Чудеса по контракту

Глава 19. Иергон и веник

«Неужели я так и буду засыпать все время? — было первой мыслью, которая пришла в голову Светлане Львовне, когда она очнулась. — Так мы не то что за пару недель, мы за месяц ничего не отремонтируем!»

От избушки Свете пришло отчетливое ощущение поддержки и какого-то туманного обещания, что все образуется. А еще Изя был немного встревожен атмосферой, царящей в большом доме. Что-то там было не так.

Прихватив стоящую на столе корзинку с пирожками (когда и из чего куролапый пекарь успевал их стряпать, Светлана даже не задумывалась), она поспешила в дом искать своих подопечных.

Компания «изгоев» и загостившиеся в общежитии магистры Висказес и Пшечек обнаружились в классной комнате на втором этаже, которой раньше пользовались как столовой. Мэтр ЧСников изображал на столе из подручных предметов какие-то препятствия. Проходить их он заставлял маленькую фигурку, проецируемую коробочкой, напоминающей спичечный коробок. Фигурка показалась Светлане Львовне очень необычной, двигалось призрачное существо стремительно и воздвигаемые препятствия преодолевало мастерски.

— А это что за раса? — полюбопытствовала Света, подходя и отдавая корзинку подскочившему Гринстену.

Гном не ответил, поскольку успел запихнуть в рот целиком еще теплый немаленький пирожок, румяный и пышный. Он махнул рукой на стол и энергично заработал челюстями так, что борода заходила ходуном.

— С капустой! — Резвен тоже успела сунуть нос в корзинку. — Ну, сойдет.

Оборотница отщипнула кусочек поджаристой корочки и, задумчиво кроша его в пальцах, уставилась на то, как существо из артефакта лавирует между иголками для шитья, утыкавшими подушечку.

— Это наш соперник, — словно вскользь, как-то в сторону заметила она, — иергон. До этого в академии иергонов не было. Они абсолютно немагическая раса, а тут вот вдруг у одного оказались способности. У нас нет шансов.

— Раса немагическая, а у этого магия есть? — удивилась Светлана Львовна. — Откуда она взялась? Он не чистокровный представитель? И почему вы считаете, что ничего не выйдет?

По словам практически всех кинувшихся ей объяснять, кто такие иергоны и чем уникален конкретно этот, Света поняла, что сами по себе эти существа являлись самыми защищенными представителями этого мира. Очень гибкие, прыгучие, с иммунитетом к множеству отравляющих веществ, частично поглощающие стихийную магию и имеющие естественную броню против физического урона.

Если бы они были агрессивны, сильны и имели большую численность, то завоевали бы весь мир, поскольку при таких особенностях с каждым из них с трудом справились бы даже несколько десятков боевых магов. К счастью, иергоны не отличались особыми воинственными наклонностями, ценили жизнь и предпочитали быть скорее защитниками, чем нападающими. Конкретно этот представитель, неожиданно объявивший о своем желании поступить в академию, предъявил вступительной комиссии необычную магию: она помогала ему маскироваться в природной обстановке, изменяя цвет кожи с естественного для иергонов светло-сиреневого до пятнистого неоднородного цвета разных оттенков желто-зеленого. Это, вкупе с остальными особенностями, присущими этой расе, сочли более чем достаточным для факультета нападения и защиты.

Света с любопытством рассматривала фигурку, замершую на столе после прохождения препятствия. Иергон напоминал лысую паучью обезьянку. Длинные руки, ноги и хвост при довольно коротком тельце, круглые глазки-пуговки, крошечный нос, выпяченная вперед нижняя челюсть, широкий рот с подвижными губами. Фигура была затянута в облегающий комбинезон акробата или балетного танцора, а голову украшала белоснежная шапочка-ермолка. На опасного противника этот индивид был мало похож, максимум он выглядел просто быстрым и ловким.

— А что такого в прохождении полосы препятствий, что он пройдет, а вы нет? — решила выяснить Света у наконец замолчавших подопечных.

— Видите ли, мадам Райская, — жестом заставив всех замолчать, рассудительно начал разъяснять мэтр Висказес, — иергоны очень быстрые, а у вас в команде два гнома. И даже если использовать питомца Олиско как средство быстрого передвижения, то как быть с многочисленными препятствиями? Каменные шипы, хаотично вырастающие из земли, между которыми проскользнет представитель этой расы, могут навредить вашему домику, членистокрылые ядоплюйки тоже, поскольку обладают весьма едкой слюной, а еще их неплохо бы сбивать. За это начисляются дополнительные баллы.

