Арестантка: Путь на Броссар

Глава 13. Чертовщина

— 3112~

Я шла по коридору гудящего корабля. Слышала мягкий скрип металла, словно судно что-то мне шептало, и стук собственного сердца, отбивающего тревожный ритм.

Стало понятно, что Винсент не какой-то монстр, просто обыкновенный человек, совсем молодой имперец, вероятно даже младше меня. Волнует его собственная жизнь и иллюзия достоинства. Надеется на отца, кодекс чистого брака не одобряет, нас считает свиньями. Что мне делать с этой информацией? Пока ничего.

Не ясно, будут ли Винсента обменивать? Прижиться среди нас парень не сможет. Да и он, кажется, даже бесполезнее Троя. Трой хотя бы хороший пилот… мое отдохновение и надежда.

Я вспомнила то странное видение с Карлосом, где сказала ему, что в этом мире меня держит только Трой. Наверняка Карлос из подпространства всё ещё злится. Разочарован. А уж теперь как, когда я не убила Троя после прямого приказа из третьего видео!

Беспокойство стегнуло кнутом по спине. Я резко огляделась по сторонам, словно боялась, что брат смотрит.

«Карлито, надеюсь, ты не против, что я немного порешаю сама. Ты умер, и Трой мне очень нужен», — мысленно оправдывалась я, и вентиляционная система корабля ворчливо зашуршала в ответ.

Впереди виднелась дверь медотсека, и, подходя ближе, я почувствовала нервозность. Ну зачем иду к Матео? Отбой. Наверняка он спит. А я прусь, потому что мне некуда себя деть? Потому что хочется с кем-то поговорить. Потому что внутри слишком много осколков стекла, и они мешают заснуть.

Как некрасиво, что я не зашла к Матео раньше. Точно «неприветливая коза», как он меня называл. Я замерла у двери, задумчиво кусая губы. Потом нажала на кнопку.

Когда створки разъехались, я услышала поступательные поскрипывания. Шагнула за дверь и увидела пустую койку, заглянула за угол. А там… на кушетке Панда, наша медсестра, устроилась сверху на Хиле.

Увидев меня, миниатюрная девушка замерла, наверное, думая, что я решу, будто она просто использует Хила, чтобы сидеть помягче было.

Я издала смешок и нырнула обратно за угол.

— Простите, что помешала, — выпалила я. — Где Матео?

— Пошёл спать в кубрик, — запыхавшимся голосом сказал Хил.

— Поняла, — я улыбнулась. — Вы бы хоть двери закрывали!

Они оба пристыженно захихикали, и я вместе с ними. Всё-таки в этом было что-то живое, что-то теплое. В этой вакханалии у нас находилось время для маленьких радостей. Я не одна такая, кто отвлекался на любовь.

В кубрик, так в кубрик. Я отправилась туда быстрым шагом, не разбирая коридоров. Этот корабль для меня был домом, в котором я знала каждый уголок. В каждом из них засело какое-то приятное воспоминание. Которое теперь откликалось горечью утраты.

Ещё несколько коридоров, и я оказалась у нужной двери. Открыла её. Мерный гул двигателей здесь разбавлялся хором сопения спящих людей. Длинные полосы ламп светили приглушённым желтоватым светом. Я прошла мимо койки Варахи, и та, услышав шум, приоткрыла один глаз, но тут же его закрыла. В конце кубрика, на кровати сидел Матео и о чём-то тихо перешёптывался с Ханом.

— Эй, счастливчик, — подошла я и взъерошила Матео волосы. — Как ты?

Он медленно повернулся ко мне. Его профиль обволакивал золотистый свет.

— Отлично, cabra, — певуче ответил Матео.

Кабра на испанском, как Матео говорил, означало «коза». Мне показалось, что выглядел он не хуже прежнего, кажется, был шрам на скуле, но почти незаметный. Только отсутствующий глаз закрывала тёмная повязка.

— Ничего себе! — я села рядом с Матео. — Доктор Тардис просто золото…

Я вглядывалась в его лицо и вспоминала ту кровавую кашу, что два дня назад была на его месте. Ай да доктор!

— Бриллиант. А ты как? — улыбнулся Матео и обнял меня за плечи, а мой взгляд упал на его беспалую руку.

