Чуть больше мира

Глава пятнадцатая

Наверное, о таком пробуждении мечтают многие. Лёгкий поцелуй, чуть пахнущий мятой. Лужа солнца на каменном полу под окном. И завтрак, доставленный прямо в постель. Дикость, конечно. Но, вероятно, где-то так и принято. Нашёл же Натери то ли столик на очень коротеньких ножках, то ли поднос с теми же ножками. Сразу понятно: для того и предназначен, чтобы есть, сидя на подушках. В общем, романтика сплошная.

Неудобно только. И чувствуешь себя не то больной, не то просто беспомощной. И под умильным мужским взглядом не столько ешь, сколько давишься. Вроде раньше никогда не возникало трудностей с едой на публике. А тут и кусок-то проглотить проблема. Да ещё и постель мгновенно крошками набилась. Скажите на милость, откуда крошки? Хлеб мягчайший, только из печки. Но вот сидишь, будто на гравии.

Одеяло проклятое съезжало постоянно. По утрам, с кровати вставая, себя такой голой не чувствовала, как сейчас, пытаясь не дать покрывалу с груди сползти. Мучения сплошные.

— Невкусно? — поинтересовался Грех.

И усмехнулся, и бровь выломил, а всё равно видно, что расстроился. Оно и понятно: старался ведь, приятное сделать хотел.

— Почему? Вкусно… — буркнула Лан, рассматривая кусок хлеба.

Просто так, без масла, действительно не слишком аппетитно, да и непривычно. Но как намазать? За столом понятно — берёшь пальцем и всех дел. А тут? И чем руки потом вытереть? Не о простыни же… Вроде бы, Налин что-то такое говорила[35]. Да разве вспомнишь? И кашу из тарелки есть непривычно, ложка только по донышку всё размазывает. Другое дело, когда в краюхе хлеба подают, вынув мякиш. И вкусно, и просто, и ничего не капает.

— Н-да, кажется, я промахнулся, — проворчал Даймонд, озадаченно почесав бровь.

— Да нет… — протянула Кайран, — всё очень… мило, — аэра нахмурилась, сообразив, что прозвучало это как минимум глупо. Кажется, ситуация спасению не поддавалась. — В общем, ты даже в мишень не попал. Но усилия я оценила.

Утро стремительно катилось в пропасть, прихватив с собой настроение.

— Ладно, будем считать, что ты наелась, — усмехнулся Натери, забирая поднос, — я внизу подожду. И, кажется, у тебя были какие-то дела на кухне? Ты не спеши, закончи их сначала. Кстати, повар говорил, что у него ещё свежий хлеб остался и сыр. А потом…

Лан перехватила его запястье, останавливая.

— Мне действительно очень приятно, что ты позаботился, — заговорила негромко, снизу заглядывая в лицо аэру. — Это не у тебя не получилось. Это я корявая. Может быть, когда-нибудь и научусь таким вот штучкам. Но не сразу же. Давай, мы как-нибудь потихонечку, а?

— Ты действительно хочешь научиться? — спросил Даймонд тоже почему-то почти шёпотом.

Грех так и стоял полунагнувшись, держа проклятый духами поднос. Но застыл не потому, что Кайран его не отпускала, а будто отойти боялся.

— Честно? Не хочу. По-моему, выглядит это всё по-дурацки. И на светскую даму всё равно не тяну, — улыбнулась элва. — Но если маленькими порциями, то почему бы и нет? Правда, я надеюсь, что у тебя хватит милосердия не запихивать меня в юбки чаще, чем раз в луну.

— Так! Я ничего не понял, — признался Натери. Уселся на кровать, отставив столик, растрепал пятернёй волосы. — Давай-ка с этого места поподробнее. Ты действительно всё бросить готова?

— Вот теперь я ничего не поняла, — не сразу, но ответила Лан. Заодно вспомнив, что покрывало и придерживать стоит. А то оно совсем уже сползти успело. — Что общего у желания иногда потакать твоим привычкам и прихотям и «всё бросить»?

— Моим привычкам и прихотям? — уточнил Грех. Элва кивнула. — Потакать? — снова кивок. — Иногда?

— Не слишком часто, — подтвердила Кайран.

