Блаженство и разрушение

Глава 26

Йован

Хэдли смотрит на меня широко раскрытыми глазами. Ее взгляд устремляется к мертвецу и пистолету на земле. Я слегка качаю головой, когда Феликс направляется к ней. Он держит свой пистолет направленным на нее, убеждаясь, что я не смогу убить его, не убив при этом свою семью.

С палубы под нами раздаются выстрелы. Алессио, Рио и я приземлились на яхту одновременно, но я слышал, как Хэдли проклинала Феликса, когда он выводил ее на верхнюю палубу.

Моя маленькая сорвиголова. По-прежнему никому не позволяет помыкать собой, даже когда она может умереть.

— Итак, — говорит Феликс, переводя взгляд с нас двоих на него. — Вот как будет проходить эта игра. Я собираюсь убить твою семью, а затем я собираюсь убить тебя. Но это будет не быстро. Нет, ты заслуживаешь страданий за все, что натворил.

— Возьми меня, — говорю я, когда он ставит Хэдли на ноги и приставляет пистолет к ее голове. — Отпусти Хэдли и возьми меня. Ей не нужно быть частью этого. Она не сделала ничего плохого.

Хэдли ухмыляется, хотя я вижу слезы, блестящие в ее глазах. — Ну, я действительно ударила его по члену куском металла. Также убила одного парня. Так что, я думаю, сказать, что я не сделала ничего плохого, было бы некоторой натяжкой.

— Сейчас не время быть умницей, — говорю я, хотя и горжусь ею. Я знал, что она не облегчит участь Феликса, и я рад видеть, что она этого не сделала. Он не заслуживает легкого пути.

Феликс крепче прижимает ее к себе и приставляет пистолет к ее виску. Она морщится от боли, прежде чем повернуться и хмуро посмотреть на него. Вид пистолета, прижатого к ее брови, вызывает у меня тошноту. В любой момент я могу потерять ее и нашего ребенка.

— Хэдли, я люблю тебя, но мне нужно, чтобы ты позволила мне разобраться с этим, — говорю я мягким тоном, когда Феликс подходит и встает позади Хэдли. — Я собираюсь вытащить нас из этого, но мне нужно, чтобы ты перестала его донимать.

Она смотрит на меня краешком глаза. Первая слеза начинает скатываться по ее щекам, когда она кивает. Мое сердце разрывается, когда я вижу, как она прижимает ладони к животу, как будто ее рук будет достаточно, чтобы защитить нашего ребенка.

— Почему бы нам не поговорить об этом как мужчинам? — Я опускаю пистолет, хотя знаю, что это рискованный шаг.

Однако это рассчитано. Феликс хочет не торопиться со мной. Он хочет убедиться, что я действительно страдаю.

Этого не случится, если он не сможет подобраться ко мне поближе. Он знает, что в ту минуту, когда Хэдли больше не будет на линии моего огня, я убью его.

Единственный способ сыграть в его игру — это сделать себя беззащитным и надеяться, что Рио или Алессио подоспеют вовремя, чтобы спасти Хэдли.

— Ты действительно думаешь, что я настолько глуп, чтобы приблизиться к тебе? Выбрось пистолет за борт, — говорит Феликс, кивая подбородком в сторону борта лодки.

Я делаю, как он говорит, поднимаю пистолет и с силой швыряю его за борт. Когда я поворачиваюсь к нему, я задираю рубашку и медленно кружусь. Больше у меня с собой ничего нет. Ни пистолетов. Ни ножей.

— Хэдли, иди сядь вон там. — Феликс направляет пистолет в сторону бара. — Приготовь мне выпить, чтобы насладиться, пока я вырву зубы из головы твоего парня. После этого, я думаю, мне захочется чего-нибудь другого, чтобы вырвать ему ногти.

— Черт возьми, попробуй, — говорю я, стоя с широко раскрытыми объятиями. — Ты хочешь меня, вот я здесь.

Эхо новых выстрелов разносится по воздуху, когда волны бьются о борта лодки. Это была бы прекрасная ночь, если бы я не дразнил мужчину, требующего убить меня.

— Хэдли, — говорю я, когда она идет к бару. — Я люблю тебя. И нашего ребенка. Мне очень жаль, что я втянул тебя в эту передрягу, и я хочу, чтобы ты знала, что я сделаю все возможное, чтобы вытащить тебя из нее.

