Чуть больше мира

Глава шестая

Ярилу приходилось кланяться любой притолоке — даже по меркам островов слишком высоким уродился. А уж в личные покои некоронованного короля он и вовсе входил, согнувшись в пояс. В спальнях-то двери по традиции делали низенькими, чтобы тепло не уходило. Но несмотря на свои габариты и то, что плечищи едва с косяками разминулись, элв возник на пороге бесшумно, как призрак. Только створка скрипнула, приоткрываясь, будто её сквозняком качнуло. И на тебе — выросла у стены тёмная махина.

Действительно, тёмная. Уж очень аэр, как и его сестрица, наряды цвета дёгтя уважал. И так же, как нынешняя островная королева, Ярил на ворона смахивал. Волосы, как сажа, а глаза, что полированное лавовое стекло. Только в отличие от родственницы элв не по островному смуглым уродился. Правда, поговаривали, что самой чёрной у него душа была.

Райл глянул через плечо на шурина, да и опять к картам вернулся. Видимо, король спиной к своей «правой руке» поворачиваться не боялся. А вот другие, и встретившись лицом к лицу, шарахались от взгляда из-под нависающих бровей. Только девок почему-то ни перебитый нос, ни кривая, будто брезгливая, усмешка не пугали. То-то они и рыдали потом. Девки, понятно, не Ярил.

— Форт этот, как гвоздь в заднице, — буркнул новоиспечённый король. — И прикинуть не могу, с какой стороны к нему подлезть. С воды не получается. А по суше… Ис’Кай не обойдёшь. Надо его сначала брать. А это, чай, не хибара. Укрепили его знатно.

— Дался тебе этот форт, — проворчал Ярил.

Элв прислонился к стене, сложив на широченной груди ручищи — каждая размером с окорок. Идеи господина своего он критиковать не брался. Но его трепета перед пушками да ружьями не понимал. Другое дело хороший меч и крепкий топор! Вот это битва. А так, издалека огнём… Ни чести, ни удовольствия. Да и выгоды, по мнению аэра, немного. Пушки хороши в море — маленькими ядрами-голышами борта сносить, мачты ломать и палубу пробивать.

— Да вот дался, — хмыкнул Райл, поигрывая кинжалом. Обошёл стол так, чтобы советнику карта тоже видна стала. И ткнул в форт Кайранов клинком. — Смотри сам. Крепость эта нам плавать по проливу спокойно не даёт. Место узкое, с одной стороны…

— Укрепления Волчицы, с другой арантские, — огрызнулся Ярил, терпением никогда не отличавшийся. — Сотню раз слышал.

— Вот именно, что слышал, — усмехнулся господин. — Все слышали. А ты на это с другой стороны глянь. Место-то не только узкое, но ещё и неглубокое. Тяжёлые корабли с хорошим вооружением близко не подойдут. Значит, они форту не страшны. А мелочь всякую со стен расстрелять — не запыхаться.

— То есть, если мы эту крепость возьмём, то королевское подкрепление высадиться не сможет? — медленно проговорил элв, крутанув шеей, словно высокий воротник его душил.

— Соображаешь, — похвалил Райл, с силой вогнав клинок в столешницу. — Я в их интригах, возможно, и не многое понимаю. Но кое-что могу. Вот только как с замком быть, а? Пакость какая. Если мы к этому форту выйдем, так из Ис’Кай сразу в спину ударят. Не в осаду же его брать, в самом деле?

— А вот тут я тебе, может, и в силах помочь, — Ярил по-волчьи ухмыльнулся, отлипая от стены. — Чего пришёл-то? Там к тебе аэра с племянником убогим просится. Говорит, будто много нового рассказать готова. В том числе и про замок Кайрановский.

— Что ещё за аэра? — поморщился Натери. Но ответа так и не дождался. Чёрный элв только помалкивал загадочно. — Ну, ладно, зови, раз уж среди ночи приволок каких-то… убогих.

Ярил поклонился и, ни слова не говоря, открыл дверь.

Сначала в тёмном проёме показалась странная конструкция. Кресло, вместо привычных ножек к которому зачем-то приделали два колеса на вроде тележных, тяжело перевалилось через порожек. Сидящего в этом недопортшезе элва качнуло в сторону. Угол пледа, прикрывающего его голову, съехал. И из-под него свесилась длинная бесцветная прядь. Но лицо «убогого» всё равно надёжно пряталось в тени.

