Запретный мужчина

Глава 49

Кати расцвела, похорошела, все окружающие почему-то пророчили ей мальчика, вызывая радостную улыбку у будущих родителей.

Глядя на округлившуюся фигурку жены, что деловито сновала по квартире, Альберто чувствовал, что на душу его нисходит счастливый покой. Жизнь его была полна до краев, и он не хотел для себя ничего большего.

Звонок Пилар, известие, что мальчик нашелся, обрадовали его. Но вместе с тем он словно бы радовался радостью Пилар, не относя ее к себе, к своей жизни. Что он мог поделать, если настоящее окончательно вытеснило прошлое?

— Я хочу с тобой посоветоваться, — сказала по телефону Пилар.

— Конечно, приходи! Будем очень рады тебя повидать, — отвечал Альберто. — Ты ведь придешь с Хулито? — осторожно спросил он.

— Нет, одна.

Пилар пришла и откровенно рассказала обо всех своих опасениях относительно появления Альберто в жизни Хулито. Альберто внимательно ее слушал.

— Я согласен с тобой и думаю, что ты совершенно права, — наконец заключил он. — Не будем торопиться! Мальчику противопоказаны излишние душевные травмы. Тем более, что мы не можем предложить ему полноценную семью. Думаю, ты не сомневаешься в моей готовности помочь тебе и при необходимости всегда разделить твои заботы? Надеюсь, ты не считаешь мое решение равнодушием, и не видишь в нем ничего для себя обидного.

— Конечно нет, Альберто. Ты тоже не обижайся, что я прошу тебя как бы устраниться. Впрочем, ты все понимаешь, и нам не нужно без конца друг перед другом раскланиваться и просить прощения.

— Разумеется, не нужно, Пилар! Я так рад, что мы с тобой всегда находим взаимопонимание.

Выйдя от Альберто, Пилар почувствовала, как на душе у нее стало легче. Она не сомневалась, что принятое ими решение совершенно правильное.

Теперь надо было сходить к Амалии — посоветоваться с ней относительно дальнейшей жизни Хулито. Пилар так доверяла ее жизненному опыту, ее мудрому сердцу, что не хотела принимать никаких окончательных решений, не выслушав мнения Амалии.

Несмотря на то, что Амалия встретила ее ласковой улыбкой, Пилар сразу же отметила осунувшееся лицо и страдальческое выражение глаз.

«Боже! Что случилось?» — мысленно забеспокоилась она, но не успела еще ничего сказать.

— Я так рада за тебя, моя девочка! — заговорила Амалия, усаживая ее подле себя. — Ты, наконец, нашла своего сына! Какой он? Расскажи.

— Замечательный. Поначалу был очень скован, сдержан, а теперь развеселился и шалит вовсю, — тут же принялась рассказывать Пилар, отложив на время свои вопросы.

— Хороший признак! — порадовалась Амалия. — Но тебя, похоже, что-то заботит? Что же, скажи.

— Я не знаю, с кем ему лучше жить, со мной или с приемным отцом, сеньором Альваресом. Как бы там ни было, я ему еще чужая, с отцом он, естественно, куда ближе, но отец не может заботиться о нем так, как заботилась бы я… Не знаю, как и поступить! Думаю днем и ночью, и ничего не могу придумать.

— Конечно, с тобой! — уверенно воскликнула Амалия. — Он жил в тесной близости с матерью, привык к женской заботе и еще слишком мал, чтобы ее лишаться. Постарайся, чтобы дружба его с отцом не охладевала, чтобы мальчик всегда чувствовал в нем опору и поддержку, но поверь — пока ты ему нужнее.

— Мне тоже так показалось. Но я боялась, что во мне говорит материнский эгоизм, а я хотела решить так, как было бы лучше для Хулито. Ну что ж, наверное, мы с вами правы. Хотя я еще раз спрошу, что думает по этому поводу Амаранта. Она поручила мне Хулито, передала с рук на руки… Но… тогда в ней могла еще говорить обида…

Пилар задумалась, вспоминая встречу и долгий разговор с Амарантой, и тут же встрепенулась:

— Что у вас случилось? — поторопилась она спросить. — У вас такой измученный вид, сеньора Амалия, вы заболели?