— Я тоже тебя люблю, — говорит она, ее дыхание сбивается, когда она заходит за стойку. — У нас все будет хорошо.

Феликс откашливается, направляясь ко мне. — Если вы двое закончили, мне нужно заняться делом.

Пока он идет ко мне, Хэдли наблюдает за ним. Я отвожу от нее взгляд, сосредоточив свое внимание на Феликсе. Он засовывает пистолет в кобуру на бедре и достает из кармана нож.

— Тебе не кажется несправедливым, что у меня нет оружия? — Спрашиваю я, поддразнивая его, и начинаю пятиться. — Что люди скажут о тебе? Конечно, ты победил меня, но у меня не было шанса дать отпор.

— Ты действительно думаешь, что я куплюсь на это дерьмо?

Я пожимаю плечами и делаю еще несколько шагов назад, прежде чем обойти его и встать между Феликсом и Хэдли. Как только я умру, я знаю, что он отправится за ней. Мне нужно оттянуть время, пока один из моих парней не сможет подняться сюда.

Феликс ухмыляется, перекладывая нож из одной руки в другую и обратно. — У тебя нет выхода. Ты можешь прекратить играть в эти игры. Я собираюсь убить тебя, а затем я собираюсь убить твою девушку.

— Йован! — Кричит Алессио.

Я бросаю взгляд в ту сторону, откуда доносится его голос, как раз вовремя, чтобы выхватить пистолет. В то же время Феликс кричит. Я поворачиваюсь к нему лицом как раз вовремя, чтобы увидеть, как Хэдли бьет его по лицу, наступив ногой на его запястье, чтобы не получить удар ножом.

Похоже, все ее уроки самообороны приносят свои плоды.

— Ты гребаная сука, — говорит Феликс рычащим голосом, прежде чем сплевывает кровь в сторону.

Я подбегаю к ним, приставив пистолет к голове Феликса. Хэдли давит ему на запястье, пока он не роняет нож. Она берет нож и отходит в сторону, спеша туда, где сейчас стоят Рио и Алессио.

— Отведите ее на нашу лодку, — говорю я, не глядя на них. — Она моя девушка.

Алессио поднимает пистолет и целится в Феликса. Хотя у него тоже хороший выстрел, мы оба знаем, что я должен быть тем, кто убьет Феликса.

Я должен быть тем, кто убьет Феликса за все, что он сделал с нашей семьей.

— Черта с два, — говорит Хэдли с ядом в голосе. — Я хочу увидеть, как этот ублюдок умрет.

Феликс поднимается на ноги. — У тебя не хватит смелости.

— Это за то, что ты издевался над моей семьей. — Нацелив пистолет ему между бровей, я нажимаю на спусковой крючок, когда он тянется за пистолетом у бедра.

Феликс падает на землю, по его лицу течет кровь. Я стреляю в него еще раз для пущей убедительности. Хэдли подходит и бьет его ногой по ребрам. — Так тебе и надо, ублюдок.

Когда я поворачиваюсь к Хэдли, в ее глазах блестят слезы, а руки, держащие нож, дрожат.

— Все в порядке, — говорю я, разбирая пистолет и выбрасывая детали за борт. Я подхожу к Хэдли и заключаю ее в объятия. — Все будет хорошо. Мы поедем домой, и все будет хорошо. Теперь ты в безопасности. Наш ребенок теперь в безопасности.

Ее руки обвивают мою талию, и она крепко прижимает меня к себе. Я целую ее в макушку и обнимаю до тех пор, пока она не отстраняется и не кивает. — Все будет хорошо.

— Мы собираемся отвести тебя обратно на лодку, а потом сожжем эту. После этого я отвезу тебя домой, и мы проведем остаток ночи, расслабляясь.

Я держу ее за руку, пока мы спускаемся на нижнюю палубу. Рио запрыгивает в маленький тендер и мчится по воде к нашей лодке, прежде чем подвести ее поближе. Мы с Алессио помогаем Хэдли перебраться из одной лодки в другую.

Как только она оказывается на моей лодке, она бросает нож в океан и вытирает руки о штаны.