А следом за колёсным креслом показалась и аэра, толкающая кошмар мебельщика вперёд. Хотя, судя по одежде, элву скорее стоило именовать эрой — жена лавочника или, может, преуспевающего фермера. Лицо под чистым платком ещё довольно привлекательное. Ну, для тех, кому нравятся женщины в соку. Но черты грубоватые, начавшие заплывать жирком. Только вот Райл готов был клясться — видел он эту бабу раньше. А это казалось странным. Не то чтобы благородный аэр чернавок с крестьянками избегал. Но всё же помоложе предпочитал.

— Не узнаёшь, что ли, Натери? — элва улыбнулась, показав дыру на месте переднего зуба. — Ну да, у мужиков память короткая. Выкинул из своей постели и тут же забыл. Тогда разрешите представиться, — эра присела в безупречном придворном реверансе. Что в сочетании с короткой полосатой юбкой грубой шерсти смотрелось странно. — Мальда аэр Некай. Бывшая любовница Вашего некоронованного Величества. Впрочем, как и вашего ныне покойного батюшки.

— Духи! — только и смог выдать Райл, садясь на стул.

Кажется, он ещё что-то хотел добавить. Но видимо, в присутствии аэры не решился.

— Что тебя так потрясло? — усмехнулась женщина. — Уж не явление старой возлюбленной точно. Или тут ключевое слово «старой»? Да, дорогой, время никого не красит. Женщина не вино, с годами лучше не делается. Ну да я сюда пришла не в постель к тебе напрашиваться. И не долги требовать.

— Да уж какие там долги, — хмыкнул пришедший в себя господин. — Ты из меня в своё время знатно высосала. Наверное, даже внукам останется.

???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????

— Ну, детей у меня нет, так что и про внуков думать не стоит, — пожала плечами аэра. — А деньги ни былой красоты не вернут, ни новых зубов не вырастят.

— Ну так и зачем явилась тогда?

Райл выдернул из столешницы кинжал, перебросив его по пальцам. Оранжевый отблеск свечи мелькнул искрящейся дорожкой на лезвии.

— Да дело у нас есть совместное. У тебя, меня и вот… племянника, — женщина снова продемонстрировала недостающий резец. — Не так ли?

— Всё так, — подал голос сидящий в кресле элв.

И поднял руку, откидывая плед назад. В комнате повисло молчание — лишь свечной фитилёк потрескивал.

— Сарс, — констатировал факт господин, откидываясь на спинку кресла. — Сегодня вечер удивительных встреч. И превращений. Красавицы в ведьму, а безумного аэра во вполне вменяемого. Может, и про спину твою наврали?

— Не наврали, — развёл руками Кайран. — Как видишь, бегун из меня никудышный, на креслице разъезжаю. Но с мозгами и впрямь полный порядок. Поверь, тут хранится много полезного для тебя.

Элв постучал себя пальцем по виску.

— Верю, — спокойно кивнул Райл. — Поправь, если ошибаюсь, но разум ты никогда и не терял?

— Не ошибаешься, — не стал отрицать аэр.

— И выбраться с острова, как и сюда приплыть, ты только с её помощью не смог бы, — король облокотился о стол, навалившись грудью на карты.

— Слишком уж низкого обо мне… — начала Мальда.

Но не закончила. Три довольно равнодушных: «Заткнись!», сказанных одновременно, у кого угодно отобьют охоту болтать.

— И тут не ошибаешься. Остались ещё друзья, — усмехнулся Сарс. — И на жёнушку мою не все молятся. Некоторых она очень сильно обидеть успела.

— Ну и что ты хочешь за свою помощь?

— Договоримся, — заверил Кайран.

— Договоримся, — согласился Натери, протягивая руку.

Всё-таки настоящим мужчинам для полного понимания иногда даже слова не требуются. Достаточно и просто схожих целей.

Замок, уютно пристроившийся между двух скальных зубцов, защищающих его и от ветра, и от брызг бесящихся на рифах волн, выглядел удивительно мирно. Даже и не укрепление, а деревня, по недомыслию и расточительности обнесённая изрядно обветшавшей стеной. Только квадратная башня донжона, высотой в четыре этажа напоминала, что селище тут возвели не просто так. Но эта вышка торчала между одноэтажных зданий под торфяными крышами, как гвоздь из подошвы — одиноко и нелепо.

