Бесконечный поцелуй тьмы

Глава 19

Столь много эмоций охватило Менчереса. Удовлетворение, что человек, бивший Киру, мертв. Восхищение ее ледяной храбростью в таком молодом возрасте. Благодарность к человеку, помогшему ей. Гнев на полицейских, отказавших Кире в работе из лояльности к опозорившим законодательную структуру. Но выше всех эмоций было сочувствие. Он знал муки, что она испытывала, понимая, что стала причиной смерти того, кого она когда-то любила, хоть Кира и не была фактическим инструментом его гибели. Да, он слишком хорошо знаком с болью принятия такого решения, необходимостью нести этот груз к горькому, кровавому концу. Немногие из людей знали, насколько он тяжелый.

То, что из всех людей, находящихся возле того склада три недели назад, именно Кира последовала за его голосом и вошла через дверь, не было простым совпадением. Это была судьба.

Но с этой маячащей впереди тьмой могло ли быть такое, что Кире суждено стать причиной его смерти? За столь короткое время она стала самым важным человеком в его жизни. Никто за более чем два тысячелетия не вызвал такие большие изменения в его действиях, взглядах и чувствах. Спокойное благоразумие поддерживало его все эти долгие, наполненные войной годы, но всякий раз, когда он оказывался рядом с Кирой, оно покидало его. Если он стремился предотвратить нависшую темную пустоту, то его лучший шанс состоял в том, чтобы не видеться с Кирой. Управляемых не благоразумием, а эмоциями убить намного легче, и он хорошо это знал.

Все же, когда он смотрел на Киру, ему было плевать и на благоразумие, и на смерть. И на снова зазвонивший телефон.

Менчерес скользнул к ней через воду, притягиваемый тем же непреклонным влечением, что заставляло мотылька танцевать возле пламени. Он прожил уже несколько жизненных сроков в благоразумии, холодных махинациях и, в конечном счете, пустоте. Возможно, мотылек знал то, что было не ведомо ему: что счастье пламени стоило цены разрушения.

Он собирался узнать это.

Когда он приблизился, глаза Киры приобрели более насыщенный оттенок зеленого. Он уперся руками по обе стороны от нее, держась за выступ ванны, и поднялся на колени. Ее ноги коснулись его груди, стекающая с него вода, намочила подол платья, но она не отодвинулась. Вместо этого ее аромат вспыхнул желанием, когда она медленно оглядела его тело.

— Я практически чувствую на себе твой взгляд, — пробормотал он, и жар охватил его пах, стоило наконец послать туда разогревшуюся в ванной кровь.

— Если ты ожидал, что я не буду смотреть, Менчерес, ты себя недооцениваешь.

Ставшим хриплым голосом она задержалась на слогах его имени, будто лаская их. Он придвинулся поближе, прижимая свое тело к ее коленям, ожидая, отодвинется ли она или раскроет их.

Кира раздвинула ноги, не обращая внимание на то, что одежда пропиталась водой, стоило ему прижать к ней свое тело, смакуя стон, вырвавшийся у нее в момент соприкосновения их кожи. Она обхватила руками его шею, разделив пальцами его волосы на несколько толстых прядей и продолжая смотреть ему в глаза.

— Не собираешь снова останавливаться на полпути?

Он опустился губами к ее уху, облизывая нежную раковину, прежде чем ответить.

— Я был разделен с моей женой больше девяти столетий, и мне законом было запрещено ложиться с кем-либо еще. После ее смерти никто не соблазнял меня в достаточной степени… до тебя.

Пораженный вздох вырвался у Киры, и она отодвинулась, чтобы посмотреть на него.

— Ты не занимался сексом больше девятисот лет? — Она сглотнула. — Если ты хочешь сказать, что нам лучше притормозить, подождать, пока мы получше узнаем друг друга —

Он засмеялся, затягивая ее в ванну вместе с собой.

— Нет. Я предупреждаю тебя, что милосердия не жди.

