Чуть больше мира

Глава шестнадцатая

Стоило парусу корабля Натери скрыться за горизонтом, как мир сошёл с ума. Складывалось впечатление, будто Даймонд одним своим присутствием отгораживал Лан от всех остальных. Исчез аэр — растаяла и невидимая стена. И всем тут же потребовалось внимание госпожи, без которого они вообще-то прекрасно обходились несколько недель. Хотя, может, это Кайран просто отвыкла, расслабилась. Так или иначе, а времени даже на передохнуть не хватало. Зато когда ей всё-таки позволяли хоть немного поспать, в кровать Лан трупом падала. И никакие сны не мучали, не говоря уж о бессоннице.

Но тревога не отпускала, постоянно висела за спиной призраком. О Райле никаких известий, как в воду канул. Тяжелее всего ждать удара, не зная даже с какой стороны его нанесут. Вроде бы жизнь идёт своим чередом: крестьяне готовят пашни, солдаты несут службу, рыбаки начали в море выходить. Но нет-нет, а посматривают на горизонт, на едва синеющие хребты соседних островов — не зажглись ли костры, предупреждающие, что корабли идут?

Ожидание изматывало сильнее любой работы.

В замке не протолкнуться. Лан охрипла, уговаривая старейшин убедить крестьян переселиться за стены. Уговорила-таки. Только вот крепость превратилась в хаос: крики, детский плач, рёв скотины, визгливые женские голоса сливались в монотонный, давящий на виски гул, от которого длинно и тошно болит голова. По вечерам, когда с работ возвращались мужчины, становилось ещё хуже. Ночью светло, как днём — от костров. И хочется, чтобы этот бедлам наконец-то закончился. Хоть как-нибудь.

— Слышь, госпожа, мне б с тобой переговорить надобно, — не слишком чистая рука вцепилась в плащ Кайран, дёрнула бесцеремонно.

— Обратитесь к сенешалю[38], — машинально ответила Лан, мельком глянув на женщину, — он все проблемы решит.

Конечно, у бедного старика голова кругом идёт. Вот даже не смог без хозяйки решить проблему с замковым колодцем. Народу слишком много, вода уходит. А если осада? Без воды крепость падёт быстрее, чем духам помолиться успеешь. Только вот сама-то Кайран что сделать может? Уговорить ключи наполнять колодец быстрее? Но придумать что-то надо, иначе…

— Да ты, что ли, тоже меня не узнала?

Элва, про которую Лан накрепко успела забыть, плаща так и не отпустила. Получилось, что она аэру будто на поводке держит.

— Я не могу помнить всех, — огрызнулась Кайран, выдирая полу из цепких пальцев. Голова уже даже и не болела, а гудела — вроде пустого чана, по которому молотом вдарили. — Если у тебя что-то срочное, то…

— Да это не у меня срочное, а у тебя, дорогуша, — ухмыльнулась эра, демонстрируя дырку в зубах. — Небось, гадаешь, куда это твой любовник подевался?

— Какой ещё любовник? — нахмурилась Лан.

Эту элву Кайран совершенно точно видела впервые в жизни. Что и странно — всех крестьян и поселян аэра хоть в лицо, но знала. Хотя кого-то она смутно напоминала. А это ещё непонятнее. Те, кто имел возможность, отправлял своих родственников подальше, на маленькие острова. А не привозил их в Ист’Кай. Неоткуда здесь новым лицам взяться.

— Да такой, рыжий, — разулыбалась эра ещё шире. Оказывается, у неё не только передних зубов недоставало. — Который корону сейчас примеряет.

— Позвольте, госпожа, — Иверс, новый начальник охраны, занявший место Редгейва, отстранил аэру, задвигая хозяйку себе за спину, — сейчас мы с ней разберёмся.

— Нет, погоди… — Лан потёрла лоб. Эра ей определённо кого-то напоминала. Кого-то очень неприятного. Или, скорее, вызывающего гадливость? — Тебя как зовут?

— Короткая же у тебя память, — насупилась элва. — Мальда я, — Кайран только головой отрицательно помотала. — Во духи! А я-то думала, что мужики беспамятные! Любовница мужа твоего, Сарса. Ну, вспомнила?