Он быстро убрал её, но я вернула обратно. Мне стало больно за него.

— Я… — я посмотрела на Хана, который внимательно меня разглядывал. — Честно? Немного разваливаюсь.

— Воспоминания мучают? — спросил тот.

— Скучаешь? — улыбнулся Матео.

— И то, и другое, — я опустила глаза в пол.

Матео приобнял меня сильнее, и я поняла, что мне это очень нужно. Надо было вместо пленного имперца сразу идти к Матео.

— О, вот оно как… — Хан покачал головой. — Так это правда?

Я не ответила. Но было приятно, что в голосе Хана не звучало ни насмешки, ни осуждения.

— Я вчера была счастлива, — слова прозвучали как-то жалко. — Хотя думала, что такого больше в моей жизни быть не может. А теперь боюсь, а вдруг Трой не вернётся? Вдруг погибнет? Знаю, это ужасно глупо. Я не должна…

От собственной откровенности стало страшно, хотелось зажать себе рот рукой. Вздумала дрожать от страха и в этом признаваться!

— Вы что, совесть потеряли? — проворчала Кали через несколько коек от нас. — Потише!

Я слегка удивилась, почему она не сидит с ним рядом. Мне всегда казалось, что Кали, несмотря на показное равнодушие, любила Матео, хотя бы как близкого друга. Это же радость, он вернулся к нам, хотя его могло не стать.

— Ты чего бурчишь? — спросила я, глядя на Кали.

— Спать хочу, — ответила она и прикрыла голову подушкой.

— Всё будет хорошо, Принс, — Матео привлёк моё внимание и снова перешёл на шёпот. — Твой Ромео с Сантьяго. Разведывательная операция. Они только осмотрятся на Линдроузе, насколько я знаю.

— Я знаю, но волнуюсь. Он же… не такой подготовленный, как все остальные.

— Ну, он сумел справиться с вадовцами, спасти меня. Так что не такой уж он неподготовленный. Но, думаю, что Сантьяго в бой бросать Троя не будет, — Матео заглянул мне в глаза.

— Да уж Ромео и Джульетта, — Хан усмехнулся. — Шекспир бы перевернулся в гробу.

— Кто-кто? — переспросила я.

— Да так, книжные персонажи, которые, будучи из враждующих семейств, полюбили друг друга, — ответил Матео.

— У них всё закончилось хорошо? — зачем-то спросила я, и в сердце отозвался колкий страх.

— Э… — Хан с Матео переглянулись.

— Отлично у них всё было, — быстро выпалил Матео.

— Умерли они оба, Принс, так что и тебе не советую надеяться, — раздался из-под подушки голос Кали. — Это только лишняя боль.

Беспокойство снова стегнуло меня плетью.

— Трой~

Мы вызвали станцию, запросили разрешение на посадку. Сантьяго тоже использовал мимикриейтор, потому что пираты знали его в лицо. Девайс убрал ему десяток лет и шрамы, он стал совершенно не устрашающим. Просто самым обычным крупным потомком мексиканцев. Удивительно, какие чудеса творил прогресс! Мимикриейтор с точностью выдавал все нюансы эмоций. Новое лицо Сантьяго имело точно такую же угрюмую мину, как и прежнее.

Когда на наш запрос откликнулись, Сантьяго уверенно изображал из себя контрабандиста фрамия, и, честно, я бы и сам поверил, если бы его не знал.

Мы начали снижаться, и зловеще-мистический флер станции постепенно рассеивался. При приближении в глаза больше бросались ветхость и старость. Семидесятилетняя станция когда-то была имперским аванпостом, но ещё до первого восстания около сорока лет назад имперцы её покинули, потому что она находилась довольно далеко от линии снабжения. Отсюда даже забрали маяк для гиперпрыжков. Но отчаянные отщепенцы — пираты — умудрились создать здесь базу.

Мне было интересно, проводилось ли здесь плановое обслуживание? Не развалится ли эта махина, если вдруг какой-то большой корабль неудачно пристыкуется?

Чёрные с серыми потёртостями листы железа кое-где уже заржавели, на некоторых зубцах-башнях виднелись рваные следы сломов, будто в них неоднократно врезались.

Корабль медленно подплывал к шлюзу внутри кольца-остова. Казалось, что нас сейчас проглотит огромный металлический червь.

