Чудеса по контракту

Глава 29. Горячая встреча

— Ну и куда идти? — Светлана Львовна, прищурившись от солнца и отплевываясь от мелкого песочка, кидаемого иногда в лицо порывистым жарким ветерком, посмотрела на иергона и кота. Она впервые пожалела, что теперь может ходить без очков, за их стеклами глаза, казалось, были менее уязвимы.

Швиусвис нахмурился, поудобнее перехватил рыжего пузана, и не подумавшего покидать его руки, и кивнул в сторону.

— Вон там вроде деревья зеленые вдалеке виднеются, возможно, и живет кто-то.

На самом горизонте в расплывающемся мареве раскаленного воздуха и правда размазались по желтой границе с небом несколько крошечных зеленых пятнышек и одно сероватое побольше.

В отличие от иергона Светлана Львовна про пустыню учила еще в школе и о миражах, которые могли казаться оазисами, знала.

— Возможно, там и нет ничего, — попыталась она предостеречь Швиусвиса. — Такие миражи в пустыне очень коварны, и можно забрести неведомо куда, пока в надежде выбраться не лишишься сил.

Не верить женщине у Швиусвиса повода не было, и он еще раз огляделся по сторонам.

— Не знаю, миражи там или нет, но стоять на месте все же не вариант, — пожал плечами иергон. — Еще слева что-то странное блестит, так что, если вам не нравится первый вариант, можно пойти туда.

Что Светлана всегда не любила, так это необходимость выбора с абсолютно непредсказуемым результатом. А когда от этого выбора может зависеть твоя жизнь, принимать решение было еще и страшно.

Вопрос направления для столбом стоящей посреди раскаленного песка парочки решил кот. Рыжий комок меха недовольно мявкнул и, выкрутившись из рук иергона, уверенно потопал в направлении, которое приглянулось Швиусвису первым. Правда, через полметра он притормозил и сел на упитанный зад. Когда невольные путешественники подошли, кот одним прыжком запрыгнул на руки к иергону, перебрался к нему на плечи и залег там меховым воротником, прижмурив глаза с полным достоинства выражением «я вам показал дорогу, а вы теперь туда меня несите».

Довольно увесистая тушка, видимо, не обременяла худого сиреневого мужчину с хвостом, и он спокойно двинулся вперед, даже похвалив наглого пушистика:

— Вот видите, ваш ректор, или его часть, считает, что нам туда. А еще он все же что-то понимает. Оставил мне свободными руки, значит, здесь не безопасно. Держитесь рядом, и если заметите что-то подозрительное, то говорите сразу. Неизвестно, какие сюрпризы нас тут могут ждать.

Нельзя сказать, что Светлане Львовне это понравилось, тем более что при попытке снять надоевшие туфли и пройтись по песочку пешком Швиусвис категорически велел обуться, а рыжая зараза у него на шее, открыв один глаз, мерзко завопила, полностью его поддерживая.

Следуя за иергоном и наблюдая за мерно раскачивающимся над песком сиреневым хвостом, на котором только темно-бурые пятна напоминали об укусе, Света по сторонам не смотрела. Жара ее совсем разморила. Пот тек градом по давно несвежей блузке, посеревшей от предыдущих ползаний по скалам, уже мокрой насквозь и прилипшей к телу. Дурацкие туфли забились песком и натирали, а глаза слезились, не выдерживая отражения солнечных лучей от блестящего золота песка.

Неведомое нечто на горизонте, казалось, вовсе не собиралось приближаться. Больше всего Свете хотелось ущипнуть за упитанный бок вольготно развалившуюся на чужих плечах тушку Жорика, который и в ус не дул, а ведь именно из-за него она тут оказалась.

Завидуя безмятежности и удобству кота, раздраженная Райская уже почти протянула руку, чтобы все же осуществить свои коварные намерения, но идущий впереди Швиусвис резко затормозил и прислушался.

— Слышите?

— Что? — Светлана Львовна не очень поняла, что она должна была услышать. — Ветер шелестит песком. Никаких посторонних звуков. Похоже, в этом гиблом месте, кроме нас троих, живых нет и в помине.

— Вы очень ошибаетесь. — Иергон напрягся и каким-то странным, оценивающим взглядом прошелся по фигуре женщины сверху вниз. — Это шуршит не песок и не ветер, а еще мне кажется, что лучше с источником этого звука не встречаться.

Он ткнул тонким пальцем тоже встревожившегося и беспокойно усевшегося торчком у него на плече кота. Кот, мявкнув, спрыгнул на песок и вознамерился вернуться на прежнее место, но Швиусвис, проигнорировав животное, шагнул к Светлане Львовне и мощным рывком, которого она от его худой длиннорукой фигуры не ожидала, закинул ее себе на плечо, как мешок с картошкой.