— То есть, завтрак в постель — это моя прихоть, — усмехнулся Даймонд. — А, допустим, если я захочу тебе украшение какую-нибудь подарить — это как, тоже моя прихоть?

— Ну не моя же, — пожала плечами аэра.

— Но ты подарок примешь?

— А почему нет?

— И даже готова платья раз в луну носить?

— Ну-у, может иногда и чаще, — подумав, согласилась Лан. — Но не слишком часто.

— А что на счёт вышивания вместо разъездов по гарнизонам?

На этот раз Кайран с минуту молчала прежде, чем ответить, глядя на Натери исподлобья, теребя левой рукой покрывало.

— Или скажи, что ты шутишь, — процедила, наконец, элва, — или выметайся отсюда к духам. Впрочем, это же твоя комната. Поэтому уйду я. Извини, я, кажется, опять всё не так поняла. Мне казалось… Да пёс с ними, с фантазиями. В общем…

Аэра попыталась выбраться из постели, но простыни смотались в такой тугой кокон, что даже ногу высвободить нелегко. Лан рванула покрывало, просто разодрав его по шву. Но слезть ей не дали. Даймонд, по-собачьи наклонив голову к плечу, с интересом наблюдавший за её барахтаньем, опрокинул элву обратно в развал скомканных простыней, навалился сверху, стреноживая собственным весом.

— Я шучу, — заверил он Лан, посмеиваясь — я абсолютно точно шучу. Но просто не мог не спросить. Ты такая покорная стала, податливая. Чем духи не шутят? Вдруг назло врагам решила превратиться в милую и послушную аэру?

— Слезь с меня, сволочь! — прошипела Кайран, пытаясь по-змеиному выползти из-под элва.

— Ну, во-от! Всё опять стало на свои места, — обиженно протянул Грех.

???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????

— Да ты!..

Натери без малейшего труда перехватил её кулак, заведя руку за голову.

— Я просто дико испугался, — процедил аэр неожиданно серьёзно, даже зло. — Испугался, что ты действительно сломалась. Не смей, поняла? Чтобы не случилось, оставайся собой. Всегда! Хотя идея с платьями мне нравится, — добавил, ухмыляясь.

Вот и пойми его! То одно, то другое, а буквально моргнуть не успеешь уже третье.

— Но согласен, виноват. Готов понести наказание. Дабы соблюсти справедливость, кару назначаешь ты. Заранее смиряюсь и подчиняюсь.

— Да неужели? — усомнилась Лан, разглядывая ухмыляющуюся физиономию. — Тогда обратно мы отправимся не на корабле, а на лодке. Заодно сможешь оценить мои навыки.

Пальцы? Ну, они как-то сами запутались в волосах у него на затылке. Против воли хозяйки. И не перебирали они локоны нежно, а распутаться пытались. И поцелуй — это всего лишь скрепление договора. Кто-то руки пожимает, а кто-то…

Что это грохнуло? Башня обвалилась или… Ну, поднос изначально был идиотской идеей. И на кровати ему действительно делать нечего.

Корабль чёрным росчерком висел у зубчатой полоски берега, походившего на перевёрнутую гребёнку. Отсюда, с лодки, они казались ненастоящими, будто нарисованными. И не имеющими никакого отношения к реальности. Весь мир по воле неведомого волшебства превратился в гигантский шар, разделённый на две сферы. Верхняя — нереальная синева неба, нижняя — муарные переливы зелени моря. А между ними только солёные брызги и много-много слепящего солнца.

— Лан, я не хочу подвергать сомнению твои таланты. Но, может, мы всё-таки поближе к берегу подойдём? — как бы невзначай поинтересовался Натери.

Кайран глянула через плечо, легко, как будто только погладила, тронула рулевое весло. Лодка отозвалась, словно норовистая лошадь: приподняла нос, пропустив понизу барашки волн, черпнула бортом воды. Парус надулся, треснув швами, «забеременел» ветром.

— Да господин Грех никак боится? — почти пропела аэра. — Вот же он берег, рядом совсем. Или, думаешь: если перевернёмся — не доплывём?

— Не доплывём, — проворчал Даймонд, зябко стягивая на груди плащ, — вода холодная.

— Это ты просто холодной воды не пробовал, — усмехнулась элва. — Ничего, я тебя дотащу, не бойся.

