Будет вам Злодейка!

Глава 4. Вандалка

Храм чёрной богини Кары встретил нас величием и таинственной красотой, от которой захватывало дух.

Внутри всё было пропитано древней магией и священным спокойствием.

Высокие колонны, словно стражи времени, поднимались к сводчатому потолку, украшенному затейливыми узорами и золотыми вставками, которые мерцали в мягком свете сотен свечей.

Каждая колонна была искусно вырезана из чёрного мрамора с прожилками золота, и казалось, что они дышат вместе с храмом.

В глубине зала меня заворожила ещё одна статуя небесной девы. Она была из чёрного камня, как и весь храм тёмной богини. Тем не менее женская фигура излучала свет и невинность, контрастируя с мраком храма. Величественная и спокойная, она словно охраняла покой и равновесие, напоминая о том, что даже во тьме есть свет.

В центре храма возвышался постамент с алтарём, на котором стояла большая золотая чаша. Внутри неё пылал огонь — живой, словно дышащий. Его языки танцевали и играли, отбрасывая тёплые отблески на зеркальный пол.

Шахрияр повёл меня именно туда, и я почувствовала, как напряжение в груди усиливается.

Едва мы ступили на возвышенность, из-за колонн вышло пятеро храмовников в белых сутанах.

Их лица были скрыты капюшонами, но главный из них, жрец-старик, был открыт для любопытного взора.

Жрец шагнул вперёд. Его лицо было невозмутимым, но в глазах читалась глубокая мудрость и печаль. Его седые волосы и борода придавали ему вид человека, который видел многое и многое пережил.

— Всё готово к ритуалу, Ваше Сиятельства, — сказал жрец, обращаясь к Шиарису.

А потом старец тяжело вздохнул, покачал головой и с жалостью бросил на меня косой взгляд.

— И всё же… Позвольте мне… Кхм! Лорд Шахрияр, я прошу вас передумать, — произнёс он тихо после томительных секунд покашливания. — Магическая ипостась — это не просто сила. Это часть души. Вы исковеркаете душу своей жены, если пойдёте на этот шаг.

Шахрияр сжал челюсти, сдавливая мою руку, как будто это я поучаю его и пытаюсь соскочить с крючка.

Глаза наместника нагов сверкнули холодом... если это вообще возможно при адовом цвете глаз!

— Хватит. Я принял решение, — жёстко перебил старца Шиарис. — Начинайте!

В воздухе повисла тяжесть неизбежности, и я поняла — ритуал начнётся прямо сейчас, если я что-нибудь не вытворю.

«Но вот только что?!»

Слова жреца ещё эхом звучали в моих ушах. Паника охватывала с такой силой, что казалось, сердце вот-вот вырвется из груди. Вся эта священная атмосфера, пламя в золотой чаше, холодные взгляды храмовников — всё это порядочно давило на психику, не позволяя дышать полной грудью!

«М-да… Лара! День сегодня у тебя не задался — однозначно!»

Чувствовала, как внутри меня растёт отчаяние, словно я стою на краю пропасти, и следующий шаг может стать последним.

Тут ещё храмовник подлил масла в огонь, с тяжёлым вздохом указывая на чашу:

— Что ж… Я пытался призвать вас к благоразумию. Моя совесть чиста. Подходите к чаше.

Мозг лихорадочно искал выход, но каждый вариант казался хуже предыдущего.

И вдруг осенило!

«Простите, ребята... — резко выдохнула я. — Но мне придётся податься в вандалки!»

Я сделала шаг вперёд, будто случайно, и с лёгким толчком задела золотую чашу.

Она с громким, звонким бряцанием упала с алтаря под общий шокированный вздох жрецов и покатилась по зеркальному чёрному полу, разбрасывая вокруг угольки пламени и какой-то травы, заставляя пол мерцать сияющим светом.

Шахрияр злобно зашипел, глаза его вспыхнули яростью, но я лишь невинно моргнула и, улыбаясь, начала льстиво извиняться:

— Ой, простите, это совсем не специально! Честно-честно! Просто я немного неуклюжа сегодня…

«Ага! То на маньяков нарвусь, то в портал упаду! Жизнь — боль!»

Муженёк Шалары с рыком схватил меня за руку и дёрнул на себя.