Он поцеловал ее со всем скрытым голодом, что бушевал в нем большую часть тысячелетия. Руки Киры сжались вокруг него. Вкус ее губ был опьяняющим, нежность ее языка — чувственной блажью. Вода хлюпнула на пол ванны, когда он сорвал с нее платье и бросил его в сторону. От ее нижнего белья аналогичным образом избавились, и теперь ничто не отделяло гладкость ее тела от его.

Она застонала, пробежавшись руками вниз по его телу. Он оторвался от ее губ, целуя красивую линию подбородка, прежде чем спуститься к ее пышной груди. Он заполнил рот каждым из сосков по очереди, лаская их, пока вздохи Киры не превратились в крики, а ногти не начали царапать его спину. Ее прикосновения становились неистовее, и она обхватила его ногами за талию. Ощущение ее обвившегося вокруг него тела было восхитительным, каждое соблазнительное движение ее тела воспламеняло, но он не стал торопиться в такой момент. Сначала он хотел изучить ее целиком.

Он ласкал ее грудь, пока его голова опускалась под воду. Аккуратные завитки раздразнили губы, прежде чем его язык проник в ее глубины. Желание возросло до невыносимой интенсивности, стоило ему лишь попробовать ее. Ее гладкая мягкость была наркотиком, убеждающим его ласкать ее языком быстрее, глубже, чтобы ощутить еще больше сладости, и ее крики достигли неотступного, ритмичного края. Ее удовольствие лишь усиливало подавляемое, страстное желание Менчереса, голодным требованием сжимая все внутри. Он должен оказаться в ней. Должен —

Менчерес с рычанием выскочил из ванны, и только дружба длиною в столетия помешала ему смертоносной силой поразить помешавшего вампира. Горгон стоял в дверном проеме ванной с мрачным выражением лица.

— Не будь это вопрос жизни и смерти, поверь, я бы не прервал, но тебе нужно это увидеть. Сейчас же.

Если бы Кира могла краснеть, сейчас бы она была как пожарная машина. Оставаться в ванной и никогда больше не поднимать глаза на Горгона казалось ей замечательной идеей, но слова “жизни и смерти” лишили ее возможности угождать своему смущению. Менчерес закрыл дверь ванной, пробормотав извинения, и последовал за Горгоном, чтобы узнать, из-за чего он прервал их, поэтому у нее появилось несколько секунд уединения, чтобы собрать свое порушенное равновесие — и полотенце — прежде чем последовать за ними. — Я пытался дозвониться, — говорил Горгон, подходя к компьютеру Менчереса. — И Кости тоже. Он позвонил мне сразу же после того, как не смог дозвониться до тебя. Когда мы поговорили, я побежал из города с такой скоростью, какой только мог.

Менчерес стоял со скрещенными руками, все еще голый, и вода капала с него прямо на ковер. Кира заметила у него на спине татуировку в виде непонятного символа, но у нее не было времени восхититься ею, так как все ее внимание было приковано к тому, что делал Горгон.

— Ты не можешь сказать мне, что там такого срочного, пока загружаешь компьютер? — прорычал Менчерес.

— Тот стриптиз-клуб сгорел, — сказал Горгон, пока его пальцы быстро-быстро двигались по клавиатуре. — Те три вампира и еще несколько человек мертвы. Но это не настоящая проблема.

— Среди погибших была Дженифер? Дженифер Джексон? — спросила Кира, озадаченная тем, как хладнокровно Горгон рассказывает о смертях.

— Было б лучше, если бы была, — пробормотал Горгон.

Кира задохнулась от его ответа. Менчерес притянул ее в свои объятия, влажные волосы упали ей на плечо, а губы слегка коснулись виска.

— Эти новости, хоть они и важные, могли бы и подождать, — жестко сказал он Горгону.

Горгон поднял глаза еще через несколько быстрых касаний пальцами клавиатуры.

— Вот это не может.