— Нет, девочка. Случилось несчастье с Карлосом.

— Он заболел в Венесуэле? Чем же? Опасно? — засыпала ее вопросами Пилар.

— Нет, он не заболел. Он сидит в тюрьме по обвинению в убийстве двух человек, — тихо произнесла Амалия.

Гром среди ясного неба не поразил бы Пилар больше, чем эти слова Амалии. Такого нельзя было представить себе даже в мыслях! Но вместе с тем она поняла, до чего же с появлением Хулито отдалился от нее Карлос. Реальные заботы вытеснили чувство, которое она так старательно поддерживала в себе, боясь остаться совсем одна в жизненном водовороте.

— Ты прекрасно понимаешь, что обвинение не имеет под собой никакой почвы…

Амалия рассказывала, и губы у нее дрожали. Тюрьма! Вечное проклятие, тяготеющее над их семьей! Кто лучше нее знал, что и по ложному обвинению можно провести полжизни в тюрьме!

Пилар была потрясена самим предположением, что Карлос мог быть убийцей. Оно было так неразумно, так нелепо, что она даже не попыталась выяснить, кого же убил Карлос в Венесуэле. Она сидела молча и старалась просто осознать услышанное.

— И давно его посадили? — спросила она, но Амалия не успела ответить, потому что в дверь постучали.

Едва дождавшись ответного «Войдите», в комнату влетела девушка — темноволосая, хорошенькая, очень энергичная и напористая. Брови у нее были сурово нахмурены, лицо выражало крайнюю решительность.

— Простите, сеньора, — обратилась она к Амалии, — Карлос хотел, но так и не успел меня вам представить, но я все же решилась к вам прийти. Меня зовут Валерия Де Монтиано, я тележурналист и однажды снимала вас и вашего сына для телевидения в Толедо.

Амалия приветливо закивала, стараясь овладеть собой. Так вот какова эта таинственная новая знакомая Карлоса!

Не вовремя она пришла: бедной Пилар придется узнать не только о том, что Карлоса арестовали, но и о том, что в его жизни существует другая женщина.

Пилар смотрела внимательно на Валерию и видела, что та очень молода, и не сомневалась в природе чувства, которое привело ее к матери Карлоса. Зато Валерия была так поглощена собственными переживаниями, что даже не заметила в гостиной еще одной посетительницы.

— Карлос, уезжая, обещал позвонить мне, — Валерия отбросила все условности светского тона, и говорила лишь о том, что ее волновало, — и не позвонил, Прошло уже столько дней, и ни единого звонка. Тогда я позвонила сама, я беспокоилась. На всякий случай он оставил мне свой телефон в Каракасе. Я позвонила, и женский голос мне ответил, что Карлос в тюрьме по подозрению в убийстве! Трубку тут же повесили. Больше звонить я не стала и решила все выяснить у вас. Я думаю, это шутка дурного тона, потому что мой звонок был просто-напросто неуместен! Это так?

Сейчас Валерию волновало, почему незнакомка так грубо обошлась с ней. Что говорило в той женщине? Злоба? Ревность? Но Валерия не давала никакого повода подозревать ее в посягательстве на Карлоса! Неужели идеальная любовь Карлоса и есть эта ревнивая собственница?!

— К сожалению, вам сказали правду, — горько произнесла Амалия. — Карлос действительно в тюрьме. И действительно по обвинению в убийстве, и даже не одного, а двух человек.

Валерия выслушала ее без тени растерянности или испуга, что, возможно, было вполне естественно для такого юного неискушенного существа. Больше того, лицо ее принимало все более решительное и как бы даже заносчивое выражение.

— Какая низость! — отчетливо и твердо произнесла она. — Сеньора Амалия, когда вы летите в Венесуэлу?

Она не сомневалась, что Амалия летит туда немедленно.

— У меня билет на вечерний самолет, — подтвердила ее догадку Амалия.

— Я лечу с вами, — сказала Валерия. — Она не спрашивала разрешения, не интересовалась, как отнесется к ее решению Амалия, а просто констатировала факт, который не обсуждался: она летит и точка. — В котором часу самолет? — уточнила она.

