Безжалостный король

Глава 35

Люсия

Я плеснула себе в лицо холодной водой в надежде, что мне станет лучше.

Это не так. Я не думаю, что что-то изменится.

Холод на моей коже отвлекает, но длится недолго, поскольку мой разум погружен в тревогу, тоску и гнев. Гнев на жизнь и на себя.

Я уже несколько часов нахожусь в своей комнате, и ничто не может унять чувство вины, разрывающее мою душу на части, и чувство обреченности, сжимающее кулак вокруг моего сердца.

Интересно, что подумал бы Алехандро, если бы я сказал ему, что во всем этом виновата я.

Та единственная доза наркотиков, которую я приняла после того, как узнала о Джеймсе, стала толчком к началу эффекта домино, а я даже не знала об этом.

Я падала в пасть ада и даже не подозревала, что столкнулась с края.

Вся эта тяжелая борьба за жизнь после того, как я подсела на тяжелые наркотики, кажется, не имеет никакого значения.

Я не хочу в это верить, но если для меня это конец, то это правда.

Дверь спальни открывается, заставляя меня подпрыгнуть, но я успокаиваю себя, выхожу из ванной и вижу, как в комнату входит Алехандро.

Он закрывает за собой дверь и продвигается глубже внутрь.

Я помню, когда мы впервые встретились. Я помню, что боялась его. Потом нет.

Я снова боюсь.

Ожидание и страх сжимают мое горло, когда я смотрю на него, и я не могу проглотить образовавшийся там комок.

По крайней мере, на балконе Эрик смягчил удар, который я получила своими откровениями.

Теперь я не знаю, что Алехандро собирается со мной сделать. Он сказал, что разберется со мной позже. Что это значит?

Убьет ли он меня?

Я видела, как он убивал. Неужели он действительно сделает это со мной?

Судя по его лицу, я не думаю, что имеет значение, что, сказав ему правду, я поставила под угрозу своего отца. Все, что я ему сказала, означало пожертвовать жизнью моего отца и моей.

В тот момент, когда Алехандро сделает что-то, намекающее на что-то, известное только мне, Тьяго и El Diablo поймут, что я сделала.

— Я беру Мию, но ты можешь спуститься вниз на ужин, если ты голодна, — говорит он. Я даже не поняла, что пришло время ужина. — Далия приготовила кое-что для тебя,

Я делаю размеренный вдох и выпрямляюсь, сводя руки вместе.

— Спасибо. — Я спущусь. Только из вежливости.

Вчера вечером у меня пропал аппетит. Я даже не помню, что я ела в последний раз, кроме кусочка сырной палочки, которую Мия хотела, чтобы я съела в обед. Сейчас я так напряжена, что сомневаюсь, что смогу протолкнуть воду в горло, не говоря уже о еде.

Он подходит немного ближе, но останавливается в нескольких шагах.

— Я организую спасение твоего отца. Если все пойдет по плану, мы должны будем забрать его первым делом с утра по нашему времени.

— О Боже, — выдыхаю я, прикрывая рот дрожащей рукой. Колени трясутся, и мне приходится опираться рукой о стену, чтобы удержать равновесие. — Ты собираешься его спасти?

Я этого не ожидала. Совсем нет. Я в шоке от того, что он мне поможет.

— Да.

Неожиданное снятие напряжения заставляет меня чувствовать себя еще более головокружительно, но мои мысли все еще спутаны, сталкиваясь друг с другом в диссонансе смятения.

— Спасибо большое.

— Не благодари меня пока. Это еще далеко не конец. Еще многое предстоит сделать. Мне понадобится его помощь и твоя.

— Я сделаю все, Алехандро. Все, что угодно, — мой голос звучит слабым и дрожащим шепотом, но решимость, которую я чувствую, преобладает в моих словах.

— Хорошо, мы поговорим как следует утром. Как только мы вернем твоего отца, мы будем знать, что делать. — Он звучит уверенно, что сможет вытащить моего отца. — Когда все закончится, я приму меры, чтобы ты воссоединилась с ним в безопасности.

