Арестантка: Путь на Броссар

Глава 10. Человек человеку

— Трой~

Смарт присвоил мне личность некоего Криса О'Доннела, прицепил на шею мимикриэйтор, прибор меняющий для окружающих моё лицо. До прибытия на Линдроуз он был деактивирован, но неприятно стягивал кожу под подбородком, как пластырь.

— Ты проложил маршрут? — раздался за спиной голос Сантьяго.

— Да… сэр, — ответил я, не отворачиваясь от мигающей синими огоньками приборной панели.

После того, как Сантьяго меня ударил, называть его сэр претило, но выбора не было.

— Сколько времени до прибытия?

— Тридцать часов.

— Долго. Быстрее можешь?

Какая-то вредность внутри меня требовала сказать «нет», но первые после удара эмоции уже прошли. Я помнил, что для Принс мнение Сантьяго значит много, и если есть какое-то важное задание, я должен его выполнить. Никакого другого пути, кроме того, чтобы жить и сражаться в этой команде, у меня нет. Отцу я помочь никак не мог.

«Есть ли маршруты от моих координат до Линдроуза с временем прибытия двадцать часов?» — спросил я у нейросети.

«Таких маршрутов не существует»

«Двадцать четыре часа?»

«Есть, уровень сложности красный»

Нейросеть показала маршрут через астероидное поле, где каменные глыбы появляются из ниоткуда и так же неожиданно исчезают во мгле космоса.

— Смогу на шесть часов раньше, — ответил я Сантьяго. — Но будет непросто.

— Так ты сможешь или нет?

Я развернулся к нему и посмотрел в глаза. Суровое лицо без намёка на человечность, взгляд требующий голого результата. Сантьяго было плевать на сложности.

— Перед червоточиной астероидное поле, красный уровень опасности. Нестабильное.

— Справишься? — он спросил совсем беззлобно, без давления.

— Не уверен. Мы можем погибнуть ради нескольких лишних часов на Линдроузе. Разве это стоит того?

— Стоит или не стоит — не твоего ума дело, — голос звучал, как натянутый стальной трос, каких-то доводов, чтобы возразить у меня не было. — Доверие нужно заслужить.

— Я летал через нестабильные астероидные пояса только на симуляторе, — признался я.

— Ты же пробился через лазерную сетку на «Форс-Мажоре»… Думаю, ты прежде с такими сетками не сталкивался?

— Нет.

Я внимательно посмотрел на нарисованную на сенсорной панели траекторию корабля, пролегающую через астероидное поле. Потом снова на Сантьяго — он всё так же внимательно пялился на меня.

— Выбора нет? Летим через астероидное поле? — спросил я, забивая координаты.

— Я уверен, что ты эти астероиды пощёлкаешь на раз-два, — произнёс он.

В его словах была такая твёрдость, что я вообще удивился, что сомневался в себе. Впервые я посмотрел на Сантьяго иначе. Мне показалось, что он и правда доверял мне сейчас. Доверял мне свою жизнь, и при этом излучал такую решимость, что меня проняло до костей.

Я провёл по панели ладонью, осязая холодную гладкость гермопластика. Слова Сантьяго вдохновили, хотя в них не было ничего особенного.

— Хорошо, забиваю маршрут, — отчеканил я. — До астероидного поля час лёту.

Я ввёл данные на сенсорный экран, системы корабля перенастроились. К синим огням по периметру кабины прибавились зеленые. Мелко загудели двигатели, по телу прошла волна приятной дрожи, будто сейчас начинался новый этап в моей жизни. Я оглянулся на Сантьяго, тот говорил по связи и не заметил моего взгляда.

Обезображенное шрамами лицо, движения, как у крупного хищника. Мы с Сантьяго были абсолютно непохожи, он вовсе не идеал, за которым мне хотелось идти.

Кто я такой? Я теперь с ними? Да? Я теперь повстанец? Как Сантьяго? Тот бандит, о котором рассказывали в новостях.

Бандит, который сражался против угнетения в колониях, за новый дом для обездоленных и измученных людей. Как я узнал теперь.

А ещё я люблю сестру бывшего главаря восстания. Конечно, я теперь один из них!

