Арестантка: Путь на Броссар

Глава 6. Капитан Тореадора

— 3112~

После того, как мы распределили обязанности по обслуживанию корабля, а на это ушло часа четыре, Санти с таинственным видом попросил меня пройти с ним. Мы поднялись на верхнюю палубу.

— Столько времени летели с Дайсоном, что я уже и подзабыл «Тореадор», — произнёс он, как-то хитро нанизывая слова на язык.

Название корабля он произносил завораживающе. Последняя «р» ласкала слух. Я вспомнила эту его уловку, он отлично умел соблазнять просто говоря о чём-то отвлечённом.

— Куда ты меня ведёшь? — спросила я, пытаясь сбросить сексуальный флёр.

— А ты ещё не поняла? — он улыбнулся.

Я огляделась. Мы шли по центральному коридору, недалеко от пилотской рубки. У меня возникла сумасшедшая мысль: он ведёт меня к Трою? Тогда зачем этот искушающий тон, загадочная усмешка? Нет.

— Капитанская каюта! — прикрыв глаза, воскликнула я. — Каюта Карлоса…

Я вся сжалась и посмотрела на Сантьяго широко распахнутыми глазами, не понимая вообще, что за эмоции мной завладели. Страх, радость, боль?

— Формально сейчас капитан здесь я, — сказал Санти. — Но я думаю, что в этой каюте должна жить ты.

У меня зазвенело в ушах, показалось, я оглохла на несколько мгновений и ничего не могла сказать. А Санти взял меня за запястье и повёл дальше по коридору, прямиком к небольшой двери. Нажал кнопку на консоли, и железные створки разъехались, открывая передо мной комнату. Нет, это была не комната — это интерьер, нарисованный болью. Каждая вещь, каждый предмет фонил призрачными очертаниями брата.

— Это плохая идея, — с моих губ сорвался только тихий шёпот.

Я глубоко вдохнула, поборов желание сбежать. Желание закричать, что с таким валом воспоминаний я сейчас не справлюсь. Желание растопырить руки, чтобы не дать себя втолкнуть в эту каюту. Санти командир, и ему нельзя показывать слабость. Стоит успокоиться и войти.

Я это сделала — переступила порог. Почему-то сразу стало легче, будто Карлос положил мне руку на плечо, будто до сих пор был здесь.

Первое, что бросилось в глаза: Альдо ничего не изменил в каюте. Так же в углу стоял ящик с дорогим по меркам колоний алкоголем, так же на ящике стояла видеокартина. Сейчас она была выключена, но я хорошо помнила, что за момент там запечатлен. Мы с Карлосом и Варахой стоим у жилого модуля. Брат толкнул речь про первый камень будущей столицы галактики. Вар, подтрунивая над ним, добавила, что не галактики, а Вселенной. А, может, она не подтрунивала вовсе? Может, она искренне так сказала? Было ли уже тогда между ними что-то?

Так же посреди комнаты размещался металлически поблëскивающий стол с панелью управления по периметру. Я знала, если её включить, появится голограмма сектора, где можно моделировать сражения.

Мне привиделась рука Карлоса, которая ложилась на отражающую поверхность панели, и я следом за призраком опустила на неё кисть.

Над столом загорелись десятки звёзд, вокруг которых вращались планеты. Я увидела все три звезды Альфа Центавра, колонии, смоделированные у газового гиганта рядом, на одной из них я родилась. Недалеко сияла звезда Бернарда, вокруг неё вертелась ледяная планета Бернарда B. Чуть поодаль расположились Проксима и Вега. Вега вместе с планетой Вега-7 была обведена множеством штрихов, сделанных вручную. Я даже помнила, как Карлос их наносил.

Правое запястье заныло, я подняла руку и вспомнила о татуировке. Карлос что-то хотел мне сказать? Вдруг в углу голограммы заметила окошко закреплённого сообщения. Я глубоко вздохнула и обернулась на Санти.

— Всё в порядке? — спросил он.

— В полном… — я осторожно нажала на сообщение.