Натери буркнул себе под нос что-то вовсе неразборчивое, но сильно смахивающее на ругательства.

— Да что вы и впрямь так-то разволновались, аэр Натери, — добродушно проворчал старый матрос, тушей морского котика развалившийся на баке[36]. Даже рубаху расстегнул, загорая бледную, словно молоко, грудь. — Нама тут в самый раз. Ближе-то к берегу и волна круче, и течение тама, прибой опять же к скалам тащить. Это кораблю начхать, он тяжёлый — лишь бы на камни не напороться. А нам лучше подале держаться, где волна пологая и длинная. Идём, как по шёлку.

— Захоти духи, чтобы элвы плавали, то они подарили бы нам жабры, — брюзгливо отозвался Даймонд, демонстративно отворачиваясь от двух матросов помоложе, которые не скрываясь, посмеивались над аэром, скаля крепкие зубы. — У нас ноги есть. Значит, ходить должны, а не плавать. И где вы тут гладкие волны увидели? Спокойная вода в озере.

Море, словно издеваясь над Натери, вздыбилась горбом за бортом. Тысячами блёсток вспыхнула стена зелёной, как бутылочное стекло воды. И с шипением разбилось о поручни, о палубу, расползлась остро пахнущими языками пены.

— По твоей логике, нам и верхом ездить не стоит, — Лан стряхнула капли с волос, запрокинула голову, щурясь на солнце.

Кажется, аэра была не просто довольна — счастлива.

— Ты за дорогой-то смотри…

Тут уж все четверо кайрановских весельчаков грохнули в голос.

— Так это, аэр Натери, чай не по лесу едем. С деревом не столкнёмся, — погогогатывая гусаком, пояснил старик. — И уж на счёт этой девочки можете не сомневаться. Вывезет, куда следует. Даже когда сама-то пигалицей была, корабль чуяла, как не всякий матрос сумеет. Да она ходить то в самый раз с руля и начала.

— В смысле? — недовольно спросил Даймонд.

— А вот так. Папаша, старший Ланар то есть, дочку-то на корабль первый раз взял, когда она ещё только ползала на манер гусеницы. А там глядим, уцепилась малявка за рулевое весло и эдак бочком-бочком перебирается к концу, а там и на ножонки встаёт. Так и поднялась. Во как!

— Дивные воспитательные методы, — не оценил Натери.

— Ну что ты всё ворчишь, как старый пёс?

Лан кивнула матросу на руль, жестом согнала старика с бака. Перепрыгнула сначала на скамью, потом на надстройку, рукой поманила за собой Греха. Даймонд нехотя, но полез следом. Вроде бы, элв на ловкость раньше не жаловался. Но когда опора под тобой то вниз провалиться норовит, то в сторону уползает, одного проворства мало. Тут бы ещё пару дополнительных конечностей отрастить, в самый раз будет.

— Ты посмотри, какая красота!

Натери от Кайран никогда и не слышал такого. И дело даже не в словах, а тоне: восторженном, с придыханием. Придворные дамы в такую экзальтацию впадают при виде особо крупного бриллианта. Только у Лан восторг ещё и искренний был.

Аэра забросила руки за голову, вытянулась во весь рост. Ветер, бьющий в лицо, откинул назад рыжую копну, облепил тело камзолом так, словно ткань насквозь промокла, вздул пузырём плащ за спиной — точь-в-точь статуя с носа «Водной Девы»[37]. Только деревянная элва вперёд грозно смотрела, а не закрывала глаза блаженно.

— Ты бы отошла подальше, — предложил Даймонд. — Не ровён час, свалишься ещё.

— А ты держи! — с эдакой лукавой хитрецой отозвалась Лан.

Тут уж аэру ничего не оставалось, как действительно подойти, да обнять. Хотя Грех предпочёл бы сделать это где-нибудь в более… устойчивом месте. Мало того, что нос лодки постоянно нырял, норовя с ног свалить. Так над головой ещё и парус хлопнул, будто над самым ухом из пушки пальнули. И почти под ногами, далеко — слишком далеко, чтобы спокойным оставаться — бурлила ведьминым котлом вода. Пенилась, бесилась, деревянный нос пластал волны пополам, как нож.

Тут бы кто самого подержал.

— Страшно? — поинтересовалась Лан зловеще.

— Неуютно, — честно признался Даймонд.