— В одиннадцать, — послушно ответила Амалия.

— Я заеду за вами, и мы вместе поедем в аэропорт Буду у вас ровно в десять. Всего доброго!

Валерия вышла, так и не заметив присутствия в гостиной Пилар.

— Видишь, девочка, какие дурные у нас новости, заговорила Амалия, обращаясь к Пилар.

— Но и хорошие, кажется, тоже, — произнесла Пилар осторожно.

— Ты имеешь в виду эту девушку?

— Да.

— В последнее время они виделись с Карлосом довольно часто, — не стала утаивать от Пилар Амалия, — но сама я вижу ее впервые.

— И как вам она? — поинтересовалась Пилар.

— Тверда к решительна не по годам, — ответила Амалия. — Но в данной ситуации это к лучшему.

— Я уверена, что все это страшное недоразумение, и оно рассеется как дурной сон, — постаралась утешить ее Пилар.

— Я тоже не сомневаюсь, что это недоразумение, но пока факт остается фактом. Ты очень огорчилась, деточка? — спросила Амалия.

— Из-за Карлоса очень, — честно сказала Пилар, — а из-за Валерии Де Монтиано… — Пилар задумалась. — Наверное, это должно было случиться неизбежно. У нас ведь с Карлосом так ничего и не сладилось. А времени прошло немало.

Пилар вспомнила слова цыганки: «Запретный он мужчина. Не твоя судьба». И тут права оказалась цыганка.

— Во мне тоже что-то переменилось после того, как отыскался мой сын, и мы всю ночь проговорили с сеньорой Амарантой, — призналась Пилар. — Сейчас для меня главное — мой мальчик. А все, что касается меня лично, как-то отошло на второй план…

— Я прекрасно понимаю тебя, моя девочка, поэтому так тебя и полюбила. — Амалия ласково и нежно обняла Пилар. — У тебя, как и у меня, материнское сердце. Может, и Карлоса ты полюбила потому, что он нуждался в заботе и нежности. Как бы ни повернулась у нас жизнь, я буду считать тебя своей дочкой, Пилар. Мы так понимаем друг друга, так близки с тобой!

— Да, сеньора Амалия, и мне так нужен бывает ваш мудрый совет!

— Ты познакомишь меня со своим мальчиком, и если тебе понадобится моя помощь, я с удовольствием буду тебе помогать.

Пилар была необыкновенно растрогана: в такой страшный для Амалии час она продолжает заботиться о Пилар и обещает ей свою помощь.

И вдруг какая-то радостная уверенность в будущем наполнила сердце Пилар: ведь Херман жив, он на свободе и действует, а потому сумеет справиться со всеми недоброжелателями и вызволит своего сына из тюрьмы! Ей очень хотелось сказать это Амалии, но она не могла подвести Хермана, которому лучше знать, как надо поступить в данной ситуации.

— Не спрашивайте меня, откуда эта уверенность, — только и смогла сказать Пилар, — но я не сомневаюсь, что все кончится хорошо.

Амалия внимательно на нее посмотрела и не стала ни о чем спрашивать.

— Дай-то Бог! — лишь тихо произнесла она.

— Сейчас вам, верно, надо собраться. Не буду вас задерживать. Я буду звонить Ирене, и от нее узнавать все новости, — пообещала Пилар. — И дай вам Бог удачи!

На прощание они обнялись, и Пилар отправилась к своему Хулито.

Если бы она догадалась спросить, кого же считают жертвами Карлоса, то узнала бы, что одна из них — Херман Гальярдо. Трудно сказать, сдержала бы она и тогда свою клятву. Наверное, все-таки успокоила бы Амалию, доверив ей тайну Хермана, и уговорила бы ее подождать, пока он сам принесет в полицию доказательства своей невиновности, а стало быть, и невиновности Карлоса. Словом, события тогда приняли бы совершенно иной оборот. Но Пилар была слишком занята Валерией и своими душевными переживаниями, чтобы интересоваться деталями и подробностями того, что происходит в далекой Венесуэле.

Сама судьба все дальше уводила Пилар от Карлоса, не дав ей возможности принять участие в его спасении…