Открылась папка, в которой были три видеозаписи. Я нажала на первую. На тёмной плашке едва различались какие-то камни, покрытые чёрными жилами. Мне пришлось приложить массу усилий, чтобы рука не дрогнула, когда я запускала воспроизведение.

— Зачем мы снимаем эти камни? — за кадром послышался голос Матео. — Просто булыжники какие-то.

— А ты не видишь и не слышишь? — раздался также из-за кадра голос Карлоса. Дыхание перехватило, горло сжалось, но я удержалась и не заплакала.

— Ничего… — недоумённо отозвался Матео.

— Странно. И приборами тоже ничего не получается засечь…

— Шеф, ты когда в последний раз спал? — камера чуть приблизилась и замерла.

Над камнями вился молочный туман, он обволакивал их, будто укрывал одеялом. Я вглядывалась в дымчатое марево, ожидая и боясь, что в кадре появится Карлос. Вдруг я увидела, что очертания камней меняются, из груды становятся одной сплошной тонкой поверхностью. Чёрные переливчатые чешуйки, как на хрупких крыльях красивого насекомого, которое я видела только на картинках, покрывали теперь камень. Это было завораживающее зрелище, но пугающее до ледяного комка в животе.

Вдруг у меня прямо над ухом раздалось густым басом Карлоса:

«В царство чистых виновным нет входа».

Запястье зачесалось, будто было в тесном наручнике. Я вздрогнула, и Санти положил руку мне на плечо:

— Ты как?

Изображение остановилось, съёмку выключили.

— Ты это видел? — спросила я, оборачиваясь на Санти.

— Что? Камни в тумане? Видел… Они тебя напугали?

— Нет, а ты видел, как камни изменились?

— Изменились?

— Ну, стали плоской панелью, покрытой чешуйками.

Он недоумённо уставился на меня и отрицательно покачал головой. Наверное, Карлос видел именно это, и никто ему не верил. Но почему он не показывал их мне? Я тоже это вижу. Даже на записи. А что значит эта фраза: «В царство чистых виновным нет входа»?

Я снова повернулась к голограмме на столе и нажала вторую запись в папке. На сей раз на плашке был изображен человек, стоящий спиной. Карлос. Сердце застучало в висках, в груди болело так, будто это мне, а не Матео пробило ребра.

Я нажала пальцем на спину, затянутую в тёмно-коричневый комбинезон. Глупость, а меня пробрало чувство, что касаюсь не голограммы, а брата. Будто чувствую кожей гладкую ткань.

Карлос оживает, поворачивается. Такой мощный, но лицо осунувшееся, грустное. Щеки запали, и под глазами небрежно вырисовывались тени. Я никогда его таким не видела, и тут до меня дошло, что эта запись сделана уже после того, как я попала в плен. Как же больно я ему сделала.

В руках у него браслет из траханых звёзд. Мать их. Вереница чёрных светил с острыми лучами смотрится в его руках неуместно. Как побрякушка. Как отчаяние. Карлос как-то растерянно глядит на них и прикладывает к каменному кубу, что стоит в какой-то пещере.

— Почему ничего не происходит? — бормочет он слабо.

— Шеф, а что должно произойти? — из-за камеры снова доносится голос Матео.

— Звезды встали в пазы, и должна открыться дверь в пункт управления, — голос Карлоса звучит глухо, обессиленно, как стук по высохшему пню.

Я вижу эти пазы в кубе, они мерцают слабым голубым светом.

— Но здесь нет никаких пазов. Ты просто положил браслет на куб…

— Да нет же, если ты не видишь, то это не значит, что ничего нет, — Карлос раздраженно качает головой.

— Amigo, тебе тяжело, что Принс не с нами… Мне тоже… но сейчас не время сходить с ума, — Матео протяжно выдыхает.

Вдруг лицо Карлоса искажается от боли, он рычит сквозь сжатые челюсти и падает на каменный пол. Запись тут же прерывается.

— Это тот день, когда у него случился сердечный приступ, — сказал Санти, подойдя ближе ко мне. — Матео с Хилом еле откачали его.

