голове.

Почему только этот мужчина упрямо не желает оставлять меня одну? Что его держит?

Ричард отстранился немного, продолжая обнимать меня одной рукой за талию – осторожно, будто я была хрустальная. А второй бережно убрал спутанные зелёные пряди, прилипшие к вискам, на которых выступила лихорадочная испарина.

Я вцеплялась в его плечи так, словно тонула, словно умру, если отпущу. И как безумная вглядывалась в черты его лица – красивые, будто высеченные скульптором из камня. Может, в них я найду ответ?

Он проговорил тихо хриплым шёпотом:

- Всегда знал, что безрассудные поступки – зло. Не надо было нам вообще отсюда уходить. Но я, как истинный джентльмен, хотел сделать всё правильно…

Боль и точно стала меньше. Я даже смогла вздохнуть. Он прав - не надо было покидать это зачарованное место.

- Гаяни, когда это началось?

- Что?.. – непонимающе откликнулась я.

- Осколки гиара в твоей голове. Когда они пробудились? И не надо, не спорь. Я вижу, он заставляет тебя всё отрицать. Мешает рассказать. Затыкает тебе рот. Кажется, у этой дряни тоже есть инстинкт самосохранение. Но ему теперь ничего не поможет, пусть не надеется.

В жёстком чёрном взгляде было такое мрачное выражение, с которым врагу сносят голову на поле боя. Я уже видела у Ричарда Винтерстоуна точно такое недавно. И застыла в ужасе. Каждая клетка моего тела требовала, вопила – беги от него! Беги сейчас же. Но я не могла. Кажется, исчерпала свой лимит побегов. Ноги не слушались.

- Я наконец-то понял, что мне напоминает твоё странное поведение – как сомнамбулы какой-то, от которой осталась одна безучастная ко всему оболочка. Ты же была точно такой пять лет назад, когда проклятый камень подчинил твою волю! Видимо, зараза пустила корни глубже, чем все мы полагали. Я был уверен, что тогда вылечил тебя до конца. Жестоко ошибался. Впрочем, уже наказан за это. Попросить что ли Орвика врезать мне еще раз, когда вернёмся… он точно будет рад. Надеюсь только, я не опоздал вернуть все назад. Постой-ка…

Он положил ладонь мне на лоб, как ребёнку проверяют температуру.

Я дёрнулась, но Ричард по-прежнему держал крепко.

Ничего не произошло сначала.

Но потом я ощутила в месте соприкосновения нашей кожи лёгкое покалывание. Словно в конечность, которая долго-долго была затёкшей и онемела, начинает поступать кровь. И так же, как и в этом случае, вслед за ощущениям пришли болевые уколы – тысячами, нет, миллионами мелких иголок.

Я сжала зубы и терпела. Боль… что мне боль, если взамен я снова буду чувствовать прикосновения? Я так долго не ощущала вообще ничего, что сейчас готова отдать что угодно за это чудо.

Как будто посреди трапезы вместо вкусных блюд тебе подают траву, и ты начинаешь её есть – пресную, безвкусную. На это была похожа моя жизнь в коконе. Не хочу возвращаться обратно.

Поэтому я продолжала сжимать зубы всё крепче и терпеть. Быть может, вслед за прикосновениями вернутся и воспоминания?..

Да.

Я и правда вспомнила.

Эта новая боль – не та, что от гиара, а другая, застарелая, привычная мне, почти родная, провела меня путеводной нитью в те времена, когда я была ещё живой. Снова как со стороны увидела себя сидящей на окне и глядящей в ночь. Книга, раскрытая на странице, которую не могу перелистнуть уже целый час. Оплывшая свеча рядом на подоконнике. И мои мысли, бесконечные, горькие. По кругу, по кругу, по кругу…

Я снова вернулась во времена безысходной тоски и одиночества – и как умирающий от голода тёплый хлеб, принимала теперь это драгоценное воспоминание. Боль, с которой ныла моя душа тогда, разрасталась, как изысканный цветок, как побеги, которые пробиваются через каменные плиты, и…

- Что это?! – Ричард отдёрнул руку, как будто обжёгся.

Я удивилась.

- Ты тоже это ощущаешь? Это просто моя боль. За все эти годы, когда я была одна. Ничего удивительного. Я к ней уже привыкла. Даже рада, что она возвращается. Она другая, близкая и понятная. Приятно хоть что-то чувствовать. Хоть что-то вспоминать.