Возмутиться она не успела. На ее обтянутую юбкой попу, торчащую на плече этого нахала, вихрем взлетел которектор, вцепившись в ткань когтями, а сам иергон огромными скачками помчался по песку вперед.

Висеть головой вниз на костлявом плече прыгающего, как спятивший кузнечик, существа, когда в твою пятую точку сквозь материал впиваются когти пытающегося удержаться зверька, было тем еще испытанием. Вздымаемый ногами иергона песок забивался в рот и нос, мешая дыханию, Свету мутило, женщина кашляла и отплевывалась, но то, что она мельком заметила среди всей этой круговерти, заставляло ее сжимать зубы и терпеливо молиться про себя всем богам.

Из ручейков, стекающих с барханов, собиралась черная блестящая лавина. Она потрескивала, шелестела и пощелкивала, стремясь нагнать беглецов.

«Божечки, помоги. Ну хоть как-нибудь, ну хоть что-нибудь пошли нам во спасение, — молила Светлана Львовна неизвестных создателей этого безумного места. — Не может быть, чтобы я вляпалась в эти чудеса и магию только для того, чтобы меня в дурацкой пустыне сожрали заживо неизвестные насекомые!»

Иергон скакал, но черная река неведомых тварюшек медленно, но неумолимо сокращала расстояние. Было понятно, что если чуда не свершится, то Швиусвис рано или поздно выдохнется.

И даже если они достигнут оазиса, непонятно, смогут ли там укрыться от своих преследователей.

«Божечки, только не это. Только не такая мерзкая смерть!»

Светлана не знала уже, что и думать. Она исщипала себе всю руку, надеясь увериться, что, может, она спит. Но боль от щипков, песок везде, где только можно, и нытье в отбитых ребрах при особо резких подскакиваниях иергона давали понять, что сном тут и не пахнет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А еще ей наконец стало понятно, что она не ошиблась. За ними действительно двигалась целая армия насекомых. По песку неслись, преследуя свою добычу, здоровые помеси жука с муравьем, блестя глянцем хитиновых панцирей и щелкая жвалами.

— Миау-ау-у-у! — неожиданно дурниной взвыл кот и так запустил когти ей в мягкое место, что Света завизжала не хуже него.

Их накрыла огромная тень, и над головой раздалась пара громких хлопков, словно на ветру хлопал парус корабля.

На своем языке речитативом ругнулся иергон, как заяц запетляв из стороны в сторону, но помогло это мало. Гигантские лапы с когтями подцепили всю троицу и стремительно потащили в небо. Потом что-то вспыхнуло, опять пару раз хлопнул «парус», и их швырнуло в голубую прозрачную воду.

Светлана Львовна почувствовала, как разжались на ней руки Швиусвиса, как которектор, мгновенно отцепившись и вопя, забил лапами по воде, стремясь выбраться.

К ее огромному счастью, она умела плавать, а отплевавшись и проморгавшись, поняла, что берег недалеко и ее спутник тоже, пытаясь подражать Аджарасу, бьет руками по воде и держится на плаву. Похоже, плавать иергон не умел, но не пытался спастись сам и как-то добраться до берега. Только убедившись, что женщина не тонет и умеет передвигаться в воде, он, смешно барахтаясь, медленно погреб к суше, на которую уже выполз тощий и облезлый после купания кот.

Выбравшись на берег, Светлана рухнула на песок. Туфли утонули где-то в озере оазиса, и радовало то, что водичка была пресной, нещадно натертые ими мозоли не щипало.

Солнышко сушило одежду, от которой даже стал подниматься парок, организм после пережитого стресса и купания пытался впасть в дрему, словно после действия артефакта общежития «изгоев».

— Какая интересная гора, — услышала Света неподалеку голос иергона.

«Гора? Откуда в пустыне гора?» — текли в голове ленивые и тягучие, как патока, мысли. Борясь с сонливостью, Светлана Львовна приоткрыла один глаз, чуть подняла голову и взглянула в ту сторону, где, судя по звукам, находился Швиусвис.

Тот сидел на песке к ней спиной, обвив ноги хвостом, и разглядывал высившуюся над пальмами треугольную макушку настоящей всамделишной пирамиды.

— Это пирамида, — хрипловато прокомментировала Света и закашлялась, сплевывая тягучую серую слюну с песком. — На Земле такие в Египте были, в них фараонов хоронили. Надеюсь, с покойниками ожившими нам не придется иметь дело?

