Чудеса по контракту

Глава 25. Чужие тайны

Светлане Львовне снилось, что она плывет на корабле. Ее мотало из стороны в сторону, волны с грохотом обрушивались на судно и каплями звенели по металлической обшивке. Когда раздался сухой треск и громкий «бум», Света, подскочив, проснулась.

— Изенька, что происходит?! — Она в панике разглядывала разруху внутри домика, который сильно трясло, пальцы вцепились в край лавки-лежанки, а глаза метались с одного предмета на другой.

На столе, рыбками болтаясь в чашках, звенели ложечки, посреди комнаты валялся стул с отломанной спинкой, несколько чугунков, упав с шестка, перекатывались по полу, иногда останавливаясь, зацепившись за скомканный полосатый половичок. Печка хлопала заслонкой, словно кашляя, и выпускала небольшие тучки пепла, а на ней, вцепившись когтями в трубу, выпучив глаза и героически молча, распластался Аджарас.

Рыжий которектор вид имел шокированный и ошалевший, по-другому объяснить, почему он не издает ни звука, Светлана не могла.

Куролапый домик, по-видимому, ощущал зверя и, воспринимая его как угрозу или что-то мешающе инородное, пытался избавиться.

— Тише, Изенька, тише, — хрипловатым со сна голосом забормотала Света, пытаясь успокоить избушку. — Оно само сейчас уйдет, рассосется, как всегда, после парочки претензий и непонятных фраз.

Домик притих, словно прислушался, а Аджарас, с возмущением уставившись на Светлану Львовну, мигом обрел дар речи.

— Смылшана! Вы в своем уме?! Почему вы не в своей комнате? Это опасно! — Кот все еще не решался отцепиться от трубы, мохнатая морда выглядывала сбоку, излучая крайнюю степень негодования от происходящего. — В каком жутком месте мы оказались? Вас все-таки занесло туда, куда вам ходить не велели? Вам платят за поступающих и, знаете ли...

Как и всегда после эмоциональной речи шерстистого паразита, коверкающего ее имя на все лады, Света минуту хватала ртом воздух, не зная, что сказать, а потом сама перешла в наступление.

— Да что вы говорите, Жорочка? Я, между прочим, только этим и занимаюсь! И смею заметить, дело движется! — Завернувшись в лоскутное одеяло, Райская отпихнула босыми пальчиками ног чугунок, подкатившийся к лавке, и с вызовом посмотрела в сузившийся зрачок кошачьих глаз. — А вот где вы все время ходите и что, в конце концов, происходит, мне непонятно. И нечего было меня пугать, подбрасывая мне в комнату свои часы...

— Часы? ЧАСЫ-Ы-Ы! — Кот за трубой взвыл испуганной сиреной. — Ни в коем случае не открывай дверь! Не открывай...

Но как обычно, узнать, какая дверь и почему ее нельзя открывать, не представилось возможным, поскольку усатая морда стала расплываться желтоватым пятном, лапа с когтями отцепилась от беленых печных кирпичей, и Аджарас исчез.

«Надо же, даже не возмутился, что я его Жориком назвала, — удивилась Света и задумалась. — Значит, тикалки были не его, а тогда чьи и как они попали в мою комнату? И что чокнутый рыжик вопил про какую-то дверь?»

Поднявшись с лежанки, Света стала подбирать чугунки. Поставив их на место, расправила коврик, отнесла к двери сломанный стул, надеясь, что кто-нибудь сможет починить, с надеждой заглянула в печку, чихнув от облачка поднявшейся золы.

— Похоже, наглая морда еще и завтрака меня лишила, пирогов сегодня не ожидается, — вслух прокомментировала она увиденное.

От избушки потянуло печалью и виной.

Светлана нежно погладила светло-янтарные бревнышки стены.

— Ничего, мой хороший, это не твоя вина. Знать бы еще, что за дверь и где она находится. Все же входов и выходов здесь везде полно, вдруг один из них тот самый, куда мне не следует соваться?

Послышалось мелодичное протяжное пение.

— Мадам, вас ждут к столу, поторопи-итесь, — прервало ее мысли вслух раздавшееся под окном.

— Вот и серенады дождалась, — усмехнулась Света. — Все же голос у Гринстена чудесный, когда он не ворчит себе в бороду.

А чудесный голос продолжил мелодично солировать снаружи, словно выманивая:

— Там ждет вас чай, омлет и каша. И мы все ждем узнать, и срочно, пошто наш Изя так метался, как будто было несваренье у деревянного жилища.

Потом «серенада» прервалась, и сиплый голос гнома отрывисто и хрипло рявкнул:

— Мадам Райская, имейте совесть и сочувствие к голодающим, выходите! Вы там вообще живы или преставились уже и это от вас куролапого так пучило? А-а-а!..