— И где тут господский дом? Казармы? — проворчала Лан под нос, пытаясь рассмотреть в подзорную трубу хоть что-то полезное.

Но видно было плохо. Во-первых, далековато. А, во-вторых, ещё вчера сильно потеплело. И лёгкое, вроде бы даже незаметное глазу марево тумана смешивалось с дымами из труб, размывая очертания построек, превращая цветное в серое. Но ближе подобраться никакой возможности. Если только со стороны моря карабкаться по тем самым зубцам скал. Но на такой подвиг Кайран сил в себе не находила. Вот и пришлось утюжить собственным пузом снег, пытаясь высмотреть не высматриваемое.

— Нет, бесполезно, — аэра перекатилась набок, сложила кожаную трубу, убирая её в поясную сумку. — Надо туда идти.

— Плохая идея, — буркнул Редгейв.

— Я, кажется, не просила оценки моим решения давать, — рассеянно отозвалась элва, растирая шерстяной варежкой нос. Потеплеть-то потеплело, но морозец всё равно прихватывал, покусывая скулы. Да и ноги успели подмёрзнуть изрядно. — И, по-моему, мы этот вопрос уже обсуждали. С тем, что корабли Райла мимо Ор’Нара[14] не пройдут, никто не спорил.

— Не спорил, — покладисто согласился вояка.

— И с тем, что нам выгоднее здесь не просто наблюдателей разместить, а самим в замке сидеть, тоже все согласились.

— Согласились.

— А без разведки даже в такую дыру соваться глупость.

— Глупость.

— Значит, идея стоящая, — подытожила Кайран, поправляя сползшую на нос шапку. — Хватит валяться, пошли.

— Погоди, — Редгейв положил руку на плечо начавшей вставать аэре. — Тебе про то и Нагдар толковал, и Мудрый, и даже герронтийка твоя. Глупость самой туда соваться. У тебя что, солдат не хватает? Послать некого?

— Верно говоришь, — нахмурилась Кайран. — Всё это я уже слышала. Может, перестанем время зря терять?

— Лан… Хозяйка, — голос элва был терпеливым-терпеливым, спокойным-спокойным. — Ты ж умная баб… женщина. Ну так пораскинь мозгами! На тебе ж всё дело держится. От тебя уже не только Кайраны зависят. А все, кого за собой сманила. Случись что…

— И ничего не произойдёт, — огрызнулась аэра. — Нагдар со всем справится не хуже меня.

— Да не с ним королева…

— Ты думаешь, королеве есть дело до того, кто эту кашу расхлёбывать станет? — усмехнулась элва. — Да ей что я, что Нагдар, что собака бешеная. Лишь бы проблему решили. Не зли, Редгейв. Хватит. Я сказала — ты идёшь.

— Послушай…

Нет, Кайран никогда медлительностью не отличалась. Но тут даже вояка среагировать не успел. А, может, так растерялся, что не сообразил в сторону откатиться или хотя бы руку выставить.

Лан метнулась, как куница. Вроде бы и не приподнималась, а оказалась сидящей на пояснице мужика, навалилась всем весом ему на лопатки. Да что там вес? Ни так уж и тяжела была. Вот только элва намотала его бороду себе на руку, заставив голову назад заломить так, что в шее хрустнуло. Кольнула холодной сталью в напрягшуюся жилу.

— Наслушалась, довольно с меня! — зашипела аэра в ухо взбешённой змеёй. — Теперь ты послушай. Потому как до печёнок всё это достало. Достало выживать! Я жить хочу, понял? Как все живут. Чувствовать, твою мать, хочу! Притомило за всеми ходить да сопли подбирать. Может, королеве и нравится чуркой на троне сидеть да пальчиком тыкать. А меня такое не устраивает. Ты понял?

— Не очень, — прохрипел элв, косясь на кинжал. Уж больно нехорошо Лан его держала. Перевернёшь её — и ладно по шее полоснёт. Так ведь может и сама пораниться. Рука-то под тело подвернётся. — Уж больно речь путанная.

— Ну так постарайся по тону уяснить! — шёпотом рыкнула Кайран. — Второй раз повторять не стану.