— Не придется, — грозно прошелестел прибрежный песок, и закачались, шурша, листья пальм. — Идите сюда и поторопитесь, если не хотите почувствовать на себе всю мощь пустыни.

Словно подтверждая, что слова неизвестного хозяина оазиса не пустые угрозы, ближайшая пальма сложила листики в пучок и всосалась в песок, как спагеттина в рот едока. За ней последовала еще парочка.

— Какое оригинальное приглашение в гости. — Света нахмурилась и поднялась на ноги, морщась оттого, что боль отзывалась в каждой клеточке ее тела. Казалось, ее долго и изощренно расстреливали из трубочек сухим горохом противные хулиганистые мальчишки. Вроде и травм нет, а больно.

— И конечно, ни отказаться, ни проигнорировать нельзя. — Она отряхнула юбку, поправила блузку и, дождавшись, когда иергон тоже поднимется на ноги, философски посетовала на жизнь: — Оказывается, я не люблю чудеса, не люблю за то, что они всегда возникают не тогда, когда нужно, и избежать их появления в жизни совершенно невозможно.

Швиусвис хмыкнул, то ли соглашаясь, то ли выражая несогласие с этой ее позицией, а потом его круглые глазки расширились от чего-то за Светиной спиной.

Резко обернувшись, Светлана Львовна краем глаза только и успела увидеть, как тает, а затем и полностью исчезает на песке рыжий кошачий хвост.

— Вот так он обычно и исчезал, — ткнула она пальцем в место, где еще недавно валялась меховая тушка, — ничего не меняется. Хорошо, что сейчас нам не нужен проводник и хотя бы понятно, куда идти, к пирамиде.

Еще с десяток пальмочек, сложив листья, шмыгнули в песок, и от пляжа стала видна тоненькая ниточка песчаной тропинки, уходящая среди кустов в сторону треугольной вершины.

— Наверное, надо поспешить. — Иергон пошел вперед, периодически коротко оглядываясь, чтобы убедиться в том, что Света не отстает. — Лучше быть вежливыми гостями. Да и если нас не уничтожили сразу, значит, мы зачем-то нужны.

Пальмочки чуть подальше исчезли таким образом, что образовали улыбку. Как показалось Светлане Львовне, довольно ехидную.

Идти было недалеко, небольшая пирамида возвышалась над скромной тропической растительностью метрах в сорока, и скоро, выйдя из зарослей, которые не спешили последовать за пальмами и спрятаться, путники увидели ее всю.

Выстроенная из серого песчаника конструкция не была особо внушительной, высота ее едва превосходила обычную пятиэтажку. Вместо входа просто темнел прямоугольный проем.

Только входить им не понадобилось, чему Светлана Львовна немного порадовалась. Хозяйка сооружения встречала их на пороге, и сразу стали понятны огромные лапы и хлопавший над головой «парус».

Словно гигантская собака, у авангардистской треугольной будки рядом с входом в пирамиду сидел сфинкс. Точнее, сидела, поскольку женская грудь, покрытая пушистым коротеньким мехом, и красивое лицо с тонким восточным профилем ни на минуту не давали усомниться в половой принадлежности этого чуда. Ко всему этому прилагалось тело львицы и огромные золотистые крылья, сейчас сложенные на спине.

— Спасибо, что спасли нас там, в пустыне. — Повинуясь озарению вовремя проснувшейся интуиции, Светлана неожиданно поклонилась, по-русски, поясным поклоном со взмахом рукой.

Иергон, видимо тоже что-то почуяв, скопировал ее движение.

— Интересный способ выражать признательность. — Темные глаза, густо подведенные, с длинными двойными стрелками, разглядывали пришедших.

Голос у сфинкса был мягкий, грудной, с урчащими интонациями избалованной домашней кошки. Но Света не сомневалась, что, рассердившись, эта женщина-львица могла рычать как сотня драконов, вместе взятых.

— Меня зовут Швиусвис, — вспомнил о манерах иергон, — а это Светлана Львовна Райская. Мы попали сюда совершенно случайно и были бы очень вам признательны, если бы вы нам посоветовали, как вернуться домой.

Хищный оскал на красивом лице — и львица плавно поднялась на все четыре лапы, слегка расправив и приподняв над собой гигантские крылья.

— Не думаю, что вам посчастливится когда-нибудь покинуть это место. Я Милдоресида ар'Хортедиус Леу, хранительница межмирья. До сих пор сюда могли попасть только очень сильные маги, а чтобы выйти отсюда, им требовалось заплатить определенную цену. — В глазах сфинкса разгорался жар раскаленных песков. — Вы оба не обладаете ни каплей дара и зашли слишком далеко...

