Блаженство и разрушение

Глава 14

Йован

— Она уже здесь? — Спрашиваю я Рио, расхаживая взад-вперед по клубу. — Хэдли должна была быть здесь десять минут назад. Как только Алессио пришлет мне сообщение с указанием места встречи, мы должны быть готовы отправиться в путь.

Рио кивает и достает свой телефон. — Она мне еще ничего не отправляла. Наверное, она просто опаздывает. Хэдли надежна. Нет необходимости беспокоиться о ней.

За исключением того, что есть причина беспокоиться о ней. Прошло больше недели с тех пор, как она оставила меня стоять на парковке и гадать, что, черт возьми, произошло.

Я вздыхаю и провожу рукой по волосам. Алессио специально попросил ее быть там. Мне нужна его помощь, поэтому она должна прийти.

Судя по тем нескольким разговорам, которые я проводил с Алессио с тех пор, как мы договорились о встрече, он считает, что она мне подходит. Я не уверен, что согласен, но без нее жизнь была бы намного скучнее, это точно.

И они прекрасно поладят, потому что у них одинаковое чувство юмора.

Начинает звонить мой телефон, и я вздыхаю с облегчением, когда вижу имя Хэдли, мелькающее на экране.

— Хэдли, где ты? — Спрашиваю я, мой тон немного резче, чем предполагалось. — Мы ждем тебя. Ты близко?

Она кашляет. — Прости, что так тебя подвела. Большую часть ночи я чувствовала себя очень плохо, а сегодня утром стало только хуже. Меня сегодня не будет.

Я хмурюсь и раздумываю, не сказать ли ей все, что я думаю о притворном кашле. — Хэдли, у нас сегодня встреча с Алессио. Очень важная, и ты мне нужна. Не могла бы ты зайти ненадолго? Просто на встречу.

Я стискиваю зубы, пытаясь вести себя с ней по-хорошему, но я на грани потери терпения.

Алессио здесь только сегодня, потом он возвращается в Атланту. Он ясно дал понять, что будет говорить со мной об этом только с глазу на глаз и что он настаивает на встрече с Хэдли, так что она ни за что не откажется от этого. И если я не получу от Алессио нужную мне информацию, кто-то заплатит.

Я не хочу, чтобы этим человеком была Хэдли.

Она снова кашляет, шмыгая носом для пущего эффекта. — Прости, Йован. Я действительно не думаю, что смогу быть там. Я знаю, насколько важна эта встреча, но не думаю, что смогу прийти на нее. Я чувствую себя действительно ужасно.

— Послушай, Хэдли, если это просто твой способ избежать встречи со мной, тогда мне нужно, чтобы ты отложила свое детское дерьмо в сторону и тащила сюда свою задницу. У нас есть дело, о котором нужно позаботиться, и у меня нет времени тратить его на то, чтобы играть в твои игры.

— Пошел ты, — говорит она с ядом в голосе, прежде чем звонок обрывается.

Я смотрю на телефон, гнев волнами накатывает на меня. Этот день должен был пройти не так. Она даже не больна. Она пытается избегать меня, потому что боится того, что происходит между нами.

Хэдли ведет себя так, словно она единственная, кто может волноваться из-за той ночи.

Она мало что знает, но я тоже не переставал думать об этом. Каждый раз, когда я закрываю глаза, она рядом.

— Что ж, похоже, все прошло не очень хорошо. — Рио усмехается и принимается проверять свой пистолет. — Значит, мы собираемся провести собрание без нее?

— К черту. Алессио может подождать. — Я достаю свой телефон и набираю номер Алессио, ожидая ответа.

— Я думал, что должен был связаться с тобой, а не наоборот, — Говорит Алессио.

— Послушай, мне нужно перенести встречу. Хэдли говорит, что плохо себя чувствует, а это значит, что мне нужно пойти туда и выяснить, почему она мне лжет.

— Ты подумал о том, что она говорит правду? — Тон Алессио резкий. — У меня нет проблем с переносом встречи, но тебе нужно перестать подозревать худшее в людях. Ей тоже не обязательно присутствовать на собрании. Я с нетерпением ждал возможности провести некоторое время, знакомясь с женщиной, которая смогла поставить тебя на колени, но если она плохо себя чувствует, значит, она плохо себя чувствует.