«Всё! Тапки!» — подумалось мне, но старичок жрец перепугано воскликнул:

— Ваше Сиятельство! Ваше Сиятельство! Успокойтесь! Это всего лишь чаша… эммм… ритуальная. — Шарх грозно прищурился, отчётливо слыша в словах старца толику сожаления и растерянности. — И всё же! — взбодрился дедуля. — Мы быстро заменим содержимое ритуального пламени. Пять минут… Прошу, дайте нам пять минут.

— Пять минут, — повторил наг, больно сдавливая мою руку поверх локтя. — А я пока… «успокою» свою драгоценную жену и уверю её в том, что такая прекрасная леди не может быть неуклюжей…

Больше не теряя времени, Шахрияр потащил меня к одной из дверей храма, заталкивая в тесную келью, где не было ничего кроме столика, на котором стоял таз с водой, и небольшого диванчика.

Дверь за спиной Шиариса закрылась, и я нервно сглотнула.

«Кажется, пора искать пятый угол!»

— Я не…

— Тц! — шикнул на меня мужчина, оказываясь рядом в мгновение ока.

Схватив за шею, Шахрияр толкнул меня к стене.

— Я…

— Щшшшш… — наг подошёл ещё ближе и прижался всем телом.

Я обмерла, натуральным образом чувствуя, как сердце сматывается в левую пятку. Наверное, так перед коброй замирают её жертвы.

Шах задрал моё лицо, пристально изучая. Его жгучий взгляд скользил от бровей к глазам, от скул к губам.

Я в ответ делала то же самое.

В чертах Шиариса не отражалось злости, тем не менее мне было страшно. Это вам не мальчики из подворотни! Тут, если захотят убить, будут делать это долго и с особым удовольствием… для себя, естественно.

— Вот… — прошептал наг, растягивая губы в довольной улыбке. — Теперь ты похожа на себя, Шалара. Ты — боишься. Твой страх сладок, как арбузная мякоть.

Я нахмурилась, пытаясь хотя бы чуть-чуть сдвинуться по стене в сторону от мятного дыхания этого ходячего тестостерона, потому что страх начал стремительно отступать, пропуская вперёд какое-то странное волнение.

Ладонь Шаха тут же уперлась в стену, блокируя путь к отступлению.

— Вижу, ты осмелела… Моя вина. Не надо было тебя отправлять в эту, Богиней забытую крепость. Стоило оставить в столице, рядом с твоей проклятой и вероломной семейкой…

Я нервно сглотнула. Не по тому, что испугалась сама, а потому, что Шалара испугалась бы. Причём сильно, потому как жутко боялась своих родителей. Они этот страх культивировали в девушке с пелёнок, поэтому, даже став взрослой и независимой сирой, Шала тряслась от ужаса, когда представляла, что мать или отец будут ею недовольны.

И Шахрияр знал об этом. Когда жёнушка начинала «делать ему голову», он всегда пугал её «семейным ужином».

Только поэтому я отрабатывала роль зашуганной нагини!

Но явно где-то допустила ошибку, потому как Шахрияр нахмурился, склонив голову набок.

Мне достался подозрительный прищур.

Взгляд Шаха стал ещё более пронзительным, словно он пытался разгадать все мои мысли и чувства, спрятанные за маской страха и вызова.

И тут, в каком-то диком моменте, я почувствовала, как между нами возникает невидимое, но неотвратимое притяжение — тяжёлое, густое, словно магнит, который невозможно разорвать.

Такого со мной ещё никогда не было! За двадцать лет — НИ РАЗУ! Как только назревал подобный момент с понравившимся мне парнем, являлись братья и портили всё, запугивая моего несостоявшегося ухажёра.

Но на Элероне братьев не было…

Шах медленно потянулся ко мне. Лицо наместника приблизилось так близко, что я ощутила жар его дыхания на своей коже. Его нос коснулся моей скулы, и он жадно вдохнул, словно впитывая запах моей кожи, мою сущность.

Я задрожала, представляя, что этот запах — смесь волнения, страха и чего-то более глубокого, интимного — нравится ему! Мой запах кажется Шахрияру Шиарису неотразимым!

Я замерла, пытаясь отмахнуться от своих глупых мыслей.

Сердце бешено колотилось, а в голове мелькали противоречивые мысли: сопротивляться или отдаться этому моменту? Но вопрос как будто был риторическим. Сопротивление таяло с каждой секундой, словно растапливаясь под его прикосновениями. Мне хотелось, наконец, окунуться в водоворот чувств.

«Правда с кандидатом не подфартило… Хотя, не буду себе врать — Шахрияр — хАрошшшш!»

