Блаженство и разрушение

Глава 22

Йован

Хэдли поет под тихую музыку, играющую на заднем плане, когда она склоняется над тем, что будет детской кроваткой. На бежевом коврике перед ней разбросана дюжина разных деталей. Ее брови сведены вместе, когда она смотрит на инструкцию.

— Как там дела? — Спрашиваю я, вставляя последний болт в кресло-качалку и затягивая его. — Ты выглядишь так, словно готова все выбросить.

— Мне следовало просто оставить мебель, которую ты купил, — говорит она, глядя на меня снизу вверх. Уголок ее рта приподнимается, и она подмигивает, прежде чем вернуться к инструкциям.

— Мне больше нравятся вещи, которые ты выбрала. Они больше сочетаются. Я выбрал слишком много вещей, которые противоречили друг другу. У меня нет вкуса.

При этих словах Хэдли смеется, ее глаза сверкают, когда она качает головой. — Ты такая врушка. Я тоже всё это выбрала. Ты только заказал.

Я ухмыляюсь. — Ну, я всё подготовил. Тебе нужна помощь или ты хочешь, чтобы я сам собрал пеленальный столик?

— Я справлюсь с этим. — Хэдли переворачивает инструкцию вверх ногами. — Возможно.

Когда я смотрю на нее, я вижу будущее вместе с ней. Я вижу, что у нас будет больше детей. Наши дети выросли, а их дети играют у наших ног. Однажды я представляю, как мы выйдем на пенсию и будем жить на ранчо у черта на куличках, оставив все, что касалось прошлого, позади.

С ней я вижу, как вечность начинает разворачиваться передо мной.

— Пойдем, — говорю я, вставая и потягиваясь, вместо того чтобы открыть ящик с пеленальным столиком. — Давай сделаем перерыв, а потом сможем закончить с остальной частью этой чертовой мебели.

Я протягиваю ей руку, и она берет ее. Ее рука мягко касается моей, когда я поднимаю ее на ноги. Она улыбается, когда ее пальцы переплетаются с моими, и я веду ее на задний двор.

Что ты думаешь о строительстве домика на дереве? — Спрашиваю я, кивая на одно из больших деревьев в дальнем углу двора.

— Я думаю, что сначала нам нужно построить забор вокруг бассейна. Я не хочу рисковать, чтобы ребенок упал в него. И как только они достаточно подрастут, я хочу, чтобы малыш брал уроки плавания.

Я улыбаюсь и отпускаю ее руку, чтобы присесть на один из шезлонгов. Я похлопываю себя по бедру, она подчиняется, садясь и прислоняясь спиной к моей груди. Я целую ее в плечо, а сверху светит солнце.

Сегодня прекрасный день, и я сижу на заднем дворе своего дома с женщиной, которая придала всему моему миру значение чего-то большего.

— Я люблю тебя, — говорю я, целуя ее в плечо. — Я люблю тебя, и это пугает и возбуждает меня одновременно. Ты вошла в мою жизнь, и это все изменило для меня. И это пугает меня. Я не хочу потерять тебя так, как потеряла остальных членов своей семьи.

Хэдли поворачивается в моих руках и садится на мне верхом на коленях. Она обхватывает мое лицо руками, ее пальцы скользят по моим щекам. Я улыбаюсь ей, хотя мое сердце бешено колотится в груди.

— Я тоже тебя люблю, — говорит она, ее голос едва громче шепота. — И я чертовски боюсь того, что это значит для наших жизней.

Я заправляю прядь волос ей за ухо, и улыбка растягивается на моем лице. — Ну, по крайней мере, это означает, что мы в этом вместе. Но нам нужно поговорить о том, что это значит для нашей дальнейшей жизни, потому что мне больше никто не нужен. Однажды я собираюсь жениться на тебе, когда все это дерьмо закончится, и у меня будет время устроить тебе свадьбу и медовый месяц твоей мечты.

— Ты даже не спросил, хочу ли я выйти за тебя замуж. — Хэдли смеется и целует меня, наши губы двигаются мягко и медленно, пока мы пытаемся продлить момент как можно дольше. — Я так чертовски сильно люблю тебя. Я и не знала, что можно так сильно влюбиться в кого-то.