Мэтр Мюль прищурился и ткнул пальцем в зелененькую тарелочку, перед которой замерла фигурка иергона.

— А вот тут будет болото, и придется внимательно выбирать дорогу, что опять же сложно, учитывая, что ваш прелестный домик тяжеловат, а без него вы потеряете темп из-за медлительных членов вашей команды.

Гринстен, который уже доел выделенные ему пирожки, придирчиво выколупывал крошки сдобы из курчавой бороды и очень недовольно зыркнул на разглагольствующего СМЕШевца.

— Можно подумать, не будь тут нас с Кельдой, у остальных было бы больше шансов!

Светлана Львовна задумалась, слушая вялую перебранку и возмущения бородатого коротышки.

— Знаешь, Гринстен, на самом деле вот прямо сейчас… — она сделала эффектную паузу, — на этапе подготовки, именно вы с Кельдой можете больше других повлиять на успех всего предприятия.

Тишину, воцарившуюся за столом, казалось, можно было резать ножом на мелкие ломтики, а на лицах всех присутствующих, переводивших взгляд со Светы на застывшего с раззявленным ртом ошалевшего гнома, читался немой вопрос: «Да ну?»

— К тому же в моем мире есть очень хорошая притча про веник и братьев. — Светлана Львовна, лукаво улыбаясь, пересказала классическую историю про сломанные по отдельности прутики и уцелевший веник. Опустив более свежее народное творчество про безмозглого, но очень сильного малого, таки сломавшего несчастный веник и испохабившего мудрые наставления батюшки.

— Если действовать сообща, то, думаю, справимся! Ведь нам полагается время на подготовку, мэтры? Иергон же тренировался перед соревнованиями?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пшечек и Висказес переглянулись.

— Так-то на это не рассчитывали... — проблеял ЧСник, а мэтр Мюль, что-то прикинув в уме, вскочил со стула и, дернув за собой коллегу, решительно заверил: — Много не обещаю, но дня два попробую вам выбить. Многие поставили против вас, так что это будет непросто! Надеюсь, в уставе академии есть подходящий пункт, чтобы мисс Пиктосви оформила все документально.

Педагоги покинули общежитие «изгоев», а Вильент Сапролейн, сверкнув огоньками в глазах так, что Света забеспокоилась о стабильности его состояния, вкрадчиво поинтересовался:

— Так чем же, по вашему мнению, мадам Райская, нам сейчас могут пригодиться гномы?

— Своей скрупулезностью и умением все систематизировать! — Света повернулась к заинтересованному бородачу и попросила: — А давайте-ка, мистер Фрок, набросаем план предварительной подготовки.

Гринстен подобрался на своем стуле, как фокстерьер перед лисьей норой, оставил в покое бороду и вытащил толстый, потрепанный временем блокнот с прикрепленным к нему карандашом на веревочке.

— Готов! Это же почти так же интересно, как сводить кассу. Это же, можно сказать, почти как месячный отчет по прибыли и расходам! — Глаза потомственного крючкотвора сверкали фанатичным блеском любителя статистики, таблиц и чисел. — Что будем записывать?

Остальные обитатели общежития обратились в слух, заинтересованные необычным подходом к соревнованиям. Вместо спортивных и магических тренировок — разработка непонятного, да еще и предварительного плана!

— Перво-наперво надо точно и подробно выяснить все про полосу препятствий. Для иергона она, как я поняла, не новинка, и вы видели, как он ее проходит. Это тоже надо учесть! Где он задерживается, что вызывает сложности? — начала Света перечислять кажущиеся ей важными моменты.

Как ни странно, она прекрасно помнила по школьным годам всякие «веселые старты». Там частенько выигрывали не команды с сильными участниками, а сплоченные и сыгранные коллективы. Особенно в соревнованиях между школами. Светочку Райскую туда брали с собой кем-то вроде секретаря. Физрук Михаил Палыч просил ее записывать все свои наблюдения и особенно ошибки любой команды на каждом этапе. За это она получала заслуженную четверку по физкультуре, к которой не имела ни малейших способностей. Просто так физрук нормальную оценку ставить отказывался, несмотря на увещевания классной «не мучить ребенка и не портить девочке аттестат».

