Безжалостный король (Фейт Саммерс) читать бесплатно онлайн полную версию книги

Глава 26

Алехандро

В Карлоса выстрелили несколько раз.

Он лежит в луже крови на полу своей гостиной.

Я провожу рукой по бороде и пытаюсь дышать сквозь комок, застрявший в горле.

Очевидно, он не был тем человеком, который меня предал. Он никогда им не был, и уже слишком поздно исправлять то, как я вел себя по отношению к нему в течение последнего года.

Глядя на его изуродованное тело, я вспоминаю разговор, который состоялся у нас в офисе несколько недель назад.

Он сказал, что надеется, что это разрешится, и я увижу, что это не он меня предал. Я не думал, что это будет выход.

— Соседи сказали, что слышали выстрелы около получаса назад, — объясняет Криштиану. — Это они мне позвонили.

— Они сказали что-нибудь еще?

— Нет. Они не видели никого, кто выходил из его квартиры, и они не знают, когда он вошел и был ли он там весь день. Я пришел, когда мне позвонили, и увидел его таким. Коронер уже в пути.

— Ебать.

Эрик выходит из спальни и качает головой. — Ничего особенного не видно. Но я вернусь утром и проведу полный осмотр с экспертами.

— Спасибо. Что-нибудь еще?

— Никаких камер. Они отключены с полудня, так что я не знаю, был ли он на улице и кто-то его ждал, или они вломились, пока он был здесь.

— И он мертв, потому что он, должно быть, увидел что-то, чего не должен был видеть, и кто-то хотел, чтобы он замолчал. Так и должно быть. Это не единичное нападение.

— Ни в коем случае, — соглашается Криштиану.

— Итак, это сужает круг до Лоренцо, Маркуса и Тьяго. Свяжитесь с ними для допроса, — приказываю я Криштиану. — Скажи им встретиться со мной в офисе ровно в восемь. Эрик и я поедем в морг. К тому времени мы должны закончить.

Криштиану кивает и берет трубку.

Я снова смотрю на Карлоса, чувствуя себя так, словно потерял еще одного брата.

Я отомщу и за его смерть.

* * *

В восемь часов Лоренцо, Маркус и Тьяго сидят в моем кабинете и ждут меня.

Мы с Криштиану заходим, и я готовлюсь их разорвать.

Мы не назвали причину встречи, так что они хорошо справляются с тем, чтобы выглядеть невинными. Я покончил с этим дерьмом.

— Где Карлос? — спрашивает Тьяго, глядя на дверь.

Меня бесит один этот вопрос. Я бросаю на него сердитый взгляд, раздувая ноздри и сжимая кулаки. Я в нескольких секундах от того, чтобы свернуть кому-нибудь шею.

Смерть Карлоса вывела меня за пределы здравого смысла, и я дошел до точки, когда мне уже почти все равно, останутся ли они в живых, чтобы привести меня к El Diablo.

— Он мертв, — выплюнул я, и все трое обменялись потрясенными и подавленными взглядами.

Это бесит меня еще больше, потому что если кто-то из них его и убил, этот ублюдок все равно продолжает действовать. Делает из меня ебучего дурака.

— О чем ты говоришь, Алехандро? — спрашивает Маркус.

Я занимаю свое место перед столом, сбрасываю стопку документов на пол и сажусь на край.

— Ты меня слышал! — кричу я.

Криштиану стоит у окна и смотрит на них.

Он выглядит таким же потрясенным, как и я. Я должен помнить, что это он нашел Карлоса, и не могло быть легко пойти в морг. Мне тоже было нелегко видеть Карлоса таким.

Коронер также подтвердил по другим следам на теле Карлоса, что была борьба. Его задушили проволокой, а затем застрелили.

Это заставило меня подумать, что кто-то поджидал его в квартире, и как только он появился, они нанесли удар.

Мужчины снова переглядываются. Лицо Тьяго бледное, Лоренцо выглядит так, будто его сейчас стошнит, а Маркус выглядит таким же сердитым, как и я.

Все трое демонстрируют признаки шока, но это также те же признаки, которые вы бы проявили, когда вы чертовски виноваты. Тело не реагирует так уж сильно по-разному.

— Когда это произошло? — спрашивает Тьяго. — К-как?

Мне бы хотелось поверить, судя по его заиканию, что он скорбит, ведь он так тесно сотрудничал с Карлосом, но я не могу.

— Карлос был убит вчера вечером около девяти. Его задушили и выстрелили десять раз. Десять раз. Кто-то ворвался в его квартиру и убил его. И кто-то еще, помимо убитого мной ублюдка, следил за мной и Люсией, так что, если говорить реалистично, часы беспокойства — между семью и девятью. — Скажи мне, где ты был между семью и девятью вчера вечером. Вообще-то, это в девять тридцать для верности.

