Она пришла с Земли. Абитуриентка. Студентка

Глава 28 Посвящение в студенты

— И чего мы здесь забыли? — Дилан оглядывал библиотеку, куда они с Шоннери пришли вслед за Лерой. — Вэлэри, ты ж вроде из деревни углежогов!

— И что? Что я по-твоему должна делать: валить деревья или жечь их?

— Не, ну просто… А тут-то чего⁈

Шоннери, рассматривая томик стихов, который ему выдал син Кэмиллус, опустился в кресло и пробормотал:

— К твоему сведению, в библиотеке читают.

— Не из песков вылез — знаю! — огрызнулся Дилан. — Но ладно бы скука заела, так ведь сегодня столько всего намечается!

Лера отгородилась от рыжика «Магическим правом» и замотала головой:

— Если ты про посвящение в студенты, то я на него не собираюсь.

Да у нее даже вопроса не возникало «идти или не идти?»! Однозначно — нет! Спасибо фильмам и интернету — она в курсе, как в Англии и Америке принимают новичков в разные там лиги. И если местная элита хоть на десятую часть так же отморожена — а судя по троице придурков на озере, она отморожена, — то посвящение будет той еще пыткой. Ну их на фиг!

Однако, Дилан — тот самый Дилан, который называл аристократов не иначе как «грёбаными», — на этот раз подчинился системе. Во всяком случае, возмущение его было неподдельным.

— Как это не собираешься? — выпучил он глаза. — А выбор патрона? Надо же преодолеть испытания, чтобы тебя в клиенты взяли.

— Да? — Лера озадаченно посмотрела на Шоннери. И пускай патрон ей был не особо нужен — ну не верилось, что если ты «ничья», то как бы «общая», — однако, как иначе подобраться к Маркусу, Лера не представляла.

Шоннери в ответ кивнул и нахмурился. Видать, и ему не очень-то нравилась мысль о каких-то испытаниях. Или в клиенты не хочет? Каково это — быть аристократом, считать себя выше прочих, и вот, на тебе, — прислуживай таким же мажорикам⁈

Открыв книгу, Шоннери флегматично прочёл:

— Что нас влечет к незримым далям?

Чем нехорош нам край родной?

Как древо стоя, ты едва ли

Найдёшь ответ. Иди за мной!

— Вот, правильно же написали! — воскликнул Дилан. — Этак просидите со своими книжками всю жизнь. Как пеньки замшелые… Ну вас! Некогда мне тут! Надо еще столы для старших накрывать, да и вообще…

Махнув рукой, Дилан убежал. А Шоннери вернулся ко книге и дочитал:

— Но путнику юнец ответил:

'Здесь лес густой, полей просторы,

Здесь рек прохлада, неба синь.

Твои напрасны уговоры:

Здесь жизнь моя — вся, до седин'.

Лера с тоской подумала, что и ей ни капли не нужен чужой мир.

— Домашний очаг намного ценнее золота, — вполголоса произнесла она одну из своих любимых пословиц.

— Согласен, — вздохнул Шоннери и, закрыв книгу, встал. — Но все-таки, к моему глубочайшему сожалению, выполнить свой долг перед обществом — необходимо, даже если этот долг заключается в следовании непостижимым прихотям старшекурсников. Как говорится, согласие всех, всеобщее согласие. Так что, прошу извинить, но компанию я тебе составить не могу.

Оставшись в одиночестве, Лера раскрыла, наконец, учебник, и уставилась в него невидящим взглядом. Где её дом? Что там сейчас? Может там и время-то по-другому идет, и родители уж давно умерли, а братья стали глубокими стариками. А может, там не прошло и секунды, и это она вернется старухой. Если вообще вернется…

Засиживаться в библиотеке Лера не стала и, взвесив «за» и «против», отправилась «посвящаться».

Шум голосов из гостиной доносился даже сквозь закрытые двери. Остановившись, Лера прислушалась к происходящему. Вроде бы смеются. Может, зря она себя накрутила, и люди в этом мире добрее? Хорошо бы… Да и вообще, ради патроната Маркуса можно прогнуться. На кону ведь не шишка с ёлки, а портальный ключ!

— Просто сделай всё, что потребуют. И плевать! Главное, вернуться домой!

Собственные слова придали уверенности и, выдохнув, Лера решительно распахнула дверь.

На листке, который со злорадной улыбкой вручила старшекурсница, чернели неровные, написанные от руки строчки. Лера пробежала их глазами и чуть не отбросила бумагу. Добрее они, как же! У-у, змеюки ядовитые!

Под прицелами десятков взглядов мысли путались. Что делать? Уйти или остаться?