— А и не надо. Я так соображу. Не раз слышать приходилось. Только знаешь, что такие вот желающие жить чаще находят?

— Догадываюсь, — помолчав, хмыкнула аэра.

Выпутала запястье из бороды, даже пригладила её. Не торопясь, слезла с воина, встала рядом. Подняла со снега варежки — когда только скинуть успела? Отряхнула штаны.

— Так, может, вон просто со скалы сиганёшь? — мрачно спросил Редгейв, так же неторопливо садясь, складывая руки на коленях. — Или что? Верёвку тебе к балке привязать?

Лан глянула на него исподлобья, но ничего не ответила, отвернулась.

— И мне-то врать можешь. Другим тоже. Но себе зачем лгать? — давил элв. — Не жизни ты ищешь, а мести. Хочешь в крови искупаться? Валяй. Только сразу говорю: легче от этого не станет. Уж можешь мне поверить.

— По собственному опыту судишь? — насмешливо поинтересовалась Кайран.

— Да уж доводилось видеть. Я, считай, двадцать лет топором за монету махал. Да и мозгами духи не обделили. Понятно, замчишко этот нам нелишний. Но и соглядатаями в скалах вполне обошлись бы. Да вот только не о том ты думаешь.

— И о чём же я думаю? — голос Кайран опять стал равнодушно-ровным, словно это не она и психовала.

— О том, что все, кто не с тобой, те враги. Отправившие твоего Нате…

— А вот сейчас заткнись, — посоветовала Лан.

Элва даже и не обернулась к вояке. Как стояла, глядя вниз, на крепость, так и осталась. Но охранник почему-то споткнулся на половине слова. Хотя твёрдо вроде решил до конца договорить, что бы там ни было. А вот поди ж ты — подавился. Скребанул хозяйский голос по позвоночнику, как тёркой.

И что с этой девкой не так? Верно балаболят, будто дух в неё вселился.

— Теперь понятно, почему вы меня так спокойно сюда отпустили. Думала: точно запрёте. Доказывай потом, кто тут госпожа, — не сразу заговорила Кайран. — Значит, тебе миссия поручена важная? Нужно мозги аэре вправить? Только знаешь что, Редгейв? Не трудись. Можешь утопиться вместе со своим голосом разума. И ты неправ, в ближайших планах сдыхать не собираюсь. У меня ещё… В общем, в Серебряные леса не тороплюсь. Но и в стороне стоять больше не стану.

Элв сгрёб ручищей снег, пожевал, растёр физиономию. Мотнул головой упрямо.

— Лан…

— Подожди, недоговорила ещё. Помнится, ты просил позволить рядом быть? Ну так, пожалуйста. Под одеяло не приглашаю, — аэра глянула на вояку через плечо и снова отвернулась. — Пока не приглашаю. А там как духи рассудят. И что решишь? Со мной или как?

— Я всегда с тобой, — буркнул Редгейв, вставая. — Но последнее слово скажу: ничего хорошего с этого не получишь. А вот потерять можешь всё.

— Нечего терять, — Кайран дёрнула плечом, поправляя плащ. — Мне тут ничего не принадлежит.

— Кроме жизни… — хмыкнул элв.

— Тебе ли не знать, наёмник, сколько та жизнь стоит?

Лан повернулась, наконец, прямо посмотрела на охранника. Нехорошим таким взглядом, волчьим. Даром что глаза не жёлтые. Оказывается, и бирюза злой может быть.

Получилось всё просто. Даже, наверное, слишком просто. И быстро. Так быстро, что Лан толком и понять ничего не успела. На Ханейлесс высадились ещё ночью. Подошли тихо, на вёслах. Корабельные шлюпки скользнули в крохотную бухточку бесшумно, как нитка в иголку. А дальше молниеносный бросок меж заснеженных холмов — и вот они, не слишком высокие стены Ор’Нара.

Пожалуй, единственное, что Кайран запомнила по-настоящему чётко — это путь до замка. Точнее, даже не саму дорогу, а воинов. Мужчины бежали в полном молчании, размеренно, целеустремлённо, как хищники, которых манит, притягивает к себе запах добычи. Не скрипела смазанная, проложенная полосками меха кожаная амуниция. Не бряцало надёжно закреплённое железо. Только хрипловатое дыхание, да тихий хруст подмороженного твёрдого наста и нарушали тишину холодной ночи.

