Будет вам Злодейка!

Глава 5. В теле злодейки даже гормоны злодейские!

Я стояла перед гардеробной, окружённая бесконечными рядами платьев, расшитых драгоценными камнями и украшенных кружевами, которые казались слишком откровенными для повседневной жизни. Шалара — эта стерва — носила вечерние наряды даже просто так, словно каждый день был для неё балом или пиршеством.

Прозрачные ткани, которые я не могла назвать иначе как «вульгарными», отталкивали меня своей наглой доступностью. Они буквально кричали о том, что их владелица не боится никакого осуждения. Даже своего личного. А ещё ей глубоко плевать на мнение общества и его норм морали.

Нет, я тоже не подарок! Сама всегда чхала на моду и её последние тенденции, но чтобы вырядиться в…

«Кажется, даже проститутки более элегантно выставляют свой товар. — Я провела рукой по одному из платьев, чувствуя холодный шелк и лёгкую прохладу кружева. — Нее… это не моё. Раз уж выпала доля примерить на себя возможности принцессы, то мне нужна одежда, в которой я могу чувствовать себя собой — или хотя бы попытаться».

Из всего этого богатства я выбрала одно чёрное платье — строгий, но элегантный наряд, который хоть и просвечивал в некоторых пикантных местах, почти до трусов показывая через кружево оголённые ноги, но при этом не казался пошлым. Особенно, если под низ добавить коротенькую юбку из подкладочной ткани!

К платью я добавила ночную сорочку — простую, но уютную, и брючный костюм, оказавшимся самым практичным из всего, что здесь было.

Горничная, которая помогала мне с выбором, смотрела на меня с явным недоумением и даже шоком. Судя по всему, её госпожа не утруждала себя мелочами. Видимо, обычно Шалара не участвовала в сборах и просто появлялась в финале, когда все сумки были уже собраны.

Девушка тихо вздохнула, когда я отвернулась, и мне послышалось, как она пробормотала что-то вроде: «Вот это перемены… И всё?!»

«Вот! — возмутилась я, и передо мной сразу всплыл образ тугоумного Шахрияра. — Даже она почувствовала во мне перемены! А он…» — поморщившись, сама подхватила сумку за ручку и поставила её у двери, не обращая внимания на вытаращившую глаза камеристку.

— Можете идти. Я приму ванну и немного подремлю. До рассвета осталось совсем немного.

— Как скажете, сира Шалара.

Горничная быстро поклонилась и убежала, оглянувшись всего раз, чтобы убедиться, что я — не мираж.

Повздыхав, открыла дверь в кафельный рай и впервые за всё время нахождения в новом мире искренне улыбнулась.

Кому-то обед был «по расписанию», а для меня главное в жизни — это водные процедуры!

Я вошла в ванную комнату и сразу почувствовала, как привычный мир города остался где-то далеко за дверью. Вместо обычной ванны здесь стояла огромная купель, встроенная прямо в пол — почти мини-бассейн, окружённый мраморной плиткой, холодной и гладкой на ощупь. Она казалась одновременно величественной и немного пугающей своей масштабностью.

Самое удивительное — семь кранов, аккуратно выстроенных вдоль края купели. Сначала я подумала, что это просто разные источники воды, но методом проб и ошибок быстро поняла: помимо привычных потоков горячей и холодной воды, здесь были встроенные дозаторы с ароматизаторами и средствами для пены. Каждый кран отвечал за свой запах и эффект.

Я остановилась на симфонии сирени и мяты, напоминающей мой любимый месяц май. Свежий, лёгкий аромат сразу же расслабил меня, словно напомнил о весеннем тепле и цветущих садах.

Набрав воды до краёв, я зажгла свечи, воспользовавшись огнём в камине, и осторожно погрузилась в купель, чувствуя, как горячая вода обволакивает тело, согревая и смывая усталость.

Я закрыла глаза и позволила себе насладиться этим моментом — редким и драгоценным в этом чужом мире.

