Арестантка: Путь на Броссар (Нина Вайшен) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 23. Всё началось с него

— 3112~

Я лежала на спине, глазела на тёмные ячейки металлических решёток на потолке. С тех пор, как мы с Троем вернулись на корабль, прошло около семи часов. Альдо остался в секторе «Конура», обговаривать произошедшее с Биллом.

Пока мы летели, Трой почти не разговаривал. Держал за руку, гладил большим пальцем мою ладонь. Мы легли спать в каюте пилотов, нас обоих уже вело от усталости. Не было сил ни на радость, ни на горе. Трой едва прилёг, сразу заснул. Я укрыла его тем меховым пледом с Лилии-1, который он же мне и подарил, и умостилась рядом.

Трой вздрагивал во сне, я из-за этого постоянно просыпалась. Он всё время ворочался, что-то шептал, покрывался липким потом. Когда я пыталась его обнять, вырывался из моих рук, словно это накинутая на него сеть. Никак не мог успокоиться.

Там, в «Конуре», когда мы садились в корабль, десятки людей приветствовали нас, кричали, улюлюкали. Некоторые из них и не знали об опасности, которая миновала, но торжествовали просто потому, что удалось выгнать имперцев со станции.

«Принцесса!», — один техник узнал меня. В его голосе мне почудилась надежда.

Я теперь ощущала ответственность. Боялась, но знала, что никуда больше не забьëшься, не спрячешься в угол. Это люди, жизнь которых мы должны изменить. Сделать для этого всё возможное.

Жаль, Трой не разделял всеобщий подъём.

Сейчас он повернулся ко мне спиной. Мои руки утопали в теплом меху, а сердце стыло в ледяных тисках. На прикроватной тумбочке рядом с Троем лежала какая-то трость. Он постоянно просыпался и проверял, на месте ли она. В полутьме каюты я видела очертания его приподнимающихся при дыхании напряжённых плечей. Ему было больно. Я совсем не знала, как помочь.

В голове вертелись назойливые мысли. Почему я всё-таки не полетела с Шёпотом? На этом собрании конгломерата я не сделала вообще ничего стоящего, только светила лицом, а Трою могла бы помочь спасти отца. Я была бы рядом. Если не могу защитить близких, то что я вообще могу?

Я удивилась этим вопросам. Раньше думала совершенно иначе: счастье невозможно. Какие к чёрту близкие, если я просто орудие в руках брата? Должна исполнить его миссию.

Трой меня не предал. Как говорил Карлос. Трой потерял отца, но меня не предал. Брат там в своём подпространстве ничего не знает.

— Да, Карлос? — прорычала я вслух. — Видишь? Ты облажался со своим посланием.

— А ты просто влюблённая дура, — ответила я за него, так бы он и сказал. — Потери неизбежны, ты знаешь.

— Знаю, — вдруг сказал Трой, которого я, видимо, разбудила своей болтовнёй. — Просто это мой отец…

И, похоже, он услышал только мою последнюю фразу.

— Понимаю, — я обняла его, прижалась к влажной от пота спине, поцеловала шею. — Прости, я говорила сама с собой.

— Ты права, — он отстранился и сел на кровати, снова спиной ко мне, его голос дрожал. — Я, принимая решения, должен был понимать, что у них будут последствия.

— О чём ты говоришь? — от расстояния между нами почему-то было холодно.

— Не важно.

— Ты жалеешь, что спас меня?

— Ты серьёзно? — переспросил Трой, глубоко вздохнув.

Я не ответила. Как вообще такое сорвалось с моих губ. У него такая потеря, а я о себе и своих страхах. Он, наконец, повернулся. Сначала его взгляд был колючим, но быстро смягчился. Трой ласково потрогал рукой мою щёку. От теплоты прикосновения по шее пробежала щекотка.

— Я жалею только о том, что не достал тебя с Пегаса раньше на три года.

От этих слов стало хорошо. Сердце застучало быстрее, и я почувствовала себя невозможно счастливой и глупой.

— Ты, наверное, хочешь побыть один? — вдруг сообразила я.

За этой эмоциональной лавиной, что на меня обрушилась, мой разум работал со сбоями. Так много радости, вины, ответственности и страха.

— Если можно, — несмело сказал Трой.