Вместе со страхом мою кровь будоражило горячее любопытство, которое бывает, когда попадаешь в новое место, и воображение сходит с ума.

Как там всё устроено? Как пираты живут на этих станциях? Что едят? Сухпайки? Как они проводят время?

Мы влетели в шлюз, попали в чёрное обветшалое нутро червя. Провели там секунд тридцать. Я медленно сбавлял скорость, легонько двигая пальцами по панели управления. Сантьяго со Смартом молча сидели в креслах позади меня.

Уши заложило от перепада давления. Мы вынырнули в просторный ангар, наполненный разными кораблями. Оранжевый свет с потолка мягкими мазками добавлял этой мелкой рухляди какой-то весёлости. Полагаю, что это были суда контрабандистов.

Распорядитель станции назначил нам место «Хрен 3». Да, сектора здесь обозначались не буквами, а целыми словами. Некоторые из секторов, как наш, назывались ругательными.

Когда мы подлетели, то оказалось, что место наполовину занято другим кораблём, который умудрился разместиться так, что занимал не одно, а сразу полтора места.

«У нас проблемы», — жестами передал я Сантьяго, пытаясь вспомнить нужные. — «Нужно связаться с…, наше место занято…»

Сантьяго отключил систему безопасности и, привставая с кресла, заглянул в смотровой экран.

— О, Крис, ты должен быть привычен к местным правилам парковки, — ухмыльнулся Смарт.

— Втиснись, — сурово сказал Сантьяго.

Я молча кивнул, а что мне оставалось. Мы-таки приземлились, я весь вспотел, но втиснул корабль в небольшое пространство, не задев другие судна.

По легенде мы должны были выйти, чтобы купить необходимые детали, затариться провизией и заглянуть в одно место, которое Сантьяго назвал «Нежные ляжки», наверное, это был какой-то ресторан. Уточнять я не стал.

Меня беспокоила мысль, а пришвартуется ли здесь то судно класса Виктория, которое может принадлежать моему отцу. Когда я думал об этом сердце билось быстрее.

— Так, Крис, держись рядом. Майкл, — он обратился к Смарту. — Свою задачу ты помнишь.

— Да, мне нужно зайти за деталями и пустить корни в местную систему безопасности.

Я хотел сказать ему, чтобы он не забыл детали для Коня, но мой рот не издал ни звука. Чёртов блокиратор голоса.

— Не забывай, что ты немой, — Сантьяго окатил меня строгой холодностью.

Мы вышли из корабля в заставленное пространство ангара. Из приоткрытого грузовика доносилось залихватское треньканье гитары. Будто какой-то цыганский мотив.

Мимо сновали всякого подозрительного вида люди. Одеты они были совершенно по-разному. Трое мужчин, облачённых в костюм транспортной службы Империи прошли близко от нас и направились к крупному кораблю. Поблекшие черно-синие куртки явно снятые с чужого плеча едва сходились на их громоздких фигурах.

Когда мы добрались до выхода из ангара, Смарт свернул налево, а мы с Сантьяго пошли прямо по центральному широкому коридору, от которого, будто ветви от дерева, отходили множественные тёмные и узкие проходов.

Я старался держаться рядом с ним, не отставать. Мне нравилось глазеть по сторонам. Как живут люди на станции? Кто они такие?

Сантьяго получил сообщение от Смарта и что-то отвечал.

Впереди, перед одним из тёмных проходов раскинулась лежанка из нескольких дырявых матрасов. Я остановился, рассматривая картину. Что это? На одном из матрасов сидела тощая собака и тыкалась чумазому ребёнку в лицо.

Ко мне подбежал худосочный парнишка со впалыми щеками в оборванной одежде и дёрнул меня за рукав. От него отвратительно пахло кислым потом.

— Дайте пожрать! — закричал он ломающимся голосом.

Я замер. Нашупал в кармане сухпай, который Сантьяго дал мне на всякий случай. Сам он успел уже уйти на несколько шагов вперёд.

Хотел окликнуть его «Эй», но мой голос был заблокирован, поэтому я просто беззвучно шлёпнул ртом.

В боку вспыхнула боль. Оранжевый свет вдруг обратился темнотой. Кто-то втолкнул меня в узкий коридор, где каждые пять метров мрак разрезали жёсткие полосы света.

