Блаженство и разрушение

Глава 15

Хэдли

Я делаю глубокий вдох, стоя за дверью кабинета Йована, все еще пытаясь взять себя в руки. После того как я ушла прошлой ночью, я вернулась домой только для того, чтобы обнаружить, что некоторые из моих вещей исчезли. Если он думает, что сможет заставить меня переехать к нему, то он связался не с той женщиной.

Как только я убеждаюсь, что могу поговорить с ним, не взорвавшись, я стучу в его дверь. С другой стороны не доносится ни звука, поэтому я приоткрываю дверь и заглядываю внутрь.

Йован погружен в темноту, единственный свет в комнате проникает через маленькую щель между занавесками и от тусклой лампы в углу.

— Что это? — Спрашиваю я, заходя внутрь и закрывая за собой дверь. — Что-то вроде мрачной пещеры?

— Что-то в этом роде.

— Зачем ты хотел меня видеть? — Спрашиваю я, сохраняя свой легкий и профессиональный тон, когда сажусь на один из стульев по другую сторону стола.

Он смотрит на меня и пожимает плечами. — Я подумал, что нам с тобой стоит кое о чем поговорить. И ты снова сбежала, прежде чем у меня появился шанс. Я знаю, что ты была травмированным ребенком, но убегать на каждом шагу не пойдет тебе на пользу.

Я вцепилась в подлокотники кресла, пытаясь держать себя в руках. — К сожалению, мне нужно было быть в другом месте. Кеннеди ждала меня, и я не могла заставлять ее ждать. Кроме того, я уволилась, так что ты мне больше не начальник.

Йован сцепляет пальцы под подбородком. Выражение его лица ясно дает понять, что он не верит моей лжи.

Несмотря на то, что я думаю, что могу доверить ему правду, есть что-то, что продолжает сдерживать меня. Если и есть кто-то, кто не собирается судить меня за мое прошлое, я знаю, что это Йован.

Однако испуганная маленькая девочка во мне так не думает. Она считает, что лучше пока держать свои секреты при себе. Она не хочет, чтобы я все ему рассказывала, на случай, если он отвернется от меня, как это сделали все остальные в моей жизни.

Я просто хочу сохранить эту единственную хорошую вещь еще немного.

— Кеннеди ждала бы тебя часами. И я не принимаю твое увольнение. Теперь, когда все улажено, что еще ты скрываешь от меня, Хэдли?

— Значит, Хэдли, когда ты злишься на меня, и котенок, когда хочешь трахнуть меня до бесчувствия?

Он мрачно усмехается и наклоняется вперед, опершись руками о стол. — Я не в настроении играть с тобой в игры, котенок, даже если это одно из моих любимых занятий.

— Чем я могу тебе помочь?

— Я хочу побольше узнать о твоих родителях.

— Почему? Мои родители мертвы. Я видела их тела.

— И у тебя нет оснований полагать, что они все еще могут быть живы?

Я теряю дар речи. — Что? Нет!

— Ладно, как ты узнала? Кто-нибудь приходил в твою школу и рассказал тебе?

— Я нашла их. Однажды, когда я вернулась домой с работы после школы, они лежали на полу. Я пыталась разбудить их, но они не просыпались. Они не дышали, поэтому я позвонила Карлосу, и он позвонил девять-один-один. На месте их объявили мертвыми.

Я была свободна. Горько-сладкое чувство. С одной стороны, больше никакого насилия. С другой стороны, теперь я могла рассчитывать только на себя, поскольку была совсем одна в этом мире. Итак, несколько дней спустя, в приступе гнева после особенно неприятного кошмара, который был скорее воспоминанием, я подожгла дом, чтобы убедиться, что о них не осталось никаких напоминаний. Может быть, подобно фениксу, я смогла бы восстать из пепла дома моего детства.

Хотя я знаю, что должна сказать ему это, я не могу произнести нужных слов. Я в ужасе от того, что он услышит, что я сделала, и подумает, что я чудовище.

