Блаженство и разрушение

Глава 25

Хэдли

Я заперта в маленькой комнатке на корабле, кажется, большую часть дня.

Хотя аромат соленой воды успокаивает меня, этого недостаточно, чтобы избавиться от страха, что я сегодня умру.

С тех пор, как Феликс вошел в квартиру Кеннеди рано утром, я знала, что умру, вопрос был только в том, когда.

С тех пор я пытаюсь придумать все, что я могу сделать, чтобы остаться в живых. Пока что Феликс и его люди предоставили меня самой себе. Я мало что могу сделать в комнате, в которой они меня заперли.

Последние пару часов я искала что-нибудь, что может мне помочь, но ничего не нашла. Ни в одном из потайных отделений я не нашла ни пистолетов, ни ножей. Нет даже ручки, которой я могу проткнуть им глаза.

Мне крышка, если я не найду что-нибудь, что можно использовать в качестве оружия.

Рано или поздно Феликс придет за мной и убьет меня. Я должна быть готова убить его первым.

От этой мысли у меня сводит живот. Я не хочу убивать больше людей. Вот почему я в первую очередь покинул дом Йована. Предполагалось, что я смогу установить между нами небольшую дистанцию.

С того момента, как я ушла от него, до того, как на меня напали и похитили, прошло всего пару часов.

Я должна была догадаться, что люди Феликса следят за мной. Я должна была догадаться, что они придут за мной, как только я останусь одна.

Я была глупа. Я думала, что буду в безопасности.

После всех этих лет я знаю, что лучше не делать себя уязвимой, но я все равно это сделала.

Мне еще больше жаль, потому что я не смогу сказать Йовану, как сильно я сожалею, что ушла от него. Что я больше не смогу сказать ему, как сильно я его люблю.

Я расхаживаю по комнате в поисках чего-нибудь, что может мне пригодиться. Все ручки надежно закреплены. В ящиках не осталось ни одной ненужной пары ножниц или пинцетов.

Феликс и его люди подумали обо всем, что им нужно было убрать, прежде чем запереть меня здесь. Я вздыхаю и провожу руками по волосам, морщась, когда мои пальцы касаются шишки на голове.

Гребаная идиотка.

Получить удар по голове было моей собственной глупой ошибкой. Я повернулась спиной к Феликсу достаточно надолго, чтобы попытаться дотянуться до пистолета, который Кеннеди прятала в своей тумбочке, и он воспользовался случаем, чтобы опрокинуть на меня лампу.

Это было немного иронично, но сейчас я просто злюсь.

Здесь должно быть что-то, что я могу использовать.

Я встаю на четвереньки и ползу по полу. Я проверяю основание шкафов на предмет любого незакрепленного куска дерева, прежде чем подойти к каркасу кровати.

Проводя руками по металлическому каркасу кровати, я ищу что-нибудь, что могло бы быть достаточно свободным, чтобы его можно было снять. Когда моя рука наконец натыкается на кусок металла, во мне начинает расти надежда.

Я не сдамся без гребаного боя.

Я встаю и направляюсь к двери, прижимаюсь ухом к дереву и несколько минут прислушиваюсь. Когда я никого не слышу поблизости, я возвращаюсь к кровати и начинаю дергать за кусок металла.

Хотя я получаю неглубокий порез на руке от острого края, мне удается оторвать кусок длиной почти в фут. Один из концов имеет хорошую заостренность, а другая сторона довольно острая.

Это немного, но этого будет достаточно, чтобы защитить себя.

— Хорошо, милая, — говорит Феликс, входя в комнату в сопровождении мужчины. — Время для шоу. Твой парень скоро должен быть здесь, и тогда мы все поиграем в игру. Думаю, это будет забавная игра. Хотя, может быть, если ты будешь хорошей, я, возможно, оставлю тебя в живых. Ты можешь быть мне полезна.

— Иди к черту, — говорю я, присаживаясь на край кровати.

Под простыней, которой я накинула на колени, я держу кусок металла. Феликс смотрит на меня, его глаза-бусинки путешествуют по моему телу, но он не задерживается у меня на коленях.

— Милая, — говорит Феликс покровительственным тоном, когда другой мужчина подходит ко мне. — Я побывал в аду и вернулся. Однако ты узнаешь, что происходит с людьми, которые проявляют ко мне неуважение. Йован, возможно, и готов с этим мириться, но я нет.