— Извини. Я такая навязчивая… Бубню, пристаю к тебе, — мне удалось вынырнуть из тревоги.

Я же людей за собой вести должна, а переживаю, как ребёнок, что меня ночью не обнимают.

— Ты не навязчивая. Просто я разбит, — проговорил Трой. — И мне нужно немного времени собрать себя заново.

Хотелось сказать, давай помогу… Оставлять его, тем более, что мы только встретились, казалось мукой. Но я видела по его взгляду, что его изнутри разрывает такое горе, которое не хочется показывать никому.

— Пойду посмотрю, может, Альдо вернулся, — сказала, вставая с койки. — Я теперь важная шишка. Нужно узнать, о чем они с Биллом договорились. Не хочу что-то упустить.

Я остановилась у двери. Слишком. Слишком тяготило, что Трой будет не рядом. Хотелось поглядеть на него ещё лишнюю минуту.

— Важная шишка? — Трой удивлённо приподнял брови.

— Я теперь лицо революции, Альдо принимает меня в расчёт, — я улыбнулась, одновременно стесняясь собственных слов и напитываясь от них решимостью.

Пусть и с потерями, мы победили. Станция цела, люди живы, Трой жив. Сидит и смотрит на меня… с гордостью. Да. Да! Именно так он и смотрел, траханные звезды.

Только чертова трость на тумбочке причиняла боль. Я понимала, что, скорее всего, она принадлежала отцу Троя. С трудом отвела от неё глаза.

— Ты делаешь сильнее не только меня… — он, вставая с койки, коснулся пледа. — Принс…. Это тот самый?! Ты забрала его с «Блуждающего»?

— Конечно, — я улыбнулась. — Это моя любимая вещь. Никому его не отдам.

По правде говоря, у меня больше и не было своих вещей. Только этот плед. Трой стремительно подошёл и коснулся губами моих губ в нежном поцелуе, словно поняв, насколько мне этого хотелось:

— Я ни о чем не жалею, слышишь?

Он поцеловал краешек ушной раковины. Его тёплое дыхание на шее вводило меня в сладкий транс. Так хорошо, когда он рядом.

— Слышу, — тихо ответила я. — Пойду схожу к Альдо.

— Теперь я уже готов отказаться от своей просьбы, — Трой обнял меня, погладил по спине, и, оказавшись на пояснице, одна его рука приподняла тонкую кофту, залезла под неё, дотронувшись до кожи.

— Ты хотел побыть один, я знаю, как это нужно в такие моменты, — я оттянула его руку, ласково провела ладонью по его пальцам. — Я пойду. Расспрошу Альдо о местной политике. Когда решишь, что хватит быть одному, позови по связи.

— Принс, ты точно не обижаешься? — он внимательно заглянул мне в глаза. — Ты всё, что у меня есть. Понимаешь?

— Да всё я понимаю. Я вообще, видишь, понимающая, — я погладила Троя по щеке. — Не волнуйся. Кто-кто… а я знаю, что такое терять близких.

— Спасибо… — сказал он, когда я развернулась и направилась к двери.

— Трой~

Я коснулся трости отца, словно надеялся, что через восемь часов после его смерти она ещё сохранила тепло его рук. Темно-коричневое лакированное дерево было прохладным.

Вспомнилось, как мастерски папа владел этим оружием. Как точно он рассекал врагов. Как мало движений ему требовалось. Только с Андромахой бой затянулся.

— Кем же ты был папа? Участвовал в подпольных боях? — спросил я вслух.

Хотелось услышать его ответ, но теперь за отца говорила тишина. Холодная, полная боли.

Не в силах её терпеть, я поднялся с кровати. Мне нужно было пойти к отцу. Где положили его тело я не знал, поэтому отправился в медблок, к Сантьяго. Каковы бы ни были между нами отношения раньше, сейчас он казался мне другом.

— Старик с зубочисткой положил тебя с одного удара? — услышал я голос Матео, когда я подходил к медблоку.

— Ну он был не старик, а… ниньзя-джедай какой-то… — ответил Сантьяго.

По груди разлилось тепло, потому что Сантьяго говорил об отце с явным уважением. Но потом белый цвет стен медблока стал для меня ярким до боли в глазах. Значение слова «был» ударило реальностью под дых. Я остановился у открытого дверного проёма, справляясь с нахлынувшими чувствами.