«Ты просто перебежчик, а значит, склонен к предательству», — вертелось в голове и ломало моё воодушевление.

Не предавал я Империю! Полетел доставать Принс из тюрьмы по зову сердца, ради справедливости. Разве должны благие намерения называться предательством?

Я вывел корабль из шлюза в открытый космос. В маленьком судне я всегда ощущал себя свободнее. Этот челнок устарел лет двадцать назад. Управление им подобно сложной аркадной игре, приходилось быть начеку, но зато захватывало и приносило удовольствие.

Только неприятные мысли всё равно лезли в голову.

Вспомнилось, что пообещал Принс. Конечно, меня успокаивала надежда, что никто не будет заставлять меня выбирать между ней и отцом. Кому я по сути нужен? Андромахе? Он просто хочет от меня избавиться. Гомер? Он всегда казался искренним в своём сочувствии к колонистам. Да и нет у него влияния достать из тюрьмы отца.

— Кстати, парниша, я смотрел твоего робота, — донёсся до меня голос Смарта, где-то через полчаса полёта.

Сердце кольнуло от страха, подумалось, что он скажет, что Коня починить нельзя.

— И как?

— Ну с процессором и памятью всё в порядке. Нужны детали, которые можно купить на Линдроузе. Только есть один нюанс.

Я расслабленно выдохнул, не отрывая взгляда от экрана навигации.

— Какой?

— Его процессор… он странный, — Смарт сделал паузу. — Никогда таких не видел. Маленький, с каким-то кристалликом внутри. Кто его сделал? Какое-то штучное производство?

— Да, его сделала моя мать…

— Ничего себе, талантливый инженер. Познакомишь?

— Она умерла, сэр… — не сразу ответил я, бестактность вводила меня в замешательство.

— Жаль, хотел бы с ней обсудить эту технологию. Это же просто скачок в развитии искусственного интеллекта.

— Спасибо, что посмотрели, — сказал я.

— Да нет проблем, — Смарт хлопнул меня по плечу. — Всё-таки иногда умным везёт?

Он как-то хитро это сказал, и я даже обернулся:

— Приближаемся к астероидному полю, — сказал я. — Займите ваше место.

Когда я вернул взгляд к экрану и увидел перед собой стену прыгающих сквозь пространство камней, моё сердце забилось быстрее. Как я мог сказать, что смогу преодолеть этот пояс?

— 3112~

Трой отбыл на задание вместе с Сантьяго, и это тревожило меня. Сантьяго всегда был профессионалом, и я знала, что он не поставит личное выше долга, но вот Трой мог. Меня пугало, что он может сам случайно спровоцировать Санти. Скажет что-то не то, сделает… Конечно, он миролюбивый парень, но, твою мать, так настойчиво спрашивал: «Ты моя?».

Ревнивым Трой был точно. Если думать без оглядки на нашу ситуацию, то мне это даже нравилось. А если смотреть в целом, ревность может помешать адекватно оценивать ситуацию.

После смены в рубке я отправилась в столовую. За самым дальним столом сидела Вараха. Я взяла у Хана в окошке выдачи овощи и стакан чая. Меня накрыло волной совершенно детской радости, как и всегда после освобождения с Пегаса, когда я садилась есть. Вроде мелочи, а тянуло плакать от счастья. Кукуруза, свёкла и немного картошки нежно поглядывали на меня из тарелки.

Я направилась к Варахе и села на соседний стул. Она оторвалась от еды, мазнула по мне любопытным взглядом. Хотелось поговорить, столько всего накопилось. За время каторги я привыкла к молчанию, к консервированию боли в маленьких баночках, которые прятала глубоко внутри. Но сейчас все эти консервы взрывались одна за одной. И единственную ночь, в которую кошмары мне не снились, я провела с Троем. Сейчас я понимала, что увидимся мы в лучшем случае через два дня. А в худшем — никогда. Мало ли, что может случиться.

— Ты чего-то мигаешь, как неисправная лампочка… то прям вспышка на солнце, то чёрная дыра печали, — Вараха начала разговор, наколов свёклу на вилку. — Боишься, что Санти Троя в утилизатор сбросит? Ну ты сама кашу заварила…

— Знаю, но от этого не легче, — сказала я. — Приятного аппетита.