Когда мужчина бросается на меня, я встаю со своим куском металла. Он кричит, когда я вонзаю металл вверх, в его торс. Его руки сжимают торс, когда кровь начинает сочиться сквозь пальцы.

Я вытаскиваю кусок металла, когда мужчина, спотыкаясь, направляется к кровати. Когда я вонзаю металл в его шею, мое сердце бешено колотится. Я чувствую, что меня сейчас вырвет, но я делаю все возможное, чтобы сдержать подступающую желчь.

Феликс хлопает в ладоши, когда кровь мужчины разливается по кровати. — Очень хорошо, Хэдли. Я не был уверен, что ты на это способна. Конечно, ты дочь своих родителей. Твоя мать сделала бы то же самое, если бы я не позаботился о том, чтобы ее держали слишком далеко, чтобы она не набросилась на меня.

Мой желудок проваливается, когда я смотрю на Феликса с окровавленным оружием в руке. Судя по выражению его лица, я не смогу напасть на него так же, как напала на его человека. На моей стороне больше нет элемента неожиданности.

— Перестань, Хэдли. Ты должна была знать, что твои родители были связаны с картелем Домингос. Я постоянно приходил и уходил из твоего дома, когда ты была маленькой девочкой. Когда я прятался там, мы играли с твоими куклами. Ты могла сочинять самые дикие истории.

Хотя я не хочу ему верить — и я ничего не помню о том, что он был в моем доме, — тихий голосок в глубине моего сознания говорит, что он говорит правду.

Это был не первый раз, когда я подавляла свои воспоминания.

— Потеря твоих родителей — одно из моих самых больших сожалений, — говорит Феликс, улыбаясь, прислоняясь к одному из шкафов и скрещивая руки на груди.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Я ничего этого не помню.

Феликс пожимает плечами. — Ничего удивительного, верно? В то время в твоей жизни столько всего происходило. Неудивительно, что все пошло прахом. Хотя, я должен признать, что был впечатлен, когда ты устроила тот пожар. Это заставило меня задуматься о том, что я буду делать, когда вернусь в Майами навсегда.

— Я все еще не понимаю, о чем ты говоришь. — Я крепче сжимаю кусок металла. — Отпусти меня. Я обещаю уйти до того, как сюда приедет Йован. Я могу быть уверена, что он не придет за тобой.

Он ухмыляется и качает головой. — Боюсь, этого не случится. Но ты должна поблагодарить своих родителей за то, что я вернулся. Они работали информаторами против картеля Руиса. А затем, после того как Йован убил мою семью, я заставил их обратить свое внимание на его картель.

— Руис, то есть Карлос?

— Теперь ты начинаешь собирать все воедино. Ужасно жаль, что ты убила его. Хотя, его брат, вероятно, рад. Это оставляет его без очередного беспорядка, который нужно убирать.

У меня голова идет кругом от новой информации. Хотя я хочу сказать, что удивлена, узнав, что мои родители — информаторы, но я не удивлена. Они готовы на все ради наркотиков. Если бы это означало шпионить за одним картелем и передавать информацию другому, то именно этим бы они и занимались.

— А теперь, — говорит Феликс, выпрямляясь. — Либо ты можешь положить это и пойти со мной, либо я могу вытащить тебя отсюда силой. В любом случае, нам скоро нужно быть на палубе для встречи с твоим парнем.

— Он не попадет в ловушку на этой лодке с тобой, — говорю я, хотя знаю, что если есть что-то, на что я могу рассчитывать, когда дело касается Йована, так это то, что он сделает все возможное, чтобы защитить свою семью.

Феликс смеется и качает головой, медленно приближаясь ко мне. — Мы с тобой оба знаем, что это неправда. — И будь он проклят, если он не прав.

Мое сердце бешено колотится, а желудок сводит. Я чувствую, что меня сейчас стошнит, но я должна сделать все возможное, чтобы сдержаться. Я должна держать себя в руках. Одно неверное движение с моей стороны может привести к гибели ребенка еще до того, как Йован доберется сюда.

Я кладу руку на живот. Все будет хорошо, малыш. Мы справимся с этим несмотря ни на что.

По крайней мере, я на это надеюсь.

— Положи железку и пойдем со мной, Хэдли. Я не хочу усложнять ситуацию больше, чем нужно.

Я опускаю кусок металла, когда он сокращает расстояние между нами. Я не хочу в конечном итоге умереть, и я знаю, что он без колебаний убьет меня, если я попытаюсь выкинуть что-нибудь глупое.