Я закатываю глаза. — Послушай. Я иду туда. Как насчёт встречи в полночь?

— Все в порядке. Увидимся там, но не приводи эту бедную женщину, если она не в состоянии.

— Да. Конечно. Увидимся позже. — Я вешаю трубку и поворачиваюсь к Рио. — Иди отдохни. Встреча состоится сегодня в полночь. Вернусь сюда позже.

— Хорошо, босс. Желаю удачи в переговорах с Хэдли.

— Мне это не понадобится, — говорю я, выбегая из Brazen и направляясь к своей машине.

Садясь в машину, я стараюсь держать себя в руках. Врываясь в ее квартиру и теряя свое дерьмо, я только уменьшу вероятность ее прихода. Мне нужно подойти к этому с осторожностью.

Я знаю, что Алессио не против, если она не поедет, но я нет. Нет, если она пытается избегать меня. Я позволял ей уединиться, потому что знал, что она будет здесь сегодня вечером, так что она не сможет отказаться.

Однако мне нужно помнить, что Хэдли ведет себя как раненое животное, которое занято зализыванием своих ран. Если я наброшусь на нее, она испугается.

Мои руки крепче сжимают руль, когда я направляюсь к ее квартире.

Чтобы взломать замок в квартире Хэдли, не требуется много времени. Это первый признак того, что с ней все-таки что-то не так. Засовы не задвинуты, и дверь легко открывается, как только замок щелкает.

Как только я переступаю порог, я слышу, как ее рвет. Мой желудок переворачивается, и чувство вины немедленно начинает терзать меня.

Может быть, она действительно больна. Мне не следовало расспрашивать ее об этом. Хэдли, может, и скрытная, но у нее нет причин лгать мне.

На самом деле, у нее есть много причин лгать мне. То, кто я такой, делает важным для нее лгать мне о некоторых вещах. Если бы я был на ее месте, я бы придумал ложь, чтобы защитить себя.

Однако это не одна из тех, которые я бы сказал. Я должен был поверить ей, когда она сказала, что больна, вместо того чтобы проецировать на нее мои собственные проблемы.

Отлично, теперь я говорю как гребаный психотерапевт.

Я поднимаюсь немного выше и оглядываю квартиру, когда слышу шум спускаемой воды в унитазе. Когда я направляюсь в ее спальню, дверь ванной открывается, и она появляется передо мной с зубной щеткой, торчащей изо рта.

— Какого черта ты здесь делаешь? — Спрашивает она, ее слова искажены. Она вытаскивает зубную щетку изо рта и сердито смотрит на меня. — Какого черта ты вламываешься в мою квартиру?

— Я не думал, что ты была больна на самом деле, — говорю я, и чувство вины всплывает на поверхность, когда её глаза слегка расширяются. — Я думал, ты используешь это как предлог, чтобы избегать меня после того, как мы провели вместе тот день.

Хэдли закатывает глаза, ее ноздри раздуваются. — На самом деле ты не давал мне повода избегать тебя. Мы сидели на диване и смотрели фильмы. Вряд ли в этом есть что-то ужасающее.

— А как насчет того, что ты оставила меня в клубе прошлой ночью? — Я скрещиваю руки на груди, внутренне ругая себя за то, как по-детски это звучит сейчас. — Как ты себя чувствуешь?

Она, к счастью, игнорирует мой первый вопрос. — Я чувствую себя дерьмово. Меня не переставало тошнить все утро, и я умираю с голоду. За исключением того, что я также ничего не могу утаить, так что я отлично провожу время.

У нее темные мешки под глазами, а щеки выглядят впалыми. Бледно-серый оттенок ее кожи заставляет меня закатать рукава и кивнуть в сторону ее кровати.

— Возвращайся в постель, когда закончишь. Я приготовлю тебе суп.

— У меня нет супа.

— Почисти зубы и возвращайся в постель, котенок. Я разберусь со всем остальным.

Входя в ее кухню, я задаюсь вопросом, что бы сейчас подумал обо мне картель. Их бесстрашный лидер меняет свои планы на день, чтобы вылечить женщину, которая может быть ему небезразлична.