Разлитая по полу вода, какие-то горелки и бревна на полу намекали, что одним самоуничижительным опусом не отделаться. Впрочем, однокурсницы выглядели хоть и потрепанными, но вполне себе живыми и здоровыми. Наверное, можно попробовать… Подумаешь, повеселятся за ее счет, зато, когда она станет клиентом Маркуса, никто из этих девиц не сможет помыкать ею.

Уговаривая себя, Лера опустила глаза на бумагу. Нет, ну гадость же! Да у нее язык не повернется сказать такое про себя! Если б слегка подкорректировать… Но больно уж мудрено. Это поэтом надо быть, чтобы сходу менять. Хотя, Димка, возможно, и сумел бы.

Зимний вечер. Они с родителями играют в «настолку». Димке выпадает карта с выполнением желания, и Лера загадывает ему придумать стишок. Димка, не задумываясь ни на миг, выдает:

Как у нашей Лерочки

Толстая коса.

Положишь на тарелочку —

Ну чисто колбаса!

Все смеются, а Лера с нетерпением ждет, чтобы и ей выпала карта желания. А там подмигнуть папе, и он поймет, подыграет.

Удача вскоре улыбается. И папа догадался — мигает в ответ:

— Стихотворение с тебя!

Формулировка свободная, можно любого поэта припомнить, но свое сочинить намного интересней. Да и «отомстить» же надо! Лера щурится, глядя в потолок, и медленно, нащупывая слова, говорит:

— Как у Димки на носу

Вылезли веснушки.

Описать бы их красу,

Да жалко я не Пушкин.

Димка хохочет громче всех…

— Ну, читай уже! — напомнила старшекурсница.

— Сейчас, сейчас… — Лера откашлялась, пожевала губами, якобы готовясь, а сама лихорадочно додумывала последние строки. Главное, отвести от себя все унизительные эпитеты и в то же время не сильно задеть присутствующих.

А присутствующие уже устали ждать. Кто-то крикнул:

— Да она хоть буквы-то знает?

И как из дырявого сита, со всех сторон посыпались насмешки и домыслы, чем вместо чтения занимаются деревенские.

Вцепившись заледеневшими пальцами в лист бумаги, с бухающей в висках кровью, Лера шагнула в круг из презрительно кривящихся лиц и вскинула голову. А затем громко спросила:

— «Кто недостоин, чтоб ходить по плитам мраморного зала, где ваших ног ступня изящная бывала?»

По какому-то наитию она грозно сдвинула брови и оглядела примолкших девиц. Те глупо пооткрывали рты, а некоторые даже оглядываться принялись, будто выискивая этих самых недостойных.

— «То я, порочная», — криво усмехнулась Лера.

Все взгляды устремились на рубцы, и кажется, никто не обратил внимания на последние слова. Удовлетворенная результатом, Лера спросила еще напористей:

— «Кто ваш подол, что пыль собрал с дорожек сада, желает трепетно к губам прижать со стоном?»

Старшекурсница, которая так интересовалась наличием у Леры языка, отшагнула назад и хлопнула длинными ресницами.

— «Я, неприглядная», — с той же ухмылкой продолжила Лера. —

'Кто скверной взора своего не смеет замарать ваш дивный облик?

Всё я, ничтожная.

О ясноликие! О дивные созданья! Простите мне мое зловонное и шумное дыханье в вашем присутствии. О несравненные!'

Под конец Лере уже хотелось рассмеяться от вида девиц, которые таращились на неё безмолвно и придурковато. Какие же они еще мелкие! Ведь на самом-то деле они все тут младше неё. Даже четверокурсницам по восемнадцать-девятнадцать лет, а «первачки» так и вовсе подростки пятнадцатилетние. И сколько бы они не строили из себя матерых светских львиц, выбить их из колеи оказалось поразительно легко.

А сейчас они и «добавку» распробуют…

Картинно сложив лист пополам и картинно же вздохнув, Лера развела руками:

— Ну что ж, откланяюсь на этом,

Сей опус смеху предадим:

Написан он дрянным поэтом,

А подпись снизу «Аноним».

Такого финта ей не простили.

Лишь несколько мгновений дали понаслаждаться триумфом: пока осмысливали, пока приходили в себя от ее наглости…

Первой шагнула вперед девица, всучившая мерзкую бумажку.

— Да как ты смеешь⁈

Кто-то бросил в Леру диванную подушку, кто-то швырнул тазик, а секунду спустя разъяренные старшекурсницы обступили полукругом.

Кошмар, когда ее чуть не разорвали на деревенском рынке, повторялся. Опять оскаленные лица, опять тянущиеся руки со скрюченными пальцами… Только на этот раз нет спасительной шубы. И стражи не придут.