И тут все мои мысли рассыпались в прах!

Неожиданно губы Шиариса обрушились на мои в безумном, страстном поцелуе.

Он захватил меня с такой силой и жадностью, что казалось, будто хочет стереть все мои сомнения и страхи одним лишь касанием. Его язык играл с моим, исследуя, завоёвывая, заставляя забыть обо всём вокруг. Руки Шахрияра крепко сжимали мою талию, притягивая ближе, не давая ни малейшего шанса уйти.

Мой мозг поплыл!

Я сжала могучие плечи и… и ответила Шахрияру, отдаваясь этому вихрю эмоций, чувствуя, как внутри меня разгорается пламя, которое невозможно потушить.

Этот поцелуй был не просто страстью — это была битва, игра, вызов и обещание одновременно.

Когда мы наконец оторвались друг от друга, я едва могла дышать.

Глаза Шахрияра горели огнём, полным желания и непоколебимой решимости.

И тем не менее он хмурился.

— Ты… ты не…

— Ваши Сиятельства! — дверь за спиной наместника резко открылась, и в проёме появилось сияющее лицо жреца. — Всё готово. Пройдёмте. До полуночи осталась пара минут.

Шиарис отпустил меня, прерывисто выдыхая.

Опять схватил поверх локтя и потянул к двери, процедив сквозь зубы:

— Потом поговорим.

Глупое наваждение тут же рассеялось.

Меня бросило в жар. Паника подняла голову.

— Ты… Ты не… — повторила за Шиарисом, толком не понимая, как остановить неизбежное. А ведь я даже не знаю толком, как церемония изъятия проводится, и что я буду при этом испытывать! — Не надо этого делать. Давай перенесём на месяц-два?

Шахрияр с прищуром посмотрел на меня, не переставая тянуть к золотой чаше.

— Надо кое-что проверить.

— Что? Что ты проверить собираешься? — У меня вся кровь отхлынула туда же, куда сердце провалилось.

— Кое-что, — усмехнулся наг, рывком заставляя меня приблизится к себе и застыть в кольце его рук.

Шах развернул меня лицом к алтарю и крепко зафиксировал руки так, чтобы я больше ничего «нечаянно» не опрокинула.

Жрец вскинул руки, и пламя в чаше вспыхнуло, поднимаясь столбом на целый метр.

Я никогда не любила огонь. А уж если мне сейчас придётся как-то контактировать с этим пламенем…

Я запаниковала.

— Не надо… — забилась в объятьях наместника. — Ты ошибаешься! Это всё ошибка! Не хочу!

— Тише, — шикнул на меня мужчина, зажимая крепче. — Если я прав, тебе не будет больно… Шалара.

Сглотнув, замерла.

Жрецы запели какой-то местный религиозный речитатив, возводя руки к куполу храма.

Вроде как торжественно всё выглядело, но накал страстей потихоньку сошёл на «нет» вместе с огнём в чаше.

Даже свет в храме медленно потух, выдав тихое: «Пшшшш».

— Фуф, — выдохнула с облегчением, мало что понимая.

— Этого… Этого не может быть! — прошептал старший жрец, тут же переходя на крик. — Храм осквернён!!! Нет божественной искры! Пропала!!! КОШМАР! СВЯТОТАТСТВО!!! Искра пропала!!!

Началась какая-то дикая суета.

Храмовники забегали, зажигая магией светильники и вместе с тем проверяя что-то в стенах огромного помещения.

«Кирпичи трогают… Ой-ой! Походу эта «Ш», вместо которой теперь я, именно отсюда умыкнула божественную искру. Хоть бы никто не виде…»

— ЭТО ТЫыыы! — резко обернулся ко мне старец, ещё недавно казавшийся божьим одуванчиком. Из его рта гневно летела слюна. — Я тебя пожалел, пустил, выслушал! Обещал помочь, а ты… Ооооо! Вероломная нагиня! Ты украла её, да?! Украла божественную искру!!

— Нет! — воскликнула громко, стараясь передать искреннее возмущение. — Я ничего не брала!

— Руки!!! — с рыком потребовал жрец. — Одно заклинание, и я пойму, касались ли твои руки божественной искры!

Вот тут холод отступил, опять бросая меня в жар.

«Нельзя! Я же в теле Шалары! Естественно, её руки брали искру! Чёрт!»

— Эммм… — я испуганно завертелась в крепких руках хмурого Шахрияра.