Вода ласково обнимала меня, а аромат сирени и мяты наполнял лёгкие, даря ощущение покоя и умиротворения.

В этот миг я почти забыла обо всех страхах и сомнениях, о том, что мне предстоит совершить, чтобы открыть портал и вернуться.

Кажется, даже задремала.

И тут БАХ!

Дверь в ванную распахнулась, впуская на порог мрачного Шахрияра.

В ОДНИХ ШТАНАХ!

Я шарахнулась к бортику купели, удивлённо хлопая ресницами, пока глаза пытались охватить весь колорит мощного туловища сильного нага-воина.

«Бесстыжие…»

— Что надо? Только не говори, что пришёл за супружеским долгом!

— Шахрияр Шиарис, наместник империи Шиатар~

Я услышал скрип собственных зубов и тут же поморщился от досады.

«Эта девка просто невозможна! Дожился до ручки! Уже от одного единственного вопроса теряю контроль! Кажется, отдалив "жёнушку" от себя, я совершил большую глупость — потерял иммунитет от её ядовитого сарказма. А вот она, наоборот, совсем обнаглела. Кажется даже храбрости набралась. До ссылки в глаза не смотрела! Вся тряслась, как будто я опять на неё накинусь, как в тот проклятый вечер! Или опять притворялась?»

— Ну, не стой так, — Шалара поморщилась, погружаясь в воду так, чтобы её подбородок касался нежно-сиреневой пены.

Запах в ванной стоял одурительный. Мята и вереск, кажется.

Но хуже всего было то, что притяжение от магической привязки лимриха затмевало разум. Собственно, именно эта навязанная пакость привела меня сюда, как пса из расы оборотней. Поэтому отвечать на вопрос подлой гадины я не собирался.

Просто стоял и смотрел.

В какой-то момент девушка вздрогнула, теряя любое желание бросаться в мою сторону ироничными фразочками.

Я, наконец, увидел тот самый страх.

«Стерва! А ведь я даже на секунду решил, что она прибегла к тёмной магии и что-то сделала с собой: например, подчистила себе память, надеясь, что я не стану после ритуала отдавать её под суд. Глупо на такое рассчитывать, конечно, но «глупость» — основная черта характера наследницы Хасис!»

— Ты в курсе, что это крин… дико?

Я нахмурился, акцентируя внимание на запинке молодой нагини.

«Что она хотела сказать? Что за слово может начинаться с "крин"? Эм… — из всего багажа словарного запаса я сумел вытянуть только «кринолин». — Из этой ткани раньше шили подъюбники. Но какой в этом смысл?»

— Х-в-а-т-и-т, — членораздельно протянула Шалара, обняв себя за плечи. — Если угрожать передумал, то разворачивайся и уходи. Ты сейчас похож на маньяка. Я не хочу…

— Если бы не лимрих, — опять не сдержал переполняющего меня презрения, вызванного словами мерзавки, — я бы никогда на тебя не позарился! Так что не смей обвинять меня в своём же преступлении! Ты опоила меня!

Шалара замолчала. Но хуже всего то, что в её взгляде я узнал жалость.

Она жалела меня!

«Просто немыслимо!» — это наблюдение безумно разозлило.

— Нет! Даже не думай, что я поведусь на это! Больше нет! Не после того, как ты пыталась отравить меня после медового месяца, но уже ядом! И не после того, как организовала пару неудачных покушений. А уж то, как вы со своим отцом решили, что ребёнок от меня — это прекрасный план, чтобы манипулировать мной через него…

— Что?! — охнула Шалара. Её глаза испуганно увеличились. Взгляд забегал. — Но у нас нет ребёнка!!

— Конечно, нет, — я нахмурился, снова прищуриваясь. Шала опять вела себя так, будто потеряла память. — Я же выставил тебя вон, а потом сослал в крепость Шиани.