Когда я вошёл, увидел Сантьяго, лежащего в койке и укрытого простынёй. Рядом с ним на стуле сидел Матео.

— Доброе утро, Ромео, — с улыбкой сказал он.

— Ты отдал ему свою кличку? — усмехнулся Сантьяго.

— А мне не жалко, Трою больше подходит, — Матео подмигнул мне новым глазом.

— Доброе утро, — произнёс я, стараясь говорить живо. — Как вы?

— Доброе, — ответил Сантьяго. — Со мной всё хорошо. Матео починили. А ты?

— Ну… лучше.

— Соболезную, — вставил Матео и, поднявшись со стула, подошёл ко мне.

Он положил руку на моё плечо. Я не знал, что сказать. Горе сидело комом в глотке. Но я взглянул на его руки, на которых были все пальцы, и почувствовал отголосок радости:

— Спасибо. Рад что с тобой всё хорошо.

— Благодаря тебе, Ромео. Как Джульетта?

Прежде чем ответить, я посмотрел на Сантьяго. Если раньше во мне могло вспыхнуть какое-то злорадство, мол, смотри, майор, а Принс выбрала меня. Как бы ты ни старался. Сейчас я подумал, что Сантьяго будут неприятны эти пассажи и сравнения. Но Сантьяго лишь улыбнулся.

— Она пошла к Альдо, — сказал я.

— Знал бы ты, как она рвалась за вами. Чуть бунт на корабле не устроила, — продолжил Матео. — А ещё спасла жизнь твоему другу Винсенту… Обменяла его на коды свой-чужой. Такая, прикиньте, суровая. Говорит всё, мы больше не убиваем пленных.

— Мы тут многое пропустили, — заметил Сантьяго, пока я молчал, переваривая слова Матео.

Тот что-то ответил брату, но я задумался и не услышал. Принс изменилась, стала сильнее и добрее. Благодаря ли мне, не важно. Но я был счастлив, что она раскрывает потенциал, а не умирает на каторге. Был счастлив, что она со мной.

Даже закралась вина, что я попросил её оставить меня одного. Принс так тянулась ко мне, а я… Прикосновения раздражали. Даже если касалась Принс. А слова… Кажется, что, если скажет кто-то что-то, и всё самообладание к черту раздушится. Не хотелось показывать никому, как я слаб сейчас.

— Майор, я хочу видеть отца, — начал я. — Скажите… куда идти? Он где-то здесь… в медблоке?

Сказать это было непросто. Я снова боялся увидеть отца мёртвым, но на сей раз крепко держал страх в узде. А что мне оставалось? Только смотреть реальности в лицо.

— Да, дальше по коридору налево. Там морг.

Сантьяго остановил на мне твёрдый взгляд, и я уцепился за эту твёрдость, потому что белый свет медотсека снова делал глазам больно.

— Понял. Спасибо.

Я быстро развернулся и направился к двери.

— Матео тебя проводит, — сказал вслед Сантьяго, и я услышал шаги за спиной.

Такие назойливые, гулкие, неприятные. Я не хотел, чтобы кто-то шёл со мной. Это лишь моё дело. Мой отец. Который умер из-за меня. Белые стены коридора давили, шаги сзади раздражали. Впереди маячил поворот налево. Из-за поворота выглядывала тень. Стоит пройти сквозь этот сумрак к двери, и он там. Если бы он был жив, просто ранен, я бы ему сказал, что смотри, я победил. Смотри, я выиграл этот бой. А он бы сказал:

«Да, Трой, ты был неплох, техника, конечно, хромает, и победил ты грязно…»

А я бы рад был этому ворчанию.

Дошёл до двери и остановился. Матео меня нагнал. И молча стоял поодаль. Я нажал на консоли сенсорную кнопку и створки открылись, открывая холодный полумрак морга. Где на столе лежало тело. Целое. Меня повергала в ужас перспектива снова увидеть тело отца отдельно от головы. Но кто-то позаботился о том, чтобы отец выглядел нормально.

— Трой, — сказал Матео. — Я останусь здесь, если что… я рядом.

— Можешь идти, я справлюсь. Что со мною будет?

— Ничего с тобой не случится, конечно. Но будет больно, — он грустно хмыкнул.