— Мне нужно, чтобы ты оставалась здесь, — говорю я, обхватывая ладонями ее лицо и наклоняясь между двумя лодками. Я быстро целую ее, прежде чем отстраниться. — Я люблю тебя, и все будет хорошо. Я вернусь через минуту.

Хотя последнее, что я хочу сделать, это уйти от нее, мне нужно избавиться от места преступления.

Облегчение наполняет меня при мысли о том, что это наконец закончилось. Мне больше не нужно иметь дело с Феликсом. Он больше не может угрожать моей семье. Этого достаточно, чтобы показать мне, что в наших рядах есть предатели, и они погибнут вместе со своим лидером. Уборка уже началась до того, как я ушел из дома пораньше, и завтра к этому времени все испорченные яблоки будут в мусорном ведре, где им и место,

Картель станет сильнее и сплоченнее, когда все будет сказано и сделано.

Сейчас я благодарен судьбе за то, что мы живы и в безопасности, и наш ребенок скоро появится на свет.

Мы собираемся двигаться вперед вместе, и никто больше не посмеет угрожать нам.

Пар от душа застилает стеклянные стены, пока я не спеша смываю кровь с волос Хэдли. Порезы на ее теле небольшие, но они есть. Ярость наполняет меня, когда я думаю о том, как Феликс напал на нее и похитил.

— Я люблю тебя, — говорю я, целуя ее в плечо, избегая пореза возле шеи. — Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это. Я думал, Рио будет рядом, чтобы защитить тебя. Я не знал, что его там нет.

Хэдли улыбается и проводит руками по моему телу. — Йован, все в порядке. Теперь мы в порядке. Феликс так или иначе пришел бы за мной. Ты ни за что не смог бы защищать меня каждый час, каждый день.

Я хмурюсь, и она протягивает руку, чтобы разгладить морщинки в уголках моих губ. — Как ты себя чувствуешь?

— Я люблю тебя. — Хэдли целует уголок моих губ. — Я сейчас неважно себя чувствую. Врач сказал, что с ребенком все в порядке, когда осматривал меня. Просто из-за всего остального я чувствую себя дерьмово. Это был долгий день.

Я крепко обнимаю ее. — Прости за то, что я сказал вчера. Ты совсем не похожа на своих родителей. Я набросился на тебя, потому что боялся потерять тебя, даже после того, как пообещал, что ты можешь уйти, если понадобится. Мысль о том, что я могу потерять тебя, почти уничтожила меня.

— Все в порядке, — мягко говорит она, целуя мою ключицу. — Теперь у нас все в порядке. Мы будем работать над тем, чтобы быть лучшими, какими мы можем быть друг для друга, и никто из нас никогда больше не потеряет нашу семью.

Вода начинает остывать, пока мы стоим там, держась друг за друга. Я выключаю душ и выхожу, заворачивая Хэдли в полотенце, когда она следует за мной.

Когда несколько минут спустя мы ложимся в постель, я наконец-то чувствую умиротворение от всего, что происходит в моей жизни.

— Ты выглядишь так, словно у тебя что-то на уме, — говорит Хэдли, проводя пальцами вверх и вниз по моему торсу.

— Что ты думаешь о постоянном переезде ко мне? Я все еще оплачиваю твою квартиру, так что, если ты захочешь вернуться туда, я не собираюсь тебя останавливать. Однако, если ты хочешь быть здесь, я хочу, чтобы ты осталась. Очень сильно.

Хэдли одаривает меня улыбкой, от которой у меня замирает сердце. — Я думаю, мы уже прошли тот момент, когда нужно просить меня переехать к тебе.

— Это означает "да"?

Она целует меня в плечо. — Не могу представить никого другого, с кем бы я предпочла провести вечность.

Когда мы устраиваемся на ночь, я крепко сжимаю ее в своих объятиях, целуя каждый дюйм ее тела, до которого могу дотянуться. Она смеется и прижимается ко мне, ее глаза закрываются, когда она кладет голову мне на грудь.

Когда я провожу пальцами по ее позвоночнику, прослеживая узоры на ее коже, я знаю, что она была права, когда говорила, что все происходит по какой-то причине.

Моя жизнь была дерьмом, но все эти ужасные вещи привели меня к моей вечности.