Я всё ещё не могла говорить, смотрела на стопкадр, на котором были запечатлены серые разводы пола. Я не двигалась, справляясь с чувствами. Ужасно тяжело видеть брата таким. Нет, это не ужасно. Твою мать, это просто катастрофа! Пальцы задрожали. Ещё секунда, и боль бы затопила рассудок так, что я могла бы только рыдать. Я сжала ладони в кулаки. Сейчас не время. Я уже не маленькая девочка.

Если сосредоточусь, узнаю всё и доберусь до Броссара, то, возможно, увижу Карлоса снова. Я Выдохнула горький воздух.

Итак. Своими глазами я видела, что камни менялись, как и пазы в кубе. То есть я видела то же, что и Карлос. Но Матео нет. Сантьяго?

— А ты не заметил в кубе пазов? — спросила я.

— Нет, а ты?

— Они там были, — я спрятала лицо в ладони. — Карлос не сходил с ума.

Мне ужасно хотелось, чтобы Трой сейчас оказался рядом и незаметно взял за руку. Нужно было, чтобы он придал мне сил.

— Тогда почему никто другой их не видел?

— Думаю, что поэтому, — я задрала рукав, оголяя запястье. — Помнишь, мне тоже стало плохо из-за браслета. А потом татуировка появилась опять. На Пегасе мне её сводили.

— Помню, — он потёр переносицу. — Я уверен, этот артефакт не принесёт ничего хорошего.

— Да, пожалуй, всё слишком непонятно, и…

— Бредово, — кисло усмехнулся Санти. — Войны не выигрываются мистикой. Тем более инопланетной.

В глубине души я была с ним согласна. Но, вспомнив своё видение с Карлосом, где он предупредил меня о «Форс-Мажоре», я подумала, что это было неплохим подспорьем, чтобы выиграть ту битву.

— Ничего другого у нас сейчас нет, — сказала я, отходя от стола. — А откуда Карлос вообще взял эти звёзды? Не знаешь?

— Возможно, нашёл, когда мы строили форпост на Броссаре, — ответил Санти, сокращая между нами расстояние. — Ты как? Я только сейчас подумал, что для тебя прийти сюда может быть непросто…

Я выдавила из себя улыбку, обвела его взглядом, почувствовав неожиданное участие в его голосе.

— Да брось, когда тебя заботили мои чувства? Не уверена, что смогу здесь жить, — вздохнула я. — К тому же, капитан ты. Кстати, а куда мы летим? На Броссар?

— Пока нет. Нам нужна хорошая маскировка. Альдо хочет заглянуть на пиратскую базу, поговорить с главами Пиратского Конгломерата, — Санти подошел так близко, что я поняла — дело пахнет термоядерным топливом.

Смуглая кожа его лица матово блестела в холодном свете ламп. Он снова наступал на меня горой, затмевая обстановку каюты. Казалось, ещё немного, и я уткнусь носом в его обтягивающую униформу куда-то в линию ключицы, почти не различимую под грудой мышц.

— Так… стой, — я сделала шаг назад, выставила руку перед собой. — Нам нужно объясниться.

— Ты о чём? — он снова подступил ко мне, и его голос стал мягким. — Мне кажется, мы всё уже выяснили.

Огромная рука легла мне на талию, обожгла сквозь комбинезон. Я стиснула челюсти и подалась назад, вырываясь из его объятий.

— Нет, Санти… тот поцелуй был ошибкой, — выпалила я. — Больше я её совершать не хочу.

Он замер, глядя на меня, как на умалишенную. В глубине его тёмных глаз виднелись всполохи раздражения.

— А чего же ты хочешь? Пойти к своему… — Сантьяго не договорил, перевёл дыхание. — Послушай, Трой неплохой парень, но вы разные. Да, сейчас он влюблён, только он тебя не знает.

В его басе слышалась… забота.

— Санти, я справлюсь сама, — сказала я.

— Принс, вы из разных миров. Я думаю, ты и сама это понимаешь. То, что у тебя, например, до него было пятнадцать парней, он никогда не примет.