Кто пытается сжечь дом своих мертвых родителей, чтобы скрыть годы жестокого обращения? Или, может быть, я пыталась сжечь само насилие. Однако здесь нам не повезло.

— Хорошо, значит, они мертвы, а у Алессио были неверные сведения.

— Алессио сказал, что мои родители живы?

— Да, но зачем кому-то это делать? Зачем кому-то распространять информацию о том, что твои родители живы?

— Я не знаю. Я понятия не имею, кто такой Алессио и почему его волнует судьба моих родителей. Ты должен мне поверить.

Пока он изучает меня, комната становится теплее и меньше. Его глаза сужаются, и он встает, обходя стол, чтобы встать передо мной. Мягкие волосы Йована падают ему на глаза, и я представляю, как провожу пальцами по этим волосам, чтобы убрать их с его лица.

Я помню, какими мягкими были его волосы в моих руках, когда я держала его, пока он дарил мне лучший оргазм за долгое время. Нежные взгляды, которыми он одаривал меня, когда заставлял умолять о его члене.

Передо мной больше не тот человек. Ни в коем случае.

Человек, стоящий передо мной, — лидер картеля и человек, который может посчитать нужным избавиться от меня в любой момент. Он из тех мужчин, которые могли бы избавиться от меня, не задумываясь.

— Хэдли, какого черта я должен верить всему, что вылетает из твоего хорошенького ротика, когда все, что ты делаешь, — это лжешь мне? — спрашивает он низким и опасным голосом, наклоняясь ближе ко мне.

— Я никогда тебе не лгала.

Он ухмыляется, проводя пальцем по изгибу моей щеки. — Нет, все верно. Ты мне не лжешь. У тебя просто есть секреты от меня, и ты убегаешь. Ты прячешься, хотя мы оба знаем, что у тебя есть характер. Но я не могу понять, что ты что-то скрываешь.

— У тебя есть свои секреты. У меня свои.

Йован выпрямляется. — Мой ребенок — это не гребаный секрет, Хэдли.

— И мы снова возвращаемся к ребенку! — Я встаю и качаю головой. — Я собиралась рассказать тебе о ребенке после того, как у меня будет больше времени обдумать то, что я хотела сделать. Жизнь с тобой — это не та жизнь, которая должна быть у ребенка. Можешь ли ты честно сказать мне, без всяких сомнений, что сможешь обеспечить безопасность нашего ребенка?

— Как я могу тебе это сказать, когда ты даже не дала мне возможности все спланировать? — Он дергает подбородком в сторону кресла. — Сядь на место. Мы еще не закончили разговор.

— Думаю, я закончила разговор.

Я направляюсь к двери, моя рука сжимается на ручке как раз в тот момент, когда я чувствую руку на своей талии. Меня быстро разворачивают и прижимают к стене. Йован смотрит на меня сверху вниз, на его красивом лице появляется раздражение. Между нами всего несколько дюймов.

Возбуждение разливается по моему телу, когда он прижимается ко мне своим напрягшимся членом. В этот момент спор затихает. Между нами нет ничего, кроме сексуальной химии.

Когда Йован вот так груб и требователен, я достигаю нового уровня возбуждения. Я хочу, чтобы он взял от меня то, что ему нужно, и оставил меня корчащейся в конце всего этого.

Это, наверное, то, что пугает меня больше всего.

— Послушай, и слушай внимательно, котенок. Нам нужно поговорить об этом ребенке и выработать план. Я был неправ, забрав твои вещи прошлой ночью, но я не позволю тебе подвергать опасности и себя, и ребенка, потому что ты не хочешь поступиться своей гордостью.

— Моя гордость? — Я усмехаюсь и пытаюсь вывернуться из его объятий, но он только сильнее прижимается ко мне всем телом. — Отпусти меня. Если я не останусь без работы, то должна буду работать прямо сейчас, и все будут гадать, где я.