— Вспомнила, — согласилась аэра, скрещивая руки на груди. — И чего тебе тут понадобилось, любовница мужа? Не в курсе разве: Сарс в Серебряные Леса подался. Если только хочешь, чтобы я помогла с ним встретиться?..

— Да ты на меня до сих пор в обиде, что ли? — усмехнулась Мальда. — Ну, подумаешь, мужиками поделилась. Не убыло же от тебя.

— Да нет, — протянула Кайран, разглядывая красавицу. Бывшую. И от мысли, что она именно бывшая, шевельнулся мерзенький червячок удовольствия. И злобненькой, мелочной радости. Чувствовать такое было противно. И приятно. — А вот драгоценностей до сих пор жалко. Были там сапфиры, отец подарил. Очень они мне нравились.

— Тю! — отмахнулась элва. — Где-те сапфиры? Богатство оно, знаешь, как вода — сквозь пальцы утекает. Ну, у меня, по крайней мере. Так уж ты не оставь в беде, поделись чутка. Я ведь многого-то не попрошу.

— А вот я попрошу, — огрызнулась Лан, разворачиваясь спиной. — Выкиньте её куда-нибудь. Можно и со стены. Только так, чтобы грязь не разводить.

— Экая решительная стала, — удивилась Мальда. Казалось, что солдаты, совсем не нежно взявшие её под руки, элву нисколько не волнуют. — Да только у меня есть то, что тебе нужно. Хочется же знать, что Райл затевает? Ну так я знаю. Могу на ушко шепнуть. За соответствующую плату, разумеется.

— С чего мне тебе верить? — процедила Кайран, но обернуться всё-таки обернулась.

— С того, что похожи мы. Обе жизнь строить пытались по собственному разумению, а не по воле мужиков. У меня, видишь, не больно-то получилось, у тебя… Ну, это только духи знают, что там выйдет. А вот попользовались нами обеими всласть, мнения не спрашивая.

???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????

— И тебя, попользованную, выкинули за ненадобностью, — нехорошо ухмыльнулась Лан. — Это месть Райлу такая? Напакостить решила?

— Ну и подзаработать чуток, — пожала плечами элва. — А что, скажешь, несправедливо?

— Отпустите её, — приказала Лан солдатам.

— Госпожа, — нахмурился Иверс, — стоит ли ей на слово-то верить?

Лан жестом остановила его.

— А я на слово никому верить не собираюсь. Заплатить я тебе заплачу. Только сначала проверю, правду ли говоришь.

— Нашла дуру! — окрысилась элва. — Всё расскажу, а ты меня вон вышвырнешь! Нет уж, денежки вперёд, а не то…

— А не то с тобой по-другому поговорят, — прищурилась Кайран, — и не я. Хотя и поприсутствовать могу. Пожалуй, мне это даже понравится.

Мальда глянула на аэру, посмотрела на хмурых солдат, которые отпустить-то отпустили, но далеко не отходили. На ворота с опущенной решёткой и калитку, перед которой маячило аж шестеро стражников. Сглотнула сухо.

— Эк я опростоволосилась-то, — призналась негромко, но без особой горечи. — Но если расскажу, отпустишь? — Лан кивнула. — Ну, духи с тобой. Зря вы кораблей дожидаетесь. Райл прямиком на Рэл‘Сор идёт, да не по морю, а по суши. На лодочках через проливы перебирается.

— Да врёт она всё! — возмутился Иверс. — Никто так не делает! Это ж сколько лодок нужно? И где он их возьмёт? С собой, что ли, потащит?

— А он всю зиму заготавливал, — усмехнулась элва. — Как их? Ялики, что ли? Ну, маленькие такие, круглые, шкурами обтянутые. Они лёгонькие.

— Байдары[39], — пробормотал начальник охраны, яростно обкусывая усы.

— Может и так. Он ещё говорил, что потом, при штурме, их как щиты можно использовать. Навроде черепашьего панциря. Ну как, недаром я к тебе пробиралась?

Кайран только головой дёрнула. И непонятно — согласилась или нет. А, может, это её просто судорога скрутила.