Наверно, так скользят по земле волки, почувствовавшие впереди запах оленьего стада.

Останавливались на время, подчиняясь короткой отмашке Нагдара. Пережидали, давая отдых ногам, выравнивая дыхание. И снова по взмаху руки вперёд. Молча, молча, ни звука. Тени в тенях, в неверном свете заходящих лун, расчерчивающих синие холмы полосами белого и алого. Лишь поблёскивали глаза, вздрагивали, принюхиваясь, ноздри, дёргались, щерясь, губы.

Добыча, жажда, голод.

Это не страшно, совсем не страшно. Пьянило, как выпитый залпом бокал крепкого эля. Голова кругом шла и в то же время оставалась удивительно ясной. Нос сам глубоко втягивал льдистый воздух, пытаясь учуять запах жилья. Пальцы против твоей воли поглаживали рукояти коротких клевцов[15]. Ноги несли вперёд легко пружиня. Казалось, что и без передышек способна добежать до стен. Только бы скорее.

Замок вырос над головами тёмной — темнее неба — громадой в то время, которое Мудрые зовут Часом Волка. Зыбкая грань между ночью и рассветом. Когда мрак особенно плотен, наваливается бессонницей и сводящими с ума мыслями. А те, кому повезло уснуть раньше, спят особенно крепко.

Под угловой башней отряд разделился на два. Тот, что поменьше, под командованием Нагдара, скользнул налево — к скалистому выступу и морю. Туда, где стена крепости просела под собственным весом и временем, крошась расшатанными кирпичами. Вторая же группа, во главе которой встал Редгейв, свернула направо — за ворота. Здесь замок ремонтировали совсем недавно. Камни лежали прочно, белея полосами расчерченной клеткой свежего раствора.

Элвы затаились под стеной, прижимаясь к камням. Лан, таращилась на замковые тени, увенчанные похожими на скрюченных старух силуэтами анагров[16]. Следила за неторопливыми отблесками факелов неспешно прохаживающихся стражников наверху. Напряжённо прислушивалась к их сонным окрикам. Челюсти пришлось сжать так, что замки заныли. Иначе зубы принялись бы выбивать костяную чечётку. Не от холода, не от страха — от возбуждения.

Казалось, прошла вечность. Но ночь начала-таки светлеть, расцвечиваясь серостью. С берега пополз зыбкий синеватый туман. Редгейв насторожился, прислушиваясь к чему-то только ему слышимому. Скинул шапку, варежки на снег, стянул толстую куртку, кивнув солдатам.

Восемь молодых парней, выстроившись в ряд, расчехлили стальные, с одного конца заточенные колышки. И будто по команде всадили над головой по стержню в щели между камнями.

Наверное, это совсем непросто: подтянуться, забросить закостеневшее от мороза и ожидания тело. Зацепиться самыми кончиками пальцев за почти гладкие камни. Опереться сапогом на вбитый кол. Загнать ещё один — повыше. И снова, и опять.

Снизу же кажется, что по стенам воины взбираются ловко, хоть не торопясь, прилипая к камням, будто пауки. А за ними уже и остальные лезут — колышки для элва, привыкшего по корабельным снастям карабкаться, как лестница. Но первые всё равно смертники. Они не только дорогу прокладывают, но и умирают раньше других. Взбираются на стену уставшими, вымотавшимися. Сами уже не охотники — добыча.

Но мысль об этом мелькнула и пропала. Потому что издалека, с противоположной стороны замка, уже доносились крики, звон стылого металла, отблески факелов заметались на посеревшем снегу, как летучие мыши. Где-то там, за стеной, истерично лупили в медное било.

Тело само вперёд рвалось, будто лошадь с привязи. Но нельзя. Слово дала, что последней пойдёт. Иначе бы точно заперли.

Но очередь доходит. Кайран вскарабкалась по стальным стержням, липнущим к голым рукам, обдирающим кожицу. Жар, накатил сверху волнами. И навалилась круговерть: короткие взблески металла, перекошенные рожи, скрежет клинка по ржавой кольчуге, горячий всплеск в лицо, в глаза…

Её там больше не было. А то, что осталось в кипящей каше на стене… Откуда знать, что там осталось? Её-то там больше не было. Это думать не умело. В нём лишь ярость. И радость.