Нагиня с облегчением выдохнула, окончательно путая мои мысли:

— Ну, и молодец… эээ… В смысле: я рада, ты рад — что нас ещё в этой комнате держит? Давай расходиться с миром, а? И так от ночи остались какие-то жалкие два часа. Может, поспим? В смысле… ты у себя, а я у себя? Ну, чтоб коварный план… «отца», — Шалара поморщилась, — точно не удался. Дразнить магическую привязку не самая хорошая идея. Тебе так не кажется?

Я был полностью дезориентирован. Совсем перестал понимать эту женщину.

— Отвернись, хотя бы, — умоляюще попросила она.

В её глазах было столько чистых эмоций, что я послушно отвернулся, только через мгновение понимая, что подставил подлой гадюке свою спину.

Хотел уже дёрнуться и переиграть момент, но в зеркале увидел, как Шалара потянулась руками за бортик, а потом по ступеням вышла из купели.

Я стоял, едва дыша, и через зеркало наблюдал, как Шалара выходит из купели, окутанная пеной, словно богиня, сошедшая с небес. Её кожа сияла, влажная и нежная, капли воды скатывались по изгибам тела, обнажая каждую линию совершенства.

Красота её была настолько ослепительна, что я чувствовал, как от неё накатывает сладкая, едва уловимая интоксикация — словно зелье лимриха опять попало в мою кровь. Нет. Не так! Словно я вдыхал яд, который одновременно опьянял и сжигал изнутри!

Желание обладать женщиной разгоралось во мне с неукротимой силой, и я понимал: на свете скоро не останется ни одной силы, что могла бы удержать меня от того, чтобы приблизиться и сделать её своей.

Я задержать дыхание, чувствуя, как манящее притяжения опять берёт верх надо мной.

«Странно… Основная интоксикация уже давно снята по средством течения времени. Что происходит?!» — во мне как будто что-то дрожало, нервируя на каком-то глубинном уровне своим давлением.

Я не мог отвести глаз от зеркала, словно заколдованный, и каждый миг, проведённый в этом тайном наблюдении, лишь усиливал пламя в груди.

Шалара, не ведая о моём взгляде, двигалась с грацией, которая сводила с ума, и я ощущал, как разум мой теряет ясность, уступая место жгучему желанию.

Вытершись полотенцем, она поморщилась, недовольно разглядывая ночной пеньюар, такой же чёрный, как её душа.

Пеньюар выглядел вполне обычно — новомодный лоскут кружев, который сейчас пользовался бешенным спросом у женщин Шиатарской империи, но, когда Шала натянула его на себя, мне стало ещё хуже.

Чтобы не натворить дел, я резко сорвался с места, покидая ванную комнату своей презираемой жены.

«Ненавижу её! Ненавижу!» — рычал мысленно, пытаясь подавить порыв тела.

Ворвавшись в свои покои через смежную дверь, ударил кулаком по столбику кровати.

Дерево треснуло и надломилось, роняя на постель один край тёмно-синего полога.

— Проклятье! — вырвалось у меня сквозь сжатые зубы.

Внутри меня бушевала буря — смесь ярости, желания и бессилия. Она была рядом, и в то же время так недосягаема. И чем сильнее я пытался оттолкнуть эти чувства, тем сильнее они меня сжигали изнутри.

— И чего приходил, спрашивается? — донеслось до моего обострившегося слуха девичье ворчание.

Шалара опасно близко подошла до нашей общей двери, недовольно повздыхала, а дальше… кажется, она подпёрла стулом ручку двери.

«Дурочка, — горько усмехнулся я, чувствуя, как разум ускользает, оставляя место только для жгучего желания и раздражения. Вся эта смесь эмоций сводила с ума, и я не мог понять, где заканчивается ненависть и начинается что-то гораздо более опасное — страсть, которую я не в силах контролировать. — Будто это меня остановит, если я поддамся магической привязке!»

Зажмурившись, сжал до хруста второй столбик, и вот навес уже полностью упал на постель.

Больше не испытывая своё терпение на прочность, я покинул спальню, чтобы провести оставшиеся часы перед рассветом на ристалище, с мечом в руке.