Чудеса по контракту

Глава 28. Все не так, как кажется

Тереть глаза запыленными и грязными после восхождения по каменистому склону руками Светлана Львовна не решилась, но вот несколько раз закрыть и потом открыть, ущипнуть себя за руку и дернуть за ухо все же пришлось.

На почти такой же каменной площадке, как та, где она оставила своего спутника и кота в компании пожилой представительницы древнегреческой мифологии, расхаживал вокруг крупной ромашки мэтр Август Пшечек. Потому и голос Светлане был знаком, но предположить, что под видом деда, ушедшего в позапрошлом году, она встретит на горе преподавателя ЧСников, она не могла.

— Мэтр Пшечек, а вы как сюда попали? — сразу решила поинтересоваться Света, с подозрением разглядывая припыленного серой каменной крошкой старичка. Все-таки коварный удар в спину от мэтрессы Хелариус не прошел даром, и знакомые личности теперь казались более подозрительными, чем незнакомцы.

— Ась? Чегой? — Дедок развернулся довольно шустро, но потом скривился и ухватился за поясницу. — А ты тут откуда взялась, деточка? Чья будешь? И меня откуда знаешь? На студентку не похожа, да и не должен Мартик сюда никого допустить. А он бы проглядел — так Элнида точно не подвела бы, обязательная девочка раньше была, не в пример моему шалопуту.

Август Пшечек мог бы еще долго обсуждать достоинства своих знакомых по академии, но у Светланы Львовны не было на это ни времени, ни терпения.

— Вообще-то, — невежливо перебила она седовласого старичка, — именно мэтресса Хелариус меня сюда отправила. И кто такой Мартик? А еще мне бы очень хотелось знать, как вы сюда попали.

Дедуля Пшечек подслеповато заморгал глазками, как-то беспомощно оглянулся на крупный камень, около которого стоял, шагнул в сторону и присел на соседний обломок, приглядываясь к стоящей напротив него женщине.

Магом эта особа точно не являлась, и он искренне недоумевал, зачем Элниде было отправлять ее в межмирье, место непростое и, откровенно говоря, небезопасное. А самое главное — как это произошло? Что пошло не так?

— А давайте вы мне расскажете, как тут очутились, а я отвечу на ваши вопросы, — предложил он. — И может, вы назовете свое имя, раз уж мое вам известно и мне не надо представляться?

— Ой! — Светлане стало неловко. К тому же она одновременно чувствовала себя не в своей тарелке, заново знакомясь с уже, казалось, знакомым ей человеком. — Меня зовут Светлана Львовна Райская, я воспитатель в общежитии «изгоев», готовлю их к поступлению, у меня магический контракт. Я не из вашего мира.

С этими словами она достала из-за ворота блузки цепочку с пластинкой, вспомнив, что дурацкая магия договора почему-то не помогла ей избежать ловушки Элниды.

Глаза Августа Пшечека округлились по-совиному, и он, как эта птица, завертел головой, втягивая ее в плечи и наклоняя то вправо, то влево.

— Это что ж это творится? Ничего не понимаю! Изгои-то — это недомаги, у которых дар забирают? Так ежели они поступят, то дар их хранительница не получит... А это же хорошо! Или Аджарас нашел способ вернуться? Хотя ты бы сюда не попала.

Было видно, что пожилой мужчина все сильнее нервничает, руки его, сложенные на коленках, все больше суетливо дергались. Пшечек перебирал пальцами, прищипывал складки брюк и расправлял их обратно.

— Где ж это я не учел? Что и когда проглядел? — Казалось, ушедший в себя ЧСник и про Свету забыл, пытаясь сложить в голове мозаику из деталей, которых явно было недостаточно.

Чтобы как-то вывести его из транса, Райская принялась рассказывать, начав с появления рыжего кота в электричке. Старичок, очухавшись, слушал внимательно и не перебивал, заволновался только тогда, когда Светлана подошла к появлению его самого.

— Это Мартик, племянник мой. Март Пшечек. Он, неловко признаться, иногда заменял меня на уроках, когда я был занят своими разработками. Я изготовил ему для этой цели костюм, делавший его моей точной копией. Сам-то я никогда не носил костюмов, зачем мне? Только притворяться пожилым, если ты молод, сложно. Видимо, поэтому Март не мог носить мою личину постоянно. Получается, там два костюма? Моей работы, чтобы казаться мной, и сверху его, чтобы не притворяться все время стариком, а выглядеть мужчиной помоложе. Без костюма-то его бы сразу узнали и преподаватели, и персонал. — Август совершенно искренне недоумевал, зачем его племяннику это понадобилось. — Если он хотел получить мое место, то я бы и сам с радостью ему уступил. Все же преподавать в моем возрасте уже сложновато... А что же там дальше было?

Его живое любопытство побудило Светлану Львовну продолжить рассказ, хотя ей гораздо интереснее было узнать ответы на свои вопросы. К тому же немного беспокоила тревога за оставшегося со странноватой старушонкой Швиусвиса.