И вдруг мешанина распалась. От неожиданности Кайран едва не повалилась вперёд. Воздуха вокруг оказалось слишком много. Пришлось даже неловко шагнуть, сохраняя равновесие. Кто-то поддержал под локоть, не давая пропахать носом камень. Элва обернулась через плечо, глянув на Редгейва шалыми глазами. И опять уставилась вниз — на кишащую, как черви в разложившемся мясе, тёмную толпу. Она уже стекла с лестниц. Половодьем разлилась между домами, стягивалась к нелепо торчащей башне.

— Цела? — пробасил за спиной охранник.

Аэра только плечами пожала. Она понятия не имела: цела или нет. Спина подрагивала, как кошачья шкура, кровь не желала успокаиваться. По лбу — на висок — что-то текло. Элва, не выпуская заляпанного чекана — второй потеряла где-то — утёрлась предплечьем. Но только больше размазала.

Внизу, над грохотом и звяканьем металла, взвился истеричный женский вопль. Сверлом ввинтился в висок, каким-то чудом перекрыв гул боя.

— Передай, чтоб жителей не трогать, — прохрипела Кайран, едва расслышав себя.

Когда горло сорвать успела? И не заметила.

— Не самая хорошая идея, — проворчал Редгейв. — Если ты у них добычу отберёшь — озвереют.

— Сказала же: баб, детей и стариков не трогать, — процедила Лан. — Золотом недостаток веселья возмещу.

— Как скажешь, — элв шевельнулся, вроде бы плечами пожимая. — Только у войны свои законы…

— Я сама законы диктую! — рыкнула аэра. Развернулась к охраннику, глянув исподлобья. — Ты ещё здесь?

Воин ничего не ответил. Спихнул вниз ногой чей-то труп, прошёл мимо — как раз навстречу поднимающемуся Нагдару. Элвы встретились на середине лестницы.

— Как она? — аэр мотнул головой в сторону сестры, так и оставшейся стоять на стене.

Лан, прищурившись, из-под ладони смотрела на башню. Кажется, она даже и холода не чувствовала. Хотя через тонкую рубашку и шерстяной жилет морозец должен был уже подобраться к остывающей коже.

— В порядке, — буркнул Редгейв. — Велела… В общем, ты там десятникам передай: баб трепать так, чтобы хозяйка не видела и не слышала. Трупы пусть за собой прибирают. Начнут допытываться у местных, где золотишко на чёрный день припрятали, так тоже по-тихому.

Нагдар быстро глянул на аэру и отвернулся кивнув.

— Передам. Только вот…

— Она обещала из своей доли монетами солдатам отплатить.

— Это, конечно, неплохо, — лейтенант королевской гвардии сплюнул красным. Видимо, не все зубы сохранить сумел. — Только сам понимаешь, уважения ей это не прибавит.

— Пойди, сам объясни! — рыкнул охранник. — Скажи, мол: недостойно это настоящего элва законную добычу из зубов рвать и потеху портить.

Чернявый снова поверх плеча Редгейва посмотрел на Кайран, мотнул головой, да и пошёл вниз, придерживая у пояса топор, небрежно сунутый за широкий ремень.

То, что Её Величество аэром Натери недовольна, Даймонду объяснили весьма доходчиво. На просьбу об аудиенции Арика ответила сразу, пригласив элва посетить свою сиятельную особу на следующий же день. А потом на следующий. И ещё раз на следующий. Причём время встречи назначалось непременно на утро. О том же, что она переносится, Греху сообщали поздним вечером. Так и торчал шесть дней кряду под дверьми личных королевских покоев, веселя весь двор и тихонько скрипя зубами.

Наконец, видимо, вспомнив легенду о сотворении мира, на седьмые сутки королева соизволила выслушать элва. Но не в комнатах, а в саду. Что могло означать одно из трёх: Арика им всё ещё недовольна, а от ближнего круга элв отлучён. Её Величество собирается всучить своему верному шпиону очередную миссию. Или королеве приспичило прогуляться, и она решила совместить приятное дело с беседой. Хотя нет, имелся и четвёртый вариант: госпожа просто захотела переговорить в саду. Потому что так монаршая пятка пожелала.

