Бесконечный поцелуй тьмы

Глава 21

Потребовалось лишь несколько вспышек магнетического взгляда Менчереса, чтобы заставить сотрудников, с которыми они столкнулись, забыть о двух посторонних, прогуливающихся под парком. Когда они дошли до лестницы, ведущей наверх в парк, глаза Киры уже окрасились зеленым, а клыки начали удлиняться. Первый раз после обращения она находилась рядом со смертными. Из-за голода их кровь звала ее еще громче, чем обычно. Она сжала ладонь вокруг руки Менчереса так, что легко сломала бы ему кости, если бы его сила автоматически не защищала его.

— Не дай мне причинить кому-нибудь вред. — Ее голос был хриплым, а клыки стали еще длиннее.

Он поднял ее за подбородок.

— Ты и не причинишь. Ты достаточна сильная, чтобы справиться. Сначала в толпе тебя захлестнет, но не сосредотачивайся на их сердцебиении. Сконцентрируйся на других звуках. Это поможет.

Кира с трудом кивнула. Клыки немного уменьшились, и часть зеленого сияния оставила ее глаза, когда она собралась с решимостью. Прежде чем открыть дверь, он дождался, пока в ее светло-зеленом взгляде не останется практически никакого следа изумрудов.

Боковую дверь, из которой они вышли, от глаз туристов скрывал куст, выстриженный в форме слона. Менчерес потянул Киру к главному проходу, прямо в середину толпы. Хотя солнце уже село, парк по-прежнему был оживлен. Причиной такой активности после наступления темноты были расширенные в летнее время часы работы.

Кира задрожала, и ее глаза снова вспыхнули зеленым, но Менчерес не остановился. Она должна была научиться управлять собой, находясь в толпе смертных. Другим новообращенным вампирам он не позволил бы столь рано встретиться с толпой, но этот интенсивный курс был просто необходим. В то время, пока Кира спала, он снова попытался заглянуть в будущее, но в нем ничто не изменилось за исключением того, что пугающая темнота, казалось, стала ближе. Его время подходило к концу, и Кира должна была быть готова, когда его не станет. Именно поэтому, прежде чем она проснулась, он выбросил пакетики с кровью, которые раньше положил в пальто, и не позволил ей просто насытиться от одного из сотрудников под парком.

— Опусти голову, — направил он ее.

Она склонила голову, скрывая горящий зеленый взгляд от любопытных глаз вокруг. Они прошли через ворота в Новоорлеанский Сквер, где он нашел Кире пару темных очков. Надев их, она благодарно посмотрела на него. Теперь зеленое свечение ее глаз либо приглушалось, либо казалось каким-нибудь эффектом этих самых очков.

Она, казалось, стала увереннее, пока они продолжали прокладывать свой путь через толпу, но хотя Менчерес и знал, что она все еще борется со своим голодом, он этого не ощущал. Кира была обращена в вампира через его кровь и силу, поэтому она была его частью и могла ощутить его эмоции всякий раз, когда он опускал свои щиты. Он, однако, мог лишь мельком узреть ее чувства так же, как делал прежде: через ее аромат, выражение лица, тон голоса и язык тела. Все они говорили, что, хотя голод и продолжал усиливаться, силы Киры делали то же самое, приспосабливаясь к брошенному вызову, стоило ей оказаться втиснутой в этот живой банкет вокруг.

— Я должна просто… выбрать кого-то, затем найди какие-нибудь кусты или альков, и спрятаться за ними? — прошептала она.

Этого было бы достаточно, но он хотел, чтобы она научилась питаться еще проще. Он сожалел о нехватке времени, чтобы мягче погрузить ее в этот мир, но способность Киры к самостоятельному выживанию имела приоритетное значение.

— Мы сделаем это там, — сказал он, указывая на сооружение на холме.

Она остановилась.

— Ты хочешь, чтобы я укусила кого-нибудь на аттракционе «Дом с привидениями»? — с недоверием спросила она.

Он пожал плечами.

— Внутри темнее, чем в большинстве мест в этом парке, а остальные люди вокруг тебя будут слишком увлечены поездкой, чтобы обратить внимание на то, что ты делаешь.

Она снова начала идти, но покачала головой.

— А я то как раз подумала, что страннее себя чувствовать уже нельзя, — пробормотала она.

Кира стояла рядом с Менчересом, пока они продвигались по первому сегменту «Дома с привидениями». Их загнали в небольшую круглую комнату. Затем потолок и портреты поплыли вверх, и поддельный призрачный голос поведал обо всех страшных восхищениях, ожидающих посетителей. Кому-то достанется больше остальных, сухо подумала Кира.

