Буду твоей Верой

14

— Вы что, правда встречаетесь с Егором? — Кира заглядывает в лицо, когда я рассержено копаюсь в бездонном рюкзаке. — Весь поток об этом только и говорит, — смотрит на то, как я с яростью бросаю тетрадь по рискам на стол. — Ты чего, не с той ноги встала?

У меня с самого утра такое поганое настроение, а все потому, что один наглый спортсмен пробрался в мой сон и вытеснил из него Артема Чернышова.

Так мы с Бестыжевым не договаривались!

Мало того, что этот ухмыляющийся болван проник в мои сновидения, так он в нем бессовестно уплетал мои любимые вареники с творогом, сидя за столом моей кухни, а я стояла напротив и печально давилась сухим казённым пирожком, с завистью поглядывая на причмокивающего Бестыжева.

— Как там тебя зовут? — спросил этот балбес, нанизав пухлый вареник и закинув целиком в рот.

Какая непростительная наглость!

Я сжала кулаки и покрылась от гнева багровыми пятнами.

В таком настроение я и пришла в Университет.

— Правда, — буркаю Кире. — Что, больше поговорить не о чем?

— Да ты что? — оживленно спохватывается Кира. — Это же новость дня! — восхищенно произносит Федотова. — Только мне не понятно, почему в понедельник ты мне не рассказала, что вы — пара, когда я у тебя спрашивала про Егора, — обиженно сводит брови Кира и смешно надувает губы.

Действительно…

Смотрю на слишком проницательную Киру и даже немного уважаю ее.

— Нуу…мы скрывали наши отношения, — пожимаю плечами.

— Эх, — грустит Федотова, — такого парня оттяпала.

Да куда уж там.

Знала бы ты, какой Бестужев — индюк, перекрестилась.

— А вон и твой парень, — кивает в сторону двери.

Перевожу внимание на нижние ярусы и вижу Бестужева, шагающего вдоль первого ряда и опустившего голову в телефон.

Сегодня он не в спортивном костюме, а в джинсах и черной плотной толстовке с капюшоном, а в руках у него, по обыкновению, кроме телефона ничего нет, будто он каждый раз не в Институт идет заниматься, а так, мимо пробегает.

— Бес, бро, мы тут, — кричит Роберт.

Я поворачиваю голову влево и практически на самом верху разглядываю всю компанию Чернышова и Ко.

Егор, не поднимая головы от телефона, кивает и направляется широкими шагами к ним.

— А почему вы не сидите вместе? — удивленно глядит на меня Кира.

Действительно…

Я снова смотрю на слишком проницательную Киру и уважение молниеносно сменяется раздражением на нее.

Потому что она права.

Вся утренняя ненависть к Бестужеву мобилизует запас моего терпения и самоуважения.

Компрометировать меня вздумал?

Хватаю все свои пожитки, пихаю ошарашенную Киру и пулей лечу в след за «любимым парнем», который, по всей видимости, снова успел забыть, что у него есть «любимая девушка».

— А ты что здесь делаешь, Илюхина? Слепые и ботаники сидят на первом ряду, а ты как раз попадаешь в обе категории, — пренебрежительно выплевывает Карина, когда я рядом с Егором плюхаю свой видавший еще крепостных рюкзак.

Альбина, ожидаемо, закатывается истерикой, Роберт пучит от удивления свои пустые как пробка глаза, Чернышов по-доброму улыбается, от чего мое сердечко толкается и откликается приятным теплом, и лишь Бестужев не реагирует совершенно никак.

— Всем привет, — проигнорировав выпад Дивеевой, усаживаюсь близко к своему ненавистно-обожаемому парню. — Доброе утро, Егорушка! — наигранно сияю я.

Последнее время я себя боюсь.

Вот этой непонятно откуда взявшейся наглости в себе.

Я ведь не такая…

У Егорушки дергается кадык и кривится левая сторона лица, а его вечно печальные брови выразительно взмывают вверх с надписью «Переигрываешь!».

— Уже не доброе, — себе под нос бурчит мой парень и хорошо, что это слышу только я. Ты смотри-ка какой! Утро у него не доброе! А у меня, вон, вообще ночь не задалась, я же помалкиваю об этом! — Привет, моя девушка, — закидывает мне на плечо свою лапу и по-братски хлопает по нему же, отчего мои очки съезжают на нос.

Мдаа…идеальное выражение романтических чувств, ничего не скажешь.