Звук собственных шагов бил не столько по ушам, сколько по нервам. Как бы тихо не старалась ступать, а под черепом всё равно отдавалось: боть-боть-боть! Даже разуться пыталась, но ноги мгновенно заледенели. Всё-таки замок — не самое лучшее место, чтобы босиком разгуливать. Но и на месте сидеть не получалось. Как будто огонь внутри горел, жёг. И только когда расхаживала из угла в угол, немного отпускало. Хотя ногти всё же обгрызла так, что из-под тонкой кожицы кровь сочиться начала.

Дверь грохнула — страх скрутил позвоночник, завернув его штопором. В мозг будто тысяча ледяных иголок разом впилась.

— Фух, ты здесь! — выдохнул Нагдар.

Согнулся, опираясь ладонями о колени, пытаясь отдышаться. Такое впечатление, что бегом бежал от самого форта до замка.

— А где мне ещё быть? — хмуро отозвалась Лан. — Вопрос, почему ты здесь?

— Да мне как доложили, что ты отряд к Рэл‘Сору отправила, у меня так всё и опустилось. Думал, с ними пошла!

И пошла бы. Здравый смысл удержал. Неизвестно, как там и далеко ли королевская армия. Случиться может что угодно. Но сейчас очень жалела, что не пошла. Всё лучше метания в четырёх стенах. Действительно, всё.

— Вопроса не слышал, уши забило? — процедила Кайран. — Ты-то здесь почему?

— А что мне сейчас в форте делать? — Нагдар подошёл к столу, налил себе полный бокал эля. Выпил, отдуваясь. — Райл мимо Ис’Кая пройти не рискнёт. Иначе в клещи попадёт. Так что всё интересное тут и будет. Тебе налить?

Сестрица отмахнулась от родственника, снова принялась расхаживать из угла в угол. Ланар пожал плечами, набулькал себе второй стакан, уселся в кресло, закинув ногу на подлокотник.

— Ну что ты мечешься? Ничего страшного не случится, я тебе говорю. Там три с половиной тысячи наших воинов. И стены, как скалы. Не по зубам они никому. А уж королёк точно обломается. Ты отцу сообщила?

— Сообщила, — раздражённо отозвалась Кайран, нервно растирая плечи. — И отцу, и всем остальным, кто подтянуться не успел. Только вот… — элва остановилась напротив брата, широко расставив ноги. Словно для того, чтобы прямо стоять, ей дополнительная поддержка необходима. И смотрела она не Нагдара, а куда-то в стену. — Всё верно ты говоришь, там три с половиной тысячи. И если они падут, то мы останемся с тем, что сейчас есть: семьсот клинков здесь и пятьсот в форте. Нас как муху прихлопнут и даже не вспотеют.

— Что ты каркаешь! — лейтенант сел прямо, обхватив бокал обеими ладонями. Но пить не спешил. — Во-первых, подтянется наш клан и ещё каменные с ветряными. Не так мало получается.

— Куда они подтянуться, если под стенами вся островная армия будет?! — шёпотом завопила Лан.

— Во-вторых, — с фамильным упрямством мотнул головой Нагдар, — Рэл‘Сор им не взять. Головой-то подумай!

— Я ей и думаю, духи тебя задери, думаю! Райл идёт быстро, выматывая войско. Да ещё и барки тащит. Им дрова для костра — лишняя обуза. Не говоря уж о таранах, лестницах и даже просто канатах с кошками. И что это значит?

— Что? — глядя на сестру исподлобья, послушно переспросил чёрнявый.

— Райл не идиот, — простонала Кайран. Подняла руки, будто в волосы себе вцепиться хотела. Но спохватилась — опять начала растирать плечи, словно её озноб колотил. — Раз идёт налегке, значит, знает — замок ему сдадут. Просто так сдадут, ворота откроют.

— Ты палку-то не перегибай! — повысил голос Ланар. — Конечно, всякое случается, но не все же вокруг предатели.

— В том-то и дело, братик, — хохотнула Лан — смешок вышел истеричным. — Нет никаких предателей! Все кругом верные! Только верность у каждого своя. Кто-то верен идее, что под королевским подолом жить спокойнее будет. Кто-то уверен, будто всё, что тут мы с королевой настроили, надо к рукам прибрать и шантажировать Аран. Кто-то старые порядки вернуть хочет. А кто-то просто надеется душеньку отвести. Под шумок добра награбить и оттяпать кусок земли. И это, между прочим, тоже правда! Называется: заветы предков!