Как бы то ни было, а пришлось плестись в сад. Конечно, заранее аэру об этом не сообщили и плаща он с собой не прихватил. Аран, понятно, не острова. Но без тёплой одежды и тут зимой некомфортно. С другой стороны, это обстоятельство Греху на руку сыграло. Наверняка на фоне заснеженных кустов и клумб его белый с серебром наряд смотрелся особенно эффектно. А эффектных мужчин королева любила чуть больше чем обычных.

Но на приближающегося Даймонда она только мельком глянула через плечо и продолжила крошить бисквит толстым, как исилойские купцы, снегирям. И не прекратила своего занятия, даже когда элв за её спиной на колено встал, прижав правую руку к сердцу. Этикет такого приветствия не подразумевал. Но, опять-таки, королеве нравилось.

А пауза затягивалась. И ногу, упёртую в снег, начинало всерьёз ломить.

— Ну и что ты у меня собираешься клянчить на этот раз? — наконец, поинтересовалась Арика.

— Поверьте, Ваше Величество, я и в мыслях не желал ничего у вас просить, — пожалуй, гораздо более привычное обращение «желаннейшая», в данный момент употреблять не стоило. — Но на Архипелаге произошли события, которые, уверен, будут небезынтересны моей королеве.

— А я всё ещё твоя королева? — рассеянно поинтересовалась Её Величество.

— Были, остаётесь и будите всегда, — горячо заверил Даймонд, чувствуя, что деревенеть начинает не только колено, но и всё, что выше. — Я верноподданный Арана. Но этим верность не ограничивается. Вы королева моего сердца и души. И я…

— И о происшествии на островах мне доложил почему-то не ты, — оборвала элва госпожа. Что само по себе было странно. И настораживало. Обычно Арика слушала дифирамбы в свою честь, пока певец не охрипнет. Впрочем, лёгкая хрипотца в мужском голосе ей тоже нравилась. — Что тебя так задержало, аэр Натери?

Аэр Натери — не Мой Грех. Дела совсем плохи.

— Меня ранили, Ваше Величество. Я не посмел явиться в таком состоянии.

Между прочим, объяснение не хуже любого другого. Даже лучше. Больных, раненных и, вообще, недужных Арика на дух не переносила.

— И кто же тебя ранил? Враги?

Её Величество соизволила-таки обернуться.

— Враги, — скорбно согласился Даймонд.

— Чьи враги?

— Ваши, моя королева.

— Кругом враги, — хмыкнула госпожа. — И все почему-то мои. Встань, Грех. И подай мне руку, тут скользко.

Для того чтобы подняться с изяществом потребовались некоторые усилия. Но многолетняя выучка взяла своё — Натери справился.

— Разрешите ли сказать, госпожа? — улыбнувшись, аэр галантно предложил Арике поддержку.

— Ну?

— Этот румянец вам удивительно к лицу. Обычно дамам необходимо использовать краску, чтобы добиться подобного результата. У вас же столь нежная кожа, что достаточно только выйти на воздух.

— А у тебя от холода покраснели уши, — фыркнула королева. Но, слава всем духам скопом, улыбнулась! — Так что ты хотел? Только учти, никакого снисхождения с моей стороны для обожаемых тобой Островов больше не будет. Твой племянничек… Да-да, Натери! Твой. Племянник. Меня оскорбил.

— Родственников не выбирают, — сквозь зубы процедил Грех.

— Зато воспитывают, — отрезала Арика. — Как считаешь, если я тебе голову отрублю, этот недокороль поймёт намёк?

— Вряд ли, — абсолютно честно отозвался Даймонд, невольно ёжась. Просто пот, текущий по спине, слишком уж неприятно холодил. — Понимаете, Ваше Величество, я и сам склоняюсь к мысли, что решить конфликт на Архипелаге мирным путём невозможно. Поэтому…

— Я понимаю гораздо больше, чем ты думаешь! — королева остановилась, умудряясь смотреть на аэра сверху вниз. Хотя элв возвышался над ней едва ли не на голову. — И твоя привязанность к этой девке мне совсем не льстит. Нужен ли слуга, стремящийся угодить другой хозяйке?

Тут уж Греху ничего не оставалось, как бухаться на оба колена. Если монаршая особа изволит гневаться, да ещё и ревновать, приходится смиренно ждать, пока буря над головой пройдёт. Или эта самая голова с плечами расстанется.