Лера подхватила с пола подушку и, выставив её перед собой, попятилась к выходу. Однако и девицы не дремали. С воплями и визгом они кинулись в атаку. Крутнувшись на пятке, Лера отмахнулась подушкой. Отбила. Но тут же несколько пар рук вцепились в единственное оружие. Вырвали под ликующие крики и сразу потянули за косу, за одежду, кулаки застучали по спине и голове.

— Стоять! — громкий крик и раздавшийся следом взрыв под потолком перекрыли поднявшийся гвалт.

Студентки прянули в стороны. Дивчина, та самая, которая пару дней назад назвала Леру соплячкой, не умеющей себя вести со старшими, встала с кресла и неспешно приблизилась.

— Вы, что же, — торговки рыночные? — вкрадчиво спросила она. — Разве магам пристало размахивать кулаками и таскать друг друга за волосы? Где ваше достоинство?

Смущенно переглядываясь, студентки начали приглаживать растрепанные косы и оправлять платья. Лера же не спускала глаз с рослой старшекурсницы, чем-то неуловимо отличающейся от остальных: были в ее осанке и выражении лица особые уверенность и сила. Даже воинственность. Как коршун в стае голубей выделялась она на фоне прочих студенток.

Дивчина остановилась напротив Леры, смерила ее снисходительно-брезгливым взглядом и сказала:

— Сегодня я, лиа Солана ван Каннор, покажу вам, что такое настоящее посвящение в студенты. А ты, ущербная, постарайся так, как не старалась еще никогда в жизни, иначе надолго здесь не задержишься. Поняла?

Лера заторможенно кивнула. О да, она поняла! Поняла, что не сумев наступить на горло собственной гордости, накликала беду, и сейчас девицы отыграются на ней по полной.

А ей придется всё вытерпеть и устоять.

— Вначале поклонись как следует! — рявкнула Солана.

В груди полыхнуло жаром, во рту пересохло, и Лера столбом застыла, не в силах опустить взгляд. Казалось, стоит только дрогнуть, и по ней пройдутся грязными подошвами, растопчут в труху и развеют по ветру. Но все-таки поклониться она должна. Должна! Или ситуация обострится еще сильнее.

Но Лера медлила. Секунды тянулись густой патокой, а лицо Соланы наливалось кровью. Наконец, дивчина не выдержала — губы ее шевельнулись, произнося заклинание, и в руке вдруг появилась огненная плеть. Девушки, вскрикивая, хлынули в стороны.

Только Лера не отскочила. Она до последнего не верила, что вот эта, змеёй извивающаяся, раскаленная штуковина, будет направлена против неё. Но она ошиблась! Опять ошиблась!

Солана лениво повела кистью, и плеть скользнула к Лере над самым полом.

Подпрыгнув в последний миг, Лера пропустила её под собой. От плети горячо дохнуло на ноги, огонь затрещал, рассыпая искры, и тело прошибло холодным потом от осознания — опасность была реальна! Как те гады на озере, бомбили по ним с Диланом, намереваясь если не утопить совсем, то хорошенько помакать в ледяную воду, так и здесь студентки-аристократки, считающие себя пупом вселенной, ни в грош не ценили жизнь какой-то простолюдинки.

— Ну, кланяйся! — скомандовала Солана, поигрывая плетью.

Больше Лера не медлила. Краем глаза отметив, что выход перекрыли её же собственные однокурсницы во главе с Барби-Ленорой, она торопливо поклонилась в пояс.

Дивчина удовлетворенно цыкнула и ткнула пальцем в белеющий среди погасших углей булыжник:

— Брось его в бассейн.

Лера подчинилась, и когда камень размером с двухлитровую банку, тяжело плеснув, ухнул в воду, Солана подозвала старшекурсниц и что-то негромко принялась им объяснять. Те выслушали. А потом заулыбались так довольно, так предвкушающе, что у Леры закрутило в животе.

— Всё хорошо, всё хорошо, — прошептала она.

Но ничего хорошего не было.

— Теперь ты познакомишься со стихиями, — торжественно произнесла Солана. — Земля, вода, огонь и воздух — все они поприветствуют тебя в этом испытании. Ну а с магией жизни встретишься у целителей в лекарской, — Солана усмехнулась, свысока глянув на зашептавшихся студенток, и добавила будничным тоном: — Ну что, ущербная, ныряй за камнем. Твоя задача — вытащить его.

Отступать было некуда, да и не вариант. Как бы не противилось всё внутри, отказываясь выполнять приказы сумасбродных аборигенок, однако выбор был невелик: сделать, что велели, или вылететь из академии, навсегда потеряв шанс на возвращение домой. Разве ж это выбор? Фикция!

Лера примерилась к бассейну: неглубоко, вряд ли вода даже до подбородка достанет. И всего лишь вытащить камень… Звучало просто и оттого подозрительно. Что задумала эта Солана, чёрт бы ее побрал⁈

Оглянувшись напоследок и не найдя ни одного сочувствующего взгляда, Лера скинула обувь и села на бортик. Ну, с богом!