Неужели ребёнок был таким сильным? Я поднял голову и увидел перед собой несколько силуэтов здоровяков, похоже, тех самых, в форме транспортной компании. Они преградили мне путь в центральный коридор. Один из них целился в меня пистолетом, но я, уловив слабость в его кисти, выбил оружие из его рук. Бластер грохнулся на пол, я не успел его поднять. Вспомнив, вчерашнюю тренировку, я рывком бросил соперника через бедро.

Одновременно второй кинулся на меня, но получил встречный боковой хук в челюсть, на секунду остолбенел, и снова бросился на меня. Я подсек ему ногу, и громила по инерции врезался в стену головой и стек по ней.

Я победно вскинул подбородок, но в мой висок уперлось что-то холодное и твёрдое. Дуло бластера.

— Гони всё, что у тебя есть! — зарычал последний оставшийся в строю бандит.

Я резко взмахнул руками заученным движением, перехватил пистолет, ударил соперника локтем в бок. И целился теперь в него. Что б его! Я победил.

Послышался знакомый голос:

— Какие-то проблемы?

Сантьяго вышел в тонкую полосу света. Взглянул на меня сурово, но почему-то улыбнулся краем губ. Мне подумалось, что он хотел сказать, ну я же говорил, что ты не безнадёжен.

— Нет, — амбал поднял руки.

— Думаю, что ты не хочешь их создавать, — с леденящим спокойствием сказал Сантьяго.

— Нет.

— Крис, пошли, — сказал Сантьяго, кивая мне.

Я аккуратно прошёл мимо лежащего бандита, Сантьяго пропустил меня вперед и вышел следом. Пистолет я спрятал под курткой. Не отдавать же грабителю обратно.

— Держись рядом, сказал же, — буркнул он, когда мы поравнялись.

Я обернулся на мальчишку, всё ещё стоявшего возле тёмного коридора и, видимо, поджидавшего новую нерасторопную жертву. Но мне он казался ужасно несчастным, в груди тонко кольнуло. Я достал сухпай из кармана разгрузки и быстро отдал его ребёнку, который затащил меня в западню.

Он недоумённо посмотрел на меня, покрутил брикет в руках и убежал куда-то в недра коридора. Следом за ним ринулись малыш с матраса и его худая дворняга.

— Ты что сдурел? — Сантьяго дёрнул меня за плечо. — Крис, наша задача быть неприметными.

Я не ответил, просто пошёл за ним.

Мне в детстве мама говорила, что когда тебя обидели, а ты обидишь в ответ, ничего не изменится… Просто в мире станет ещё на одного обиженного ребёнка больше. Поэтому я поступил так, но рассказывать об этом Сантьяго не имело смысла. Вряд ли бы он меня понял.

Мимо шли люди в странных одеждах, какая-то женщина в непозволительно короткой юбке. Я даже прикрыл глаза, чтобы не видеть этот срам. Хотя успел заметить, что ноги у неё были красивыми.

— Сейчас мы с тобой идём в «Нежные ляжки», и постарайся там не упасть в обморок, — сказал Сантьяго, когда мы наконец свернули из центрального коридора в узкий боковой, который назывался непонятным мне словом:

«Потрахушки».

«А что такое потрахушки?» — спросил я.

— Ну… — Сантьяго сначала стал ещё серьёзнее обычного. — Это секс.

«Секс? Сектор, куда мы идём так и называется?»

— Как видишь…

«А почему он так называется? Там что реально происходит секс?»

— Что написано, то и происходит, — сказал Сантьяго, и вдруг широко улыбнулся глядя на меня. — Думаю, что ты будешь в шоке… когда я впервые попал в такое место, то забился там в угол.

«То есть прямо у всех на глазах?»

— Прямо… — Сантьяго снова стал серьёзным. — Только ты помнишь, что нам нужно быть неприметными. Поэтому, чтобы там ни происходило, делай вид, что ничего особенного не происходит. Сможешь?

Казалось, что он говорил это, действительно полагаясь на меня. Рассчитывал, что я смогу.

«Не обращать внимание на разврат?»

— Да, делай вид, будто это скука смертная. Нам нужно зайти в бордель, пройти его насквозь и попасть в кабинет к владельцу.