— До Линдроуза ничего не случится, — Вараха прищурила глаз. — Без пилота не долетят. Майор не дурак. На сутки можешь расслабиться.

Она засмеялась. Я засунула в рот картошку и наслаждалась вкусом.

— Ну что, девственности его лишила? — спросила Вараха шёпотом.

Я чуть не подавилась. Кашлянув, отвернулась и увидела доктора Тардис за столом в углу столовой.

— Вар, давай не будем об этом, — я стыдилась говорить о произошедшем ночью. — Скажи лучше, почему имперка свободно сидит в столовой?

— Майор не стал заточать её, сказал, чтобы я за ней присмотрела, — Вараха приподняла плечи и поджала губы. — Таскаюсь теперь с балластом. Зато она мне протез перенастроила. Он иногда сбоил.

— Ничего себе. Санти разрешил ей ходить по кораблю? — я скривила губы.

— Она починила Матео. Он теперь на себя похож и живенький такой. Бесит, как и раньше.

— Мне бы тоже к нему зайти, — я попробовала кукурузу. — А второй пленник в карцере?

— Да.

— Его хоть кормили? — мне почему-то показалось, что этот вопрос задал бы Трой, и он беспрепятственно лёг на язык.

— Не знаю. А что? Ты прониклась симпатиями к имперцам, стоило одному тебя чпокнуть?

— Вар, он меня не чпокал… — мне показалось, что на зубах заскрипел песок.

— Вы же провели вместе ночь… Ты не пришла на своё место, майор полночи злобно глазел на внешний экран. И как это? Что же вы делали?

— Мы спали. Просто спали.

— Он импотент, что ли?

— Вар! — я стукнула вилкой по пластиковой тарелке. — Нет. Конечно, нет.

— Аа… он кончил раньше, чем приступил…

— Да заткнись ты! — крикнула я, забирая свою тарелку со стола, и пересела за другой. — Зачем всё опошляешь? Ты иногда просто невыносима.

Я злилась, но одновременно меня удивляла собственная реакция на слова Варахи. Раньше я с удовольствием обсуждала секс, пошло и без прикрас. Нет, конечно, не с Варахой. С ней до моего пленения мы совсем не разговаривали. С Кали, или с Трейси, она погибла ещё в середине войны, с Матео тоже бывало болтали об этом. А сейчас не хотелось. Казалось, что это обидит Троя. Да, всё вышло странно, стыдно, но всё равно красиво, траханные звезды! Никому кроме нас двоих этого не понять.

Сама не ожидая этого, я оказалась за столом с доктором Тардис. Она сидела, делая вид, что меня нет. Также медленно накалывала по кукурузному зерну на вилку.

— Ты какая-то дерганая, Принс, сразу видно, Трой тебя не удовлетворил, — Вараха пересела к нам за стол. — Ну он же девственник, ты должна была понимать…

— Остановись, — я закрыла уши.

Доктор потупила взгляд в тарелку. Мне в глаза бросилась её чёрная серёжка-гвоздик. Симпатичная.

— Приятного аппетита, — сказала я доктору.

— Спасибо, и вам, — ответила она.

— У вас красивое украшение, — усмехнулась я.

— Да, мне тоже понравилось, — вставила Вараха. — Стильненько. Сделано небось из какого-нибудь чёрного золота.

Тардис грустно улыбнулась и отвернулась к стене.

— Чёрное золото? — переспросила я. — Разве такое бывает?

— Слушай, имперцы любители всяких диковинных извращений, у них какого только золота нет… фиолетовое даже.

— Серёжка не из нефти, — сказала Тардис, всё ещё пялясь в стену, горошина покоилась на её вилке. — Она из специального медицинского сплава.

Нефть… какое странное слово. Интересно, что оно означает?

— А это медицинская приблуда? — Вараха глотнула воды из чашки. — Ты чем-то больна?