Оттолкнуться и спокойно нырнуть ей не дали. В спину ударил воздушный таран, воздух из легких вышибло, и Лера плашмя упала в воду. Сразу ушла с головой. Вода вокруг взбурлила пузырями и хлынула в раскрытый рот. А бестолковое тело не только не стискивало челюсти, оно рефлекторно пыталось наполнить легкие и судорожно втягивало воду.

Лера забила руками и, коснувшись дна ногами, оттолкнулась. Скорее наверх! Глотнуть воздуха!

Голова стукнулась о твердую преграду. В мельтешении пузырей Лера никак не могла различить, стена тут или что. Куда она уперлась? Руки ощущали холод. Вновь промелькнуло воспоминание об озере, и темнеющее сознание озарило — лёд! Они заморозили поверхность!

Лера дышала водой и не могла остановиться. Мозг уже отключался, наваливалось равнодушие, и только тело не сдавалось. Тело хотело жить. Оно с силой распрямилось, упираясь ногами о дно и ударяя в лед наверху. И лед проломился.

Лера вынырнула, царапая лицо и шею острыми краями. Вдохнула и закашлялась. Изо рта полилась вода.

Перед глазами все плыло, и огонь, бросившийся навстречу, показался просто светлым пятном. Но это пятно опалило кожу, обожгло на вдохе горло, и Лера, так ничего и не поняв, погрузилась обратно. И снова не хватало воздуха. Снова хотелось наверх…

На второй раз ей дали отдышаться. Зрение прояснилось, и Лера отстраненно отметила толпу жадно смотрящих на нее студенток, окруживших бассейн. Солана что-то говорила, но в ушах шумело, и слова сливались в монотонный гул.

Окоченевшими руками ломая перед лицом лед и равнодушно отмечая, что он окрашивается в розовый, Лера двинулась к бортику. Силы почти иссякли. Она не думала, как будет выбираться, не думала о том, выпустят ли ее и закончат ли на этом испытание. Просто шла.

До края остался один только шаг, Лера уже протянула руку…

Огненная плеть вдруг хлестнула по запястью. Обжигающая боль на миг ослепила, но она же и привела в чувство. С криком отдернув руку, Лера отшатнулась.

Голодные гиены таращились на нее сверху. Они ждали, когда она ослабнет, чтобы накинуться и разорвать на кусочки. Твари! Бездушные и беспощадные! И почему маги притащили в этот мир не славян, а римлян с бриттами? Что те, что другие — им только «хлеба и зрелищ» подавай!

Тяжело дыша, Лера с ненавистью смотрела на студенток. Они сделали из нее зрелище⁈ Испытание устроили⁈ Что ж, она пройдет его, но так, как сама пожелает. Не принесет им камень, как покорная собака носит хозяину добычу, а возьмет его как оружие!

Солана опять произнесла заклинание, и вокруг Леры взметнулся круг из пламени. Но теперь она была готова.

Набрав воздуха, нырнула. Булыжник лежал совсем рядом со стенкой. И это было хорошо. Лера наклонилась к нему, взялась покрепче и посмотрела вверх. Прямо над ней светилось кольцо огня. Вода, прозрачная, как слеза, не скрывала ее от «гиен», и Солана двигала свою ловушку. Пускай! Это тоже хорошо! Огонь заслонит от взглядов.

Как мстительный дух, Лера встала посреди пламени, вздымая над собой булыжник.

— Ха! — резко выдохнув, она швырнула его в стоящую напротив Солану.

Та увернулась, но и пламя погасло. «Гиены» завизжали, зарычали, засуетились. А Лера ухватилась за скользкий каменный край бассейна и, оттолкнувшись ногами, закинула тело на бортик. Намокшее платье тянуло вниз, силы почти иссякли, но ярость и мышцы, накачанные тысячами ведер воды, не подвели. Она встала.

Девицы шарахнулись от ее свирепого взгляда, и только Солана да несколько старшекурсниц остались стоять на месте с недовольными физиономиями. Хотят продолжить? А вот фиг им!

— Я прошла испытание! — громко заявила Лера. И пусть Солана попробует придумать еще что-нибудь, сама же обманщицей прослывет.

Не дожидаясь ответа и оставляя за собой ручьи, Лера направилась к комнате. По телу пробегала дрожь, сцепленные зубы норовили разжаться и заклацать на весь атриум, а подбородок тянулся вверх на одном лишь упрямстве. Зато все молча уступали дорогу, и комната приближалась. Скорей бы раздеться и упасть на кровать.

Когда Лера дошла до двери, в тишине раздался мрачный голос Соланы:

— К целителям сходи… ущербная.