— Хэдли, когда я все же спрошу тебя, я собираюсь спросить должным образом. Прямо сейчас я просто даю тебе понять, что не планирую провести ни одного дня без тебя в своей жизни. Особенно такого, когда ты не знаешь, что значишь для меня.

Солнце начинает садиться, когда она одаривает меня улыбкой, от которой кажется, что время останавливается. Ее глаза сияют в тусклом свете. Все, чего я хочу от жизни, находится прямо здесь, в моих объятиях.

— Иногда мне кажется, что все это вот-вот ускользнет от меня, — говорю я, притягивая ее немного ближе к себе. Ее руки скользят по моим плечам, от ее прикосновения у меня такое чувство, будто мои нервы охвачены огнем.

— Я никуда не уйду. Ты сказал, что любишь меня. Это значит, что теперь ты застрял со мной. Ты ничего не сможешь с этим сделать. — Она разглаживает пальцем морщинку у меня на лбу. — Что тебя беспокоит?

— Я не смог защитить своих родителей и сестру. Я позволил себе расслабиться слишком надолго, а потом у меня их отняли. Иногда я думаю о том, чтобы вернуться в прошлое и изменить все, что я делал тогда.

— Я знаю, что ты имеешь в виду, и все же я все еще думаю, что мы были правы, когда говорили об этом в последний раз. Если бы ты вернулся и все изменил, ты бы упустил многое из того, что произошло. — Она убирает прядь волос с моего лица. — Я думаю, что все в жизни происходит по какой-то причине, даже если мы не узнаем, в чем эта причина, еще много лет спустя.

— Я не знаю, есть ли причина для такой потери. — Я вздыхаю и кладу голову ей на плечо. — Я не знаю, как я собираюсь обезопасить тебя и ребенка, когда я не мог обезопасить даже свою семью более десяти лет назад. У Феликса было одиннадцать лет, чтобы подумать о том, что он собирается сделать, чтобы убить мою семью.

— Ты не один, Йован. Мы команда. Ты научишь меня лучше драться и стрелять. Я смогу защитить себя. Мне не нужно, чтобы ты спасал меня. Мне нужно, чтобы ты позволил мне быть твоим партнером.

— А что, если я не смогу этого сделать? — Я смотрю на нее, и мир вокруг нас, кажется, отступает на задний план. Мой пульс бешено стучит в венах, а желудок сводит. — Иногда я думаю, что запереть тебя было бы лучшим вариантом для твоей безопасности.

— Я бы нашла выход. — Она снова нежно целует меня. — Я люблю тебя. Позволь мне помочь тебе. Позволь мне преодолеть все стены, которые ты возводишь, чтобы обезопасить себя. Я хочу помочь тебе защитить нашу семью. Никто из нас больше не должен быть сам по себе.

От мысли, что что-то может случиться с ней или с нашим ребенком, меня тошнит. Я хочу отказать ей, но я знаю, что Хэдли из тех, кто продолжит давить и бороться. Это то, что привлекло меня к ней в первую очередь, и это то, что заставило меня влюбиться в нее по уши.

Внутри нее горит огонь, который горит достаточно ярко, чтобы затмить солнце и согреть самое холодное сердце.

В конце концов, она согрела мое.

— Тогда вместе, — говорю я, проводя руками вверх и вниз по ее талии. — Но если в какой-то момент ты решишь, что хочешь уйти от всего этого, я не собираюсь тебя останавливать.

— Почему ты так говоришь? — Спрашивает Хэдли.

— Потому что я слишком сильно люблю тебя, чтобы когда-либо заставлять тебя остаться. Я знаю, у тебя есть сомнения по поводу воспитания нашего ребенка в картеле, а у меня свои. Если тебе придется уйти, я не буду тебя удерживать. Все, чего я хочу для тебя, — это чтобы ты была счастливой и в безопасности.

Глаза Хэдли наполняются слезами, и она кивает. — Если я дойду до того, что пойму, что должна уйти, я уйду. Но сейчас мы в безопасности. По крайней мере, настолько, насколько это возможно.