— Я бы не хотела это обсуждать…

— Принс, ну ты видишь? Сидит такая вся снежная королева… с видом, что мы её своим присутствием оскорбляем, — Вар откинулась на спинку стула. — Если ты больна, то мы должны об этом знать, вдруг ты нас заразишь?

— Вар, она же Матео спасла, — я вернулась к картошке. — Давайте просто поедим.

— Нет, я серьёзно. Если эта чертова сука чем-то больна? А я с ней ношусь, как со списанной торбой…

— Я не больна. Это клеймо, — она повернулась и посмотрела на меня.

— Ого, — удивилась я. — За что же тебя клеймили? Кстати, как тебя зовут? Если ты теперь с нами…

— Да мы просто приют для имперских перебежчиков… — проворчала Вараха.

— Джессика, — представилась доктор. — Я нарушила несколько законов Чистого Брака.

Хм. Мне казалось, что Трой что-то говорил об этом кодексе.

— Что же ты сделала? — спросила я, весело ухмыляясь. — Целовалась с кем-то до свадьбы?

Тардис посмотрела сначала на меня, потом на Вараху.

— Мы с вами враги… мы живём очень по-разному. Мне сложно понять вас, а вам меня. Моё положение безвыходное. Я благодарна вам, что до сих пор жива. Что вы меня кормите, хотя у вас небольшие запасы… Но есть темы, на которые я бы не хотела разговаривать…

Мне показалось, Джессика была искренней. И узнав Троя, я поняла и её. У них на Земле не принято говорить о личном, а секс вообще запретная тема. Мне было интересно, что она сделала такого, но суть-то была ясна, и не хотелось на неё давить ради грязной подробности.

— Ты смотри какая? Сидит, жрет наши овощи и вся такая гордая, что задушить хочется, — Вараха встала из-за стола. — Пойдёмте в медотсек, мадемуазель доктор, вам работать нужно.

Джессика поднялась с места, очень осторожно, так что стул не скрипнул. Бесшумно положила вилку на тарелку и отнесла в окошко для грязной посуды. Она делала всё так тихо и аккуратно, что я казалась себе ужасной растяпой.

Вараха с Джессикой ушли, а я ещё доедала картошку. Когда закончила с едой, подошла к окошку выдачи.

— Привет, Хан. Ты как? — спросила я, заглядывая к нему. — Что читаешь?

По обыкновению этот здоровый парень с трагичным лицом заглядывал в планшет.

— Агату Кристи «Убийство в Восточном экспрессе», — улыбнулся он. — Но ты же всё равно не читаешь. Зачем спрашиваешь?

— Ну теперь буду знать, что такая книга есть, — я усмехнулась. — Хан, а можешь мне дать ещё одну порцию?

— Тебе? Конечно, — он с сочувствием на меня посмотрел. — Три года кормили дрянью…

— Это даже дрянью назвать сложно, знаешь, будто сухпай сварили, процедили и оставили только безвкусный клейкий бульон.

— Тяжело было?

Вопрос Хана выбил меня из колеи, я почувствовала, как ком боли подошёл к горлу. Тёмный туннель, побои, разряды тока, впивающиеся в спину. Образы обрушились на меня грудой камней. Я быстро высунулась из окошка, прижалась к стене.

— Я что-то не то спросил? — Хан вышел из кухни в столовую, неся в руках тарелку.

— Всё то, просто… я бы хотела сказать, что фигня, этим имперцам меня не сломать. Но…

— Но?

— Тяжело вспоминать, — сказала я, вытерев слезу. — Прости, как-то внезапно меня занесло.

— Всё нормально. Если хочешь поговорить, я здесь, — он подмигнул мне и дал тарелку.

— Спасибо, но, кажется, я пока не могу, — я взяла посудину и отвернулась. — Да и я в порядке, в принципе.

— Конечно, ты в порядке, — Хан вернулся на своё место. — Заглядывай, если что.

Я села за стол и поглядела в тарелку. Свёкла лежала на картошке полосками, как вывороченная плоть после ударов электрокнутом. Мне пришлось зажмуриться и отставить тарелку подальше. Аппетит абсолютно пропал.