Сочный «шмяк» прервал хамское рассуждение. От избушки пришла картинка летящего бородача, отправленного метким пинком когтистой лапы в кучу вырытой вчера у террасы земли.

Беспокоясь о здоровье не предназначенного для полетов представителя гномской расы, Светлана Львовна торопливо оделась и выскочила наружу.

Беспокоилась женщина зря. Бурча под нос что-то нелицеприятное про наглых гигантских кур, Гринстен, перепачканный, как профессиональный землекоп, уже вылез из рыхлой кучи.

Погрозив кулаком хлопавшему ставеньками Изе, он окинул взглядом встревоженную Свету и хмуро заявил:

— Я переодеваться, а вы идите уже, что ли.

Гном потопал куда-то в сторону и, к изумлению Райской, пнув стену общежития, провалился в нее, словно его тут и не было.

— Что за чудеса! — вытаращилась на монолитную каменную стену Светлана. — Как это он сделал?

Отвечать было некому, и ей ничего не оставалось, как просто подняться по ступеням террасы и войти в столовую, где ее давно ждали.

— Братец решил распеться, — лучисто улыбаясь, выглянула из кухни маленькая гнома. — И полет этого хама мы видели, вот умеет он всегда под конец все испортить.

Светлана Львовна кивнула и, присев к столу, развела руками в извиняющемся жесте.

— Сегодня Изенька ничего не пек. Тоже, наверное, видели? А как Гринстен в стену смог войти? Вы все так можете?

Почему Свете пришло это в голову, она не знала, но подопечные неожиданно подтвердили ее предположение.

— Можем теперь, да вы и сами сможете, раз здесь живете. Правда, так перемещаться по всему общежитию не выйдет, только если вам срочно надо попасть в свою комнату, — ответил Вильент Сапролейн, подвигая к себе тарелку с омлетом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А насчет выпечки не переживайте. — Кельда поставила перед Светой точно такую же тарелку с желтым влажным и пористым омлетом с блестящей пленочкой маслица. — Я оладий нажарила. Олиско сразу сказала, что Изя сегодня печь не будет, беспокойный он очень. У него теперь тоже часы внутри есть? Может, ему тиканье мешает?

Никаких часов в домике Светлана Львовна не заметила, зато только сейчас обратила внимание, что в столовой их тикало целых три.

Большие часы с маятником и кукушкой висели на стене напротив окна. На буфетной стойке у кухни стояли вторые, простые и незамысловатые, обычной круглой формы с маленькими ножками, а вот третьи, на чайном столике рядом с диванчиком у выхода на террасу, были вычурные, с позолоченным циферблатом в завитушках и имели широкое мраморное основание.

Порассуждать о беспокоящих ее часах с подопечными Света не успела, поскольку вернувшийся гном сразу, не успев сунуть в рот бутерброд, потребовал одобрить его идею для соревнований.

От размаха мысли бородатого коммерсанта Светлана пришла в восхищение и сомнение. Задумал Гринстен то, что было дорого и близко сердцу любого представителя его расы. Пивную!

— Вы же сами сказали, чтобы безопасно, выгодно и красиво, — горячился он, хотя Света даже не успела что-то сказать, не то что возразить. — Выгодно точно, опасного в пиве и закуске ничего нет, а красоту вон Олиско с Мельзитунейном изобразят как-нибудь. Даже Кельде дело найдется. Пиво-то разлить по кружкам, чтоб всем ровнехонько и аккурат до крайчиков, это не просто опыт, а точность в чистом виде!

Не рискнув резко оборвать мечтающего бородача, Света начала с нейтрального, как ей казалось, вопроса:

— А сам-то ты что делать будешь?

Гринстен просиял и, подскочив со стула, ринулся в кухню, как мини-носорог. Оттуда он вернулся, любовно прижимая к себе ведерную кастрюлю со странной крышкой.

— Вот! — Гордо поднятая крышка выпустила в воздух густой и терпкий аромат свежего пива. — Случайно получилось. Как-то захотелось вместо компотика. Пока сестрице помогал мясо рубить — его тушей доставили, — под нос спел, в общем. — Он погладил пузатый бок кастрюльки и вернул крышку на место. — Всего-то полчасика пения, а качество — как лучший гномий эль от Берджгофсонов.

Судя по маслено заблестевшим глазкам, Гринстен, обнаружив все это, успел отвести душу, пробуя свое творение.

Плюс для компании был: гном теперь не считал свой дар бесполезным и рвался в бой. Но вот пиво в академии, по мнению Светланы Львовны, могло не пройти критерия безопасности. Все-таки студенты — народ увлекающийся.