Воссоединение.

Итак, я уеду из Бразилии, оставлю его и Мию, и все. Как будто ничего не было и я его никогда не встречала.

Как я могу прожить остаток своей жизни, пытаясь забыть мужчину и маленькую девочку, которые пленили мое сердце?

Но что я могу сделать? Этого он хочет, и, может быть… это к лучшему.

— Спасибо, — хрипло говорю я, пытаясь сдержать слезы.

Он смотрит на меня, и я жду, что будет дальше. Я узнала его так хорошо, что могу читать его манеры.

Теперь я знаю, что он хочет наброситься на меня и спросить, почему я сделала то, что сделала. Тиканье в его челюсти — это знак, выдающий его внутреннюю ярость и гнев, но по какой-то причине он сдерживается.

— Что с тобой случилось? Что заставило тебя подсесть на наркотики? — спрашивает он.

Вопрос застаёт меня врасплох. В последний раз я говорила о причинах своего обращения к темной стороне перед терапевтом.

— Это был мой брат. Его смерть нанесла мне урон. Я винила себя за то, что не была рядом с ним. Мы спорили, прежде чем он покончил с собой, и я сказала ему, что ненавижу его. Я не знала, что с ним происходит, но я никогда не должна была говорить то, что сказала. В моем сознании это оттолкнуло его. Это было моим покаянием — найти его мертвым. Теперь он никогда не узнает, как сильно я его любила. Это сломало меня.

Его суровый взгляд несколько смягчается.

— Ты должна знать, что это не твоя вина.

— Я знаю, но я причинила ему боль. Кажется, это то, в чем я хороша. Причинять боль людям. Людям, которых я люблю. Таким, как ты.

Он скрипит зубами. — Люсия, лучше нам не говорить о нас, если когда-то были мы.

— Ты знаешь, что это было, что это было реально. Ты знаешь, что это было реально, Алехандро.

— Я ничего не знаю.

— Нет, знаешь. Ты должен. — Моя настойчивость только злит его, но я решаю продолжать, потому что не могу заставить его поверить, что я притворялась, что чувствую к нему. — Я знаю, ты мог почувствовать, что это было по-настоящему для меня, и это все еще так. Мне так жаль, что я солгала. Я так много раз хотела рассказать тебе, что происходит.

— Когда? — Твёрдость возвращается в его взгляд, и он подходит ближе. — Когда именно, Люсия?

Он подходит все ближе и ближе, и я прижимаюсь к стене, ставя себя в явно невыгодное положение.

Он бьет обеими руками по стене над моей головой по обе стороны от меня, запирая меня внутри.

— Я действительно хотела тебе сказать.

— Мой чертов вопрос все еще в том, когда... Так что ответь на вопрос. Когда ты подумала, что сможешь мне рассказать? Было так много шансов. Это могло быть, когда моя маленькая девочка привязалась к тебе. Или после того, как мы начали трахаться при каждой возможности. Или после того, как я доверился тебе в вещах, о которых никогда не говорил. Или, может быть, когда ты поняла, что обвела меня вокруг пальца, я бы сделал для тебя все, что угодно.

— Я испугалась, — заикаюсь я.

Мое сердце почти выпрыгивает из груди, и каждый нерв в моем теле гудит от волнения, когда он хватает меня за горло и приближается прямо к моему лицу.

Вот оно. Вот как он собирается со мной поступить, но его действия и выражение лица настолько мрачны и жестоки, что я не могу предугадать, что он собирается сделать.

Он выглядит так, будто хочет меня убить, но в то же время воздух вокруг нас наполнился дикой сексуальной энергией в тот момент, когда он прикоснулся ко мне.

Я знаю, что он тоже это чувствует. Не может быть, чтобы он не чувствовал. Он такой густой, что я могу его коснуться, могу его разрезать, и он все равно будет густым. Он душит меня.

Он выдыхает и прижимается своим лбом к моему.

