Она пришла с Земли. Абитуриентка. Студентка

Глава 38 Получи, фашист, гранату!

Патентное бюро находилось в одном здании с Канцелярией и Альтийским отделением Магического Контроля. Длиной во всю центральную площадь, трехэтажное, с барельефами на белоснежных стенах, — так и представлялось, что с высоты птичьего полета это здание выглядит свадебным тортом на сотню гостей. И оттуда же, с высоты, наверняка показалось бы, что торт обнаружили муравьи и сейчас таскают его по кусочкам в муравейник.

Эти люди-муравьи сновали туда-сюда: кто-то спокойно, кто-то торопясь, а кто-то и вовсе бегом. Лишь парочку типов Лера не причислила к муравьями. Они были скорее тараканами. Настежь открытая дверь их пугала, им надо было скользнуть именно в щель и непременно сутулясь и оглядываясь через плечо.

Себя же Лера чувствовала слишком умной мышью перед мышеловкой — сыр манит, а разум вопит об опасности, — и оттого не решилась зайти. Встала под окнами, глазея на прохожих, на порталы, но больше всего на стражей в черной форме.

Вот если бы патентное бюро располагалось отдельно… А тут Магический Контроль и какие-то цензоры. Вдруг они просветят ее взглядами-рентгенами и поймут, что она иномирянка. Что тогда? Поволокут на допрос? Или в тюрьму, или… сразу на казнь?

При мысли о плахе и сверкающем лезвии огромного топора накатила слабость и закрутило в кишках. На ватных ногах Лера развернулась и побрела прочь. Черт с ним, с этим патентом!

Она с кем-то сталкивалась, уклонялась, задевала плечом, но шла все быстрее и быстрее. И вдруг остановилась.

Пахло хлебом! Одуряюще, до головокружения, до спазмов в желудке.

На углу площади булочная гордо выставила на всеобщее обозрение свое нутро. Её витрины, освещенные пылающим, клонящимся к закату солнцем, дразнили пышными караваями, пирогами и пирожными, а непрерывно звенящая колокольчиком дверь вместе с покупателями выпускала на зимнюю улицу облака пьянящего аромата.

Лера непроизвольно шагнула навстречу караваям. Рот наполнился слюной и уже почувствовал, как хрупает поджаристая тонкая корочка и зубы впиваются в чуть солоноватый воздушный мякиш.

Утренний кусочек пиццы давно канул в лету, и есть хотелось просто невыносимо. Даже страхи на время отступили. Но тут глаза, шарящие по румяным хлебным бокам, заметили и ценники. Серебряный⁈ А тут два⁈ Вот пятьдесят медяшек, но за что⁈ За малюсенький пирожок с творогом! Это же обдираловка! В торговом центре, где она покупала продукты для старшекурсниц, цены были в два раза меньше. Хотя, если представить, что тратишь свои кровные, то и там расценки грабительские.

Лера оглянулась на Канцелярию. А не вернуться ли? Господа хлебопеки что-то слишком зажрались, да и предупреждение Дилана не выглядело сейчас безосновательным.

Они выходят с кухни. В столовой ощутимо пахнет грозой: негодующие взгляды впиваются в Леру, заставляя напрячься в ожидании нападения. Дилан же по сторонам не смотрит. Он оглядывается на сина Лидария и шепчет:

— Видала, как повар подпрыгнул, когда я про патент сказал. Голову даю на отсечение, он стащить твой рецепт хочет!

Лера ёжится от неприятного холодка, скользнувшего по позвоночнику и бурчит:

— Не говори так. Голову на отсечение… Это ужасно.

— Как скажешь, только иди за патентом сегодня. Или лучше сейчас! А то он опередит.

Лера скептически хмыкает. Её больше волнует, как отреагируют девушки на ее демарш с пиццей для Маркуса.

— Вэлэри, я серьёзно! — Дилан перегораживает путь и, полыхая зелеными глазищами, убежденно говорит: — Это большие деньги! Даже у честного человека появится соблазн. А повар мне вовсе не кажется честным — кормит дрянью какой-то…

— Просто продукты дорогие, а денег ему мало выделяют.

— Может и так, но все же не тяни до завтра.

— Ладно-ладно… Но сначала про патентное право почитаю, а то, может, и не подходит мой рецепт. Зря только время потеряю.