Он ответил так, будто речь давалась ему с трудом.

- Я… многих лечил. Многое повидал. Но никогда… боли настолько жестокой. Испепеляющей. И ты это носила в себе столько лет? – Шок в его чёрных глазах сменился решимостью. – Я заберу у тебя эту боль. Всю, без остатка.

Мои слабые попытки увернуться были немедленно пресечены. Я попыталась запротестовать изо всех своих жалких силёнок.

- Н-не надо! Перестань! Слишком больно. Я не хочу, чтобы тебе было так же. Я вынесу всё сама, не нужно…

Но Ричард меня больше не слушал.

Схватил в охапку.

И прижался к моему лбу губами.

…Я поняла, что до этого момента ничего не знала о настоящей боли. Такой, которая скручивает судорогой всё тело, рвёт на куски, воспламеняет кровь, плавит кости и сжигает нервы.

И в этот раз мы чувствовали её оба.

Потому что Ричард рычал – как волк, который вцепился в горло добыче. И больше не отпустит, пока враг не падёт бездыханным. Или не падёт бездыханным волк.

Кажется, теперь моя жизнь зависела от того, который из зверей окажется сильнее – он, или тот зверь, что затаился у меня внутри.

Первыми были ноги.

Я вдруг ощутила – по-настоящему ощутила мягкость серебряного пепла, в котором они утопали по щиколотку. Как он струится меж пальцев, обволакивает своей прохладной нежностью, словно стоишь на речном дне.

Затем…

Затем пришёл голод. Вдруг ужасно захотелось есть. Сколько я уже не ем?... а, неважно. Просто интересно.

Потом плечи.

Он держал меня за плечи руками горячими, как печка. С левого почти сползло кружево и там, где его пальцы касались обнажённой кожи, наверное, будет ожог.

Холод ночного ветра на мокрой шее.

И наконец…

Лёгкость. И пустота во всём теле.

Я даже не заметила момент, когда боль ушла. Словно невидимый монстр втянул обратно щупальца, которыми охватывал меня всю – они разжимались постепенно и вот теперь, кажется, убрались совсем.

И я бы полностью отдалась безумному чувству счастья от этого факта, если б не белый как снег Ричард, который меня-то отпустил, почти оттолкнул, но сам остался стоять, пошатываясь, как листочек на ветру.

Я скорей ухватила его под локоть и принялась оглядываться в поисках места, куда бы можно усадить эту громадину. А то что-то подсказывало, с высоты его роста даже в песочек падать будет не слишком приятно.

Рядом обнаружился какой-то полузанесенный пеплом кусок белого камня – судя по рельефу, основание разрушенной лестницы. Ступени три или четыре – исщербленные, почти стертые. Они переходили в широкий обломок плоской каменной плиты. Похоже, крыльцо? Или лестничный пролёт.

В любом случае, альтернатив не предвиделось, и я потащила Ричарда туда. Он даже не протестовал и не пытался командовать, что лучше всяких слов дало мне понять, насколько ему плохо.

Осторожненько усадила, сама уселась рядом, плечом к плечу, готовая на всякий случай подхватить, если начнёт заваливаться.

В здешнем пустынном месте, даже если я примусь кричать и звать на помощь, никто не придёт. Вот главный минус быть единственным лекарем в округе – тебе самому болеть нежелательно. В добавок ко мне пришла здравая мысль, что пожалуй, перенести нас обоих куда-нибудь отсюда я тоже не смогу, силёнок не хватит. Но почему-то паники при этом у меня не было.

Было удивительно спокойно на душе и чувство, что теперь всё будет хорошо.

Будто просыпаешься от мерзкого, липкого, противного кошмара – и начинаешь осознавать, что это лишь сон, и с наступлением утра он рассеялся как дым.

Кстати, утро и правда наступало. Край неба над чёрными скалами медленно светлел.

- Чем тебе помочь?

Ричард покачал головой. Мы принялись просто сидеть рядом и молчать.

Он сгорбился, опустил голову и тяжело дышал. А руки, лежащие на коленях с расслабленными кистями – подрагивали. Мне захотелось погладить их благодарно, но я всё не решалась трогать – вдруг ему сейчас неприятно.

- Как ты?

Вместо ответа он поморщился, и я поняла, что пока лучше не приставать.

И еще минут десять мы молча сидели рядом, и я грелась об его плечо, потому что ночной ветер продувал насквозь моё тонкое бальное платье. Боги, как же прекрасно, оказывается, чувствовать! Даже такие вещи.