— Я ничто, если не готов к будущему, — говорю я, запуская пальцы в ее волосы.

Я притягиваю ее к себе для поцелуя, пытаясь вложить в это все, что я чувствую к ней. Я хочу, чтобы она знала, как сильно я ее люблю и что готов ради нее пойти на край света.

Я хочу, чтобы Хэдли была счастлива, и хотя я надеюсь, что она счастлива со мной, я не настолько наивен, чтобы думать, что все между нами сложится идеально.

Я люблю ее, как черт, и я собираюсь бороться за нее и за нас на каждом шагу этого пути.

Нет никого другого, кого я бы предпочел иметь рядом на всю оставшуюся жизнь.

— Я люблю тебя, — говорю я, прокладывая поцелуями дорожку вниз по ее шее, когда мои руки скользят под ее рубашку.

Когда я стягиваю шелковистую материю через ее голову и отбрасываю в сторону, она двигает бедрами. Я стону, чувствуя, как ее сердцевина трется о мой твердеющий член. Нас разделяет всего несколько тонких слоев, когда я встаю и несу ее в дом.

Хэдли стонет, когда я прижимаю ее к стене. Ее ноги обвиваются вокруг моей талии, пальцы зарываются в мои волосы. Я стону и толкаю бедра вперед. Хэдли упирается лодыжками мне в спину.

— Я люблю тебя, — говорит Хэдли, когда я расстегиваю застежку ее лифчика и позволяю ему упасть на землю. — Черт возьми, я люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю. Так чертовски сильно. — Мой голос звучит хрипло, когда я опускаю голову.

Ее спина выгибается, когда мои пальцы впиваются в плоть ее задницы. Мой язык скользит по ее соску, прежде чем я беру чувствительный бутон в рот. Я стону, когда ее руки оставляют мои волосы, зарываясь в мои плечи, пока я дразню ее сосок, превращая его в твердую вершинку, прежде чем переключиться на другой.

— Ты нужен мне, — говорит она, задыхаясь, когда я отрываю нас от стены.

Мой член пульсирует при каждом прикосновении к ее сердцевине, пока я иду по коридору с ней на руках. Я захожу в свой кабинет и сбрасываю бумаги на пол, прежде чем положить ее на свой стол.

Хэдли соскальзывает со стола и опускается передо мной на колени. Ее язычок высовывается, чтобы облизать губы, когда она стягивает с меня шорты и боксеры. Все, о чем я могу думать, — это об этих полных губах, обхватывающих мой член.

— Ты великолепно выглядишь, стоя передо мной на коленях.

Она ухмыляется и обхватывает рукой мой член. Ее большой палец скользит по головке, кружась вокруг капельки на кончике. Хэдли гладит меня мягко и медленно, дразня, когда ее язык скользит по кончику.

— Перестань дразнить меня и возьми мой член в свой прелестный маленький ротик. Я хочу почувствовать, как ты принимаешь меня глубоко.

Мои пальцы погружаются в ее волосы, и я убираю их с ее лица. Она стонет, когда я касаюсь кончиком члена ее губ. На втором заходе она открывает рот, втягивает щеки и глубоко засасывает меня.

Я стону, хватая ее за волосы, чтобы задать темп. Ее пальцы впиваются в мои бедра, когда она проводит зубами по всей длине.

— Черт. — Я смотрю, как мой член скользит между ее губ. — Я хочу, чтобы ты села на край моего стола и раздвинула ноги.

Похоть вспыхивает в ее глазах, когда она двигается быстрее, ее голова покачивается, когда она сосет меня сильнее. Мой член пульсирует у нее во рту, пока я сдерживаюсь. Я пока не хочу расставаться с ней. Я хочу наслаждаться чувством близости с женщиной, которую люблю, как можно дольше.

— Вставай и положи свою задницу на мой стол, или я сделаю это за тебя.

Хэдли встает на ноги и улыбается, снимая с себя последнюю одежду, прежде чем присесть на край стола. Я стону, когда она откидывается назад и обхватывает себя одной рукой, прежде чем раздвинуть ноги.