Конечно, звучало просто. Да и я понимал, что выбора у меня нет. Сам хотел пойти с Сантьяго и осмотреться на станции. А Сантьяго не хотел оставлять меня одного, потому что лучше пусть угонят корабль, чем меня вместе с кораблём.

«Хорошо», — сказал я, вспоминая, как смотрел порно.

Если люди вокруг будут делать то, что я там видел, реально ли я смогу представлять, что они просто упражнения делают? Не замечать? Хотелось спросить, а люди там будут голыми?

Мне даже показалось, что я почувствовал какую-то потаëнную радость от этого осознания. Как будто приоткрылась какая-то дверь, и щель манила меня в неё заглянуть. Я скривился, отбрасывая неприемлемые чувства.

За порно я долго сидел в карцере один, без каких-либо предметов или развлечений. Чувствовал сквозь зеленоватое око камеры презрительный взгляд надзирателя.

Это презрение до сих пор ползло под кожей, вызывая неприятную дрожь.

И, конечно, я не должен смотреть ни на кого, кроме Принс. Мне вспомнилась её худощавая фигура в бельё, чëткий изгиб талии. Испещренная шрамами спина. От воспоминания стало больно, что я не могу её поцеловать сейчас. Я раньше и не знал, что можно так изнывать от нежности. Нельзя мне ни на кого смотреть, кроме неё. Буду пялиться Сантьяго в спину.

— 3112~

— Что у вас тут за совещания после отбоя? — послышался хриплый голос Шëпота, который вышел из каюты Альдо и направился к нам. Когда он сделал первый шаг, то чуть замер, словно принимая какое-то решение.

— Я зашла поболтать с Матео, — торопливо ответила я.

Для меня Шëпот всегда был фигурой пугающей, непонятной. Я не знала, как он ко мне относился. Смотрел пренебрежительно или снисходительно. Думал, что я вернулась и сломала их размеренную жизнь? Или был рад, что появились какие-то надежды и новые схватки? Этот человек скрывал свои чувства лучше Сантьяго и всегда держался особняком.

Его появление меня даже испугало.

— Малыш-Матео поправился, скоро приделаем ему новые пальцы, вставим глаз и вообще будет ещё лучше, чем раньше, — это была неожиданно длинная реплика в исполнении Шёпота.

Матео тепло улыбнулся, опустил взгляд. Казалось, он меньше был удивлён поведением Шёпота, чем я.

— Ну куда уж лучше? — произнёс он довольно громко.

— Вы можете потише? — послышался голос Кали, и я ощутила, что рука Матео на моём плече напряглась. Обрубки пальцев попытались сжаться в кулак. Это выглядело горько.

— А ты не хочешь поболтать с нами? — зачем-то спросил у неё Шëпот.

— Нет, сэр, у нас отбой, — её голос звучал нарочито холодно.

— Сэр, ну зачем вы? — Матео отвернулся к стене. — Говорю же, она непреклонна.

— Непреклонна она, — проворчал Шëпот. — Это разведданные непреклонны, а девушка может склониться в конце концов, особенно если её склонять. Хотя… явно не мне об этом говорить.

Не уверена, что он раньше говорил столько слов за раз. Потом Шёпот резко замолчал, будто что-то увидел за моей спиной. Нет, он не выглядел шокированным, но явно заинтересованным. Я невольно посмотрела через своё плечо. Там просто была стена.

Я снова перевела взгляд на Шëпота, он так и пялился в одну точку, будто слушал, что ему говорят. Хотя все молчали.

— Принс, ты же трогала тот инопланетный браслет? — сказал он через несколько секунд.

Я вперилась в него непонимающим взглядом. Почему он спрашивает об этом? Каким образом браслет касается Шепота? Я бы поняла, если бы Альдо начал расспрос.

— Трогала, — я кивнула и встала, вытянувшись по стойке смирно от испуга.

— И как оно? — он как-то загадочно ухмыльнулся.

— Ну…

Шепот посмотрел на Матео, потом на Хана, о чем-то раздумывая. Рассеянный белый свет из лампы бросал блик на его вспотевший лоб. Он волновался? Шепот и волновался?

— Что случилось после того, как ты дотронулась до браслета? — он заговорщически понизил голос. — Ты видела Карлоса?