Так, какого хрена это со мной происходит? Забыла, кто я такая? Сестра Карлоса. Девушка, которая должна заниматься делом, а не выть от воспоминаний уткнувшись в чужое плечо. Конечно, мне хотелось уткнуться в плечо Троя, и грустно было, что он далеко.

Не выть.

Занять себя.

Разобраться.

Рассчитывать не только на помощь Карлоса.

Узнать о противниках больше.

У меня на корабле двое имперцев, почему бы с ними не поговорить. Раньше я действовала по приказам брата, стараясь вообще не вникать, и никогда не сомневалась. А теперь, что? Карлос был не прав на счёт Троя, что, если он не прав и на счёт визитантес? Я взяла тарелку с овощами и отправилась в карцер.

От пола по периметру застекленной камеры лился красноватый свет. Пленник в серебристо-черном костюме, спавший в углу, казался грудой окровавленного металлического хлама. Цвета униформы ВАД выволакивали из памяти агонию, треск вырываемых зубов и вкус соли на губах.

Едва Винсент услышал, что к нему кто-то подходит, тотчас же поднялся с пола. Почти рывком вскочил и шатнулся, изо всех сил стараясь не упасть. Удержал равновесие, встал ровно, по струнке. Выражение на лицо натянул невозмутимо надменное, такое характерное для всех имперцев.

Только видок у Винсента был помятый. Красиво очерченные губы пересохли, синяк расползся по скуле, волосы торчали в разные стороны. Один серебристый эполет съехал на бок. Наверняка, Шёпот и Альдо уже с ним разговаривали и показали, что имперская бравада здесь наказуема.

Когда я шла в карцер, то подумала, что не смогу победить свою ненависть. Включу электрику в полу камеры и буду тыкать, пока пижон не завоет. Еду сама сожру у голодного имперца на глазах, просто ради издёвки.

Моя ненависть напоминала толщу грязной воды, в которой я захлебывалась. Да и не видела ничего кроме кромешной тьмы. Но придя сюда, я будто вынырнула из смрадной жижи.

Мне не хотелось колотить пленника, пинать его ногами, душить. Вырывать ему зубы. За всё, что со мной делали вадовцы, когда поймали. За унижения и пытки.

Может, Трой что-то со мной и правда сделал. Даже не чпокая. Заразил великодушием? Или просто благодаря ему я поняла, что имперцы тоже люди. Не бездушные чудовища, а просто мужчины и женщины с определёнными взглядами?

Трой спас меня, доктор Тардис вылечила Матео. Интересно было, а что за человек — этот Винсент.

Он стоял и пялился на меня сверху вниз. Это не вызывало злости как раньше. Особенно потому, что я видела, что весь этот гонор сейчас держится на соплях. Даже хуже, чем у Троя. В красноватом свете я заметила едва уловимую дрожь ладоней. Винсент сильно напрягался, чтобы стоять ровно, очевидно, что ноги еле держали его.

— Показали тебе наше гостеприимство?

— Очень скоро никаких вас не будет… — прошипел Винсент. — ВАД и мой отец ликви… — он запнулся, поворочал языком во рту, — ликвидируют всех. И тебя 3112, и перебежчиков, а кого не ликвидируют на месте, того поймают и казнят, как 3101.

Вот тварь. Боль от таких слов очень быстро трансформировалась в злость. Изувеченное лицо Карлоса всплыло перед глазами. Я в одно движение активировала электрическую подпитку пола. Стиснула зубы, почти нажала на кнопку разряд, замерла, растворяя чувства в дыхании.

Не выть.

Не беситься.

Сохранять рассудок.

— Ты мазохист? Нравится, когда тебя бьют? — я убрала руку с панели и выдавила усмешку. — Зачем провоцируешь? Я тебе еды принесла.

— Я не буду есть из рук изменщиков, не предам Империю, — продекламировал он.

— Предашь Империю? Мне кажется, что ей уже всё равно. Наверняка твоего отца уже сместили с должности. А ты причислен к террористам.

Я заметила, как кадык Винсента проехался по горлу и взгляд размылся на секунду.

— С отцом Троя поступили именно так.

— Трой совершил преступление против отчизны, а меня взяли в плен.