— Успокойся! — Нагдар встал, силком усадил сестру на своё место, сунул ей в руки стакан. — Даже если всё так, как говоришь, скоро Дай с королевскими ружьями подтянется. Он и так уже запаздывает.

— Вот именно, запаздывает, — едва слышно повторила Кайран, сгорбившись над стаканом. — Мы всё проворонили. Всё что можно упустили. Рассчитали, да не так.

— Невозможно всё просчитать. Сама говоришь: Райл не дурак. От неверных выводов никто обезопаситься не может.

— Мы должны были обезопаситься! — заорала Лан в голос, швырнув бокал в стену. — Обязаны! Сколько крестьян осталось рядом с Рэл‘Сор и Ор’Наром?! Сколько их в Ис’Кай и на острове?! Детей, женщин, стариков? Тебе так легко даются цифры! Так посчитай!

— Лан, это война…

— Это не их война! — завопила аэра, отправив к духам остатки самообладания. — Это наша война, Нагги! Но умрут они!

Ланар ничего не успел ответить — в дверь постучали.

— Да! — отозвалась Кайран, теперь и сама пытаясь отдышаться. — Войдите!

Новый начальник охраны входить не стал, только голову в щель просунул.

— Госпожа, там приехали… Вернувшиеся из разведки к Рэл‘Сора пришли. Вас ждут.

— Сколько? — спокойно спросила Лан.

— Двое.

Из ста ушедших вернулись двое. О том, что удалось узнать, можно и не спрашивать.

— Иду, — ровно отозвалась аэра.

Воины, ждавшие внизу, походили не на разведчиков, а на жертв кораблекрушения. Безоружные, грязные, оборванные, словно их сотня кошек драла. С ног до головы покрытые копотью. И кровью. Осунувшиеся, будто им до сюда пришлось вплавь добираться, да ещё с собой мешок камней волочь. Правда, мешок действительно имелся — валялся на полу кожаный, простёганный шнуром, довольно большой.

— Что это? — поинтересовалась Кайран, спустившись с лестницы.

— Аэр Райл передать велел, — старательно косясь в сторону, ответил один из солдат. — Сказал, мол, ответная любезность, подарок для дядюшки. Ещё приказал извиниться, что мёда не нашлось. Пришлось так вот, в мешке. Развязать?

— Не стоит, — остудила его прыть Кайран, — отдайте Мудрым. Пусть позаботятся. Что с армией?

— Сюда идут. Мы их всего чуток и опередили. Через день-то точно тут будут.

В зале повисла такая тишина, что шум, доносившийся из-за толстых стен, со двора, показался грохотом камнепада. Все, кто тут стоял, будто по команде повернулись к аэре. Смотрели вопросительно, выжидающе. И без намёка на волнение. Действительно верили, что спасёт? Она спасёт?

— Хорошо, — кивнула Лан. — Значит, будем готовиться к встрече. Через полчаса соберите здесь сотников. Пусть сенешаль, Мудрые и старейшины деревенские тоже подойдут. Обсудим всё ещё раз.

Кайран снова кивнула, отпуская всех. Развернулась и не спеша пошла вверх по лестнице. Только побелевший кулак, стиснувший рукоять сабли, и выдавал, что у неё тоже какие-то эмоции есть. Но кто смотрит на руки?

Снег под замковыми стенами ещё не растаял. Но просел, став серым, грязным. Дорога к деревне чернела вспаханной колеёй с пятнами серого, словно лишай расползся. Кое-где виднелись проплешины отмёрзшей земли, напоминающие стариковскую макушку.

Не любила Кайран это время — именно за грязь и не любила. Небо тоже как не стираные онучи. Кажется, даже попахивает от него. Тучи плотно затянули солнца. Легко поверить, что его и вовсе никогда не было. Вороны орут тоскливо, как по покойнику. Даже отчищенные до зеркального блеска доспехи не блестят.

Но всё это мелочи, конечно. Попытка отвлечься от темнеющие полоски леса, вытянувшейся за ноздреватым снегом, чуть левее главных ворот. Больше всего ельник напоминает кусок меха, набитого вшами: елозят, ползают, живут. Много их. Мерещится, будто вместо снега под деревьями колышущаяся трясина, бугрящаяся кочками. В низкое небо тянутся дымные ниточки от костров. Что-то грохает, позвякивает — до Ис’Кая звуки доносятся с запозданием, приглушённые. Но от них никуда не деться, не спрятаться даже в подвале.