Замечаю, как Дивеева сжигает меня заживо, но именно в этот момент я вдруг ощущаю всю прелесть наших с Бестужевым отношений — я теперь благополучно могу не глазеть издалека на Чернышова, а сидеть с ним рядом, практически плечо к плечу и даже наслаждаться приятным свежим цитрусовым ароматом, так волнительно щекочущим мои обонятельные рецепторы.

А потом я принюхиваюсь и понимаю, что аромат источает толстовка Егора и мгновенно этот запах мне кажется омерзительно приторным зловонием.

— Ребята, — шепотом зовет Дивеева, потому что идет лекция. — В субботу у меня дома будет вечеринка, посвященная Хэллоуину. Родители оставляют нам в распоряжении целый дом, а сами на выходные сваливают за город.

Зайцем навостряю уши, но лекцию записывать не перестаю.

— Это будет мега-масштабная тусовка, — восторгается Альбина.

— Жду, не дождусь, — улыбается Артем.

— Ага-ага, — поддакивает примат-Роберт.

— Бес, а ты придешь? — Карина обращается к уткнувшемуся в локоть Бестужеву, который делает вид, будто спит, но нога его под партой трясется, и меня она снова несказанно раздражает.

— Нет, — равнодушно буркает и обратно зарывается в толстовку.

Что значит нет?

Там же Артем будет! Да это просто подарок судьбы — провести рядом с ним вечер вне стен Универа.

Рассерженно пихаю Бестыжева в бок.

Этот гад лениво приоткрывает один глаз и им же смотрит на меня в недоумении.

Я пытаюсь подать очевидные сигналы глазами и мимикой так, чтобы никто другой не заметил моего перекошенного лица.

Не знаю, как он уж понимает, но быстро исправляется:

— Эээ…приду.

Что значит приду?

Один?

Вот же тупица!

Я снова толкаю его в бок, но уже гораздо ощутимее.

— Эээ…придем.

Ну вот, тот редкий момент, когда абьюз в отношениях приводит к взаимопониманию и приносит свои положительные плоды!

— С ней? — ядовито шипит Дивеева. — Я ее не приглашала.

Егор оценивающе проходится по мне, по моим очкам и флегматично пожимает плечами:

— Она — моя девушка… — ну а дальше, мол, додумывайте сами — «без нее я никуда» или «мне некуда от нее деваться».

Какой же всё-таки гадкий человек, а!

Остаток лекции проходит более-менее спокойно: Егор спит, Дивеева листает глянцевый журнал, Альбина пишет лекцию в тетради Дивеевой вместо нее, Роберт играет в телефоне, а мы с Чернышовым слушаем Бубновского и изредка переглядываемся. В такие моменты я очень смущаюсь и отвожу глаза. Мое маленькое сердечко трепещет, в груди порхают бабочки, а воображение уже во всю подкидывает картинки из нашей будущей счастливой жизни!

— Илюхина, — наклонившись близко к парте, меня зовет Карина. — А ты в каком костюме придешь? Гарри Поттера? Очки даже покупать не надо, сэкономишь, — ржут вместе с Альбиной.

Начинается. Гиены проснулись, вышли на охоту.

— Карина, — хрюкает примат-Роберт, — она будет в костюме заумного очкастого Кролика из Винни-Пуха.

И втроем заходятся неладным хохотом.

Мне стыдно.

И очень обидно.

Именно сейчас я чувствую себя одиноко.

Мне хочется, чтобы за меня хоть кто-нибудь заступился.

Чтобы отодвинул меня за спину и просто позволил быть слабой, но не беззащитной.

Я ищу поддержки, но примат-Роберт давится смехом, Альбина с Кариной торжествуют, Егор спит, а Чернышов виновато опускает голову в тетрадь.

Мне кажется, я влюбляюсь в него снова, когда вижу в его лице неравнодушие и сопереживание.

— У тебя планируется детский утренник в костюмах из любимых мультфильмов? — как всегда, мне приходится отбиваться самой. — Тогда кем будешь ты, Карина? Фионой после полуночи*, а Роберт — ослом? — слишком громко рявкаю я, что профессор Бубновский запинается и с широченными от удивления глазами порицающе смотрит на меня.

— Вера?! — согласна, Марк Ифраимович, я точно так же, как вы, не понимаю, что делаю здесь, на галерке, в компании ненавистных мне людей…

— Извините, — стыдливо опускаю глаза под насмешливое ликование Дивеевой.

*Принцесса Фиона — главный персонаж анимационного фильма «Шрек». В результате проклятия превращается каждую ночь в уродливого огра