- Я… в порядке, - наконец проговорил Ричард.

- Точно?!

- Точно, точно. Лягушонок, не придумывай себе! Что мне сделается?

- Не знаю… выглядишь ты так себе. Краше в гроб кладут, как говорится.

Краешек его губ изогнулся в улыбке.

- Думаешь, ты выглядела лучше, когда я вытаскивал из тебя эту дрянь?

Я стушевалась. А потом запереживала.

- Надеюсь, это не значит, что теперь гиаром будешь болеть ты?

Его широкая ладонь на мгновение накрыла мою, лежащую на коленке. Сжала.

- Нет, разумеется. Сволочь сдохла. Теперь точно.

Я невольно расплылась в счастливой улыбке.

Жизнь, оказывается, прекрасна.

- Но ты уверен, что в порядке?

- Гаяни! – рыкнул Ричард, и я тут же втянула голову в плечи.

- Всё-всё, больше не пристаю! Просто я переживаю.

Он вздохнул.

- У меня это нормальное состояние. Я много раз лечил других людей… да и зверей. Ничего страшного со мной не происходит. Банальная трансформация энергии. Маги-лекари не просто впитывают негативную энергию болезни, они умеют перерабатывать ее внутри себя без вреда для организма, даже подпитывать этим собственную магию. Вот только у тебя это была не совсем болезнь. И такое количество энергии переварить за один раз мне еще не доводилось. Так что трансформация затянулась. Но дай мне немного времени – я с этим справлюсь. Лучше пока расскажи, как ты?

Как я?..

Я закрыла на минуту глаза и прислушалась к ощущениям.

Потом открыла и посмотрела вверх, на бледнеющую луну, что готова была уже уйти на покой. На светлый край неба, чётко очерченную линию гор, за которой где-то далеко к нам уже приближался рассвет.

Мне – потрясающе.

Светло и легко, как никогда в жизни, пожалуй.

Как будто заново родилась на свет.

Как будто душа парит на лёгких белых крыльях – светлая, невесомая, очищенная от всей грязи, что носила в себе так долго, камнем на шее, который мешал взлететь.

Новая жизнь.

Которую я могу начать с чистого листа.

- Я никогда ещё не чувствовала себя такой свободной. От прошлого, от власти чужой магии, от возложенных на меня ожиданий и особых миссий, для которых была нужна моя жизнь как простой ингредиент в зелье, от голосов прошлого и будущего, от бремени моего дара, от… - я смутилась и умолкла.

Открытие было странным, его следовало обдумать.

– Свободной от чего? Ты не договорила.

Я смутилась ещё больше.

- Не скажу.

- Почему?

- Ты… можешь расстроиться. Или обидеться.

Ричард посмотрит на меня скептически.

- Лягушонок. После всего, что было, ты правда думаешь, что сможешь меня чем-нибудь удивить? Как я был прав когда-то, когда предположил, что ты вечно будешь сводить меня с ума.

Он наконец выровнял дыхание, оперся ладонями о края искрошенных ступеней, откинул голову назад. Кажется, тоже любовался предрассветным небом. Умиротворяющее зрелище.

Как не хотелось портить такое мирное утро. Но я слишком уважала Ричарда, чтобы сейчас врать.

- Ну? Выкладывай, я жду, - проворчал он. Я поняла, что нет ни единого шанса отвертеться.

Сцепив пальцы в замок на коленках, я набрала воздуху в грудь и приготовилась сдаваться. Интересно, после такого признания у нас будет шанс остаться хотя бы друзьями? Чтоб скорее закончить неловкую сцену и узнать свой приговор, я принялась тараторить быстро-быстро:

- Мне кажется… прости, но ты просил говорить как есть… что я себя чувствую сейчас свободной даже от… своей детской любви к тебе. Как будто я больше не обязана, понимаешь? Ни любить, ни страдать… вот эта вот вся драма с оттенком трагедии, в которой я жила все эти годы. Такая легкость на душе! Я не специально, и даже не хотела об этом думать, но оно как-то само подумалось… а что, если я влюбилась тогда просто в мечту о чем-то прекрасном и далеком? Ты был как луч из другого мира, который заглянул в мою хмурую жизнь и осветил её. Показал, что есть новые горизонты, за которыми я не бывала. Другие миры, в которых всё не так, как в моём. Мне страшно и тревожно, но я не могу не задаваться вопросом. Ричард, вдруг я влюбилась в эту мечту, а не в тебя? Не в человека, которого толком и не успела узнать даже? Влюбилась, как… как… ребенок влюбляется в книжного героя. Который самый лучший, самый чудесный на свете и… немножко создан его воображением? – Я поёрзала и с тоской посмотрела на Ричарда, ожидая вердикта. - Вот. Я облегчила душу. Теперь можешь рассказать мне, какая я ветреная и ужасная девушка.