Сайт Чикагского канала новостей заполнил экран ноутбука, в центре страницы висел отрывок одиннадцатичасовых новостей. Глаза Киры расширились, когда она увидела замершее изображение с заголовком «ВАМПИРСКИЕ РОЛЕВЫЕ ИГРЫ ПРИЧАСТНЫ К ПОДЖОГУ?». Но даже не заголовок ошеломил ее. Она увидела на изображении себя с откинутой назад головой в момент, когда Менчерес впивался в ее горло.

— О, Господи, — прошептала она.

Горгон щелкнул «воспроизвести», и голос ведущей новостей начал рассказывать об ужасной сцене сгоревших тел, которые нашли пожарные, приехав на вызов. Удивительно, поджог произошел позавчера, а не этим вечером, но как раз к одиннадцатичасовым новостям обнаружили видеозапись системы безопасности. Единственная сохранившаяся установка была повреждена, но некоторые фрагменты, которые мы видели сейчас, уцелели.

— … имена участников не известны, — профессионально мрачным голосом гудела ведущая новостей. — Полиция все еще пытается идентифицировать их, но, как вы видите, здесь имеет место странная имитация вампирского — все верно, я сказала вампирского — ритуала. Давайте посмотрим видеозапись, Роберт.

Менчерес крепче обнял Киру, пока она безмолвно наблюдала, как на экране разворачивается ее смерть. Когда она увидела, как Менчерес снял ее цепочку, чтобы разрезать собственное горло, ее рука судорожно сжалась вокруг креста. Должно быть, он заменил цепочку, подумала она, оцепенев. Она даже не заметила, что когда-то цепочки на ней не было, но ведь в тот первый день она была в полубессознательном состоянии от жажды крови…

— Ты пожалеешь об этом, — сказал экранный Менчерес Раджу, когда он закончил пить из ее шеи, а ее тело осталось неподвижным.

Хранитель Закона сложил руки.

— Ты угрожаешь мне?

Казалось, экран сжался, показывая крупным планом лицо Менчереса.

— Я обещаю тебе.

Изображение исчезло, и снова появилась ведущая новостей. Она попросила всех, кто владел какой-либо информацией относительно личностей людей на видео связаться с полицейским управлением Чикаго, КраймСтопперс[1] или штабом новостей.

Кира, казалось, до сих пор не могла вымолвить ни слова. Моя сестра могла видеть это, как-то отстраненно и заморожено подумала она. Или ее брат. Или ее босс, или Лили, да любой из ее офиса — черт, полицейские, участвовавшие в расследовании по делу Пита несколько лет назад, могли узнать ее. Меньше чем за пять минут все ее возможности вернуться к некоторому подобию прошлой жизни были сожжены с той же безжалостной точностью, что уничтоженный огнем стрип-клуб.

— Радж, — выплюнул Менчерес. — Это непростительное преступление, даже для него.

Горгон твердо посмотрел на него.

— Хранитель Закона утверждает, что это ты убил тех людей и сжег клуб дотла.

Менчерес уставился на Горгона, вникая в эту информацию. Его руки остались вокруг Киры, поэтому он почувствовал, какая дрожь ее охватила.

— Это все, что смогли восстановить? — спросила она хриплым голосом. — Видео с той ночи несколько дней назад? Нет более свежих записей? Может на ней есть настоящий убийца и поджигатель?

Менчересу даже не нужно было смотреть, как Горгон качает головой, чтобы узнать ответ. Он предполагал, что комнаты в клубе просматривались камерами. Радж, очевидно, тоже, поэтому Хранитель Закона убедился, что на сцене не останется ничего, что могло бы инкриминировать его. Нет, Радж оставил только те кадры, на которых Менчерес выглядит достойным осуждения любого в их мире.

— Не было найдено ни одной видеозаписи, датированной позже этой, и то, что вы видели — сокращенная версия. Полного клипа нет на сайте новостного канала, но его загрузили на YouTube и другие сайты.

— Покажи мне, — тут же попросила Кира.

Горгон взглянул на Менчереса. Тот едва заметно кивнул ему. Спустя нескольких щелчков начала воспроизводится версия YouTube. Она была значительно длиннее, начинаясь, когда только Менчерес пришел исцелять Киру, и заканчиваясь тем, как он выносит ее теперь уже мертвое тело из комнаты.