Если син Лидарий запатентует закваску вперед нее, то просто-напросто подкинет хлебопекам дополнительный заработок. Те смогут меньше покупать у виноделов дрожжей или сбить на них цену, но вряд ли снизят стоимость хлеба. А зачем им? Они ж монополисты!

Тут, вообще, одни чёртовы монополисты! И отдать им рецепт дешевого хлеба? Да щаз! Встречайте-ка лучше птицу Обломинго! Привет, так сказать, с Земли-матушки.

Тряхнув головой и не давая себе времени одуматься, Лера устремилась к Канцелярии. Там она столкнулась с покидающим здание хмурым мужчиной, который глянул на нее нетерпеливо, как на незначительную помеху, сдвинул в сторону и махнул рукой, подзывая извозчика.

Ну вот! Надо просто войти с деловым видом, никто и внимания на нее не обратит. Вскинув голову, Лера смело шагнула в распахнутую дверь.

А в следующий миг оробела. Просторный атриум был похож на дворец Снежной королевы: холодно-белый, с высоким, на все три этажа, потолком и скользкими на вид мраморными полами. Редкие растения, жмущиеся к стенам, не оживляли картину. Наоборот, в их замерших листьях чудилась обреченность, будто их принесли сюда умирать. И фонтан в центре обязательного водоема журчал еле слышно. Зато в отверстии над ним жизнерадостными красками играло небо, и эта дырка в потолке вдруг показалась Лере единственным и недосягаемым выходом наружу.

Никто в атриуме не задерживался. С деятельным видом люди прошмыгивали от одной лестницы до другой, из коридора в коридор… Троица стражей, оживленно обсуждающих какой-то всплеск магии, неслась к выходу, не замечая никого на своем пути, и чуть не сбила Леру с ног. Она едва успела отскочить.

— Нарушение патентного права или незаконная магия? — раздался вдруг сбоку равнодушный, какой-то механический голос.

Лера вздрогнула от неожиданности и обернулась. Рядом, за стойкой, обнаружился мужчина неопределенного возраста. В светло-сером отутюженном пиджаке, с бледной неестественно гладкой кожей и неподвижным взглядом — он был похож на андроида. Нацелив в раскрытый журнал перо, мужчина безо всякого выражения смотрел на Леру.

Не понимая, чего от нее хотят, она на всякий случай слегка поклонилась и пробормотала:

— Светлого дня… господин.

Она все еще затруднялась с определением статуса незнакомцев, но этот был не магом и, судя по коротким волосам, не аристократом. Однако и граном, как обычного простолюдина, его не назовешь — в солидной же организации работает, сюда абы кого не возьмут.

А «господин» будто не услышал приветствия. Безучастно повторил:

— На что пришли заявить? Незаконное использование патента или магии?

— Я это… патент хочу…

От растерянности все заготовленные слова вылетели у Леры из головы, но, видимо, хватило и такого ответа.

— Имя?

— Вэлэри Дартс.

Записывая, мужчина рассказывал:

— Показания принимают на втором этаже, второй коридор направо, кабинет двадцать три. Анонимность гарантируется. Награда выдается по факту задержания нарушителя.

Будничность, с которой служащий говорил и заполнял журнал, привела Леру в чувство. Сообразив, что ее приняли за доносчицу (с чего бы, кстати?), она поспешно сказала:

— Я не заявлять! Я патент хочу оформить!

Рука с пером замерла над последней буквой. Впервые проявив эмоции, мужчина вздохнул. Аккуратно, будто нехотя, зачеркнул номер кабинета и втиснул рядом другой.

Коридор напомнил Лере частную клинику: стерильно, тихо и лишь редкие сотрудники пролетят, устремив озабоченный взгляд куда-то вдаль. Посетителей было всего четверо. Один лохматый субъект терся у окна, две бабки мерили друг друга подозрительными взглядами с соседних скамеек, а последний, солидно-полноватый мужчина, увлеченно читал вывешенные на стене объявления. Проходя мимо, Лера пробежалась по ним взглядом — оказалось перечень нарушений и расценки за донос. Не став сдерживаться, она громко хмыкнула. Мужчина подскочил и, фальшиво напевая, направился к лестнице.

Лера проводила его злорадным взглядом и уже без прежнего волнения подошла к нужной двери. «Патентное бюро» — гласила скромная табличка.

Выдохнув, Лера коротко постучала.

В кабинете витал запах апельсинов и недоверия.