К концу ее рассказа Август Пшечек уже не сидел, а суетливо ходил около Светы, бурча под нос:

— И чем только Элнида думает? Хотя знамо чем! Надеется. А Март — прохиндей еще тот, ведь и меня обманул! Но посмотрим, посмотрим. Я, конечно, не жалуюсь, но и не потерплю! Каков щенок! А кстати, иергон, который с тобой провалился, где? — вдруг заозирался он по сторонам. — Неужто прячется или удрал?

Светлана еще не успела рассказать Пшечеку о встрече с его Горгонушкой.

— Его бабулька себе хочет забрать, как и кота, который вроде ректор. Точнее, часть ректора. Ей скучно, вы же давно ушли.

Что мэтр Пшечек может так вспылить от новостей, она не ожидала.

— Вот вертихвостка! Даром что каменная. Иергона ей подавай молодого да шустрого! — Август стал торопливо спускаться со своей горы по тропе, придерживаясь за крупные камни. — Я ей там подарок нашел на именины, да все не мог вернуться. Сначала не росло, а потом стало непонятно, как перенести. Думал вот!

Как можно думать больше года, Света не представляла, зато очень боялась, что, вернувшись и затеяв ссору, мэтр ничего не расскажет, а бабулька, получив назад своего деда, отправит их восвояси.

Поэтому, спускаясь за шустрым Пшечеком, она напомнила о том, что тот обещал ей взамен свою историю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Видимо, энтузиазм ЧСника, столкнувшись с недостатком физподготовки, спасовал, и дедуля, присев отдышаться на первый подвернувшийся камешек, кивнул, откашлялся и начал.

— Аджарас, будь неладно его любопытство, давно тот дом, ну, ваше общежитие «изгоев» подо что-нибудь приспособить пытался. Снести вроде здание нельзя, почти живое, но и пользы нет. То ли уснуло, то ли подохло, не разберешь. Нежилое оно было тогда, при ректоре-то.

Мужчина закашлялся и, едва Света открыла рот, чтобы спросить, замахал на нее руками, чтобы не перебивала.

— Только вот наш ус Баренд был упрямый, да еще ему Гворкенстон все мозги проел за расход части академической территории на бесхозные здания, не приносящие пользы. — Август пошевелил бровями, почесал переносицу и махнул рукой, словно сокрушаясь. — Я ведь тоже хорош, не подумал и нашел разработки того проекта. Очень древний раритет, между прочим. Сейчас таких и не делают, неудобно жить в доме с самосознанием, и обидеться может, и рассердиться. Вот нашего ректора и зацепило любопытством. Так что моя вина в том, что его в межмирье утянуло, тоже есть.

По словам Августа Пшечека выходило, что Аджарас вначале еще мог как-то передавать послания Элниде и написал, что за его свободу хранительница требует отдать огромное количество магии.

— А кто же магию отдаст, коль она всем для себя нужна? — Пришамкивая губами и нервно дергая плечами, мэтр ерзал на камешке. — Вот разве что сама Элнида, она тогда еще выпускницей была, и наш ректор успел невестой ее назвать. Красивая пара. Она ж упрямая тоже была, как и он, ни одну стихию гасить не желала. Потому и магичкой была хоть и с большим потенциалом, но плохонькой. Резерв огромный, а сила — пшик один. Но это для хранительницы все равно крохи.

Август Пшечек горестно вздохнул и продолжил:

— Март, племяш-то мой, академию закончил, когда она еще на первом курсе была, но, видать, тогда влюбился в девчонку, а она, видишь, в ректора. Мартик, он тоже звезд с неба не хватал, чинильщик средненький, скорее теоретик.

Она его и уговорила, а он меня, дурака старого. Только вот не нашли мы ректора-то. Сюда вышли к Горгонке моей.

— Ой! — Дедуля опять сорвался с места. — Ведь променяет меня старого эта свистушка каменная на молодого. Пошли скорее, девка, нечего тут лясы точить. Успеешь еще узнать, что хотела. По дороге доскажу, как смогу.

Пыхтя и уже карабкаясь на гору, где их ждали, он все же успел поведать Светлане Львовне, что Горгона сцепилась со слишком тогда порывистой и безапелляционной молодой Элнидой Хелариус. Девушка не окаменела совсем лишь потому, что магия земли у нее тоже была.

— Мартик с Горгошей пошел договариваться, и тогда я даже не знал и не думал, что он ей пообещал. Бабулька моя расцвела, Элниду подлечила да что-то ей отдала. Обещала, что все стихии ее расцветут в полную силу. Это сейчас я знаю, что отдала она ей «Каменное сердце». — Пшечек обернулся к взбирающейся за ним Свете. — Это когда ты любовь свою помнишь, но не ощущаешь. Видать, в академии ректор только к невесте и мог приходить. А после она его и не видела. Проверяла ее моя Горгонушка. Возьмет девка силу али не возьмет? Про цену силы спросит ли? Не спросила она, на себя понадеялась.

— А почему они в академии и Март вами притворяется? И ректора не смогли выручить? — Света пыталась уложить в голове всю полученную информацию.