Я смотрю на каждого из них холодно, жестко и сурово.

Маркус вскакивает со стула и качает головой.

— Не я. — Он показывает на себя. — Алехандро, как ты вообще мог на меня подумать? — Его лицо становится багровым.

— Скажи мне, где ты, черт возьми, был, Маркус.

— Не могу поверить, что ты мог подумать, что мы его убили.

Криштиану бросает на меня взгляд, и я помню, как он сказал, что, по его мнению, Маркус может быть невиновен. Но затем я также заподозрил Карлоса из той же информации, которую он мне дал.

— Скажи мне, где ты был. Сейчас же! — Я выпрямляюсь.

— Я был с Моникой и детьми. Я был с ней где-то с шести. Она может это подтвердить.

Чужое слово для меня бесполезно.

— Я уверен, что твоя жена готова солгать ради тебя.

Это его задевает. Он нападает на меня, как и в детстве, и ввязывается во всевозможные драки в школе и в жизни. Власть не знает границ. Сейчас ее нет, так что я к нему готов.

Я наношу первый удар, но он не сбивает его с ног. Он бросается на меня, бросая вес своего тела мне в грудь. Ощущение, будто в меня врезается гребаный грузовик, но этого недостаточно, чтобы свалить меня на землю.

Вместо этого я использую вес своего тела, чтобы врезать его в стену.

Затем я хватаю его за шею, направляю на него пистолет и приставляю к его голове. Это то, что останавливает его от дальнейших действий со мной.

Гнев в его глазах угасает и сменяется разочарованием и сожалением.

— Давай, друг. Сделай это. Убей меня, — говорит он голосом, отражающим его выражение лица. — Забери меня из этого мира, подальше от моей жены и моих детей. Сделай это.

Я приковываю свой взгляд к нему, сжимая зубы, пытаясь сдержать свою ярость. Но я обнаруживаю, что не могу, даже когда смотрю на него, и мое чертово сердце говорит мне, что он не мой предатель. Я не могу успокоиться. Я зашел слишком далеко, и мне понадобится все, что у меня есть внутри, чтобы вернуться к этому уровню спокойствия.

— Выстрели, Алехандро, — добавляет он. — Может быть, тогда ты мне поверишь. Моя смерть может заставить тебя поверить мне. Я принял пулю за тебя двадцать лет назад. Помнишь это? Знаешь, почему я это сделал? Потому что я люблю тебя как брата. А теперь посмотри на себя, приставившего пистолет к моей голове, потому что ты думаешь, что я убил Карлоса и работаю с El Diablo. Пошел ты на хер за то, что думаешь, что это я. Пошел на хер.

Чувствуя стыд, я отпускаю его, понимая, что совершаю ту же ошибку, что и с Карлосом.

Я смотрю на остальных, которые подошли к нам. Я смотрю с Тьяго на Лоренцо.

— Где ты был вчера вечером? Не вешай мне лапшу на уши и не заставляй меня драться с тобой.

— Я тренировался, — отвечает Тьяго. — Я пробежался по лесу. Если только меня не засняла какая-нибудь камера, я не могу это подтвердить.

Я смотрю на Лоренцо.

— Я был в стрип-клубе. Думаю, тебе не нужно гадать, что я сделал дальше или что делал остаток ночи. Камеры у входа в клуб, вероятно, засняли бы меня. Внутри камер нет.

Я не отвечаю ни на один из них, потому что есть способы обойти оба алиби.

Самое гребаное в слежке то, что ты не можешь всегда следить за людьми. Даже с высокотехнологичной установкой Эрика мы не всегда можем это делать. Если нечего отслеживать, то нечего отслеживать, и вот тогда ты влип.

— Вы все должны явиться ко мне в этот чертов час. Это то, чего я хочу, пока этот вопрос не будет решен. Все доказательства, которые у вас есть, подтверждающие ваши заявления о том, где вы были вчера вечером, должны быть отправлены мне до конца рабочего дня сегодня. Вы также должны всегда иметь при себе свои электронные брелоки. — Я считаю обязательным посмотреть на каждый из них. Эти брелоки имеют встроенные трекеры и изначально были разработаны для того, чтобы они ходили на наши более незаконные задания. Они использовали их в случае неприятностей. — Если вы не можете придерживаться этих правил, то у вас больше нет гребаной работы у меня.

Неважно, что говорит мне мое сердце, мой чертов мозг в полном беспорядке.

— Вы все меня поняли? — спрашиваю я.