Он хихикает и наклоняется вперед, чтобы прикусить мочку моего уха. — Мы могли бы позволить им всем услышать, где ты. Я мог бы трахнуть тебя у этой двери, и все снаружи услышали бы стоны, которые ты издаешь, когда кончаешь.

Я бы солгала, если бы сказала, что он не испепелил своими словами мое нижнее белье.

— А теперь, — говорит он, отстраняясь от меня. — Я хочу увезти тебя на выходные, чтобы мы могли обсудить все это должным образом, не отвлекаясь ни на что постороннее. У меня хороший коттедж в лесу на севере штата. Неподалеку есть маленький городок. Я бы хотел отвезти тебя туда.

— И все, что мы собираемся делать, это разговаривать? — Спрашиваю я, во мне закрадывается подозрение.

Он одаривает меня волчьей ухмылкой. — Мы могли бы заняться другими вещами, если хочешь.

Я протягиваю руку и медленно провожу ладонью по тонкой ткани его штанов. — Тебе бы это понравилось, не так ли?

— Перестань дразнить, котенок. Ты собираешься вернуться к работе и притвориться, что здесь ничего не произошло. Как только ты закончишь свою смену, я заберу тебя отсюда, чтобы мы могли вместе разобраться с нашим дерьмом.

— Хорошо, — говорю я, зная, что этого не избежать.

Пришло время поговорить с Йованом, хотя бы немного. Он отец моего ребенка, и я была несправедлива к нему. Я должна ему кое-что объяснить, хотя есть секреты, которые я планирую сохранить при себе.

Хотя я могу позволить ему увидеть больше деталей из моей жизни, полная история — это больше, чем кто-либо другой должен вынести.

После шести часов, проведенных в машине с Йованом, я готова выйти и прогуляться. Хотя поездка в коттедж была приятной, я не любитель сидеть взаперти в машине в течение длительного периода времени.

Йован сворачивает с главной дороги на грунтовую. По обе стороны дороги растут деревья, и ветерок доносит до машины аромат полевых цветов. Над головой сияет солнце, хотя еще раннее утро.

— Не хочешь пойти вздремнуть? — Спрашивает Йован, когда перед нами появляется большой дом из камня и стекла. — Я знаю, что ты отработала долгую смену и вообще не спала в машине.

— Может быть, — говорю я, наклоняясь вперед на своем сиденье, чтобы получше рассмотреть возвышающийся дом. — Это то, что ты называешь коттеджем?

— Да. — Он улыбается и кладет руку мне на колено. Судя по тому, как его большой палец рассеянно поглаживает мою обнаженную кожу, я не уверена, что он вообще осознает, что делает это.

Этого простого прикосновения достаточно, чтобы у меня в животе запорхали бабочки. Такое случайное прикосновение, которое говорит о многом. Даже когда он не обращает внимания на то, что делает, он тянется ко мне.

Паника поднимается вместе с трепетом бабочек, когда я начинаю думать о том, что это может означать.

Успокойся, Хэдли. Ты здесь, чтобы поговорить о том, что все это значит и куда вы двое собираетесь двигаться дальше. Вылезай из своей головы и просто начни с ним разговаривать.

— Это великолепный дом, — Я говорю, пока он паркует машину. — Ты его купили или построил сам?

— Немного того и другого. — Он указывает на деревянную часть дома. — Эту часть построил мой дедушка, когда они с бабушкой впервые вышли сюда на пенсию. Он сказал, что всегда хотел построить свою собственную маленькую бревенчатую хижину.

— Итак, ты получил это и дополнил?

Йован кивает и выходит из машины. Я тянусь к дверной ручке, но он уже там и открывает дверь прежде, чем я отстегиваю ремень безопасности.

— Спасибо. — Я кладу свою руку в его и позволяю ему помочь мне выйти из машины.