На несколько секунд я онемела. Все молчали и тишина стала гнетущей. Я не говорила ни одной живой душе, что со мною происходило те мгновения. Откуда он мог знать?

— Ты видела Карлоса? — удивился Матео. — В смысле, что он тебе привиделся, когда ты была без сознания?

Я всё ещё не решалась заговорить, не понимая, что Шепот имел в виду. Если я сейчас скажу, какое это будет иметь значение? А может, всё-таки поделиться?

Шёпот показался мне совсем иным, каким-то более близким, чем раньше. Он ждал от меня ответа, не требовал, а будто просил о честности. Его сухие, мазолистые пальцы скрестились домиком.

— Когда я была без сознания, Карлос мне сказал, что «Форс-Мажор» выйдет из прыжка через двадцать минут, — произнесла я.

Шепот напряг губы, и они стали тонкой линией.

— И «Форс-Мажор» реально вышел из прыжка через двадцать минут, — добавил Хан.

— Выходит, Карлос-таки попал в этот инопланетный рай, — хмыкнул Матео. — Значит, не так уж он и сошёл с ума.

— Какой ещё рай? Тот самый… с Боженькой? –

— Скорее, с чёртом, — невесело усмехнулся Матео. — Боженьки-то не существует.

— А ещё я видела запись в его каюте, запись, которой не было, — сказала я, рассматривая серьёзное лицо Шёпота. — Он говорил, что имперцы, пытая его, помогают ему попасть в подпространство.

— Что? — Хан широко раскрыл глаза. — Чертовщина какая-то!

— Чертовщина не то слово, — Шепот подошёл ко мне ближе, наклонился и тихо добавил на ухо: — Я видел его сейчас. И он сказал, что зря ты не исполняешь его приказов.

По спине пробежала волна мурашек. Сердце сжалось от страха. Я подстреленной псиной заглянула Шепоту в глаза.

— Вы… вы… что? Как?

— Карлос говорил, что это не чертовщина, это, скорее, наука, — Матео в это время объяснял Хану что-то про визитантес. — Они вроде как создали рай для умерших.

— Отойдем, — снова вполголоса сказал Шёпот и направился в сторону выхода из кубрика. Мне ничего не оставалось, как идти за ним. Матео и Хан проводили нас любопытными взглядами.

— Я тоже касался браслета, — сказал Шёпот, когда мы оказалась за пределами кубрика. — И теперь он сводит меня с ума, показывая то, чего нет. Или всё же это имеет что-то общее с реальностью?

— Карлос сказал что-то ещё? — спросила я, отбрасывая нервозность.

— Сказал, что Трой тебя предаст, — Шёпот пожал плечами, будто действительно не знал, стоит ли верить этим словам.

— Не предаст, — я сказала это с болезненной уверенностью, будто слова эти вырезаны на моей коже. — Можешь ему так и передать.

В груди вместо сердца бился камень, с каждым ударом сотрясая рёбра. Но я ни в чем так не была уверена, как в верности Троя. Просто, наверное, потому, что предай он меня, я бы… Да нет, он держит слово. После всего, через что мы вместе прошли, Трой не может предать. Он же сказал, что не будет действовать за моей спиной.

Шёпот смотрел на меня, сощурив глаза. О чем он думал? Что я глупая девчонка? Наверняка.

— Это всё?

— Говорил, что на Линдроузе нас ждёт ловушка. Нам нельзя туда лететь. Возможно, Сантьяго уже погиб. А Троя подошлют к тебе за браслетом.

Мой затылок похолодел. Если Карлос с записи из прошлого мог ошибаться, то этот Карлос… он же предсказал нападение Форс-мажора. Страшно было слышать такие слова. Но вдруг просто Шепот сошёл с ума. К тому же Карлос говорил мне, что я смогу его увидеть только на Броссаре? Разве может Шёпот видеть Карлоса сейчас, тем более, находясь в сознании?

Да, это странно. Но так же странно звучала и я, когда говорила, что Форс-Мажор выйдет из прыжка через двадцать минут.

— Чушь собачья, — сказала я. — Скоро они должны выйти на связь, вот увидишь.

Мы не могли их там бросить, даже если Карлос приказал. Даже если нас там ждёт ловушка, то мы должны придумать, как в неё не попасться, а не как бежать от неё подальше.