Хотя, если он сделает это, то потеряет всю свою власть над Йованом. Если мне удастся задержать его достаточно надолго, может быть, Йован сумеет сесть на лодку еще до того, как Феликс и его люди узнают, что он здесь.

Феликс теряет бдительность, когда встает передо мной. Он хватает меня за подбородок и приподнимает мое лицо, ухмыляясь, когда я хмурюсь.

— Ты унаследовала красоту своей матери. По крайней мере, то, что было у нее до того, как она влила в себя все эти наркотики. Жаль, что Карлос вообще подсадил ее на эту дрянь. Твоего отца, ну, его было уже не спасти. Твоя мать, с другой стороны, всегда хотела уйти. Продолжала пытаться очиститься ради тебя.

Его слова ранили сильнее, чем любая ножевая рана. Я никогда не знала, что моя мама пыталась очиститься ради меня. Она никогда не говорила об этом.

— После того, как я покончу с вами, мне придется разобраться с этим дураком, Алессио Марчетти. Он должен был убить вас обоих задолго до того, как это сделал я. Вот почему я разослал по городу весть о том, что твои родители живы. О том, что ты помогаешь их прятать. Чтобы он сделал что-нибудь с тобой, чтобы защитить своего друга, а потом Йован пошел бы за ним, требуя возмездия, и он тоже умер бы жалкой смертью от рук своего друга.

— Это был ты?

Он кивает с хищной улыбкой. — Блестяще, правда? Если бы Алессио не был таким некомпетентным, бесполезным мудаком.

— Алессио не некомпетентен. Он умнее, чем ты думаешь, и настоящий друг. Он бы не предал Йована подобным образом. И кстати, Йован не собирается отпускать тебя с этой лодки, и мы оба это знаем, — говорю я, отстраняясь от него.

Я наклоняюсь и хватаю кусок металла с кровати, замахиваясь им прямо Феликсу в промежность. Он стонет и падает на землю, а я бросаюсь к двери, все еще сжимая металл в руке.

Все, что мне нужно сделать, это сойти с лодки.

Я поднимаюсь по лестнице, когда чья-то рука хватает меня за волосы и тянет вниз. Я кричу, падая на пол, боль разливается по всему телу.

— Ты умная маленькая сучка, не так ли? — Феликс рычит мне на ухо. — Это действительно очень плохо, что мне придется тебя убить. Я собирался оставить тебя и твоего ребенка в живых. Конечно, ты бы работала на меня всю оставшуюся жизнь, но я думал, что это лучше, чем смерть.

— Пошел ты, — говорю я, сплевывая кровь, скопившуюся у меня во рту. — Ты умрешь за то, что сделал со мной.

— Я еще ничего не сделал. — Он отпускает мои волосы и хватает за бицепс, поднимая меня на ноги. — На самом деле, я только начинаю. Какое-то время я думал, что мне придется убить только тебя. Представь мое удивление, когда я вломился в твою квартиру и нашел те снимки с УЗИ.

— Только тронешь моего ребенка, и я убью тебя сама, — говорю я, мои руки сжимаются в кулаки. Я пытаюсь высвободить руку, но он только крепче тащит меня через лодку.

— Хэдли, я уже говорил тебе, что не хочу усложнять ситуацию больше, чем нужно. Если бы ты перестала бороться со мной на каждом шагу, тогда, возможно, все было бы не так плохо.

— Это говорит человек, который хочет убить мою семью.

Феликс смеется, когда мы достигаем верхней палубы. Он толкает меня на один из диванов и кивает мужчине, стоящему рядом. Мужчина придвигается ко мне ближе, его взгляд усталый, а рука лежит на пистолете.

Интересно, знает ли он, что я сделала с его приятелем.

Когда я улыбаюсь ему, он отводит взгляд.

— Она всего лишь соплячка, — говорит Феликс, закатывая глаза. — Ты ведешь себя так, как будто ее нужно бояться.

— Это не так. — Я лучезарно улыбаюсь мужчине, прежде чем бросить взгляд через плечо Феликса. — Но это правда.

Йован поднимает пистолет, стоя на мокрой палубе. Раздается выстрел, и человек, стоящий рядом со мной, падает на землю.

— Возьми его пистолет, Хэдли, — говорит Йован, когда Феликс вытаскивает свое собственное оружие.

— Не так быстро, — говорит Феликс, направляя на меня пистолет. — Наша маленькая игра только начинается.