Апельсины ел работник патентного бюро (при Лерином появлении он небрежно смахнул оранжевые шкурки в ящик стола), и недоверие источал он же. Возможно виноват был её юный возраст или шубка, самолично отремонтированная после рыночных баталий, или изуродованное лицо, по-простецки замотанное в шаль, но чиновник, узнав, зачем Лера явилась, сказал подождать писца, который вышел «по срочной надобности».

Ждать, когда придет писец, не особо хотелось. Кроме того, Лера была уверена, что и сама сможет заполнить бумаги, и потому спокойно уточнила:

— Я имею право самостоятельно заполнить бланк, не так ли, дэр?

— Конечно, имеете, — подтвердил чиновник. — Однако, грисса, я бы рекомендовал вам все же подождать. В заявлении, видите ли, ошибки недопустимы, а почерк должен быть разборчив, чтобы при проведении экспертизы не возникло сомнений в данных.

— О, я справлюсь, не переживайте, — успокоила его Лера.

Впрочем, спокойствия в насупленных бровях и поджатых губах чиновника не добавилось, но это и понятно: грамотность среди простых людей не приветствовалось. Еще и «гриссой» её назвал, а не «лией». Наверняка, не принял в расчет жалкие двадцать единиц силы и поэтому даже не подумал, что она могла учиться.

Скинув верхнюю одежду, Лера пристроила ее на спинке стула, а затем уселась, взяла перо и вопросительно уставилась на чиновника. Тот при виде формы и значка академии (а может и при виде шрамов) подавился очередным возражением. Молча протянул бланк и образец.

Первым делом Лера глянула на графы, где указывались личная информация. Только имя и адрес проживания. Значит, обманывать насчет места рождения не придется и можно не дрожать, что въедливые бюрократы докопаются до правды.

В документах на поступление тоже были лишь эти данные, плюс еще секретарь велел отпечаток пальца поставить. Тогда Лере наивным показался этот способ идентификации, однако потом она узнала, что отпечаток ее нафиг никому не был нужен. У нее взяли слепок ауры! Вот это защита так защита, никакой умелец не подделает.

Чиновник посмотрел, как она начала выводить слова каллиграфическим почерком, и, достав из стола новый апельсин, принялся флегматично счищать с него кожуру.

Опять по кабинету поплыл умопомрачительный аромат.

Чтобы не захлебнуться от начавшегося во рту весеннего половодья, Лера застрочила быстрее. Свои данные, рецепт закваски, правила хранения, способ замешивания теста…

Только закончила, чиновник протянул еще одну бумагу:

— Второй экземпляр напишите.

Когда она закончила, он внимательно прочитал заявления, указал, куда поставить отпечаток, и поставил свой. Магзрением Лера отследила, что в момент прижимания пальца чиновник подает на это место поток магии и отпечаток начинает светиться.

Напоследок ей выдали справку, что такая-то такого-то числа подала заявление под номером таким-то и велели за результатом приходить завтра.

Попрощавшись, Лера выпорхнула из кабинета. Планка настроения, сползшая после утренней осечки с пиццей до уровня апатии, взлетела к отметке «удовлетворенность».

Ха! А Дилан-то думает, что ей патент нужен! Деньжищи! Ну, ну… Чахнут над своими процентами, как Кощей над златом. Развели болото. Ничего, завтра она им туда камушек-то подбросит. Может он бесславно сгинет, а может и круги пойдут, кто знает.

На следующее утро Лера с Диланом встретились в библиотеке.

— Я хроники прогуляю, — сразу предупредила Лера.

— Зачем? Держи, сегодня лепешки вкусные. — Дилан вытащил из сумки сверток. — Син Лидарий из остатков твоей закваски испек. Для избранных! То есть для нас, значит.

Торопливо жуя теплую еще лепешку, Лера бросала по сторонам настороженные взгляды, но так рано сюда даже такой завсегдатай как Маркус не заглядывал. Именно поэтому они с Диланом и уговорились пересекаться здесь. Рыжик передавал ей завтрак, и они вместе шли на занятия. Пока тактика себя оправдывала. Но это пока. Надо было что-то решать с этими прятками, да и Дилана уже неловко было напрягать.

Проглотив последний кусок и наконец-то чувствуя приятную сытость, Лера пояснила:

— Девушки всерьёз настроены. Это вчера они на эмоциях бегали, а за ночь одумались. Боюсь, подкараулят после занятий. Так что на последнее я не пойду, лучше в патентное бюро наведаюсь. Если все хорошо, то патент выдадут.