— Почему в академию вернулись, того я не знаю, — Август задрал голову, выискивая знакомые ориентиры, — а я тут оказался в качестве платы. Молодежь мной откупилась. Пока мне Горгона про камни рассказывала да застежку на браслете фамильном ей починить просила, их и след простыл. Она потом мне поведала, что за выход отсюда они меня ей навечно оставили. Я тогда еще решил, что, может, и к лучшему. Что мне там делать? А молодежь, глядишь, не допустит беды, обо всем зная. Просчитался я...

— Вот ведь какие мерзавцы! — Светлану Львовну раздирало от возмущения. — Родной племянник, да и Элнида хороша! А с виду казалась приличной дамой, еще и декан! Ей детей вообще доверять нельзя! Это, видимо, они с лепреконом спелись и смогли всех поступающих студентов с нестандартной магией в дом тот поселить, сделав из него общежитие! Только вот вы, точнее, ваш племянник под вашей личиной говорил о том, что дом накопил много магии из студентов. Значит, к хранительнице она не попадала?

— Не совсем так, деточка. — Мэтр Пшечек тяжело вздохнул. — Та, которую блокировали и забирали на церемонии, скорее всего, попадала, а вот та, которую дом тянул, пока они в нем жили, нет. Домик-то тот старше академии, это не он на ее территории стоит, а она у него под боком выстроена. Что там да как — не подскажу, книгу ту, что я нашел про общежитие ваше, ректор унес, да, может, и припрятал.

— А вдруг ее Март нашел? Мы же дом разбудили, — испугалась Света пришедшей в голову мысли, — и магию они прямо из него переправят!

— Это вряд ли, — впервые хихикнул дедуля. — Это он за мной записывал, когда мы за Аджарасом собрались, да и то столько десятилетий прошло, пока разобрался. Говорю же, неважный из него ЧСник вышел, бракодел. Только вы и смогли с артефактом работать без магии, расходуя жизненные силы. А должны маги управлять, делясь резервом. Только и смог Март, что костюм второй собрать, чтобы вечно стариком не ходить. Если бы он понял, как из дома магию себе выкачать, так не отдал бы. Жадноватый он, да и, как оказалось, не только жадноватый.

Сверху послышались голоса, и дедулька прибавил прыти. Света за ним даже не успевала.

Выползла она на площадку, когда там уже разгоралась нешуточная ссора.

Август Пшечек петухом наскакивал на иергона, потрясая сухонькими кулаками, а Горгона смотрела на все это, то похихикивая, то томно вздыхая, как девка на выданье. Видимо, каменной бабусе не хватало в жизни таких вот живых романтических эмоций.

— Ишь чего удумали за моей спиной! Не позволю! — козлиным тенорком верещал пожилой преподаватель.

Швиусвис прикрывался рыжим котом, сидевшим у него на руках и грозно шипевшим на воинственного мэтра.

— А вы на меня не шипите, Аджарас! — огрызался Пшечек на кота в ответ. — Сами лучше бы за своей невестой приглядывали!

— Но вы же тоже подлости в своем племяннике не разглядели, — вступилась за ректора Светлана Львовна. — А он, может, еще про Марта и не знает? На вас думает, ведь по академии-то шастал, котом. Всякое мог увидеть.

Мэтр как-то внезапно успокоился, усовестился, погрозил пальцем иергону и обнял улыбающуюся бабульку.

— Ну вот чего тебе неймется? Я там тебе подарок добыть пытался, да вот ты поторопила. Тебе ж что год, что пять... Опять молодежь проверяла? — Он покачал головой и кивнул на Свету. — А оставила бы она тебе их, что бы ты с ними делала? В камень-то нельзя, не за что! Сама знаешь.

— Нельзя, нельзя, — кивнула бабуля. — Да и так просто не отпустишь, пропадут. Камни шептали — ты им нужен, они тебе нужны. А долг платежом красен!

Горгона протянула Светлане колечко и пузырек с бирюзовой жидкостью.

— Кольцо надень! А то себя потеряешь. А это девке каменной, гонористой отдай, чтобы собой стала да не ту сторону не выбрала. Разум не всегда лучше сердца, уж я-то знаю. — Она ласково обняла довольного и, видимо, уже бывшего преподавателя факультета ЧС Августа Пшечека.

Света колечко надела, а пузырек, подумав, отдала иергону. Во-первых, Швиусвису она почему-то доверяла, а во-вторых, ловкий и изворотливый иергон его точно не потеряет и не разобьет в кармане комбинезона.

Парочка старичков, добродушно улыбаясь, показала им дорогу. Следуя за иергоном, который все еще нес кота, Светлана думала о ромашке, которую мэтр так и не подарил своей бабульке на именины.

А еще, сложив что смогла в одну кучу, она пересказала все иергону и поделилась своими умозаключениями.

Дорожка, открытая им Горгоной между скал, закончилась гигантской каменной замочной скважиной. Видимо, это был выход, только куда?

Они шагнули в отверстие, и Свету почти оглушило ритмичное тиканье, а потом раздался громкий «бом-бом».

И их выкинуло на песок под жарким палящим солнцем. Настоящий песок настоящей пустыни.

Света оглянулась и успела заметить тающие в воздухе гигантские песочные часы, к дну которых был прикреплен каменный маятник с замочной скважиной.