— А знаешь, как я в детстве с этим боролась?

У Греха от предчувствия чего-то не очень хорошего аж желудок ёкнул. Но всё равно кивнул — уж слишком забавную физиономию Кайран скроила: брови подняла домиком, губу закусила, глаза горят, точно у кошки.

Лан вдруг шагнула к самому борту, подтащив за собой и элва, который её за талию то ли обнимал, то ли цеплялся. Перегнулась через поручни, вцепившись в них обеими руками, заставив и Натери наклониться. Да и завопила — без слов и смысла, зато что мочи было. Волны перекатили по гребням раскатистое «Э-ге-гей!», отозвались эхом. Откуда оно в открытом море? А вот взялось. Хотя, может быть, это просто духи ей ответили?

— Здорово?

Щеки у Кайран раскраснелись, волосы едва не дыбом встали — довольная.

— Не то слово, — согласился Даймонд, не в силах совладать с улыбкой, которая сама, против хозяйской воли, разъезжалась от уха до уха.

— Ну, так давай! — Лан пихнула его локтём в живот.

Чувствительно, между прочим.

— Чего давать?

— Кричи! — элва заправила за ухо прядь. Впрочем, без особого результата. Ветер не желал оставлять её волосы в покое. — Или благородным элвам не пристало?

— И что кричать? — недовольно скривился аэр.

— Да что хочешь…

Холодный порыв дохнул в лицо, осел на губах солью. Будто и ветер над ним смеялся, издевался, подтрунивал. Солнечный блик блеснул на воде, кольнув зрачок. И голова вдруг закружилась — не сильно, даже приятно, как после залпом выпитой чарки.

— Да чтоб вам всем сгореть! — рявкнул Натери.

Столь доброе пожелание дух воды повторить не решился. Вопль разбился о стылый воздух, запутался в пене. Зато смех аэры ещё долго зайчиком по волнам скакал.

А на причале их уже ждали: до зубов вооружённый отряд охраны, Нагдар и пара запасных коней. Лан и лиц видеть не нужно было, чтобы понять — физиономии у элвов мрачные. И, естественно, ничего приятного не предвещающие.

«Хорошее время кончилось» — мелькнуло, да и пропало. Обидно, конечно. Аэра рассчитывала ещё на один вечер и ночь. Но хочешь рассмешить духов, расскажи им о своих планах.

— Лан, — траурно-торжественно начал Нагдар, стоило элве на песок спрыгнуть. За эту значительность родственника захотелось тут же и закопать. — Аэр Кайран…

Она и сообразить ничего не успела, как Натери её обнял, развернул к себе, завесил от остальных полой своего плащом.

— Не сходи с ума, — шепнул на ухо Грех, — он про твоего свёкра говорит, а не про Сарса.

Вот только тут до Лан и дошло, что, оказывается, она и дышать забыла, и сердце под желудок провалилось, но кровь почему-то в висках колотится. Элва погладила ладонь Даймонда, благодаря. Отстранилась, шагнув вперёд.

— Так что там с аэром Кайран?

Связный вопрос выдавить всё же не с первого раза получилось, откашляться пришлось — горло перехватило.

— Умирает, — буркнул Нагдар.

Новость не удивила. Недаром же ощущение, что всё заканчивается не оставляло даже ночью, во сне. Тропинки сходились, сливаясь в единую дорогу, ведущую прямиком в Хаос. А какие-то и обрывались. Сарс, Редгейв, теперь вот старый Кайран. Кому ещё с ней не по пути?

— Ты поедешь? — негромко спросил Грех.

Наверное, она уже порядком так стояла, пялясь в пустоту.

— Конечно, — кивнула Лан. — Ты в форт? Корабль завтра с утра отчаливает.

— Без меня не уплывут, — усмехнулся Натери, придерживая ей стремя.

Ещё и поэтому Лан задала такой темп, что лошади хрипели, пучили налитые кровью глаза, пластаясь в галопе. Смерть не перегонишь, а вот прилив настоятельно советовал поторопиться. Опоздаешь с отплытием — и ещё на день задержаться придётся. А время понукало, подталкивало в спину. Тот самый Путь разматывался рулоном полотна, к краю бездны. Если успеешь — перепрыгнешь через провал. Может быть, перепрыгнешь. Не успеешь — точно вниз рухнешь.

