Запретный мужчина

Глава 29

Наконец Ярима сочла, что может увидеться с Херманом. Он пошел на поправку, и Ярима не сомневалась, что одержала победу. Херман был слаб, знал, что Ирена и дети погибли, а на родине его ждет арест. Стало быть, Ярима, спасшая и выходившая его, была теперь для него единственной опорой.

Когда Херман поутру открыл глаза, Ярима сидела возле его постели с чашкой дымящегося кофе в хорошеньких ручках, одетая в прелестный кружевной пеньюар, который, как она знала, был ей очень к лицу.

— Тебе не кажется, что ты видел длинный сон, а наяву мы с тобой и не расставались? — спросила она шутливо и нежно.

— Нет, Ярима. Мне кажется, что дурной сон я вижу именно сейчас, и потому очень хочу проснуться, — с оттенком шутки, но далеко не ласково ответил ей Херман.

— Погоди просыпаться, сначала давай выпьем кофе! — весело отозвалась Ярима, подвигая ему чашку ароматного кофе.

Тон, взятый в разговоре с нею Херманом, не оскорбил Яриму, а даже обрадовал, потому что был привычным. Теперь ей и в самом деле казалось, что они по-прежнему женаты, и не было никакой разлуки.

Херман взял чашку из ее рук и поблагодарил Яриму. «Вот! Вот! — возликовала она. День, другой, и я его приручу! Иначе и быть не может!»

— Итак, мы находимся с тобой в Колумбии, — щегольнул Херман своей осведомленностью, отпивая глоток. — Но, может быть, ты скажешь, кто тебе здесь покровительствует? Я знаю этого человека?

Ярима от неожиданности поперхнулась: какая еще Колумбия? Откуда он ее взял? Ах да, газета! Что ж, тем лучше. Пусть думает, что мы в Колумбии.

И тотчас же в голове Яримы сложилась очень правдоподобная версия его спасения. «Ты сам играешь мне на руку, мой милый! — восторженно воскликнула она про себя, а вслух сказала:

— В покровители я собираюсь взять тебя. Как ты на это посмотришь?

Она полагала, что Херман станет говорить о том, насколько он сам сейчас слаб, и готова была предложить ему свою помощь.

— Нет, на мое покровительство ты не рассчитывай, — необыкновенно серьезно и жестко ответил он, чем несказанно удивил Яриму.

— Не беспокойся, Херман, я прекрасно знаю, в каком чудовищном положении ты оказался, — вывернула разговор в нужное ей русло Ярима. — Я ни на что не рассчитываю, напротив, очень хочу тебе помочь. И кажется, кое в чем уже помогла.

— Интересно, в чем же? — саркастически осведомился Херман.

— Я везла тебя без сознания от самой границы и, как видишь, довезла, пусть не здорового, но живого.

Херман недоверчиво хмыкнул.

— А ты-то как там оказалась? — спросил он. — Ты что, была во время пожара в мотеле?

— Была. Оказалась там совершенно случайно. А с тобой, по-моему, кто-то всерьез выяснял отношения. Разве не так?

— Скажи, что ты там все-таки делала?

— Убегала через границу, подобно тебе. До этого я все время скрывалась в Венесуэле. Вас всех я увидела накануне, но подходить и здороваться не стала, поскольку это вас вряд ли обрадовало бы, — вдохновенно врала Ярима.

— Ну и дальше? — все так же недоверчиво расспрашивал Херман.

— Дальше в вашем номере начался пожар. Думаю, ты понимаешь, что мне было не сложно узнать, в каком вы остановились номере.

— Даже не сомневаюсь в этом, — задумчиво проговорил Херман.

— По коридору бегали какие-то люди. Пожар возник не случайно, это явно был поджог. Я не сомневалась, что о своих ты позаботишься, а вот тебя спасать было некому. Тебя оглушили ударом и бросили. Пламя полыхало вовсю. Я была не одна и послала своего спутника тебя вытаскивать. Знаешь, он там и остался, сгорел вместо тебя. Но Бог с ним! О нем я не жалею, главное, что ты жив!

Как ни странно, в правдивости этого не совсем складного рассказа Хермана убедила последняя фраза Яримы: ей действительно никогда никого не было жалко, а к нему она была привязана слепо и фанатично.

— Так что, как видишь, оба мы теперь эмигранты, оба не можем появляться на родине, и оба должны начинать с нуля. Почему бы нам не попробовать начать вместе? Мы были когда-то недурными компаньонами! — Ярима выжидающе смотрела на Хермана, а он размышлял.