Можно просто не поднимать эту тему, и Трой ничего не узнает. А про Санти ему и так известно.

— А ты их считал? — я приподняла бровь.

— Ну… — он хитро улыбнулся. — Я же тоже с Земли. Мои родители верили, что у человека должен быть один любимый на всю жизнь.

— Так… но сам-то не гнушался потрахаться с какой-нибудь красоткой?

— Редко, — Санти развел руками. — Трой может тебя обидеть. Как все эти имперцы, которые задирают нос.

— Переживу, — я похлопала его по плечу и собиралась отправиться в кубрик, но он взял меня за запястье и резко прижал к себе.

Его лицо было близко к моему, я чувствовала горячее дыхание на щеке. Он поцеловал меня в висок.

— А как думаешь, насколько быстро он разочарует тебя? — Санти всё ещё крепко держал меня за запястье. — Вряд ли он способен хоть на что-то…

Между мной и Троем всё развивалось медленно, иногда хотелось ускорить процесс. Ну, правда, если он едва решился меня поцеловать, как долго мы будем двигаться к сексу. А вдруг он ему не нужен совсем? Помню, как Трой скептически спросил: «Это всё, что тебя интересует?», когда я сказала, что мне нравится его стояк.

С другой стороны, мне же нравилось всё и так. Нежность, тепло. Но что если никакого развития и не будет? Что вообще такое отношения для Троя?

— Это не твоё дело, — сказала я, вырывая руку. — Санти, прости. Я знаю, что всё это глупо, но мне хорошо, когда он рядом.

Он испытующе посмотрел в мои глаза.

— Исигуро должен был отпустить Троя на отдых. Его поселили в каюты пилотов, здесь на верхней палубе, — произнёс Санти холодным голосом. — Иди играй, если ещё не наигралась.

Я вышла из каюты со смешанными чувствами, больше находиться в пристанище Карлоса не было сил. Да и Сантьяго своими словами зародил в душе неприятные сомнения.

В наших повстанческих кругах почти все отношения — поцелуи и секс по углам. Почти никто ни с кем не жил, просто потому что негде было. В казармах, что ли?. Семья? Дети? Это только Сантьяго взбрендило надеть мне кольцо на палец, и я никогда не понимала зачем. Да, мы, конечно, мечтали с ним построить дом у реки, но… ничего же в итоге не построили.

Пройдя по коридору, я добралась до каюты пилотов. Открыла гермодверь и вошла. Никого не было. Стояли три кровати, каждая с небольшой тумбочкой. На одной из них лежала футболка Троя. Точнее изначально она принадлежала Матео, а потом я попросила её одолжить. Простая серая.

Я встала у тумбочки, потрогала футболку. Прижала её к щеке и поняла, насколько я соскучилась. Интересно, где же сам Трой? По пояс голый. Прислушавшись, я поняла, что мерный шум генератора пара доносится из душевой.

Ах, вот куда подевался мой принц. Я ухмыльнулась. Сняла с себя комбинезон, оставшись только в нижнем белье. Тихонько прокралась в душевую. Там располагались две кабинки, гудение генератора доносилось от левой. Между потолком и верхом кабинок было сантиметров тридцать. Что ж, впереди ждала очередная диверсионная операция! Не знаю, почему, но меня буквально распирало от радости, от предвкушения встречи. От сюрприза, который я сейчас сделаю Трою.

Я подпрыгнула, схватилась за край соседней кабинки. Забралась наверх и протиснулась в узкую щель, прижимаясь к стене, и перебралась к той кабинке, где мылся Трой. Я увидела его…

Он стоял ко мне спиной абсолютно голый. Пар окутывал его так, что я видела лишь очертания спины и ног. Но по долговязой фигуре я сразу поняла, что это Трой. На секунду стало страшно. А вдруг он будет не рад меня видеть? Но нет, как же он и не будет рад мне? Вспомнилось, как он обнимал меня вчера в кладовке. А как приятно будет прикоснуться друг к другу кожа к коже… Конечно, он смутится, но я специально не стала снимать бельё, чтобы он не смутился слишком сильно. В конце концов, если отношения развиваются медленно, почему бы их не ускорить. И я тихонько, как мышь, скользнула вниз.