— Да, босс, — отвечает Маркус, но я не упускаю из виду, как он с подозрением и яростью прищуривается, глядя на Тьяго и Лоренцо.

Да, мой друг. Я тоже их подозреваю, но насчет тебя я тоже не уверен.

Я выхожу из комнаты. Криштиану следует за мной, догоняя меня, прежде чем я сворачиваю в коридор. Он кладет руку мне на плечо, останавливая меня.

Я встречаю его взгляд, его серьезные, но понимающие глаза, и выпрямляю челюсть.

— Возьми несколько выходных, Алехандро. Тебе нужно поехать домой и остыть.

— Ты же знаешь, я не могу сделать ни того, ни другого.

— Тебе нужно. Ты никому не нужен, включая себя самого, когда ты так заводишься. Поверь мне. — Он сурово смотрит.

— Это чушь, Криштиану. Все это.

— Я знаю. Я чувствую то же самое, но у одного из нас есть годовалая дочь, о которой нужно беспокоиться. Так что я разберусь с делами в ближайшие несколько дней. Я также разберусь со всеми приготовлениями, которые нужно сделать для Карлоса.

— Тебе не следует делать это в одиночку.

— Мы не можем сейчас вести себя безрассудно. Его смерть означает, что беда вот-вот взорвется. Чего я не могу сделать сам, так это разобраться с этим дерьмом, когда оно попадет в гребаный вентилятор. Вот почему мне нужно, чтобы ты остыл. Ты всегда можешь позвонить мне, если что-то случится или если у тебя появятся какие-то идеи.

Он прав. Мне действительно нужно успокоиться, черт возьми. — Ладно. Свяжись со мной позже.

— Конечно.

* * *

Я не иду домой. Я не могу. Я не думаю, что смогу встретиться с Люсией. Вместо этого я прошу Эстель присмотреть за Мией и отправляюсь в лес, куда я ходил в детстве.

Я часто приходил сюда, когда мне нужно было подумать. Я с годами стал реже бывать там, потому что это место слишком напоминало мне Ванессу. В детстве я проводил с ней здесь почти столько же времени, сколько и на пляже.

Сегодня мне нужна та ясность, которую я всегда обретал, отправляясь на одну из своих прогулок.

Если бы она была здесь, она бы сказала мне разобрать вещи, а затем собрать их обратно и начать решать самую легкую проблему. Так я и делаю.

Когда я разбираю вещи по частям и думаю о том, что можно считать легким в этом беспорядке, я вспоминаю все, что Бернардо рассказал мне об Эдуардо, El Diablo и моем единокровном брате.

Я искал вещи Эдуардо несколько недель, но, хотя я ничего не нашел, я знаю из признания Бернардо, что кое-что можно найти.

Вопрос только в том, где. Куда, черт возьми, Эдуардо положил эти свои доказательства?

Я все еще удивляюсь, как он узнал, что он сделал. Я подумал, что он, должно быть, узнал, что один из наших мертвых родственников на самом деле не умер, и начал разбираться.

Конечно, если El Diablo уже был в сговоре с нашим единокровным братом, этот план уже был приведен в действие к тому времени, когда мы подписали контракты с Petróleo, если не раньше.

Это было бы раньше, если бы целью было забрать все. Это имеет смысл, и я могу только начать определять вещи с того момента, когда люди считались мертвыми.

Я возьму несколько выходных, а затем возобновлю все во вторник, снова просмотрев вещи Эдуардо. Я попрошу Криштиану встретиться со мной в хранилище, и мы начнем оттуда. Перерыв должен дать мне возможность сосредоточиться и, что еще важнее, остыть. Надеюсь, когда я вернусь в строй, все встанет на свои места.

Если это произойдет, я смогу разобраться во всем немного лучше. Сейчас мой разум слишком затуманен, чтобы что-либо сделать.

Имея план, я нахожу некоторое время, чтобы остыть в лесу, и через несколько часов отправляюсь домой. К тому времени уже наступает ночь.

Я не ожидал увидеть Люсию, поэтому был удивлен, когда зашел в комнату Мии и обнаружил, что она поет моей маленькой девочке.

Никто из них не видит и не слышит, как я вхожу, поэтому я жду у двери, пока Люсия не перестанет петь.

Мие пора спать, и я слышал, что пение помогает ей успокоиться, но она выглядит такой же энергичной, как и днем.

— Еще песня, Люсия, — говорит Мия, хлопая в ладоши.

Люсия улыбается. — Пора спать, детка. Тебе нужно поспать. — Она демонстративно складывает руки и кладет на них голову, пока храпит.

Мия только смеется.

— Ты звучишь как свинка.

Люсия разражается смехом, отчего Мия смеется еще больше. Я никогда не видел, чтобы кто-то так веселился с годовалым ребенком, который не был их.