— И вот что я тебе скажу, мой Грех, — Арика пальчиком подцепила Даймонда за подбородок, заставляя его смотреть на себя. — В помощь ей пошлю роту[17] вольтижёров[18] — и не солдатом больше. Даже если ты мне сейчас туфли языком вылижешь. Не смей возражать и напоминать про договорённости! Хмурится, кстати, тоже не смей. И губы не криви.

Королева отступила на шаг, отпустив элва. Зябко закуталась в плащ, глядя куда-то на стену в сухих плетях плюща.

— Не думаю, что тебе станет легче, но всё-таки скажу. Твоей вины в этом нет. Я так изначально решила. Пусть две собаки грызутся — Арану это выгодно. А потом мы оставшуюся добьём. Мне там ни король, ни королева не нужны.

— Ваше Величество… — сипло начал Натери.

— Хочешь сказать, что я тебя удивила? — усмехнулась Арика.

— Нет, — помолчав, мотнул головой Даймонд. — Не удивили.

— Чего же ты от меня хочешь?

— Ваше Величество, молю, выделите пять рот. И поставьте во главе командования лейтенанта Ланара, аэру Кайран или меня.

— Боишься, как бы майор, верный короне, вместо помощи, солдат против твоих обожаемых островитян не направил? — хмыкнула королева. — Впрочем, правильно боишься. Только с чего бы мне твою просьбу выполнять?

— Я у вас никогда ничего не просил.

— И без просьб дала немало.

— Я. Никогда. Не просил, — отчеканил Грех, поднимая голову.

— Ну так проси. Давай исправим это упущение.

Даймонд, не торопясь, поднялся. Шагнул к Её Величеству. Сложил руки на груди, глядя исподлобья — угрожающе нависая над худощавой королевой. И не собираясь этой угрозы скрывать.

— Прошу, — процедил элв, — прошу тебя, Арика. Ради того, что было. И ради того, что могло быть.

— Мне кажется или всё это не слишком походит на мольбу верноподданного? — королева не отступила. Наоборот, выпрямила спину, горделиво вздёрнула подбородок. Только губы нервно облизала. — А уж просить у одной женщины за другую и вовсе глупость. Тем более у королевы.

Даймонд молчал, но ни позы не поменял, ни взгляда не отвёл.

— Хорошо, — Её Величество кивнула, отходя в сторону. Розовый куст, накрытый шапкой снега, очень заинтересовал королеву. — В конце концов, я всегда питала слабость к безумной отваге. Дам, что просишь. Но с условиями.

— Я слушаю, моя королева.

— Меня всегда удивляло, как легко ты меняешь тон, — улыбнулась Арика кусту. — После того, как закончишь с Островами, вернёшься сюда. И я тебе рада не буду, учти это. Но отказываться от твоих услуг — чистое расточительство. Это первое. Второе. И, кстати, можешь считать это моим подарком. Итак, второе. Твой «бриллиант» должна исчезнуть. Причём так надёжно, чтобы у меня никогда и мысли не возникло, будто она снова появиться может. Это понятно?

— Да, Ваше Величество, — поклонился Натери.

— И третье. Её брат, которого она так любезно послала ко мне с новостями и… — Арика улыбнулась ещё нежнее, — … теми же просьбами, что и у тебя, пока останется моим персональным гостем.

— Хорошо, Ваше Величество, — Даймонд поклонился ещё ниже.

Правда, с едва заметной заминкой.

— И ты, конечно, не забыл, что у меня хорошая память? И прощать я не люблю?

— Да, Ваше Величество.

— Ну и прекрасно, — подвела итог Арика. — Завтра же отправишься на свои обожаемые острова и станешь ждать прибытия солдат. А сегодня составишь мне пару в карты? На прошлой неделе я крупно проигралась Мику. Поможешь вернуть деньги. А, заодно, и развлечёшь. Скажу по секрету: Совесть всегда ходил у меня в любимчиках. Но иногда он бывает удивительно занудным!

— Это свойство совести, желаннейшая, — улыбнулся Грех, снова подавая королеве руку. — Она всегда занудна, где бы ни находилась — в сердце или слева от вашего кресла.

Королева легко рассмеялась, игриво шлёпнув Натери по рукаву.