Ее пальцы скользят вниз по шее и между грудей. Я сжимаю свой член, пока она дразнит себя, покручивая сначала один сосок, потом другой. Когда я смотрю вниз на ее киску, она насквозь мокрая, когда она обводит пальцами свой клитор.

Когда она погружает пальцы в свою киску, мой контроль ослабевает.

Я сокращаю расстояние между нами и беру ее за руку, направляя ее быстрее, пока она не начинает стонать, а ее голова не откидывается на плечи.

Как раз перед тем, как она кончает, я отрываю ее руку от киски, чтобы дочиста облизать ее пальцы. Она наблюдает за мной из-под прикрытых век, пока мой язык скользит между ее пальцами.

Как только я заканчиваю пробовать ее на вкус, я опускаюсь на колени между ее ног. Хэдли выгибает спину, когда я провожу руками вверх и вниз по внутренней стороне ее бедер. Она балансирует на грани оргазма, и все, что я хочу делать, это дразнить ее, пока она не упадет с этой грани.

Я закидываю одну из ее ног себе на плечо, прежде чем лизнуть ее влажную щель, постанывая от ее вкуса на своем языке. Хэдли извивается у моего лица, когда я проникаю пальцами в ее лоно, одновременно дразня ее клитор языком.

Хэдли стонет, запуская пальцы в мои волосы. Она прижимает мое лицо к себе, пока ее внутренние стенки пульсируют вокруг моих пальцев. Я двигаю пальцами быстрее, мой язык скользит по ее клитору, когда она кончает.

— Хорошая девочка, — говорю я, осыпая поцелуями внутреннюю поверхность ее бедер.

— Ты нужен мне, — говорит она с придыханием, глядя на меня с огнем в глазах. — Ты нужен мне сейчас. Пожалуйста.

— Что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал? — Спрашиваю я, вставая и прижимая большой палец к ее клитору, лениво двигая им по кругу. — Ты хочешь кончить снова?

— Да. Пожалуйста. — Хэдли обхватывает ногой мое бедро и притягивает меня к себе. — Я хочу почувствовать, как твой член погружается в меня.

Я хватаю ее за бедра и быстрым толчком вхожу в нее. Пальцы Хэдли впиваются в мои плечи, когда она двигает бедрами. Я вырываюсь и снова врезаюсь в нее, погружаясь по самую рукоятку.

Ее киска пульсирует вокруг меня, когда она выгибает спину. Я целую ее мягко и медленно, мои толчки ленивы и продолжительны. Я не тороплюсь, чтобы провести руками по каждому дюйму ее тела, пытаясь запечатлеть ее в памяти.

— Я люблю тебя, — говорит она, затаив дыхание, когда я просовываю руку между нами и играю с ее клитором.

— Я так сильно люблю тебя. — Я прикусываю ее нижнюю губу, прежде чем начинаю быстрее раскачивать бедрами.

Хэдли стонет, когда я подхватываю рукой ее бедро и поднимаю ее ногу выше, позволяя мне войти в нее глубже. Ее пальцы впиваются в мои плечи, ногти царапают кожу, пока мой член пульсирует.

Ее киска сжимается вокруг меня, когда оргазм захватывает ее. Она прижимается ко мне, когда я толкаюсь сильнее и быстрее, нуждаясь в большем количестве ее. Я продолжаю толкаться, пока мой член не напрягается. Достаточно ощущения, как ее киска сжимает меня, чтобы довести меня до предела. Мой оргазм наступает сильно и быстро, пока я замираю и удерживаю себя глубоко внутри нее.

— Хорошо, что я не могу снова забеременеть, — говорит она дразнящим тоном, когда я выхожу из нее.

Ее щеки порозовели, а улыбка растянулась от одной половины лица до другой. Ее волосы растрепались, а макияж слегка размазался после нашего долгого дня, но я не думаю, что она когда-либо была красивее.

— Наперегонки с тобой в спальню, — говорит Хэдли, слезая со стола. — Последний должен приготовить второй завтрак в постель.

Я ухмыляюсь и смотрю, как она срывается с места, давая ей фору, прежде чем последовать за ней.

Когда я ловлю ее и прижимаю к стене, я не могу поверить, что она та женщина, с которой мне посчастливилось провести свою жизнь.