Трой всё так же стоял спиной, ничего не слыша. Теперь я лучше видела его. Влажно блестела линия плеч, мышцы вдоль позвоночника, ложбинка разделяющая ягодицы. Можно было протянуть руку и коснуться.

Я погладила пальцами его плечо. Он вздрогнул и замер.

— А если бы это был враг? — сказала я и провела ладонью линию до его предплечья по влажной коже. — Ты очень беспечен…

— Принс, ты не должна здесь быть, — он обернулся на меня через плечо, и его голос звучал строго. — Это неприлично…

Стало не по себе от его слов, я убрала руку.

— Просто соскучилась и подумала, что ты будешь рад, — я сдавленно улыбнулась, глядя ему в шею, так как поворачиваться ко мне он не спешил.

По краю сознания промелькнули слова Санти: «Вы слишком разные». Но я отмахнулась от них в ожидании, что Трой обернётся.

— Я был бы рад встретиться с тобой в одежде… — недовольно продолжил Трой.

— Ты стесняешься? Нет, ты, конечно, не огромный, но мне нравится твоя спина, да и зад у тебя ничего. Спереди пока рассмотреть не могу, — ответила я, но настроение медленно скатывалось к разочарованию. — Могу тебе спину потереть.

— Не надо, — сказал он, но его голос дрогнул.

— Ладно, пойду тогда, — я выдохнула, в горле собиралась горечь. Совсем не на такой приём я рассчитывала. — Не буду мешать наслаждаться приличиями…

Я развернулась, собираясь снова запрыгнуть на стенку душевой, но Трой взял меня за руку. Немного жёстче, чем он делает это обычно. Но всё равно меня аж дрожь пробила от того, как это было приятно.

Трой посмотрел всё так же из-за плеча, наши взгляды встретились. Насколько возможно было разглядеть его глаза, мне показалось, что в них прятался гнев. Он на меня злился? Злился, что я пришла сюда? Потом в мою руку легла губка.

— Потри, — сказал он.

Я улыбнулась. Строгое лицо Троя вдруг разгладилось, он тоже не смог сдержать улыбки, и тут же отвернулся, смутившись. Да, играть сурового альфа-самца у него получилось недолго. Но мне нравилось, что он такой. Такой мой.

На губку я прыснула немного мыла из автоматической коробочки на стене душевой. Я погладила Троя по спине и провела губкой вдоль позвоночника, он едва заметно напрягся.

— Да не бойся, дыру не протру, — сказала я и провела мыльную линию между его лопаток. Он повел плечами. — Тебе не приятно?

— Приятно, — выдохнул Трой.

Совсем потеряв голову, я прижалась к нему щекой, потёрлась о гладкую влажную кожу.

— Как же я мечтала об этом, — произнесла я невнятно, краешком губ прикасаясь к намыленной спине. — Прости, кажется, дальше я буду тереть тебе спину языком…

Он засмеялся, снова нашёл мою руку и сплёл пальцы.

— Ты голая? — спросил он.

— Нет, но я с удовольствием разденусь, если ты хочешь… Я специально оставила бельё, чтобы твоя тонкая девственная организация не хлопнулась в обморок, — затараторила я.

— Это хорошо, — в его голосе чувствовалась улыбка. — Можешь отвернуться?

Я с трудом оторвалась от его безумно приятной спины, и, не спрашивая отвернулась. Вряд ли он хотел дать мне пинка. Выглядывая из-за плеча, я увидела, что он теперь навис надо мною. Только замер, и лицо его словно окаменело.

— Ах, да, я забыла, у меня-то совсем некрасивая спина, — я поёжилась под внимательным взглядом Троя. — По двадцать ударов за каждую попытку побега… А их штук десять было… Там, должно быть, каша из кожи.

Умом я понимала, что лучше заткнуться, но никак не могла, а Трой вдруг прижался носом к моему уху и поцеловал его край:

— У тебя очень красивая спина, — сказал он шёпотом, и мне вдруг захотелось плакать оттого, как нежно звучали его слова. — Мне просто больно думать о том, что ты пережила.