Хладнокровная его часть даже восхитилась умом Раджа. Сохранил на пленке для всего мира скрытую угрозу Менчереса трем вампирам, поиздевавшимся над Кирой, его явное недовольство приговором Хранителя Закона и открытую угрозу Раджу напоследок. Блестяще.

— Посмотрите на комментарии, — глухо произнесла Кира. — Они критикуют мою смерть.

Он просмотрел комментарий под видео. Он успел прочитать только фразы вроде “OMG это же фальшивка!”, “Должно было быть больше крови”, “Худшая актриса”, и “Ну что с этими банальными сверкающими глазами?”, прежде чем захлопнуть ноутбук силой разума.

Кира потянула его руку, и Менчерес отпустил ее.

— Мне нужно… Я не знаю. Я должна позвонить Тине. Если она проснется завтра и увидит это, она свихнется, но что я ей скажу? — пробормотала она, начав вышагивать.

— Тебе нужно одеться, — сказал он, смягчая голос, пытаясь тем самым заглушить гнев и горечь, что он чувствовал к Раджу.

— Да. Одеться. — Кира побрела из комнаты, все еще явно потрясенная. Менчерес не мог винить ее. Он знал, что Радж этим своим поступком уничтожил не только его жизнь.

Он встретился с синим взглядом Горгона.

— Все плохо, — сказал Горгон, озвучивая очевидное. — Учитывая, что Факел, Патч и Призрак сгорели вместе со стрип-клубом, большинство вампиров, увидевших это видео, поверят заявлению Раджа, что ты выполнил свои угрозы.

Реальной причиной беспокойства было не это, и Горгон это понимал. Убийство трех вампиров, не имеющих Мастеров, и нескольких человек не пробудило бы интерес Консульства Хранителей. Но оставить загруженное в Интернет доказательство существования вампирской расы? Это обеспокоит всех вампиров.

— Конечно, будет проще поверить, что это сделал я, чем предположить, что Хранитель Закона подверг опасности тайну расы. — Менчерес скривил губы. — И при этом у меня нет подходящего доказательства моей невиновности. Единственные люди, которые знают, что я был здесь во время пожара — это ты и Кира.

Тоже вовлеченные в преступление. Радж хорошо выбрал свою атаку.

— Нам нужно немедленно уехать, — заявил он. — Радж мог и быть уверенным в том, что первые дни я буду сам приглядывать за Кирой вдали от большинства моих людей и любого алиби, но у него могут быть шпионы. Даже сейчас могут нагрянуть Хранители или Инфорсеры.

Горгон мрачно посмотрел на него.

— Будет лучше, если никто из нас не попадется на глаза Хранителям, пока у тебя нет способа доказать, что это сделал Радж. Раджу от тебя что-то нужно, но мы с Кирой для него не только бесполезны, но мы и единственные, кто могут подтвердить твою невиновность.

Да, они двое будут первоочередными целями Раджа. Менчерес подсчитал их шансы в случае, если они останутся вместе. Результат ему не понравился. Будет лучше, если они разделятся, пока он будет сплачивать своих союзников. Иначе, если поймают одного из них, пойманы будут все, и правда может уже никогда не всплыть на поверхность.

— Иди, — тихо сказал он Горгону. — Не говори мне куда. Скрывайся, пока все не разрешится.

Горгон сжал его плечи.

— Твои союзники убедят Хранителей выслушать тебя. Если придет день, когда я тебе понадоблюсь, я буду там.

Менчерес кратко коснулся его руки жестом, охватывающим все те слова, произносить, которые у него не было времени.

— Иди, — повторил он.

Горгон уехал, не взяв ничего и не оглядываясь назад. Мудро. Время было крайне важно, и то, что нельзя было унести в одной руке, не стоило задержки.

Он быстро натянул какую-то одежду, взяв только мобильник, ноутбук и пальто. Не считая, Киры, это было все, что он собирался взять с собой.