Если мы собираемся провести здесь следующие несколько дней, я могу с таким же успехом попытаться следовать его планам. Я не хочу, чтобы у нас были ужасные отношения, если мы собираемся вместе произвести на свет ребенка.

Я хочу, чтобы у нашего ребенка был лучший пример семьи, какой только может быть.

Вы могли бы стать больше, чем просто родителями, если бы позволила себе открыться ему и добиваться того, чего ты хочешь.

В эти выходные я решаю пустить всё на самотёк. Я собираюсь позволить всему разыграться передо мной, вместо того чтобы зацикливаться на собственных мыслях о "что если" и "может быть".

Я должна дать нам шанс.

— Если у тебя есть такое великолепное место, как это, зачем вообще жить в Майами?

Йован пожимает плечами и достает наши сумки из багажника. — Мой бизнес в Майами. Управлять им отсюда невозможно. Даже если бы это было так, я бы не хотел, чтобы это дерьмо просочилось в эту часть моей жизни. Этот маленький коттедж — единственное, что у меня осталось от моей семьи.

Мое сердце сжимается, когда его голос звучит немного сдавленно. — Мне жаль это слышать.

Он смотрит на меня и выгибает бровь. — Ты действительно не знаешь, что случилось с моей семьей, или ты играешь со мной в игру?

Я беру у него одну из сумок и перекидываю ее через плечо. Как только я устраиваюсь поудобнее, Йован забирает сумку и направляется к дому.

— Я поставила перед собой задачу держаться как можно дальше от картеля и их бизнеса.

— Почему ты испытываешь такое отвращение к картелю? Насколько я знаю, у тебя нет настоящих связей, кроме Карлоса. И он всего лишь дилер высокого уровня. Никто ни с каким положением.

Я жду, пока он откроет входную дверь, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы описать свои чувства к картелю, не выдавая при этом слишком многого.

— Картель затрагивает все в Майами и портит его. Я хотела сохранить свою жизнь как можно более незапятнанной. Мои родители заставили меня пройти через достаточный ад, когда я была моложе, и я была полна решимости избежать всего этого, когда стану старше.

— Ты знаешь, я чувствую, что там есть история, которую я умираю от желания услышать.

— Может быть, позже, — говорю я, зевая на последнем слове. — Хотя мне не помешало бы вздремнуть. Мне следовало бы поспать по дороге сюда, но в последнее время мне трудно спать в машинах.

Он смотрит на меня с любопытством, светящимся в его глазах, прежде чем провести по дому. Я оглядываю деревянные полы и массивные окна с видом на улицу. Все вокруг меня выглядит так, словно сошло с обложки журнала о элегантном и современном фермерском доме.

— Почему тебе трудно спать в машине? — спрашивает он, открывая дверь в конце коридора, за которой оказывается большая спальня. — Я еще не отремонтировал ни одну из других спален, так что, надеюсь, ты не против разделить со мной постель.

— Я беременна твоим ребенком. Я думаю, что делить с тобой постель — наименьшая из моих забот. — Я дерзко улыбаюсь ему, стягивая джинсовые шорты с ног. — Кроме того, прямо сейчас я слишком устала, чтобы беспокоиться об этом.

— Ты собираешься ответить на мой вопрос? — Спрашивает он, ставя сумки на стул в углу, прежде чем тоже раздеться. — Или это будет еще одна из тех тайн, которые я все еще пытаюсь разгадать о тебе?

— Раньше я жила в своей машине. После смерти моих родителей. Дом сгорел. Мне нужно было где-то жить, но я ни за что на свете не собиралась позволять себе связываться с системой усыновления. Итак, это была машина.

Он мгновение смотрит на меня, прежде чем обхватить руками мою талию и притянуть к своему телу.

Секунду я стою неподвижно, не совсем понимая, что происходит. Он хихикает и целует меня в плечо.

— Я обнимаю тебя, Хэдли. Тебе не повредит обнять меня в ответ.