— Мне уже больно, — сказал я, попытался сделать шаг, чтобы перешагнуть порог, но не смог.

Ну что это со мной? И я вдруг подумал, что боюсь, даже не того, что он мёртв. А того, что он меня осуждает. Наверное, смотрит откуда-то сверху и думает, ну болван. Не мог стрелять точнее, бежать и соображать быстрее? Просто разочарование всей его жизни. Я ждал упрёка. Но ведь он мёртв. Он не скажет мне ничего.

Вдруг в морг вместо меня вошёл Матео. Он встал рядом с телом отца и поклонился ему.

— Здравствуйте, мистер Этнинс, — заговорил он с уважением. — Очень жаль, что мне не удалось с вами познакомиться. Я… хотел бы сказать вам большое спасибо за вашего сына. Он вытащил с каторги нашу Козу… то есть Принцессу, спас моего брата, меня спас дважды.

Я увидел, как у Матео задрожала нижняя челюсть. Она задрожала и у меня. Зачем Матео это всё говорит? Но я чувствовал, что он искренен.

— И мне больно от мысли, что меня не было рядом, чтобы помочь Трою спасти вас. Простите, пожалуйста, — продолжил он и сжал губы, унимая дрожь.

И я вошёл. Увидел бледное лицо отца. Он лежал, будто просто уснул.

— Знаю, ты винишь себя в его смерти, — сказал Матео. — Но… ты был там один. Ты спас целую станцию, Трой.

— А его нет… — тяжело выдохнул я. — Я должен был быть умнее, сильнее…

— Так и я должен был быть умнее, должен был прятаться не там. Мои руки были бы на месте, и я был бы с тобой. Мог бы тебе помочь… Понимаешь?

— Думаешь, я не виноват? — мой язык едва слушал меня.

— Зная тебя, Трой, я думаю, что ты сделал всё, что мог…

— Спасибо, — прошептал я.

— Не за что, amigo, — Матео сжал моё плечо. — Если что, я рядом.

Он медленным шагом вышел в коридор. Я сел на стул недалеко от стола, на котором лежал отец. Смотри я на него или нет, он погиб. Реальность была острой и болезненной, как осколок стекла воткнутый в сердце. И что теперь?

А теперь нужно жить дальше. Я коснулся бледной руки отца, лежащей вдоль тела. Холод его кожи неожиданно отрезвлял. Виноват я или нет, отец отдал жизнь за меня. Теперь нужно стать быстрее, сильнее и твёрже.

Романтичный наивный дурачок. Хотел немножко помочь, не замочив ножки. А вступил по самую макушку. Пора поумнеть.

Путь к справедливости вероятно всегда выслан кровью, но я должен сделать так, чтобы её было как можно меньше. Не реки. Капли. Я должен быть сильным. Иначе зачем вообще встал на эту стезю.

— Папа, спасибо, что ты прилетел, — я обхватил его ладонь и прижал к своему лбу. — Без тебя я бы не справился. И я обещаю, компания Дельта получит по заслугам. За Андромахой стоят они. — ледяная безжизненная кисть отца придавала мне решимости. — С помощью Броссара или нет, но мы освободим колонии от гнёта. Знаю, что ты этого добивался. Просто иначе… А я тебе помешал. Пап…

Папина ладонь стала влажной. Я вытер глаза.

— Мне так о многом с тобой хочется поговорить. О жизни, о политике, о маме. Откуда ты так владеешь катаной? Кем ты был до того, как стать дипломатом? Жаль, что мы мало разговаривали. Мне нужно было быть твёрже и настойчивее. Жаль, что я понял это только сейчас. Люблю тебя.

Я встал, поцеловал его в лоб и вышел в коридор, где стоял Матео, а с ним рядом и Сантьяго.

— Тебе уже можно ходить? — спросил у брата Матео.

— Да, доктор дала добро, — ответил тот и посмотрел на меня. — Готов отправить его в последний путь?

— Я шёл к вам, чтобы попросить. Давайте отправим. Вы двое и Принс. Сделаем всё тихо?

— Хорошо, — кивнул Сантьяго.

Через час отец был погружён в капсулу, а мы вчетвером стояли рядом. Принс и я с одной стороны «гроба», а Матео с Сантьяго — с другой. Крышку ещё не закрыли. Скоро папа отправится в своё последнее путешествие — в синем дорожном костюме.