Рассказанное Яримой совершенно по-другому представляло дело. И хотя Херман не слишком доверял ей, но, тем не менее, все могло быть и так, как она рассказала.

— Ты начинаешь с нуля в недурном особнячке! Как это объяснить? — спросил Херман.

— По-моему, ты любил меня не за красивые глазки, а за мою сметливость и мертвую хватку, — мгновенно среагировала Ярима. — У меня не было надежды снова встретиться с тобой. Поэтому нужно было как-то устроить свою жизнь. А тот человек как раз и предлагал устроить ее наилучшим образом.

— Который погиб?

— Да.

— Значит, не сегодня-завтра его начнут искать, если уже не ищут. Доберутся до тебя, и что дальше?

— Особняк выстроен и оформлен на меня, в охране сейчас совершенно новые люди. О нашей с ним связи никто не знает. Так что если и будут искать, то его, а не меня. Здесь мы с тобой в полной безопасности и можем жить, сколько захотим.

Что ж, все и впрямь походило на правду. Херман поверил Яриме, но был по-прежнему не расположен к ней и не подобрел. В любом случае им было не по дороге. Херман не хотел открывать Яриме ни своего сердца, ни своих планов. Он был рад узнать, что находится в безопасности, поскольку чувствовал себя еще очень слабым.

— Так что ты думаешь делать, Херман? — теперь вопросы стала задавать Ярима.

— Полагаю, не слишком удивлю тебя, если скажу, что не успел еще подумать, — отвечал Херман, ставя пустую чашку на столик. — Вот мы с тобой и попили кофе.

— И ты все еще хочешь проснуться? — с любопытством и надеждой спросила Ярима.

— Если говорить честно, то да. Мне незачем жить, если нет в живых детей и Ирены.

— Положись на время, Херман. Сейчас все случившееся еще слишком близко, а ты, к тому же, не оправился от болезни. Я была неправа, когда поинтересовалась твоими планами. Не думай сейчас ни о чем, поправляйся, приходи в себя.

Ярима, уже стоя у двери, послала ему воздушный поцелуй и вышла.

Затем она отправилась звонить Санчесу.

— Родриго! У меня все в порядке. Сегодня я наконец увиделась с Херманом.

— Ты довольна им?

— Да. Думаю, что если так пойдет и дальше, мы уедем вместе и займемся каким-нибудь мелким бизнесом. Как ты на это смотришь?

— Одобрительна Если он будет под твоим присмотром, вы можете заниматься, чем хотите. Ты ведь знаешь, что я тебе доверяю, Ярима! — с нажимом произнес Родриго.

— Разумеется, и вдобавок я перед тобой в неоплатном долгу.

— Ну и прекрасно.

— Представляешь, Херман считает, что мы с ним в Колумбии! Я не стала его разубеждать.

— И правильно сделала. Если тебе понадобится вывезти его из этой экзотической страны, я предоставлю вам транспорт.

— Спасибо, Родриго.

— Но имей в виду, Ярима, ты отвечаешь за него головой. Это была твоя затея, а мне совершенно не нужен разъяренный как бешеный бык, Гальярдо.

— Нет, он кроток как овечка, — убежденно ответила Ярима.

— Желаю вам счастья, милые голубки, — не без ехидства попрощался Родриго.

Херман, оставшись один, размышлял. Если поверить Яриме, то она совершенно ни при чем и ни о каких разборках знать не может. Что ж, предположим. Оставим ее пока в стороне. Надо получше сосредоточиться и припомнить, что говорил Темес. У него мелькнуло имя, которое было знакомо Гальярдо. Он, совершенно точно, упомянул Манчини. Вот отсюда и нужно плясать.

Херман припомнил маленького смуглого человечка, который носил прозвище Сверчок. Так его прозвали из-за того, что говорил он чрезвычайно быстро, будто стрекотал, а в остальном был невзрачен и незаметен. Таким был когда-то Манчини. Что же его заставило вновь вспомнить о Хермане? Они не виделись много лет, пути их давно разошлись. Херман о нем знал не много, знал только, что Манчини вернулся к себе в Италию и, судя по всему, заправлял там немалыми делами. Вот его и следовало отыскать. Но проделать путь из Колумбии в Италию без гроша и без документов? Будучи вдобавок на подозрении у полиции?.. Предприятие почти безнадежное.