Пока он меня слушал, на его лице не дрогнул ни единый мускул. Хотя я сама чуть под землю не провалилась, еле заставила себя не вскакивать и – что было особенно трудно – не заикаться.

А он просто слушал расслабленно.

И когда я замолчала, продолжил разглядывать рассвет.

А у меня вот от расслабленности и лёгкости не осталось и следа. Я ждала его ответа с неожиданным трепетом. И двадцать раз пожалела, что ляпнула такие оскорбительные для мужской гордости вещи. Тем более, ей сегодня и так досталось. Я же так надеялась, что мы сможем хотя бы остаться друзьями! Я не переживу, если он сейчас скажет, что вылечил меня, и на этом наши пути расходятся.

От этой мысли как-то совсем поплохело и бросило в холодный пот.

Дура, дура ты Гайка, идиотка! Всегда это знала про себя, неужели так не терпелось ещё раз удостовериться?!

И вот кто за язык тянул.

Неужели так сложно было отшутиться, авось не стал бы расспрашивать? Нет, тебе позарез надо было вывалить все глупости, которые пришли в твою пустую голову, едва она успела освободиться после гиара! Вот уж правду говорят, свято место пусто не бывает. Видимо, твоей тупой голове не живётся просто так!

А он ещё как на зло молчит и о чём-то себе думает.

- Ну? – я едва не подпрыгивала на месте от нетерпения.

- Что, ну? – улыбнулся Ричард, и скосил на меня лукавый взгляд.

- Что ты теперь обо мне думаешь? – с тревогой спросила я, едва сдерживаясь, чтоб не вцепиться в него и не потрясти. Вот же… непрошибаемый!

- Думаю, что моя девочка, наконец-то, по-настоящему выросла. И что пожалуй, тобой горжусь.

Вот-те раз.

Я растерялась.

То есть совершенно.

Это как так-то?

- Ты меня что, вообще не слушал? – на всякий случай переспросила с подозрением.

– Отчего же? Слушал. И прекрасно понял тебя, Лягушонок! И по этому поводу думаю вот что. – Лукавые огни в чёрных глазах разгорались. Мне окончательно стало ясно, что он пришёл в норму. И окончательно стало ясно, что я, наоборот, безнадёжно запуталась. - Ты поняла, что твои прежние романтические фантазии были во многом детскими. Прекрасно. Ну так теперь тебе ничего не мешает влюбиться в меня снова! По-настоящему.

Я в который раз осознала, что потеряла нить разговора. Как этот человек умудряется ставить меня в тупик своими словами по нескольку раз за считанные минуты?

А горячее плечо рядом грело.

И отодвигаться от него совершенно не хотелось.

Пожалуй, сейчас это была единственная надёжная вещь в мире, в котором я, кажется, совсем-совсем заблудилась.

Ричард продолжил сидеть неподвижно, к счастью. Но слегка повернул лицо ко мне. Я подняла на него глаза.

Как неожиданно близко смеющийся чёрный взгляд.

- Ты недавно мне сказала – «посмотри на меня». И я посмотрел. Посмотрел внимательно. Да так, что до сих пор расхлёбываю последствия. А теперь у нас есть шанс, Гаяни – неужели ты не понимаешь? Начать нашу историю вместе. Одновременно. Никто больше не будет никого обгонять, никто не будет никого ждать. Вместе, рука об руку.

- Т-то есть ты предлагаешь… - от волнения я всё-таки начала заикаться.

- Предлагаю теперь тебе посмотреть на меня повнимательнее. Что скажешь? – Ричард иронично приподнял бровь. - И кстати, я прекрасно помню твой список качеств идеального жениха. Между прочим, подхожу по всем пунктам!

- Ещё бы, с тебя был списан, - проговорила я заторможенно.

Ричард едва заметно усмехнулся. В глазах плясали бесята. Я поняла, что этот мой маленький секрет он и так раскрыл.

Но как же давно это было! Как в прошлой жизни. Однако напоминание об этом маленьком эпизоде нашей общей биографии почему-то задело за живое, ещё больше выдернуло из тех спокойных волн лёгкости и душевного равновесия, в которых я пребывала.