Я осторожно поправил задравшийся высокий воротник. Он следил за тем, чтобы выглядеть опрятно в любой ситуации. Хотел положить ему катану в руку.

— Думаю, что он хотел бы, чтобы ты оставил её себе… — сказал Сантьяго. — Полезная вещь.

И я его послушал. Будет мне напоминанием, что, если вступаешь в бурлящую реку, стоять нужно твёрдо, иначе снесёт течением. Хуже того, близкие могут пострадать.

— Вы очень похожи, — произнесла Принс тихо.

Её слова были как тёплая пенная морская волна, брызнувшая на спину. Чём-то таким приятным, что я коснулся кончиками пальцев запястья Принс. Хотя она и не подозревала, как я был рад её словам и как они были мне нужны.

— А чем похожи? — спросил я, мне хотелось услышать ещё.

— Ну… цвет волос, кожи, нос и губы. У тебя только лицо более вытянутое, — сказала она.

Я взял её за руку и поцеловал тыльную сторону кисти.

— Спасибо, что ты рядом, — прошептал я, потом краем глаза заметив добрую улыбку Матео, повернулся к братьям. — И вам спасибо. Я… бы хотел вас с ним познакомить. Хотя Сантьяго успел.

Тот улыбнулся:

— Твой отец экстремально меня поприветствовал, такого знакомства у меня ещё не было. Но в целом он оказался отличным бойцом, хорошим человеком и неплохим отцом.

— Спасибо. Я хочу немного о нём сказать, — я внимательно оглядел мертвенно-спокойное лицо папы. — Он всегда много работал, и был не только главой дипкорпуса, но и постоянным членом совета при Императоре. Когда я побывал на Альфа Центавре, мы с ним говорили о том, что там происходит. Он сказал, что пытается изменить ситуацию через совет…

Я выдохнул, вспомнив тот непростой разговор, Принс крепче сжала мою ладонь. Братья безмолвно разглядывали меня своими одинаковыми карими глазами и ждали окончания моего монолога. Прочистив горло, я продолжил:

— Я ему не поверил. Сказал, что он трус, просто притворяется, создавая иллюзию деятельности. Людям на Альфа Центавра нужны решения проблем прямо сейчас, а не болтовня в совете. А между тем, освободить Принс с каторги удалось потому, что у него получилось напугать корпорацию Дельта. Из-за их просьбы Андромаха поставил визу на документах об освобождении Принс… Всё началось с него.

Принс поджала губы, разомкнула наши руки, подошла к изголовью капсулы и прикоснулась своим лбом к лбу отца.

— Спасибо вам, — сказала она ему дрогнувшим голосом. — Каждый делает, что может. Тогда что-то получается. Прощайте.

Мы все вчетвером какое-то время провели в траурном молчании. Мне казалось, что все разделяли моё горе. Может, потому, что мы стали друзьями? Я был не один.

Когда Сантьяго закрыл крышку, в сердце образовалась пустота. Отец больше никогда не посмотрит на меня ни осуждающе, как я того боялся, ни с гордостью, как я бы хотел. Но зато я им гордился. Не смотря на все противоречия.

Сантьяго начал спуск капсулы, и я, отвернувшись на секунду, увидел в дверях отсека Шёпота и Смарта. Они оба сочувственно кивнули мне.

Капсула ухнула во тьму шлюза. Мембрана из железных дисков навсегда отсекла тот отрезок времени, когда у меня был отец. Оставив меня на том куске моей жизни, где его больше нет.

Я стоял несколько минут немым истуканом. Потом нашел в себе силы посмотреть на Принс. У неё слезы стояли в глазах. Моя девочка. Я обнял её, стало легче.

Потом почувствовал странное шевеление в мыслях.

«Соединение систем завершено» — вклинилось в разум оповещение.

Сердце застучало быстрее. Что это? Неужели?

«Конь… состояние», — запросил я.

«Двигательная активность нарушена, мощность процессора задействована на 80 процентов и восстанавливается», — пришёл ответ.

Я изумлённо уставился на Смарта, а тот улыбнувшись подошёл ко мне.

— Пошёл сигнал? — спросил он, и улыбка его стала шире.