У коттеджа уже и народ успел собраться, слухи разошлись быстро, будто круги по воде от брошенного камня. Хотя, вроде бы, всё, что в доме творится, должно было оставаться тайной. Но нет, вся деревня пришла. Точнее, те, кто остались, не согласились ехать на материк, как Натери предлагал. А таких оказалось немало.

Элвы стояли молча, даже не переговаривались. Кто-то из женщин в тихую глаза уголком платка утирал. Старого Кайрана крестьяне не особенно любили. Да и за чтобы? Но смерть господина всегда не к добру. После неё обязательно что-то изменится. И только духи знают, на пользу или во вред.

Но углядев подъехавшую Лан, приободрились. Видимо, вспомнили, кто тут настоящий хозяин. И с таким усердием начали благословения шептать, что голоса в один всхлип-гул слились — вроде как море вздохнуло. Кто-то даже руки тянул — коснуться на счастье.

— Что с тобой? — тихо спросил Натери, загораживая собой Кайран от элвов.

Аэра в ответ только головой помотала. Не объяснишь же — по крайней мере, не здесь и не сейчас — что ей эти благословления, как раскалённым клинком да по открытой ране. К ней ли милость духов звать, если вместо сытой спокойной жизни войну накликала? И элвы это знали прекрасно. Только верили в господскую защиту.

Грех тоже промолчал, хмурился. Видимо, и его мысли одолевали. Только аэр ими делиться не спешил.

В доме их охранники встретили. И это резануло — никогда тут столько народу не было. И добела отскоблённые полы раньше никому не позволялось грязными сапогами топтать. От потушенной печки холодом тянуло, как от погреба.

— Госпожа, помер аэр, — буркнул сержант, отводя глаза, словно он и виноват, что старик аэры не дождался. — Ещё солнце не село, а он уж и дышать перестал.

— Что-нибудь говорил? — спросила Лан, протолкнув в желудок кислый ком.

Сама не ожидала, что так горько будет. Не лучшие у неё отношения со свёкром сложились. Конечно, после рождения Дайрена аэр помягче стал, не поносил невестку на каждом шагу. Но всё же…

— Да только твердил, что во всём виноват, — Кайран, хоть и ждала чего-то подобного, а всё равно дёрнулась. И рука Греха, которую он на плечо Лан как бы невзначай положил, пришлась очень кстати. — А ещё клялся, будто не знал. Чего уж он там не знал — о том не ведаю. Но даже духов в свидетели звал, да они не откликнулись. Велел, чтобы вам передали. Вот, я и говорю.

— Да, спасибо, я поняла, — рассеянно кивнула Кайран, повернулась, пошла к лестнице.

За ней только Даймонд и последовал. Собственно, тело ушедшего в Серебряные Леса никому, кроме плакальщиц, да старух, которые его к погребению подготовят, беспокоить не полагалось. Да что же делать, если проститься не успели?

Только к старику Лан заходить не стала — мимо прошла. Дверь в комнату, где кроме трёх детских кроваток ничего и не осталось, была настежь открыта. Но и в неё элва входить не спешила, остановилась на пороге. Молчала.

— Интересно, в чём он-то себя виноватым считал? — сказала, наконец. — Все виноватятся, а с кого на самом деле спрашивать стоит?

Натери, не отвечая, потеснил её, прошёл в комнату. Остановился у кровати — той самой, в которой его сын спал — ладонью качнул колыбель. В белёсом свете луны, ещё не разбавленном красным, что-то тускло блеснуло. Аэр потянулся, снимая огненный амулет, прицепленный к изголовью.

— У меня такой же был, — проговорил негромко. — Герронтийцы обереги варварством считают: если уж следовать старым традициям, так талисман должен быть из золота с бриллиантами. Ну, или мозаикой во всю стену выложенный, гобелен там. Так нянька его под периной прятала, — элв выдернул шнурок, стягивающий манжет у запястья, продел в амулет и повесил себе на шею, спрятав под одежду. — Знаешь, у меня одно желание, — выплюнул зло. — Спалить все эти острова к духам вместе с Араном. Так, чтобы пепла не осталось.

— За что? — спросила Лан, так и оставшаяся у двери стоять.