— Неужели ты такой тупой? Ты провел нас на транспортник. Да и, судя по тому, что я знаю, твоя отчизна редко заморачивается с пленными.

— Может, это потому что вы их не брали?

— Брали, но их никто не забирал… На обмен не соглашались.

Он сжал руки, напряг челюсти, зарычал сквозь зубы:

— Ты врёшь, сука!

Люди так по-разному истерят. Я бы била кулаками в стекло, пока хватило бы сил, или пока оно не разбилось.

— Вероятно, ты останешься с нами. Казнить мы тебя не будем, нам кровавые зрелища ни к чему. Впечатлений и без этого хватает. Будешь хорошим мальчиком, может, останешься в живых. Я бы на твоём месте поела.

Он ничего не ответил, а я приоткрыла маленькое окошко внизу клетки и просунула тарелку в камеру. Понимая, что сейчас разговор не сложится, я собралась сесть в углу и посидеть. Всяко лучше, чем лихорадочно ворочаться в постели всё время сна. Да, я всю жизнь воевала с имперцами, но уснуть могу только в объятиях одного из них. Жизнь любит иронизировать. Как там Трой? Как они там ладят с Сантьяго? Не убил ли майор моего самого лучшего на свете пилота?

— Вода есть? — послышался хриплый голос.

Я вышла в коридор, добралась до автомата с водой и налила. Едва жидкость покрыла донышко, я отжала кнопку. Нечего на урода какого-то тратить запасы.

«Вас ликвидируют, казнят, как 3101», — вспомнились слова Винсента.

Ни капли сочувствия, сожаления. Такая-то бездушная речь. Может, они всё-таки чудовища, не способные на сопереживание?

Оказавшись у дверей карцера подумала, что парень уже почти двое суток не пил, и эта капля будет, как издёвка. Ну чудовище он, ладно. А я?

Вернулась и налила ещё. До половины стакана. Должно хватить. Только я снова дошагала до карцера, как решила налить полный. Чтобы он смог оставить на потом. Мне помнилось, как вадовцы пытали меня солью, и, как сидя за решёткой, я мечтала о воде.

Мы скоро прилетим на Линдроуз и обязательно пополним запасы. Всего один стакан, а сколько в нём будет радости. Конечно, я всё мерила по себе.

Через минуту вернулась в карцер со стаканом. Винсент сидел на скамейке и сердито глазел на меня. Я снова открыла маленькую дверцу внизу камеры и просунула стакан.

Винсент застыл. Его руки дёргались, словно он боролся с желанием взять воду. О! Я так хорошо понимала его чувства. Отвела взгляд, чтобы его не смущать и отступила на шаг назад, стараясь скрыться из вида. Винсент тут же опустился на пол и взял стакан.

Я не слышала, чтобы он начал жадно пить. Действительно гордый. Встал, подошёл к краю камеры, хоть я и не смотрела, но хорошо читала звуки.

— Не надо, — сказала я, поднимая на Винсента глаза. — В меня не попадёшь, стекло станет мокрым. А ты так и не утолишь жажду.

Он молча взял стакан в обе руки.

— Я сама так делала. Потом желание слизывать с пола капли будет трудно побороть, — я сказала это беззастенчиво откровенно. — Понимаю, почему ты хочешь вылить. Мы враги, мы ненавидим друг друга, к чему нам подачки? Они унижают.

Винсент облизнул сухие губы и сел на скамью, так и держа стакан перед собой, то ли собираясь вылить, то ли просто пальцы его плохо слушались.

— Но я просто принесла тебе воды, а ты можешь просто выпить. Представь, что мы просто абстрактные люди. Травить тебя мне ни к чему, если ты этого боишься.

Спустя секунду он поднёс стакан ко рту и сделал небольшой глоток. Я отошла подальше и съехала по стене, думая, что же произошло? Как же обидно, что когда я была в плену, ко мне никто не приходил, как человек к человеку. Злость на секунду сдавила сердце.

Я откинула голову на металлическую стену. Был у меня такой человек. Ну что же я? Кто не прибил меня после того, как я пыталась его задушить? Вылечил ещё. Деньги мне все отдал…