— Да… я снова его слышу, — оторопел я, и Принс непонимающе взглянула на меня. — Конь… Ты починил его?

— Почти. Работу процессора восстановил, осталось дело за малым. А ты сам что о нём знаешь?

— А что такое?

— Он такой классный, что просто неземной… — Смарт приподнял бровь.

— В смысле? — спросила Принс.

— Чтобы его починить, мне пришлось использовать… необычный материал, — он достал из кармана какой-то бесформенный камень. — Знаешь, что это?

— Нет…

— Это кусок метеорита из подпространства, который угодил нам грузовой отсек, — Смарт подкинул в руке коричневый переливающийся ком. — Я просто вошёл в свою мастерскую с этим, и системы робота начали реагировать. Я, между прочим, скупил десять различных блоков питания. И ни один не подошёл. Зато камешек… помог. Я назвал этот материал «конилий» в честь твоего робота. На днях хребет ему подпаяю, и будет бегать, как раньше.

— Конилий… — Матео усмехнувшись пожал плечами. — Это всё, на что способно твоё воображение, Смарт?

— Коня сделала моя мать, я не знаю, как… — я стоял в прострации, сердце пусть и радовалось за возвращение робота, ещё слишком ярко чувствовало смерть отца. — Спасибо…

— Марс~

Трой хорошо держался. Он уже не напоминал щенка кокер-спаниеля, который тявкал от страха. Я узнал его лучше. Как человека, способного не бросить товарища в самой критической ситуации, да ещё и выпутаться из неё. Человека доброго настолько, что аж сахар скрипит между челюстями. Трой руководствовался рафинированными идеалами справедливости и гуманизма. Неуклонно им следовал. Трусом он точно не был.

Меня иной раз раздражало, что он как-то высокомерно задирал подбородок, считая себя здесь чуть ли не светочем во тьме.

Они с Принс шли впереди меня, так осторожно, мягко держались за руки.

Пожалуй, он и был светочем во тьме. Но для неё. Принс любила его. Со мной она себя так ласково никогда не вела. Каждая наша встреча наедине почти моментально переходила в секс, будто ничего другого ей от меня было не нужно. Я на секунду вспомнил о Тардис, и подумал, что она тоже явно хотела чего-то определëнного. Ох, бедовый я мужик, все женщины хотят от меня только одного. Смешно. А Трой же наверняка девственник.

Принс с ним другая. Она стала спокойнее, рассудительнее, теплее. Это больше не безбашенная нервотрепалка. А вполне себе лидер, не масштаба Карлоса, конечно. Всё же…

И Трой её любит. Это очевидно. Он не согласился бежать с отцом. Захотел остаться с Принс, здесь, среди нас — грубиянов и террористов. Я улыбнулся. Спас Принс. Спас Матео. Спас меня. На каком-то чистом упрямстве.

— Майор, можно вас на минуту, — вдруг обратился он ко мне Трой, когда мы уже почти добрались до кубрика.

— Да, я и сам хотел с тобой поговорить, — сказал я. — Пойдем.

Принс встретила Вараху и осталась с ней. Мы с Троем прошагали через проход между кроватями в кубрике и зашли в нашу с Матео каюту.

— Что ты хотел? — спросил я, присаживаясь на свою кровать.

— Майор, я боюсь, что моя просьба может вас обидеть… — он так и остался стоять в у двери.

Я вопросительно взглянул на Троя.

— Мне просто больше не к кому обратиться… По этому поводу. Формально же вы капитан Тореадора?

— Да. Я. Но я всё же не понимаю, к чему ты клонишь. Скажи прямо.

— Ладно, — он сделал паузу длиной в пару секунд. — Вы сможете нас с Принс поженить?

Сначала я не поверил своим ушам.

— Понимаю, что некрасиво просить вас. Просто не знаю, как иначе…

Трой говорил искренне, ему действительно было неудобно. Но я всё ещё пребывал в шоке от просьбы, и как ни странно, никакой ревности не испытывал. Скорее сочувствие.

— Стой. Я вас поженю. Меня это не обижает. Ты заслужил моё уважение. Но… ты у Принс спрашивал?

— Ещё нет. Если бы вы не согласились, то и смысла бы не было спрашивать.

Он смотрел мне прямо в глаза.

— Слушай, Принс может отнестись к этому негативно, так что подготовься морально к предложению, — я улыбнулся.