Это не то, с чем они когда-либо позволили бы мне смириться. В моем мире на такое поведение смотрят не слишком доброжелательно. Не от человека, который должен отвечать за всех. Заботится о них по-другому.

Готовить им суп — это совсем не то.

Ради нее я меняюсь. Я начинаю показывать человеческую сторону, которую, как мне казалось, я убил давным-давно.

Я открываю холодильник и начинаю рыться в продуктах, пока не нахожу овощи и курицу. Напевая себе под нос, я выкладываю ингредиенты на стол и начинаю рыться в ее шкафу в поисках того, что можно приготовить.

На то, чтобы все измельчить и положить в кастрюлю, не потребуется много времени. К тому времени, как бульон закипает, я слышу тихое похрапывание Хэдли из соседней комнаты.

Я оставляю еду готовиться и сажусь к ней на диван. Пока я перебираю бумаги на столе в поисках пульта дистанционного управления, я вижу записку, написанную ее почерком.

Доктор Моррис. Гинекология. Дородовая. Девять. Понедельник.

Мое сердце замирает в груди, когда я снова и снова перечитываю эти слова. Я чувствую, что меня сейчас стошнит, когда откладываю записку, прежде чем снова взять ее в руки.

Означает ли это то, о чем я думаю?

Я вспоминаю те разы, когда мы занимались сексом, и не уверен, что хоть в одном из них была задействована защита. Я не помню, чтобы надевал презерватив или спрашивал ее, принимала ли она какие-либо противозачаточные средства.

Гребаная ошибка новичка, Агилар. Ты прекрасно знаешь, что не стоит трахаться без резинки.

Я стону и провожу руками по лицу. Не может быть, чтобы она была беременна. Она бы сказала мне что-нибудь, если бы вообще так думала.

По крайней мере, я так думаю.

Хотя я не знаю наверняка. Есть много вещей, которых я не знаю о Хэдли. Ее реакция на известие о том, что она беременна, — одна из таких вещей.

Бросив взгляд в сторону ее комнаты, я подумываю о том, чтобы разбудить ее и потребовать, чтобы мы докопались до сути прямо сейчас. Я хочу знать, беременна ли она, и, что более важно, я хочу знать, мой ли это ребенок.

Никто из нас не соглашался быть эксклюзивным друг с другом. Мы не встречаемся и не являемся эксклюзивом ни в каком смысле этого слова, хотя для меня не было никого другого с тех пор, как она вошла в мою жизнь.

Я снова смотрю на записку, проводя руками по лицу. Я не знаю, что это значит и что я должен с этим делать.

С тех пор как я потерял свою семью, я не особо задумывался о создании новой. Ни разу в жизни я не задумывался о том, чтобы завести ребенка от женщины, которую едва знаю.

У меня нет ни времени, ни умственных способностей думать об этом прямо сейчас.

Когда Хэдли проснется, мы сможем поговорить об этом. Я хочу верить, что у нее есть веская причина не говорить мне, что она может быть беременна. Возможно, она хотела подтвердить беременность, прежде чем что-либо сказать.

В конце концов, она не может зайти слишком далеко. Если только ребенок не мой.

Даже мысль о том, что она была с другим мужчиной, заставляет меня краснеть.

Большая часть меня хочет заявить на нее права как на свою собственную. Увезти ее подальше от того места, где кто-либо другой может помешать нашим отношениям.

Другая часть меня слишком занята тем, что очарована землей, по которой она ходит, и никогда не подумывает о том, чтобы запереть ее. Хэдли — свободная душа, созданная для того, чтобы жить так, как ей заблагорассудится.

За пределами спальни ее никто не контролирует.

Я комкаю записку в руке и засовываю ее в карман, прежде чем пойти проверить, готов ли суп. Когда я разливаю его по тарелкам, в гостиную заходит Хэдли. Она потягивается, зевая, и мне приятно видеть, что на ее щеках немного больше румянца, чем было раньше.

— Чувствуешь себя лучше? — Спрашиваю я напряженным голосом, протягивая ей тарелку супа.