Я смеюсь и обнимаю его. Ощущение, что я просто стою здесь и держусь за него, мне незнакомо. Я не могу вспомнить, когда в последний раз кто-то просто обнимал меня, пока я стою рядом с ним.

— Пошли, — говорит он, когда, наконец, отходит. — Пора вздремнуть.

Йован ложится в постель, прежде чем откинуть простыни в сторону. Он держит их открытыми достаточно долго, чтобы я успела снять туфли и шорты. Я забираюсь в кровать рядом с ним, стараясь сохранять между нами приличную дистанцию.

Он перекатывается на бок и подсовывает руку под голову. Веселая улыбка изгибает его рот. — Чем ты там занимаешься?

— Собираюсь спать. Тебе тоже следует это сделать.

Он придвигается ближе ко мне и обнимает меня за талию. Когда его пальцы скользят вверх и вниз по моей коже, дрожь пробегает по моей спине.

Взгляд Йована опускается к моему рту, посылая прилив тепла прямо к моему сердцу. У меня перехватывает дыхание, когда он наклоняется ко мне ближе.

— Ты же знаешь, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы обезопасить тебя и ребенка, верно? Однажды я потерял свою семью. Я не позволю этому случиться снова.

Я хочу поспорить с ним о том, что я его семья, но я знаю, что это только из-за моих собственных проблем. Мы оба были одиноки так долго, что я не знаю, действительно ли кто-то из нас знает, что такое семья.

— Я боюсь того, что может произойти. Я не думала, что на этом этапе моей жизни у меня будет ребенок. Я должна закончить колледж и начать преподавать.

— Кто сказал, что ты не можешь делать это с ребенком? — Спрашивает Йован мягким тоном, продолжая выводить узоры на моей коже.

— У меня нет никакой поддержки. Ты управляешь картелем. У меня нет братьев и сестер. Я уверена, Кеннеди с удовольствием помогла бы, но я не могу все время полагаться на то, что она позаботится о ребенке.

— У нас есть время разобраться во всем этом. Я не собираюсь оставлять тебя делать это в одиночку.

Комок в моем горле угрожает задушить меня, когда я смотрю на него. Мое сердце бешено колотится в груди, когда я сокращаю расстояние между нами, прижимаясь губами к его губам.

Йован издает низкий стон, его рука прижимается к моей спине, когда он притягивает меня к себе. Поцелуй углубляется, его язык переплетается с моим. Я стону в ответ на поцелуй, когда моя рука скользит по его щеке, ощущая жесткую щетину на своей ладони. Моя рука скользит вниз к его шее, а пальцы погружаются в мягкие волосы у него на затылке.

Его грубые руки скользят под мою рубашку, прежде чем стянуть ее с меня. Он хватает меня за бедра и перекатывается, притягивая меня к себе. Его член пульсирует напротив моей сердцевины, когда я двигаю бедрами и дразню его.

— Черт возьми, Хэдли, — говорит он хриплым голосом, когда отстраняется, чтобы посмотреть на меня. — Я не знаю, как я так долго прожил без тебя.

Я не знаю, что на это сказать, поэтому целую его снова. Я провожу руками по его обнаженной груди, осыпая поцелуями его щеку и спускаясь по шее к ключицам. Я провожу зубами по чувствительной коже, прежде чем продолжить свой путь вниз по его телу.

Йован приподнимает бедра достаточно, чтобы я могла снять с него шорты и боксеры. Его член высвобождается, на головке блестит капелька влаги. Я слизываю капельку с кончика его члена, прежде чем провести языком по всей длине.

Я сжимаю основание его члена, одновременно беря головку в рот. Пальцы Йована погружаются в мои волосы, и он отводит их с моего лица. Наши взгляды встречаются, когда я обвожу своим языком вокруг него. Он стонет, жар полыхает в его глазах, когда я надуваю щеки и беру в рот еще больше его члена.