Она попыталась сосредоточиться на этом записанном голосе. Или крутящихся шестеренках различных автоматов и накладывающийся музыки и звуков из комнат снаружи. На чем угодно, только не на всех этих наполненных кровью тел вокруг нее. Эта комната была переполнена людьми, задевающими друг друга каждые несколько секунд. Если бы она сконцентрировалась, она могла бы заглушить все эти искушающие сердцебиения под суматохой остальной части шумного аттракциона.

Когда двери комнаты открылись, она испытала облегчение. Они ступили в комнату побольше, на своего рода ленточный конвейер, на котором карикатуры тележек под названием Роковые Вагончики систематически заполнялись гостями. Намного легче управлять собой здесь, а не в той маленькой комнатке с эквивалентом обеда из пяти блюд вокруг.

Менчерес проигнорировал очередь и шагнул к одному из дежурных. Почти незаметная вспышка глаз, и сотрудник безумно счастлив, подсадить их к еще одному пассажиру, вместо того, чтобы предоставить им собственный вагончик. Кира не смогла заставить себя посмотреть на молодого человека в Роковом вагончике, к которому направил их сотрудник парка. Только твердая хватка Менчереса, притащившего ее к механическому круглому сиденью, воспрепятствовала ей вовсе убежать.

— Привет, — поздоровался парень, когда Кира села рядом с ним, а Менчерес опустился по другую сторону от нее. Она не смогла заставить себя ответить. Вина и голод боролись в ней. Могла ли она на самом деле укусить этого молодого человека и выпить его кровь?

Дежурный натянул предохранительную штангу, проверил, что она защелкнулась, и они поехали в следующую секцию аттракциона. Записанный голос ревел из спикеров в вагончике, продолжая рассказывать. Для ее глаз внутри не было темно, но, видя множество пятен теней, Кира поняла, что другие посетители с трудом видят, что происходит в этом так точно названном Роковом вагончике — за исключением моментов, когда по пути вагонетки специально разворачивало.

— Не думаю, что я смогу это сделать, — прошептала она Менчересу, пока парень смеялся и махал своим друзьям, когда вагончики на повороте на некоторое время встретились.

Его взгляд был тверд.

— Ты должна.

Боль, растекающаяся по ее телу с всевозрастающей интенсивностью, казалось, согласилась. Менчерес был прав. Теперь она вампир. Она могла и не привыкнуть еще к этой мысли, и, конечно, она не просила такой участи, но от этого ничего не менялось. Либо она научится безопасно брать чью-либо кровь, либо появится риск, что она кого-нибудь убьет потом, когда жажда вырвется из-под ее контроля, а поблизости не окажется автомата, торгующего плазмой.

Менчерес наклонился вперед, ловя внимание смеющегося молодого человека. Его глаза вспыхнули зеленым прежде, чем он заговорил:

— Откинься вместе с ней назад в угол. Ничего не говори. Ты не чувствуешь страха.

Уже знакомый удовлетворенный взгляд обосновался на лице молодого человека, когда он обхватил Киру рукой и склонился к боку вагончика. Она судорожно вдохнула. Половина его тела была прижата к ней, его пульс, казалось, заглушал все остальные звуки вокруг, целиком сосредотачивая ее внимание на этом восхитительном, устойчивом ритме.

— Безопаснее начинать с руки, пока ты не наберешься опыта. Потом можно перейти к запястью, затем к шее — но никогда не кусай в яремную вену, если не собираешься убивать, — спокойным голосом проинструктировал Менчерес. Они въехали в бальный зал, наполненный изображениями десятков танцующих призраков, одетых в одеяния восемнадцатого столетия.

Кира смотрела на них, а не на молодого человека, пока медленно притягивала его руку ко рту, напоминая себе не давить сильнее, чем во время тренировок с яйцами. Если бы кто-нибудь посмотрел на них, он заметил бы лишь вжавшуюся в уголок Рокового Вагончика парочку: мужчину, прижимающего руку ко рту женщины, словно убеждая ее молчать. Очки скрывали ее пылающие глаза, а рука парня со всех сторон прикрывала ее клыки, удлинившиеся, стоило пульсирующему под его большим пальцем пульсу приблизиться к ее рту.

Она закрыла глаза и принялась твердить себе “осторожнее, осторожнее”, прижимая клыки к вене, пульсирующей у ее губ.