Кажется, я снова вхожу в незнакомые бурные воды.

Пора попрощаться со штилем.

- Значит, посмотреть повнимательнее… - задумчиво протянула я.

Ричард сделал серьёзное лицо и не шевелился, всем своим видом являя покорность и готовность предоставить всего себя для изучения и принятия столь ответственного решения. Только глаза… в глаза лучше было сейчас не смотреть, в них по-прежнему скакали лукавые бесы. И боюсь, если надолго там задержаться, они утянут за собой и меня.

А я же собиралась сделать осознанный, взрослый выбор?

И я решила подойти к делу вдумчиво. Принялась за скрупулёзный осмотр сидящего передо мной отдельно взятого экземпляра мужского пола, выдвинувшего свою кандидатуру на рассмотрение.

Так…

Соберись, Гайка!

Должны же в твоей пустой голове хоть на этот раз завестись здравые мысли.

Что ж, список необходимых качеств идеального жениха мы, пожалуй, отбросим – и ежу понятно, что там можно галочку на каждом пункте ставить, а лучше по две. Или три.

Внешность, ум, происхождение, богатство… все это здорово, всё у него на месте и прилагается к Ричарду Винтерстоуну, наследнику Замка ледяной розы, потомственному графу в страшно вспомнить каком колене и самому завидному жениху Королевства Ледяных Островов.

Вот только разве за это любят?

А если не за это, то за что?..

Откуда мне знать. Я же раньше не задавалась такими вопросами. Я просто…

Я просто любила.

На меня вдруг кипучей, неукротимой волной нахлынули воспоминания.

Я вспомнила, как он обо мне заботился. Выносил на руках из мрака иного мира, защищал от всего света, даже от меня самой.

Как лечил.

Как загораживал собой, когда рубил голову змею.

Как оттащил от края пропасти и не дал шагнуть, чтобы добавить свой голос к ушедшим голосам Замка серебряной розы.

И когда-то давно был готов даже отдать жизнь, чтобы повелители гиара не убили меня.

Как терпел все мои чудачества – а положа руку на сердце, другой бы давно уже махнул рукой и раздумывал связываться с такой больной на голову, сумасшедшей девчонкой.

Всегда принимал меня такой, какая есть. Не пытался изменить.

С ним всегда было легко. И тепло. И надёжно.

А без него плохо. Нет, кому я вру – без него было невозможно. Я ведь скучала всегда не по своим фантазиям, и не по своим мечтам, когда его не было рядом – а по ему самому. Его взглядам, его скупым, но оттого особенно ценным улыбкам, незаметной, но непременной заботе. По тому, как весь мир расцветает и наполняется красками, когда он рядом. Как хочется быть ещё лучше, тянуться выше – чтобы видеть гордость в его глазах. Как хочется…

Я задохнулась вдруг от переполняющих эмоций.

Все чувства за все годы вернулись разом, еще и в стократном размере.

Ох.

Да кого я обманываю? Я же без него жить не смогу.

..Дура ты всё-таки, Гайка.

Любят и правда не за что-то.

Потому что это не выбор – любить или не любить.

Мы не выбираем, влюбляться или нет. Это просто происходит.

Если любовь настоящая – она не может закончиться, выцвести или «пройти». Она просто становится другой. Глубже, лучше, сильнее. Такой, что перехватывает дух и кружится голова. Такой, что не находится слов – вот совершенно ни единого слова, чтобы сказать, объяснить…

Ричард вдруг поднял руку и не меняя предельно серьёзного выражения лица, стянул кружево с моего правого плеча. А потом склонился и поцеловал его, царапнув по пути отросшими колючками на небритой щеке.

- Т-ты чего? – меня словно кипятком обдало.

- М-м-м… помогаю тебе с решением.

- Так нечестно вообще-то…

- А кто сказал, что я буду играть честно? Я же должен проконтролировать, чтоб ты пришла к единственному верному выводу.

- И какому же?

- Ты моя, Лягушонок. Всегда была. И всегда будешь.

Мы замерли на мгновение, глядя друг другу в глаза. Как тогда, много лет назад, когда от его решения зависела моя жизнь, а я держала в руках его. Пожалуй, с тех пор ничего и не менялось.

Вместо ответа я коротко вздохнула и пересела к нему на колени. Крепко обняла за шею, и первая потянулась к губам.