— Послушайте, — она прикинула про себя и так и эдак, — может, стоит во время соревнований заменить пиво на квас? Это быстрее, и придраться будет не к чему.

Гном чуть подскис, размышляя в обнимку с кастрюлей и смешно шевеля кустистыми бровями. Остальные, видимо уже обсуждавшие перспективы, загомонили.

Рядом со Светланой чуть испуганно ойкнула Кельда, глядя ей за спину. Райская оглянулась и встретилась глазами с бирюзовыми ледышками. Мафука был серьезен и пришел не просто так.

От завтрака заместитель ректора отказался и потребовал разговора наедине.

Чего угодно могла ожидать от него Светлана Львовна: расспросов про моро, информации по конкурсу, вердикта о пересмотре результатов судейства, но серьезный дроу, пригласивший ее на прогулку в их маленьком придомовом дворике, спросил, что она имела в виду, говоря, что у нее тоже есть что сказать про соперника.

Вроде «изгои» прошли дальше, в следующий этап, и какой-то неприязни Света к иергону не испытывала, но под требовательным рентгеновским взглядом Мафуки она смутилась, рассеянно ощипывая пожухшие листочки с живой изгороди.

— Ну-у-у… — Светлана Львовна вздохнула, — просто мне кажется, что из ниоткуда в расе немагических существ магия вдруг сама по себе взяться не может, а признаки, выдаваемые за магию маскировки, — банальная аллергия.

Белоснежная бровь заместителя ректора недоуменно-задумчиво изогнулась, приподнявшись.

— Хм... Интересная версия. А как, по-вашему, он это регулирует?

Света растерялась, а потом ткнула засохшим листиком в Мафуку.

— Например, если это реакция на листья какого-то растения, то можно носить их в кармане, в мешочке. При сильной аллергии достаточно сунуть туда руку, и пойдет смена цвета. — Она помялась и нервно поежилась, будто от холода. — Хотя, возможно, я неправа...

— Возможно, неправы. — Дроу задумчиво смотрел на листочек в тонких женских пальцах. — Но даже если правы, не совсем понятно, зачем иергону понадобилось поступать в академию. Рано или поздно правда бы вскрылась, а на втором курсе, когда студентам выдают кристаллы для развития нужного магического направления, он бы выдал себя тем, что не смог бы их активировать, поскольку для не имеющих магии это просто бесцветные камни.

Они еще немного постояли и пошли в дом. Мафука хотел осмотреть артефакт общежития, и его очень заинтересовали многочисленные часы.

За живой изгородью в тени шевельнулась тонкая фигура в белом комбинезоне. Иергон, болезненно скривившись, постоял, сверля взглядом общежитие «изгоев», а потом, ссутулившись, медленно побрел вглубь парка академической территории.

Светлана Львовна уже минут сорок ходила с дроу из комнаты в комнату. Заместитель ректора только что не обнюхивал каждые ходики, прислушивался к их звуку и внимательно, пристально осматривал со всех сторон. Даже если у него и мелькали какие-то мысли по этому поводу, со Светой он не делился.

Заговорил он только в комнате с артефактом. Ну, как заговорил? Мелодично и певуче выдал какую-то забористую зубодробительную фразу и выбежал вон.

Светлана посмотрела на предмет, вызвавший такие эмоции.

Артефакт пересекали сотни малиновых светящихся трещинок. Несколько на ее глазах стали шире и засияли ярче, словно пытался раскрыться экзотический бутон или кто-то вылуплялся из яйца.

— И чем ему наша волшебная шишка не угодила? — Света машинально погладила чешуйчатую сферу. — Дом меняется, вот и артефакт, наверное, тоже подрастает и раскрывается вместе с ним.

У выхода из общежития дроу наткнулся на Летси Резвен. Девушка с шелковистыми черными волосами скользнула к нему, что-то протягивая.

— Вы же слышали про часы? Надеюсь, все это не опасно? — негромко заметила она. — Вот это было в комнате мадам Райской.

Дроу, как на магическую гранату, недоверчиво уставился на несколько рыжих шерстинок в руках оборотницы. Взял находку, прикрыл глаза, а когда распахнул их вновь, Летси отшатнулась. В глазах мужчины бушевала метель, ледяная и зловещая. Позабыв про испуганную девушку, Мафука рывком распахнул входную дверь, одновременно формируя за ней арку портала.

Рыжие волоски, вспыхнув искрами, растаяли у него в ладони, словно выполнив свою работу.

— Ты перешла все границы! — расслышали чуткие ушки Резвен зловещее, хоть и едва слышное шипение, перед тем как безопасник исчез в портале.

Во всем этом, несомненно, была какая-то тайна. Чужая тайна.