Божественная жидкость, немедленно наполнившая ее рот, смыла последние остатки колебания. То, что она проглотила, было насыщеннее шоколада, приятнее сливок, даруя восхитительное тепло, распространившееся по всему телу. Ее разум затуманено отметил, что это ни в коем разе нельзя сравнить с тем, что она пила из тех пакетиков. У плазмы всегда был какой-то слабый кисловатый привкус, что оставляло после себя ощущение неправильности, но сейчас она чувствовала себя совершенно естественно. Словно она была частью древней цепочки жизни, священной и таинственной, темной и красивой на своих изгибах.

После четвертого глотка Кирa открыла глаза. Лицо молодого человека было первым, что она увидела. Она приготовилась к уличающему взгляду, но его глаза были прикрыты, а улыбка чистейшего счастья озаряла лицо. Он прижался к ней ближе, так что его голова опустилась на ее плечо, а тело настойчивее вжалось в нее с правой стороны.

Один взгляд на его колени показал, что он наслаждался этим немногим слишком сильно. Взгляд Киры метнулся к Менчересу, но ревности или порицания не было на его лице, казалось, он забавлялся. Кира осторожно вытащила свои клыки и удивилась, когда Менчерес схватил руку парнишки прежде, чем она успела даже спросить, что делать дальше.

— Единственный способ залечить проколы — порезать язык клыком и прижать его к ранам прежде, чем отодвинешься, — сказал он. — Или же можно резануть клыком большой палец и прижать к обоим отверстиям. В любом случае предотврати дальнейшую потерю крови и не запятнай одежду.

Она посчитала весьма ироничным то, что, пока она следовала директивам Менчереса, они проезжали наполненное завываниями кладбище. Вместо языка она решила порезать большой палец и прижала его к двум ранкам, что она оставила. Несколько секунд спустя она увидела, что проколы полностью зажили, как и порез на пальце. Не осталось никаких доказательств того, что произошло, кроме распространяющейся по всему телу насыщенной теплоты, вместо прежнего грызущего голода.

Чувства вины и стыда, которые ожидала Кира, как ни странно отсутствовали. Вместо этого она чувствовала себя лучше, и не только в части отсутствия голода. Все эти сердцебиения и теплые тела внутри здания больше не казались искушением, стремящимся превратить ее в убийцу. Люди вокруг нее снова казались просто людьми. Кто бы подумал, что, выпив человеческой крови, она ощутит себя более связанной с ее потерянной человечностью, а не наоборот?

— Сними очки, — спокойно сказал Менчерес. — Потом посмотри ему в глаза и скажи, чтобы он забыл все, что случилось, кроме самой поездки.

Она бросила на Менчереса взгляд.

— Я могу это сделать… уже? — Она чувствовала себя лучше, даже сильнее, но вовсе не ощущала себя тем, кто может изменить память человека простым взглядом и парой слов.

Его губы дернулись вверх.

— Да, у тебя уже есть эта способность.

Кира попыталась собрать своего внутреннего гипнотизера, спуская очки на нос и направляя свой пристальный взгляд на молодого человека, все еще прижимающегося к ней с мечтательной улыбкой.

— Ну, эээ, ничего не произошло, кроме того, гм, что тебе понравилась поездка, — произнесла она, запинаясь. Боже, что за жалкая попытка гипноза! Придется постараться, чтобы получилось.

Молодой человек сел, безучастность оставила его взгляд как раз тогда, когда вагончик поехал к ряду зеркал, где автоматический голос сообщил им, что скоро они увидят, присоединился ли к их поездке в вагончиках один из призраков особняка. Менчерес потянулся и прижал Киру к себе, легко обхватывая ее своими руками.

— Сработало? — пораженно вопросила Кира.

На его лице по-прежнему играло слабое веселье.

— Конечно.

Она была поражена тем, как гладко все прошло. Парень повернулся к ней с усмешкой.

— Смотри. У тебя призрак на коленках.

Она посмотрела на зеркала, покрывавшие стену напротив них, и увидела изображение пухлого человека в очках, наложившееся на ее отражение в вагончике. Вид их троих в компании усмехающегося призрачного пассажира лишь добавил сюрреализма к тому, что чувствовала Кира. Ее первый настоящий опыт питания человеческой кровью был удостоен присутствием фальшивого призрака.

Поезд замедлился, и следующая комната оказалось платформой для выхода. Сотрудник снял перила безопасности, и они все трое вышли из вагончика. Прежде чем уйти, парень помахал своим друзьям той же рукой, которую укусила Кира, так и не поняв, что он оказался вовлеченным в настоящее сверхъестественное приключение на этой фальшивой поездке по дому с привидениями.