Я дразню его зубами и языком, посасывая его член и постанывая, когда он касается задней стенки моего горла. Я стону рядом с ним, когда он быстрее направляет мою голову, его бедра приподнимаются, когда он глубже проникает в мой рот.

— Мне нужно почувствовать, как твоя киска обхватывает мой член, — говорит он хриплым голосом, отстраняя меня от своего члена.

Пока я пробираюсь обратно по его телу, он расстегивает мой лифчик и отбрасывает его в сторону. Я провожу языком по его животу, прежде чем сесть и оседлать его бедра.

— Надеюсь, ты не слишком привязана к этим стрингам, — говорит он, прежде чем хватается за кружево и срывает его с моего тела.

Жар разливается у меня между ног, когда я нависаю над его членом. Пальцы Йована находят мой клитор, кружат вокруг чувствительного бутона, пока он смотрит на меня снизу вверх. Я наклоняюсь вперед и провожу языком по чернильно-черным линиям на его плечах, которые идут от татуировки плачущего ангела на его спине.

— Если ты будешь продолжать в том же духе, я долго не протяну, — говорит он, его голос звучит чуть громче рычания, когда его рука погружается в мои волосы.

Он оттягивает мою голову назад и заставляет меня посмотреть на него, прежде чем направить свой член вверх и погрузиться в мою киску. Я стону, кладу руки ему на грудь и начинаю раскачивать бедрами, вбирая его все глубже и глубже. Я беру его член по самую рукоятку, моя киска пульсирует вокруг его массивного члена.

— Посмотри на меня, котенок. Я хочу видеть твое лицо, когда ты кончишь на мой член.

— Черт. — Я впиваюсь ногтями в его грудь, когда он сильнее тянет меня за волосы. — Да. Черт. Мне нужно больше. Пожалуйста. Я хочу кончить на весь твой член.

Йован ухмыляется мне, прежде чем выйти. — Встань на четвереньки.

Я без колебаний делаю, как он говорит. Мое тело жаждет его, и я на грани оргазма. Мне нужно больше, и в данный момент я готова сделать все, что он скажет, чтобы получить это.

— Какая хорошая маленькая шлюшка, — говорит он, его пальцы скользят вниз по моему позвоночнику и по изгибу моей задницы.

Его пальцы скользят по моим влажным складочкам, прежде чем погрузиться внутрь меня. Мои внутренние стенки сжимаются вокруг него, когда мои бедра прижимаются к нему.

Мне нужно больше.

— Пожалуйста, — говорю я с придыханием, пока он сгибает пальцы и проникает ими глубже.

— Чего ты хочешь, Хэдли?

— Я хочу кончить.

— Я не знаю, была ли ты достаточно хороша, чтобы заслужить это, — говорит он хриплым голосом, прижимая руку к середине моей спины и толкая меня на кровать. Простыни шелковисты на моей груди, от трения моего тела о ткань мои соски становятся тверже.

Йован заменяет пальцы членом, его руки сжимают мои бедра и притягивают меня обратно к нему. Я сжимаю в кулаке простыни, выгибая спину и поднимая задницу выше, меняя угол наклона, пока он не погружается глубоко в меня.

Его рука опускается на мою задницу, оставляя острую боль, когда он толкается сильнее и быстрее. Его член пульсирует внутри меня, когда я кончаю, мое тело сотрясается. Йован усмехается и усиливает хватку, сильнее прижимая меня к своему телу с каждым движением бедер.

— Черт, твоя киска выжимает из меня жизнь. — Йован стонет, двигаясь быстрее, врезаясь в меня, пока не кончает. Он на мгновение застывает, прежде чем выскользнуть из меня.

Когда он падает на кровать рядом со мной и притягивает меня в свои объятия, я начинаю задаваться вопросом, могла бы каждая ночь быть такой.

Это опасная мысль, но я не могу избавиться от нее, даже засыпая.