Дилан, хмуро кивавший на рассуждения Леры, при последних ее словах расплылся в радостной улыбке:

— Сходила-таки⁈ Ух, теперь деньжатами обзаведешься и ну её, эту академию с грёбаными старшекурсницами!

— Как это «ну»? — удивилась Лера. — Я же магом могу стать!

И пускай на самом деле в академии ее держали совсем другие причины, но как Дилан мог советовать бросить учебу? Сам-то грезил магией, мол, станешь магом — считай жизнь удалась. А тут вдруг — «ну её»!

— Да я так… Подумал, ты сама не захочешь здесь оставаться.

Отвернувшись, Дилан энергично встряхнул полотенце, в котором принес лешешку, и принялся складывать его, тщательно выравнивая края. Лера посмотрела на его пламенеющие уши и спросила:

— Думаешь, у меня сил мало, и я все равно не смогу доучиться?

Дилан с облегчением выдохнул:

— Точно. Хорошо, что ты сама понимаешь.

А ведь он еще не знает, что она поток не контролирует! Лера помрачнела.

Дилан же, не замечая ее испортившегося настроения, все тарахтел и тарахтел о перспективах. Так и шли до аудитории: Лера, молча и зыркая по сторонам магзрением, а он, соловьем заливаясь о сотрудничестве с гильдией хлебопеков. Лера даже на несколько секунд задумалась — ну разумно же звучало!

И все-таки во второй раз придя в патентное бюро, она отбросила колебания: она сделает то, что намеревалась изначально — даст на рецепт свободный доступ.

Open Source, как говорят программисты.

Плевать, что это всего лишь закваска! И плевать, что поступком верховодит злость на этот мир и его несправедливые дурацкие правила, по которым здесь в собственности всё, любой чих! И портальный ключ в том числе.

А раз так, то получи, фашист, гранату! Простая девушка с Земли… ну, хорошо, не разнесет в клочья, но дырку в ваших законах проколупает. А потом отойдет в сторону и посмотрит, что из этой дырки польётся.

Сегодня дэр Платус (для приличия Лера узнала, как зовут чиновника) ел виноград и расположен был куда благожелательней.

— Присаживайтесь, лиа Вэлэри. Сразу вас обрадую: экспертиза подтвердила уникальность вашего рецепта. Поздравляю!

Глядя на его счастливую улыбку, Лера подумала, что наверняка Бюро имеет свой процент с каждого патента. А дэр Платус тем временем позвонил в колокольчик и продолжил:

— Сейчас гран Фирс пропишет обычные условия для автора и для выгодоприобретателя, а вам останется лишь выставить желаемую долю отчислений с прибыли. Когда найдете выгодоприобретателя — им может быть как гильдия, так и частное лицо, — тогда внесем в соответствующий пункт и его долю.

На звон из внутренней двери выглянул худой мужчина в белоснежной рубашке и с натянутыми до локтей грубыми холщовыми нарукавниками. Нарукавники, пальцы и кончик носа мужчины были заляпаны чернилами, так что стало ясно — пожаловал писец. Вот только Лере он был совсем не нужен.

Кивнув грану Фирсу, она сказала:

— Простите, но я сама хочу написать условия.

Улыбка дэра Платуса исчезла, но спорить он не стал. Лера же, не мешкая, придвинула к себе выданные бумаги, макнула в чернила перо и… отложила его. Руки дрожали.

Что, если патент все-таки окажется «гранатой» и она привлечет к себе ненужное внимание? Стоит ли ее эскапада такого риска?

От дэра Платуса заминка не укрылась.

— Позвать грана Фирса? — спросил он.

Закусив губу, Лера внимательно посмотрела на него и мотнула головой:

— Все хорошо. Это же обычные условия…

«Земные,» — про себя добавила она. Обычные земные условия для программ с открытым кодом. И помнит она их достаточно хорошо, потому как в одно время всерьез примеривалась к карьере программиста-фрилансера и изучала, что к чему.

Снова взяв перо, с колотящимся сердцем Лера вывела первый пункт: «Свободное распространение. Никто не имеет права ограничивать доступ к рецепту или продавать его.»

Вот и все — назад пути нет, теперь придется дописать остальное. И будь что будет.