— Немного. Спасибо тебе за это, — говорит она, выдвигая ящик стола и беря ложку. — Тебе действительно не нужно было. Со мной все было бы в порядке.

— Ну, я подумал, что нам тоже есть о чем поговорить. — Я достаю записку из кармана и кладу ее на стойку между нами. — Начнем с этого. В чем дело, Хэдли?

— Ты рылся в моих вещах? — спрашивает она, ставя миску на стойку и свирепо глядя на меня. — Ты не имел права этого делать. Точно так же, как ты не имел права вламываться в мою квартиру.

— Я и не вламывался. Если ты не можешь заставить себя задвинуть засов, то сама напрашиваешься на то, чтобы кто-то вошёл. Тебе повезло, что это был я, а не кто-то другой.

Ее глаза расширяются, а щеки приобретают ярко-красный оттенок. — Ты, должно быть, издеваешься надо мной. Ты же не это имеешь в виду.

— Я действительно это имею в виду. — Я хмурюсь и скрещиваю руки на груди. — А теперь перестань уклоняться от ответа. Что, черт возьми, это такое? Ты беременна?

Она отводит от меня взгляд. — Да.

— Ребенок мой?

— Насколько я знаю.

Я отхожу от нее, направляясь к окну, чтобы посмотреть на город внизу. — Сейчас не время для шуток, Хэдли. Ты планировала рассказать мне или просто собиралась держать это в секрете, пока ребенок не появится на свет?

Она пожимает плечами, как будто это не имеет значения. Как будто то, что она собиралась делать с ребенком, не имело бы для меня значения.

Только вспышка неуверенности, которую я вижу в ее глазах, дает мне понять, что она так же беспокоится об этом ребенке, как и я.

— Я не знаю, что я собиралась делать, ясно? Ты должен признать, что с твоей работой ты не самый идеальный отец.

Внизу моего живота появляется пустота. — Ты права насчет того, что моя работа опасна. Вот почему ты собираешь свое барахло и переезжаешь ко мне, пока не родится ребенок. Я не собираюсь заставлять вас двоих жить в этой дерьмовой дыре и ждать, пока сюда вломится какой-нибудь преступник.

Она бросает на меня равнодушный взгляд. — Это уже произошло. Я не понимаю, как кто-то может перехитрить тебя.

— Забавно. Доедай суп и иди собирать свои пожитки. Теперь ты под моей защитой, котенок.

— Послушай, я буду поддерживать твое участие во время беременности, но я ни за что не собираюсь переезжать к тебе. Мы едва знаем друг друга, и, честно говоря, я не хочу просыпаться и видеть, как твоя "изюминка недели" сбегает каждую ночь.

Я усмехаюсь и качаю головой. — Это действительно то, что ты думаешь обо мне? Ты думаешь, что был кто-то еще с тех пор, как ты вошла в мою жизнь? Черт возьми, Хэдли, ты думаешь, у меня может быть кто-то еще?

— Эрика была предельно ясна, когда рассказала мне о том, что делит с тобой постель.

— Блядь, Эрика, — Я говорю, мой голос едва ли больше, чем рычание. — Я переспал с ней один раз, много месяцев назад. Она пытается устроить скандал ради собственного развлечения. Ты поэтому меня избегаешь?

— Одна из причин, — говорит Хэдли. Она проводит рукой по волосам, глядя на меня, как олень, попавший в свет фар. — Я знаю, у тебя добрые намерения, но ты не можешь просто прийти сюда и потребовать, чтобы я переехала к тебе. Этого не произойдет.

— Это должно произойти. Ты можешь либо переехать ко мне, либо я сам тебя отвезу.

Глаза Хэдли сужаются, прежде чем она разворачивается на каблуках и направляется к двери. Она хватает ключи и надевает туфли.

— Куда это ты собралась? — Спрашиваю я, и мой голос эхом разносится по квартире.

— Иди к черту, Йован. Ты не можешь контролировать меня так, как контролируешь всех остальных в своей жизни.

Дверь за ней захлопывается, оставляя меня гадать, идти за ней или нет.

Вместо этого я ставлю суп в холодильник, прежде чем отправиться в ее комнату и собрать сумку.