— Я слишком хорошо помню, что это такое, — Грех мотнул головой в сторону пустой кровати. — Как прятаться, как молчать учиться, чтоб лишнего не ляпнуть. И что значит козырем быть, тоже не забыл. Забавные игры. Особенно для мальчишки.

— Тебе удалось стать неплохим игроком.

— К духам все игры!

Натери шагнул к аэре. Кайран только и успела подумать, что сейчас он точно ударит. Но и попытки не сделала ни отступить, не закрыться. Наверное, Грех имел на это право. Когда она Дайрена рожала, меньше всего думала, на что сына обрекает. А ведь Даймонд и впрямь всё это на собственной шкуре прочувствовал.

Но аэр её просто обнял, прижал голову к своему плечу.

— К духам игры, — прошептал горячо, исступлённо даже. — Не для вас всё это!

Лан не ответила. Да и сколько можно воду в ступе толочь? Для вас, не для вас — другого-то нет.

Мудрые, кучкой стоявшие в сторонке, хмурились недовольно, переговаривались шёпотом, раздражённо тряся седыми бородами. Совсем аэра Кайран совесть растеряла. И раньше почтительностью не отличалась, а сейчас-то и вовсе ума лишилась. Не в такой день похороны устраивать: только что взошедшее солнце светит, аж глаза слепит. Небо чистое, будто умыли его, а потом тряпочкой протёрли. От птичьего щебета даже в скалах прибрежных не скрыться, хотя там отродясь кроме чаек никого не водилось.

Пристойно ли провожать в такой день? Нельзя разве схоронить старого господина до поры до времени в подвалах. Дождаться, когда выпадет достойная погода, природа загрустит? И так прискорбно, что мир будто радуется смерти хозяина.

Да и как провожать собрались! Старый аэр Кайран, конечно, кораблями владел, но сам никогда в море не ходил, был элвом уважаемым, родом руководил. Его бы праху мирно упокоиться в озере, на берегу которого предки замок выстроили. Так госпоже приспичило в море обряд провести, словно по воину какому-то. А тут ещё и корабль с Натери отплывать собрался. Уже и не похороны, а самая натуральная жертва духу воды получается.

Попробовали урезонить, да куда там. Только глазищами сверкнула, челюсть по-мужицки сжала и сказала, как отрезала: «С духами я сама договорюсь, а с Кайраном мы в Серебряных лесах сочтёмся!». И что делать? Только в бороду плевать и остаётся.

— Может, ты действительно передумаешь? — предложил Натери, искоса поглядывая на возмущённых Мудрых. А сам посмеивается. Правда, глазами только. — Подождала бы пару дней, ничего не случилось.

— Вот ещё мне только разлагающихся трупов в подвале не хватало! — дёрнула плечом Кайран. — А если дух решит, что я ему жертву принесла, только лучше будет. Послужит старик на благо рода. При жизни мало хорошего сделал, так после смерти долг заплатит.

Грех посмотрел на аэру эдак внимательно — все смешинки куда-то делись. Подхватил под локоть, ещё дальше в сторону отводя.

— Может, скажешь, в чём дело?

— А то ты сам не понимаешь, — огрызнулась Лан, резко выдёргивая локоть. — Боюсь я! — Даймонд даже головой покачал, будто сомневаясь: не ослышался ли? — А что, я бояться не могу? Или скажешь, будто права не имею?

— Да нет, — протянул Грех, — бояться ты можешь, конечно. Только вот не думал, что ты когда-нибудь вслух такое скажешь.

— Ну и зря сказала, — хмуро процедила Лан, подцепив мыском сапога камешек.

Костяшки пальцев на рукояти сабли, с которой аэра снова не расставалась, побелели — так ладонь стиснула.

— И чего же ты боишься?

Элва в ответ только упрямо головой мотнула, выпрямилась, подняла подбородок — взяла себя в руки, непобедимая воительница. Натери пожевал губами, словно хотел сплюнуть с досады. Мрачно глянул на аэров, столпившихся у края скалы — союзники, главы самых почтенных семейств рода, старейшины. Ну и Мудрые, конечно. Посмотрел вниз — на крестьян, терпеливо ждущих на берегу, когда обряд начнётся. Да и рванул Лан за руку с такой силой, что даже сам пошатнулся, когда Кайран в него врезалась.