Люсия хочет ей ответить, но останавливается, увидев меня.

Взгляд в ее глазах совсем не похож на то, как я привык, чтобы она смотрела на меня. В ее глазах нет желания. Вместо этого она смотрит на меня настороженно, и хотя я на другом конце комнаты, я чувствую запах страха, исходящий от ее тела.

Мы не в отношениях, но было такое чувство, что мы были. Это большое дело для меня, признаться даже себе. Прошлая ночь все испортила.

Я преодолеваю расстояние между нами, и она встает.

Мия видит меня, и это похоже на то, как если бы я наблюдал за ней в Рождество, когда она пыталась разорвать свои подарки.

Ее лицо светится, и ее маленькие ножки несут ее ко мне. Я беру ее на руки и держу.

— Привет, малышка.

— Папа-дядя. — Я до сих пор ее не поправил. Я до сих пор не хочу.

— Надеюсь, ты не против, что я провожу с ней время, — говорит Люсия, когда я смотрю на нее.

— Конечно, нет. Тебе не нужно было этого делать.

— Я знаю, но скажи ей это. Все, что ей нужно сделать, это увидеть меня. Было бы проще побыть с ней. Я все равно ничего не планировала. — Она пытается улыбнуться, но не получается.

— Спасибо.

— Все в порядке. — Она поджимает губы. — Эстель испекла нам печенье, так что мы, наверное, объелись сахара.

— Ты в порядке?

— Я в порядке, просто устала, но не беспокойся обо мне. Как ты себя чувствуешь?

— Я в порядке. — Я успокаиваю свои мысли и киваю. Я чувствую, что мне нужно сказать ей миллион вещей. Прошлая ночь все еще остается открытой, и я знаю, что у нее должны быть вопросы.

— Я волновалась, — признается она.

— Не надо. Я не хочу, чтобы ты волновалась. Послушай, вчерашняя ночь была большой ошибкой. Я никогда не хотел, чтобы ты видела меня таким. Я уже говорил это раньше. — Не помню, когда, но, повторяя это снова, я хочу, чтобы она поняла, что я не всегда тот монстр, каким выглядел вчера вечером.

— Я знаю.

— Ты же знаешь, что мне пришлось его убить… верно?

У нее перехватывает дыхание. — Да. Я знаю.

Я не могу сказать, что я не хотел его убивать, и это была просто самооборона, потому что это не так, и она не глупа.

— Почему бы тебе не позволить мне закончить здесь и уложить Мию спать? — Я говорю это только потому, что не могу придумать ничего другого. Провести время с Мией было в любом случае планом. — Ты иди и отдохни. Если только… ну, ты можешь остаться с нами, если хочешь.

Она удерживает мой взгляд. Неважно, что случилось вчера вечером, она знает, к чему приведет пребывание рядом со мной.

В ее глазах мелькнул огонек, но он исчез так же быстро, как и появился.

— Если ты не против, я приму твое предложение отдохнуть. Эстель готовит горячий шоколад на кухне. Я уверена, ты хотел бы провести ее последнюю ночь вместе.

Я опускаю голову и дарю ей улыбку, которой не чувствую. — Да, и, конечно, можно пойти отдохнуть.

— Ну, тогда спокойной ночи. Увидимся завтра.

— Конечно.

Она уходит, но я чувствую, что не могу оставить все как есть. Что-то изменилось между нами, и мне не терпится вернуться туда, где мы были.

Хотеть эту женщину — это, наверное, худшее, что я мог бы для себя сделать, а добиваться ее — еще хуже, но, как и во всем остальном, когда я чего-то хочу, я иду за этим.

— Люсия, — зову я ее прежде, чем она доходит до двери.

Она останавливается и поворачивается ко мне лицом.

— Да.

— Что ты делаешь завтра?

Ее лицо немного проясняется. — Ничего. У меня нет никаких планов.

— Хочешь провести день со мной и Мией? Я думал сходить на пляж, когда Эстель уйдет утром.

Я не думал. Я ничего не планировал, ни тогда, когда смерть Карлоса оставила дыру в моем сердце. Однако, возможно, это то, что мне нужно.

Выражение ее лица стоит этой идеи. Она широко мне улыбается и кивает.

— Шлёп, шлёп, — хихикает Мия, хлопая в ладоши. Так она называет пляж и бассейн.

— Да, малышка, плюх, плюх, — смеюсь я, и она широко мне улыбается, показывая свои маленькие зубки.

Когда я снова смотрю на Люсию, мне становится легче видеть, что она больше похожа на себя.

— Это было бы здорово. Я бы с удовольствием присоединилась к вам двоим.