Она останется со мной, нравится ей это или нет. Я не позволю ей рисковать своей жизнью или жизнью ребенка.

Если Феликс узнает о ребенке, никто не знает, что он сделает.

Хэдли может сколько угодно ненавидеть меня за то, что я защищаю ее.

— Я не думал, что ты вернешься вовремя к встрече, — говорит Рио, садясь в мою машину за несколько минут до полуночи. — Я думал, что мне придется потянуть время на каком-нибудь чемпионском уровне.

— Теперь я здесь. — Я крепче сжимаю руль и сильно давлю на газ, разворачивая машину и направляясь к месту встречи.

— И быстро. Ты хочешь поговорить о том, что заставляет тебя сжимать руль так, словно ты пытаешься его задушить?

— Нет. Ты слышал что-нибудь от Хэдли о том, будет она на этой встрече или нет?

Рио пожимает плечами. — Я сказал ей, где мы встречаемся. Кеннеди велела мне идти куда подальше, и я ушёл.

— Чертовы бабы, — говорю я, стиснув зубы, когда заезжаю на парковку небольшого офисного здания.

Меня охватывает шок, когда я вижу машину Хэдли, стоящую перед главными дверями. Она прислоняется к ней, скрестив руки на груди, и ее волосы развевает легкий ветерок.

Часть напряжения, которое копилось в моем теле весь день, тает при виде нее. Кроме ответа на одно сообщение, которое я отправил ей, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Она не разговаривала со мной.

— Хорошо, я хочу, чтобы ты оставался рядом со мной, — говорю я, паркуя машину и выходя из нее. — Но если там все пойдет наперекосяк, то твоя первая и единственная задача — доставить Хэдли в безопасное место. Хотя мы знаем, что Алессио ничего не предпримет, я не могу давать никаких обещаний относительно людей, которые будут с ним, если учесть, что у него происходит. И еще нужно подумать о Феликсе, так что будь начеку.

Рио выгибает бровь, на его лице появляется самодовольная улыбка. — Ты так говоришь, как будто у меня был другой план. Она нравится мне намного больше, чем ты. К тому же Кеннеди убьет меня, если умрет ее лучшая подруга.

— И ты хочешь жениться на этой женщине? — Говорю я себе под нос, когда мы выходим из машины. — Я не думаю, что когда-нибудь смогу понять тебя.

— Не беспокойся об этом, босс. Однажды ты встретишь женщину, которая заставит тебя захотеть стать лучше. Когда этот день настанет, я собираюсь сказать этой женщине, чтобы она бежала далеко и быстро.

Рио хихикает, когда я закатываю глаза. Ему повезло, что он мой друг в подобных ситуациях. Начнем с того, что у этого мужчины едва ли есть фильтр, и он редко использует его в моем присутствии. Иногда я задаюсь вопросом, не должен ли я быть с ним жестче. Придерживаться к нему того же стандарта уважения, которого придерживаются все остальные. Но жизнь не была бы такой, если бы Рио не беспокоил меня все время. Он единственный человек, которому удается держать меня на земле и чувствовать себя личностью.

Я смотрю на Хэдли и замечаю отстраненный взгляд ее глаз.

Может быть, Рио не единственный человек, который держит меня на земле.

— Хорошо, мы собираемся пойти туда, и, Хэдли, не беспокойся ни о чем, что скажет Алессио. Он сварливый засранец, и он попытается залезть мне под кожу. Он может попытаться залезть под твою. Похоже, это его любимое занятие. Но он хороший человек.

Она резко кивает Рио, стоящему рядом с ней. Хэдли слегка улыбается ему, прежде чем снова переключает внимание на меня. — Если кто-нибудь начнет стрелять, я оставлю твою задницу там.

— Я и не ожидал ничего другого, — говорю я, пытаясь сдержать свой гнев на нее вместо веселья, которое угрожает взять верх. — Он мой друг и союзник, так что у нас все должно быть в порядке, но если дела пойдут наперекосяк, ты уйдешь с Рио, а я позабочусь обо всем остальном.

После краткого плана побега мы направляемся внутрь. Наши шаги эхом отдаются на лестнице, когда мы поднимаемся на третий этаж. Мое сердце бешено колотится, когда я открываю дверь и вхожу в пустой вестибюль.