— Брось, Милдора. — Из-за спины хранительницы вышел высокий брюнет с седыми висками. — Вот именно что они прошли сюда без крупицы магии и даже умудрились немного развеять твою вековую скуку. К тому же такие люди, как ты знаешь, довольно своеобразно смотрят на проблемы магического характера, а чего ожидать от иергона, никто не в состоянии даже предположить! Моя кошачья натура подсказывает, что они могут поставить завершающую точку в нашем противостоянии.

Тонкие усики с загнутыми кверху длинными кончиками и короткая бородка-эспаньолка не оставляли никаких сомнений по поводу личности этого персонажа: рядом со сфинксом в расстегнутом элегантном пиджаке, засунув руки в карманы брюк и сверкая на солнце носками лакированных туфель, стоял пропавший ректор академии Аджарас Мендейнос ус Баренд собственной персоной.

— Ну знаете, Жорик! — Светлану Львовну начало потряхивать от возмущения. — Вы обещали чудеса и зарплату, а вместо этого у меня долги, куча неприятностей и в итоге перспектива скоропостижной и весьма неприятной кончины в любой момент!

Ректор не успел возмутиться, рявкнув в ответ свое привычное «я Аджарас», когда Милдоресида рассмеялась.

— Жорик! Какая прелесть. Это, я так понимаю, ответ на твои бесцеремонные наставления в образе мелкого мехового чудовища, которое умудрялось сбегать и просачивалось в прорехи ткани мироздания.

Она лукаво прищурилась на мага, но глаза ее почти сразу стали серьезными, а веселость испарилась, словно ее и не было.

— К сожалению, это не меняет дела, отпустить вас я не могу. — Свету и Швиусвиса словно просветило насквозь рентгеном. — Раз сюда уже могут проникать немаги, то дело совсем плохо. Равновесие нарушается, а мне нужно все больше магической энергии для затыкания дыр от таких вот случайных бродяжек. И самое простое — это запечатать бреши вашей же кровью.

Иергон закрыл свою спутницу, выйдя вперед и напружинившись, словно готовился сражаться, что снова вызвало легкий смех хранительницы.

— Не стоит пытаться противостоять мне. — Негромкое грудное рычание швырнуло им в лицо прилетевший из пустыни песок. — Тем более что в вашем случае это нереально. Этот вход и тот мир с его академией нужны мне, чтобы забирать магию и хоть как-то закрывать другие подобные прорехи.

— Лучше так и скажи, что, если бы ткань мироздания не расползалась, как истлевшая одежда, ты бы уже давно гуляла по мирам в свое удовольствие, а не сидела тут как старая паучиха, штопая это бесконечное «одеяло» и подглядывая за настоящей жизнью, — по-кошачьи бесцеремонно перебил сфинкса Аджарас.

— Так если магия, которую вы забираете у несчастных детей, все равно мало помогает, может, можно сделать что-то по-другому? — Светлана Львовна не могла не задать этот вопрос. — Может, там, наоборот, не нужна магия? Часто вещи рвутся как раз по шву, и новые дырочки появляются тоже рядом.

Света в уме провела аналогию услышанного со штопкой чулочно-носочных изделий. Единственное, что тут нельзя было сделать так же, это просто выкинуть и купить новые.

— У нас достаточно времени порассуждать на эту тему, — усмехнулась хранительница. — Вся ваша недолгая оставшаяся человеческая жизнь. А пока предлагаю посмотреть, что там происходит с вашими подопечными. Даже почти не жаль, что эта партия силы мне, возможно, не достанется. Хотя посмотрим, все может быть.

Картинка окружающего пейзажа словно мигнула, и они опять оказались у озера. Из песка над их компанией повылезали пальмочки, образуя тенек, а озеро засветилось, словно экран телевизора, демонстрируя набитый разномастными зрителями знакомый стадион.

Швиусвис не участвовал в беседе и не заинтересовался возникшей на воде картинкой. Иергон щупал листья кустов, пропускал меж пальцев песок и над чем-то напряженно думал. Лоб под шапочкой-ермолкой сморщился мелкими складками, а гибкий хвост выписывал на песке причудливые узоры. Казалось, ему было что сказать, но сам он пока не до конца был уверен в этом.

— Новый этап межфакультетских соревнований, — раздался в воздухе громкий голос, и гладь воды отразила, как на трибунах всколыхнулись и взревели многочисленные зрители.

Изображение приблизилось к ним, словно наводили камеру, и Света отчетливо увидела мраморно-белоснежное неподвижное лицо Элниды Хелариус и мелькнувшую за ее спиной моложавую личину мэтра Августа Пшечека, которую, как она теперь знала, носил совершенно другой человек.