— Наверное, и все наши магические способности надо туда внести, их использование при прохождении тоже дает дополнительные баллы, — подала голос Кельда, заставив Светлану Львовну вынырнуть из минутного провала в свое детское прошлое. — Я слышала, иногда последним из пришедших к финишу НЗшников присуждали победу потому, что они баллов больше набрали!

— Ну вот! — Света воодушевленно оглядела окружающих. — Вряд ли иергону приплюсуют его магию маскировки, а у нас у каждого члена команды способности!

— Только бесполезные! — огрызнулась Резвен. — Магия должна помогать проходить препятствия, а не просто так проявляться.

Оборотница словно заразилась обычным пессимизмом и ворчливостью Гринстена, который сейчас, мусоля карандаш, наоборот, пылал энтузиазмом.

— Вот запишем и посмотрим! — ткнул он грифелем в сторону Летси. — Может, и ворчливые кроты с магией там понадобятся! Или эльфы, вон как Изю замагичил. И вообще, пирогами сыт не будешь! Сегодня ужин-то планируется?

Гнома, ойкнув, как маленький шустрый вагончик в юбках, пошуршала на кухню, за ней потянулись ушастый Мельзитунейн и дриада. Сапролейн, поняв Светину идею о сборе данных и выявлении сильных сторон их компании, подсел к Гринстену, а Резвен равнодушно уставилась куда-то в потолок, хрустя очередными орехами или семечками из пакетика.

Странное состояние обычно энергичной девушки Светлану Львовну немного обеспокоило, но она решила выяснить причину чуть позже. Пока ее больше интересовали сведения об Изе, и она тоже поспешила на кухню, чтобы помочь и заодно расспросить Олиско.

В кабинете заместителя ректора в это время шел весьма занимательный диалог на повышенных тонах.

— Не вмешивайся. — Мафука, непривычно нервный, мерил шагами свой кабинет. — Аджарас как-то связан магией с этой Райской, и твое вмешательство может разорвать эту, возможно, последнюю нить с нашим миром!

— А возможно, именно мое вмешательство поможет его вернуть! Взамен этой бесполезной клуши, которая решила, что может своими идеями изменить систему образования наших магов.

— Она просто пытается помочь, как может, выполняя контракт. А по поводу изменений... Когда-то и ты так считала. — Дроу остановился напротив своей собеседницы. — Возможно, наш мир и мы нуждаемся в этих переменах, магия же зачем-то заключила с ней контракт! И смотри...

На столешницу легли несколько рыжих шерстинок.

— Не все потеряно, он все еще где-то здесь!

— Но дверь рано или поздно появится, и часы пробьют, требуя пройти по тропе. Зачем заставлять хранителя ждать? Не лучше ли отдать то, что нам не нужно, и вернуть свое? Ключ у нее, и это явный намек.

— Еще раз говорю: не вмешивайся! — Голосом Мафуки можно было заморозить извергающийся вулкан. — Ты и так уже дорого заплатила однажды, сунувшись в то, чего не понимала. Я потерял друга, ты — жениха, академия — ректора, а общежитие «изгоев» практически стало магической бомбой, переполняясь под завязку. Еще пара-тройка лет блокировки способностей магов, не подходящих для наших факультетов, — и неизвестно, чем бы это закончилось. Я контролирую ситуацию и сам за всем прослежу.

— Пшечек рано или поздно разобрался бы, если бы ты не запретил финансировать его исследования! Но тебе же почему-то пришло в голову подозревать Августа во всех смертных грехах!

Женщина резко встала и, гордо вскинув голову, молча покинула кабинет, а дроу уставился в точку на столе, где еще минуту назад лежал клочок кошачьей шерсти.

— Придется еще и за ней следить, — устало падая в кресло, еле слышно пробормотал он. Ткнув пальцем в несколько кристалликов на столе, дроу преувеличенно бодрым голосом распорядился: — Мисс Пиктосви, сделайте мне двойной кофе, пожалуйста, и, конечно, я бы не отказался от вашего чудного печенья с шоколадной крошкой.

Кресло с заместителем ректора развернулось к двери спиной.

Голубые льдистые глаза Мафуки уставились в окно, и смотрели они на мир взглядом усталого, очень давно живущего существа.