Сегодня вечером я получаю информацию, которую так долго искал.

Это мой первый шанс навсегда избавиться от картеля Домингоса.

Я должен был убить Феликса, когда убил остальных членов его семьи.

— Добро пожаловать, друзья мои, — говорит Алессио, появляясь из-за колонны. Он на добрых полфута выше меня и сложен как кирпичная стена. — Похоже, ты чувствуешь себя лучше, Хэдли.

Хэдли кивает и улыбается ему, когда Алессио подходит к нам и заключает ее в крепкие объятия. Она улыбается, когда он что-то шепчет ей на ухо, прежде чем отстраниться. Я не хочу знать, что он ей сказал. Это только будет беспокоить меня.

— Йован, — говорит Алессио, бросая на меня пристальный взгляд. — Просто предупреждаю, у нас есть еще кое-какие вопросы, которые нужно обсудить позже.

Его слов и взгляда, которым он одаривает мужчин, стоящих чуть в стороне, достаточно, чтобы я насторожился. Что-то здесь не так, особенно учитывая то, как его взгляд скользит по Хэдли. Я вижу беспокойство в его глазах, когда он снова смотрит на меня и засовывает руки в карманы.

— Какая у тебя информация о нашем парне? — спрашиваю я, скрещивая руки на груди и выпрямляясь. Я бросаю взгляд на других мужчин, их руки нащупывают пистолеты.

— Это для тебя. — Алессио протягивает мне папку, которая лежала на соседнем столе. — В ней подробно описано все, что я знаю о том, как наш друг наращивает мощь и получает поддержку. Я подумал, что это могло бы стать моим подарком тебе на День Святого Валентина в этом году.

— Большое тебе спасибо, Алессио. Я позволю тебе продолжить твой вечер, — говорю я строгим тоном.

— Прежде чем ты уйдешь, я просто хотел сказать, что был рад наконец-то познакомиться с тобой, Хэдли.

Она улыбается ему и говорит: — Взаимно. И спасибо тебе за то, что прикрывал меня в тот первый день в клубе. Это много значило для меня.

Он смотрит ей в глаза, прежде чем сказать: — Без проблем. Каждый заслуживает второго шанса, когда пытается правильно встать на ноги.

Ее щеки приобретают легкий оттенок розового. — Спасибо.

— Мне понравился твой огонь в тот первый день, и, судя по тому, что Йован рассказал мне о тебе, ты кажешься хорошей женщиной, поэтому я хочу попросить тебя об одолжении.

Я подхожу ближе к Алессио, готовый вмешаться, если он скажет что-то, что расстроит Хэдли.

— Что ты хочешь? — спрашивает она, в ее глазах горит любопытство.

— Никогда не переставай задирать его, хорошо?

Хэдли смеется. Прекрасный звук, которого я никогда раньше от нее не слышал. Такой искренний. Такой сердечный.

— Я обещаю, — говорит она, когда успокаивается.

— А теперь дай мне секунду поговорить с этим парнем наедине, ладно? Мне действительно было приятно познакомиться с тобой.

— Взаимно. Пожалуйста, навещай меня чаще. Мне было весело. — Она уходит, и Рио следует за ней.

Когда они оказываются вне пределов слышимости, Алессио качает головой. — Кто-то охотится за твоей девушкой. До меня дошли слухи, что ее родители все еще живы. Я не уверен, насколько это точно, но я подумал, что дам тебе знать на случай, если ты захочешь разобраться в этом.

— Какого хрена?

— Мне жаль, что на этот раз я не смог сообщить хороших новостей, но ты можешь рассчитывать на мою поддержку, если она тебе понадобится.

— Спасибо, чувак. Я действительно ценю это.

Он кивает и следует за Рио к лестнице, его люди следуют за ним, оставляя меня наедине с папкой.

Может ли информация Алессио быть верной относительно родителей Хэдли? И если да, то причастна ли она каким-либо образом к их уловке?

Мои мысли разгоняются до тысячи миль в час.

Так или иначе, я собираюсь докопаться до сути того, что, черт возьми, происходит в моем городе.