— Ты соображаешь, что делаешь? — змеёй зашипела элва, пихаясь локтями, пытаясь вырваться.

— Да ладно, — ухмыльнулся Грех, аэру, понятно, не отпуская. — А то они не видели, как мы с тобой по углам обжимаемся.

— Ну не у всех же на виду! И не сейчас!

— Ну, как раз сейчас они именно на это и смотрят, — глубокомысленно заключил Даймонд и добавил с такой подначкой, — Ханжа.

— Я не…

— Простите великодушно! Я хотел сказать: уважаемая вдова и скорбящая невестка. И не перестанешь брыкаться, почтеннейшая публика увидит что-нибудь поинтересней.

— Помощь не требуется? — поинтересовался Нагдар.

Впрочем, без особого энтузиазма спросил. Натери лейтенанта не видел, спиной к нему стоял. Но мог бы собственную руку прозакладывать: Ланар или на небо пялился, или дали изучал, едва ли не насвистывая.

— Да нет, сам справлюсь, — заверил чернявого Грех.

— Вообще-то, я у сестры спрашивал.

— И она сама справится, — Даймонд развернулся вместе с Лан так, чтобы совсем её от зрителей загородить. Перехватил руки аэры, заставив их опустить. Наклонился к самому уху. — Просто скажи, чего боишься и всё. Как там, на лодке. Нельзя страхи держать — сожрут. Тебе ли этого не знать?

Он и сам не понимал, какой реакции ждал. Если б Кайран ему всё-таки врезала — не удивился бы. Только вот Лан перестала вырываться, обмякла, ткнулась лбом ему в плечо. А потом и сама аэра за талию обняла.

— Боюсь, что не вернёшься, — пробормотала едва слышно, — или королева запретит, или какие-нибудь ещё интересы появятся. Боюсь, что ты Дайрена ей отдашь… — Грех цыкнул, втянул воздух сквозь зубы, но промолчал. — Редгейва боюсь — зря я его отпустила. Боюсь, что если на поводу у традиций сейчас пойду, Райл с телом Кайрана сделает что-нибудь. Я боюсь…

Лан замолчала, судорожно вздохнув. Видимо, слишком много этих «боюсь» было.

— Теперь послушай меня, — Натери отстранился, надавил ей ладонью на шею, заставив поднять голову, в глаза смотреть. — Райл ничего с трупом твоего свёкра не сделает просто потому, что в замке сможет оказаться исключительно по велению духов. А они на моей стороне — не на его. И ни крепости, ни форта моему племяннику не видать, как собственных ушей. Просто потому, что тебя не за красивые глаза прозвали Волчицей из Ис’Кай. Лан, себе не ври. Ты же раньше сдохнешь, чем их сдашь. Ну, так и на кой тут растерянную невинность корчишь? Меня что ли пытаешься разжалобить?

— Да пошёл ты! — рявкнула Кайран, дёрнувшись так, что Грех едва на неё не завалился.

Но аэр всё-таки устоял, даже запястья не выпустил. Да ещё и ухмыльнулся в своей манере и бровь, конечно, выломал.

— Сейчас пойду. Только договорю сначала. Тебя я не предам и не продам ни королеве, ни кому-то ещё. Просто потому…

— Оставь свои клятвы при себе, — раздражённо посоветовала Лан, — наслушалась.

— Да я, в общем-то, ничем клясться и не собирался, — пожал плечами Даймонд. — Просто когда любишь, предать сложно. Уж легче самому наизнанку вывернуться.

— Я не… — начала элва.

И осеклась. Таращилась на Натери, будто впервые увидела. Даже рот приоткрыла. Выглядела она при этом ну совершенно по-девчоночьи, куда там грозная госпожа подевалась!

— Ну да, я имел в виду именно то, что сказал. И нет, слух тебя не подводит. Я тебя люблю. Запомни это, будь добра, — Грех повернулся, глянув на притихших у края скалы аэров. И повторил, только гораздо громче. — Кстати, советую это всем запомнить. Во избежание недоразумений. Я люблю эту женщину.

— Совсем свихнулись, — буркнул Нагдар, натягивая треуголку на нос.

Правда, кого он имел в виду, чернявый уточнять не стал. Да всех, наверное. Ведь мир явно с ума сходил.