Его пальцы ласково провели линию по плечу, затем Трой коснулся моей шеи губами. Я не смогла сдержать дурацкий стон. Подалась назад, чтобы ещё сильнее почувствовать сладость. Казалось, ныряю в пропасть, полную тёплого расслабляющего масла. Отдаюсь течению. А ведь это всего лишь поцелуй в шею.

Он прижался ко мне сильнее и всё целовал спину, плечи. Много и сочно, словно сорвался с цепи. Дышал Трой часто, загнанно. Каждый его вздох горел на моей коже. Руки легли мне на живот. Я процедила воздух между сомкнутых губ, чтобы не всхлипнуть. На фоне всей той боли, что я испытывала за последние годы, эта нега сводила с ума.

Ягодицами я почувствовала твёрдость члена. Горячего, напряженного. Он прижимался ко мне, медленно ёрзал по ткани белья, иногда касаясь голой влажной кожи. Возбуждение тонкой щекоткой отзывалось внизу живота.

— Ты моя? — простонал мне на ухо Трой, его сбитое дыхание опалило мочку.

Сомкнув от накатившей волны радости веки, я выронила:

— Конечно, твоя.

Трой не ответил, только прижал меня к себе так, что воздух выбило из груди. Я совсем размякла в его руках, я и правда в эти минуты полностью принадлежала ему. Трой вдруг замер, как-то конвульсивно ещё несколько раз двинул тазом и застонал мне на ухо. Сквозь зубы с рычанием, с оттенком ярости.

На мою ягодицу попала горячая влага. Трой вздрогнул и отстранился от меня, словно в ужасе. Точно одёрнул руку от раскалённого железа.

Ну что ж. Я сглотнула слюну. «Вряд ли он способен хоть на что-то…», — едко вспомнились слова Сантьяго. Если бы четыре года назад такое произошло с любым из моих парней, то я бы подняла его на смех. Потом при каждой встрече бы издевалась.

Я повернулась и посмотрела на Троя. Он отвернулся в угол, как провинившийся мальчик, стыдливо сгорбил плечи и рукой тёр лоб.

— Прости, я тебя испачкал, — через силу выдавил из себя он. — Какой позор.

Вытерев ягодицу губкой, я подошла к нему.

— Не испачкал, а пометил, — как можно добрее усмехнулась я. — Чтобы точно твоя была…

Трой спрятал глаза. Я сделала шаг, протискиваясь между ним и углом, чтобы увидеть лицо, и Трой резким движением опустил руки к гениталиям.

— Ой, да ладно, моё бедро хорошо прочувствовало, что тебе там стесняться нечего, — я приложила ладонь к его щеке. — Всё нормально. Ничего страшного не случилось. Ты…

Мне чуть на язык не легло дурацкое слово «скорострел», но я поняла, что может Троя обидеть.

— Но тут тренировка нужна, — добавила после заминки.

— Замолчи, пожалуйста, и лучше выйди, — как-то обессилено сказал Трой.

— Прости, если что-то не то говорю, — я погладила его нежным движением пальцев вдоль подбородка. — Ничего плохого не случилось. Тебе было хорошо?

— Да, — ответил он, не глядя на меня.

— И мне было хорошо, — я забралась рукой ему в мокрые волосы. — Мне даже приятно, что ты так меня хочешь, что не можешь сдержаться.

Он пошевелил головой, наслаждаясь моей лаской, как щенок. И я обняла его, повиснув у него на шее. Мне даже нравилось, что он поддерживает меня, а в иные моменты сам нуждается в моей поддержке.

— Пойдем отсюда? — спросил он. — Мне пора спать, я бодрствую уже часов тридцать.

Размыкая объятия, я на миг замерла, не решаясь спросить.

— А можно я посплю с тобой? Ну… ничего такого… — слова лились как-то умоляюще. — Буду в одежде. Ты просто обнимешь меня. Исигуро со Смартом на смене. Никто не будет стебать.

Трой молчал.