Наг выглядел очень сурово. Было видно, что мысли у него «не радужные». И это мягко сказано!

Нагнувшись к моему уху, Шах едва слышно прошипел:

— Вот значит, как? Решила задурить мне голову? На поцелуй ответила… глазки строила, изображая невинность! А в итоге…

— Святотатство! — продолжал кричать жрец, хватаясь за сердце. — Не будь вы женой наместника, я потребовал бы вас наказать!

— Накажем, — холодно протянул Шиарис, отталкивая меня от себя. — Договоритесь с другим храмом на следующий Саркарий. Насчёт искры — не волнуйтесь. Завтра велю одному из своих адашей отвезти вас на источники Великой Кары. Освятите свою твердь слезами Богини, и стены снова обретут искру.

— Хвала вам, наместник Шиарис! Пусть ваши дни продлит великая Кара Небесная! — мне же достался кулак, которым жрец от души потряс в воздухе. — Ууууу! Вандалка! Целуй ноги своего мужа-защитника, а то я бы тебя…

— Достаточно, — неожиданно вступился за меня Шахрияр, снова подхватывая под локоть и навязчиво подталкивая в сторону выхода.

— Это не я! Я этого не делала! — предприняла ещё одну попытку объясниться, едва мы оказались в карете. — Я…

— Хватит. Ещё слово — и я собственноручно отправлю тебя в темницу! — наг поморщился, окинув меня презрительным взглядом. — Ещё месяц тебя терпеть!

Я примолкла, сдуваясь, точно испорченный воздушный шарик.

Плечики уныло опустились.

Я обхватила их, обнимая, и отвернулась к окну.

Слёзы просились наружу, прямо-таки душили, но я сдержалась, обиженно стиснув челюсти.

«Не при нём! Только не при нём!»

Когда крылатые кони спикировали на мощёный двор, я выбежала из кареты первой и побежала в особняк.

— Шалара! Шалара! — гневно летело мне вслед, но я больше не могла сдерживаться, роняя слёзы.

Оказавшись в спальне бывшей хозяйки тела, я бросилась на кровать и зарыдала в голос. В отчаянии, которое сжимало грудь, словно железные тиски, я чувствовала, как рушится всё. Все мои без того шаткие идеи.

«Теперь всё пропало… — думала я сквозь рыдания. — Портал… открыть его теперь невозможно. Искры нет, а без неё — ни шагу вперёд. Мои родные… они живут там и не знают… а я… я останусь здесь, в этом чужом мире, в этой крепости, в этом аду, где мне никто не верит и не придёт на помощь! Никто не спасёт. Я обречена!»

В голове крутились мрачные картины будущего — одиночество, страх, бесконечные стены, которые никогда не позволят уйти. Это самое тёмное будущее из всех, что я могла представить. Здесь и сейчас не виделось ни надежды, ни спасения.

Слёзы текли по щекам, но как только в дверь постучали, я резко села, размазала солёную влагу по щекам и вскинула подбородок.

— Госпожа, — в спальню вошла белокурая молоденькая горничная и присела в книксене. — Его Сиятельство приказал собрать ваши вещи. Завтра на рассвете вы возвращаетесь в столичный дворец императора.

Девушка просияла воодушевлённой улыбкой, а я с ужасом выпучила глаза.

«Нет! Мне нельзя! Нельзя покидать тёмную башню! Тут же портальное зеркало и книга с заклинаниями».

— Эммм… напомни, сколько лететь до столицы?

— Так примерно столько же, сколько вы до храма летали — около часа, сира Шалара.

Я с облегчением выдохнула.

«Фух! Тогда нормально. Тогда ещё не всё потеряно! Надо только найти ещё один храм с искрой. Желательно с другим храмовником. А то тот дедуля больше не пустит меня на порог своей вотчины. Но главное — я не сдамся. Пока дышу — буду бороться! Пусть этот мир и его жестокие правила пытаются меня сломать, но я найду способ вернуть всё на свои места! И Шалара… надо тщательно продумать, как вернуть эту змеюку обратно, потому что я ей не соперник. Может… может, если подловить момент и открыть портал при Шахрияре? Это ведь в его интересах — затащить свою жёнушку обратно!»

Сжав кулаки, я поднялась с кровати.

Внутри меня вспыхнул огонь — тихий, но неугасимый.

— Что ж! Давай собираться!

Горничная с удивлением покосилась на меня и, подойдя к шкафу, распахнула его.