— Я же говорил, что никогда не причиню тебе вреда, — выдыхает он, потираясь своим носом о мой. — Ты мне не поверила?

— Да, но я была так напугана, что не знала, что делать.

Он продолжает смотреть на меня. Ожидание и близость почти невыносимы.

Взгляд его глаз становится тоскливым, и тогда я это вижу.

Я вижу тот взгляд любви, который я наблюдала всего несколько дней назад, когда он рассказал мне о своей первой любви.

Я задавалась вопросом, каково это, когда он смотрит на меня вот так. Теперь он смотрит, и я чувствую себя недостойной этого.

— Будь ты проклята за то, что не доверяешь мне, Люсия.

Одним крепким объятием он приближает мое лицо к себе и прижимается губами к моим.

Электричество в его поцелуе вызывает во мне неистовую дрожь, а мое тело становится одновременно тяжелым и легким.

Его язык проникает в мой рот, захватывая мой, и я растворяюсь в электрическом жаре, который обжигает меня изнутри.

Мое тело трепещет, требуя большего, когда он дает мне больше, и вся кровь в моих венах стремительно приливает с головы до пальцев ног.

Он срывает с меня маленькое платье, разрывая материал и отправляя маленькие пуговицы сбоку на пол.

Мои трусики следующие. Все, что я слышу, это треск, и я чувствую рывок, когда он стаскивает их с меня.

Мне тоже хочется снять с него одежду, но очевидно, что он здесь главный, контролирует ситуацию, и все, что я могу сделать, это подчиниться ему и дикой первобытной энергии, поглощающей нас обоих.

Я делаю. Я подчиняюсь. Поэтому, когда он спускает штаны и жестко всаживает в меня свой член, я принимаю это.

Моя киска спазмирует от напора неразбавленного удовольствия и ударной волны, проходящей через меня.

Он начинает двигаться внутри меня, и я держусь за него, пока мы продолжаем целоваться.

Пьянящее ощущение его губ на моих и волнующий порыв его члена, завладевающего мной, снова околдовывают меня, и я забываю обо всем.

Всегда есть момент, когда я теряюсь в нем. Это происходит и сейчас, но кажется, что это усилилось.

Он вбивается в меня с яростью дикого зверя, проникая в мое тело, словно хочет оставить на мне след навсегда. Я понимаю с болью, что, вероятно, это так. Как только эта мысль приходит мне в голову, я кончаю. Я кричу ему в губы и наслаждаюсь волной страсти, пока он продолжает вбиваться в меня.

— Ты сводишь меня с ума, Люсия, — выдавливает он. — Бля, сводишь меня с ума.

Я хочу ответить, но он входит сильнее, так сильно и грубо, что становится больно во всем теле.

Потом он кончает. Из его горла вырывается дикий рев, и он прижимает меня к стене.

Проходит несколько минут, прежде чем кто-либо из нас может пошевелиться. Он делает это первым.

Он вырывается из меня, но не отпускает. Он держит мое лицо, и мое сердце замирает, когда этот взгляд любви исчезает.

Я на самом деле наблюдаю, как оно уходит в темные части его радужных оболочек, пока его больше нет. То, что я вижу сейчас, — это боль и сожаление.

— Я любил тебя, но ты солгала, — говорит он после долгой паузы.

— Мне очень жаль.

Он качает головой. — Я знаю, но я не могу простить тебя. Это El Diablo организовал смерть моего брата. Моя девочка тоже должна была умереть в тот день. Каждый раз, когда ты лгала или отвечала на звонок от Тьяго или кого-то еще, ты подвергала моего ребенка опасности, а она — все, ради чего я живу. Я остаюсь в живых, чтобы защитить ее, а ты чуть не отняла ее у меня.

Он отпускает меня и вздыхает. Когда я смотрю, как он уходит, все, что осталось от надежды, счастья и любви, растворяется в воздухе.

Когда дверь захлопывается, я понимаю, что ничего не могу сделать, чтобы это исправить.