Херман по-волчьи оскалился. Он бывал и не в таких передрягах! Он верил в свою удачу! Времени у него невпроворот, никто его не торопит. Пешком и попутными машинами он доберется до моря, или — еще лучше — до какого-нибудь аэропорта. А там спрячется в трюм или проникнет в самолет. А то, глядишь, случай пошлет ему на пути кого-нибудь из старых приятелей. Да что за ерунду он городит! Он уже работал в порту! Поработает где-нибудь и на этот раз, позвонит в Венесуэлу, ему вышлют в долг денег. Лишь бы добраться до Италии. А там уж он со всеми разберется!

Стоило ему только представить дорогу, как сразу же захотелось отсюда бежать. Что ему делать здесь в обществе Яримы? Даже если на сей раз она была ни в чем не повинна, это ничего не меняло: Херман едва выносил Яриму. Несмотря на слабость и недомогание, в нем внезапно проснулся юный шальной бродяга, отчаянный смельчак и авантюрист, который готов вступить в схватку с целым светом, лишь бы отвоевать место под солнцем, то самое место, которое он для себя наметил!

Но вот сил у Хермана было пока маловато. Хотя о том, чтобы они прибывали, Ярима заботилась денно и нощно. Именно она лечила Хермана, а вовсе не Игнасио. Тот лишь исполнял роль лекаря, чтобы не возбуждать у Хермана недоверие. Ярима собственноручно варила отвары из трав и над каждым зельем шептала магические заклинания, обращаясь ко всем своим страшным богам и призывая их на помощь. Они должны были пробудить в Хермане ту же неистовую страсть, какой пылала Ярима. А она теперь вновь не спала ночей, томясь желанием и мечтая о Хермане. Вновь вздрагивала от звука его голоса. Вновь слабела всем телом в его присутствии. Варя свои отвары, она желала Херману того же самого и ждала от него ответа.

Отвары Яримы, несомненно, обладали целительной силой, потому что очень скоро Херман начал вставать, а потом и выходить, сначала из своей комнаты, а вскоре и из дома. Правда, когда он выходил из дома, ему всегда встречался Игнасио и предлагал себя в провожатые, опасаясь его слабости и нездоровья. Херман понял, что за ним все-таки следят. И значит, версия Яримы, может, и не так безупречна. Но пока общество Игнасио Херману ничуть не мешало, он присматривался к окрестностям, решая, в какую сторону лучше всего податься, когда он окончательно наберется сил. Гальярдо понял, что находятся они в горах, и ему придется спускаться вниз по крутым каменистым склонам. Однако это его не пугало.

С каждым днем Херман чувствовал себя бодрее и бодрее.

Зато Ярима изнемогала в борьбе с собой. Как-то вечером, принеся очередное магическое питье Херману, она приникла к его губам страстным жадным поцелуем, пытаясь вдохнуть в него ответную сумасшедшую страсть. И в какой-то момент Яриме показалось, что ее желание близко к исполнению. Губы Хермана шевельнулись в ответ, пусть пока еще и неохотно, сдержанно.

Обрадовавшись, Ярима поняла — завтра! Завтра ее желания исполнятся. Завтра она будет лежать в объятиях Хермана, и пьянящая действительность вытеснит все химеры прошлого и будущего, заслонит все скорби и печали.

Эту ночь Ярима проспала на удивление крепко и спокойно, так тверда была ее уверенность в непреложности того, что должно было свершиться завтра. Проснулась она не слишком рано, и первое, что ощутила, была странная пустота дома. Хермана в нем не было. Это она поняла отчетливо.

Отправилась к нему в комнату. Никого. Он и раньше выходил гулять ранним утром, но сейчас Ярима почувствовала: он ушел, чтобы никогда сюда не возвращаться.

И вновь ослепительным пламенем вспыхнули в Яриме гнев, обида и ненависть. Она вновь готова была пуститься в погоню за только что упущенной добычей. Выследить, подстеречь, поймать и, наконец, вцепиться в горло смертельной хваткой!

Херман шел горной тропкой вниз, поглядывал вокруг и насвистывал. Со стороны он был похож на беззаботного путника. Не в первый раз ему приходилось начинать все сначала. Он был беден, потом нажил богатство, разорился и вновь разбогател. Но теперь лишился не только богатства, но и потерял Ирену, детей, а с ними — и свое будущее! Но, все потеряв, Херман стал непобедимым. Он ни за кого не боялся и ничего не боялся — ни жизни, ни смерти. Пускаясь в трудный, неведомый путь, он не боялся также оказаться в проигрыше, а просто шел, чтобы сделать то, что считал для себя необходимым. И остановить его было невозможно.