— Знаю, что подло просить у вас…

— Остановись, ты мне жизнь спас, — я кивнул на кровать Матео, предлагая ему сесть. — Я не буду удерживать девушку, которая не хочет быть со мной. Раньше я пытался о ней позаботиться. Понимаешь? Ты неизвестно кто, а она так влюблена… Сейчас я тебя узнал.

— И каким вы меня узнали? — сказал Трой, присаживаясь. — Нерасторопным балластом…

Он криво усмехнулся.

— Упорным и смелым, — я заглянул ему в глаза, уже совсем не растерянные, как раньше, скорее, полные решимости, но с горечью. — Расторопности, конечно, нужно добавить. Надо научить тебя стрелять на бегу… и ещё куче всего. Но, как у бойца, у тебя хороший потенциал, а пилот ты действительно один из лучших.

Он молча смотрел на меня широко раскрытыми глазами, резко отвернулся и ничего не ответил.

— С тобой всё в порядке? — спросил я через время.

Трой глубоко вдохнул и, показалось, шмыгнул носом.

— У вас там столько черепов на спине, как вы справлялись?

— Да так и справляюсь… Думаешь, зачем мне это кладбище на спине? Кладбище оно ведь не мёртвым нужно, а живым… — я тоже отвернулся. — Там среди бойцов и родители мои есть. Всех их ношу с собой. Никого не забыл.

Я постарался шмыгнуть носом как можно тише, но Трой заметил и сочувственно поджал губы.

— Вы чего тут шушукаетесь? — в каюту вошел Матео. — Ещё и на мою койку сел…

— Ладно, я пойду, — сказал Трой, вставая.

— Подожди, — Матео нахмурился, доставая гитару. — Я же пошутил. Мы тебя это… с Сантьяго «убратили». Можешь ещё немного с нами посидеть.

— «Убратили»? — переспросил я, всеми силами пытаясь не улыбаться.

— Ну… Как усыновили, только от слова брат, — Матео кивнул на койку, предлагая Трою сесть обратно. — Не знаю, как для Санти, а для меня ты, как младший брат… Я тебя точно «убратил».

— Не знаю, что и сказать, — Трой обезоруженно улыбнулся, будто ему голодному выдали десять лишних пайков. — Я был бы рад, если б у меня был такой брат, как ты.

— Так и радуйся, tio, — Матео хлопнул Троя по плечу.

Я в очередной раз подумал, как Матео хорошо читает людей. Как понимает, что им нужно. Солдат он неплохой, но всë-таки больше человек мира.

Трой ничего не ответил, но сел обратно на койку, а Матео плюхнулся рядом:

— Я вам сейчас спою, — он положил пальцы на гриф гитары, второй рукой провёл по струнам.

Задорный и нежный звук задрожал в воздухе, касаясь сердца. Мне стало так радостно, что Матео здесь и бренчит. И что Трой здесь. И что в проёме незакрытой двери показалась Вараха, а с ней рядом Принс. На душе потеплело.

Мы живы. Твою мать. Снова играет музыка. Что-то маячит впереди. Сражения, вылазки и, может быть, победа, наконец.

Мне вспомнилось, как Матео играл нам с Принс на Веге у реки. Как мы думали, что построим там дом. Подумалось теперь, построим. Большой. Пусть там живут эти двое влюблённых.

Принс как раз прошла и села между Матео и Троем, беря за руку последнего. Какой обаятельный детский сад. Как они за ручки держатся. Невинные подростки. Ромео и Джульетта, твою мать. Пусть. В этом что-то есть.

Матео закончил мелодично-мечтательный проигрыш, и только собрался запеть, как мелодия сорвалась неприятным звуком.

— Простите, — он усмехнулся. — Ещё не привык к новым пальцам, пока не идеально мы с ними подружились…

Он снова начал играть и запел:

«Может, я, может, ты

Может, я, может, ты

Сможем изменить этот мир»

Я поймал на себе взгляд Джессики, что тоже заглянула в каюту, и коротко улыбнулся ей.

«Мы тянемся к душе,

Которая бродит впотьмах»

Принс положила голову Трою на плечо, её тёмные короткие волосы разметались по его светлой куртке.

«Может, я, может, ты

Сможем найти ключ к звёздам,