Войско Райла подошло вчера, когда дневной свет начал гаснуть. Кайран опасались штурма, потом не спали, сторожко прислушиваясь к темноте. Но, видимо, солдаты некоронованного тоже умаялись. Деловито разбили лагерь, запалили огонь. Всю ночь пошумливали, подбадривая ложные страхи. Но обошлось — даже попытки выступить не сделали. Зато сейчас явно готовились попробовать крепость на зуб.

Выносливые у Натери войны. После такого перехода, всего двенадцати часов отдыха — и в битву? Но им, видимо, хватило.

Лан обернулась, приставив ладонь к глазам, словно солнце её слепило, посмотрела на башни. Баллисты стояли в полной готовности, ковши опущены и заряжены, канаты натянуты. Снизу, из-под галереи, там, где варили смолу и кипятили воду, тянуло влажным паром, пованивало палёными тряпками. В металлических корзинах ждали своей очереди просмолённые стрелы. Хотя от них сегодня проку будет немного — нечего жечь.

Иверс подошёл вразвалочку, заложив большие пальцы за поясной ремень. Мельком глянул на лес и отвернулся, сплюнул досадливо.

— Я проверил, госпожа, — отчитался угрюмо. — Всё в порядке, всё как велено. Крестьяне в подземных ходах, да господском доме — сидят, как сельди в бочке, воют. Но тихонечко. Мудрые в казармах лазарет обустроили, ждут. На кухнях во всю кочегарят. Хотели прямо на стены еду подавать, но я отговорил. Не всё ж время у нас тут жарко будет. В передышках станем партиями отправлять, чтобы передохнули и подкрепились. Осталось лишь ждать. Дайте-ка бронь проверю.

Не дожидаясь разрешения, бесцеремонно развернул аэру спиной, подёргал ремни наплечников, проверил застёжку горжета[40], поправил хауберк[41].

— Нигде не жмёт?

— Нормально, — отозвалась Лан, поворачиваясь самостоятельно. — Тяжеловато, но нормально. Жарко только.

— Терпите, коли захотели здесь остаться.

— Терплю, — согласилась Кайран. Снова глянула на лес — вши заелозили активнее, от полоски деревьев потянулись тоненькие ручейки. Пока ещё хаотичные — без толку и ладу. Но это только пока. — Нагдар давай плащ и шлем. Сейчас начнётся.

— Лан, может, лучше всё-таки я их нацеплю? — хмуро спросил аэр. — Уж больно штуки приметные. Специально же выцеливать будут.

Сейчас Ланар меньше всего походил на лейтенанта Её Величества. Такая же кольчуга, как у всех. На голове вместо треуголки, которая, кажется, к его макушке прирасти успела, конический шлем с длинным наносьем. В кожаных кольцах у пояса топоры — тяжёлый и поменьше.

— Давай сюда, — огрызнулась аэра, — не ты тут господин. Они будут выцеливать, а я не стану подставляться. Солдаты должны видеть, что не удрала… выть.

Лан вырвала из рук брата ярко голубой плащ, накинула на плечи, накрепко пристегнула фибулой, продев её прямо через кольчужные звенья. А шлем, с коронкой в виде кованных волн, выкрашенных в голубое, Нагдар отдал сам. Понял, видно, что спорить бесполезно. Да и толку спорить? Много ли солдаты навоюют без господина-то? Ну, в данном случае, без госпожи. Вождь на то и вождь, чтобы за собой вести.

Элва надела шлем, путаясь в жёстких завязках, попыталась закрепить ремень. И тут Лан показалось, будто её в спину толкнули — несильно, мягко даже. Аэра не сразу и сообразила, что случилось.

— Кайран! — грохнули воины второй раз, ударив в щиты или просто по камню.

Угрюмый, даже зловещий клич донёсся отовсюду: со стен, башен, из щелей бойниц, с галерей, снизу — со двора, от ворот.

И третий раз — едино, слаженно, словно отрепетировано: «Кайран!».

Элва тяжело сглотнула, оттягивая ремень шлема. Не раз ей доводилось слышать, как воины приветствуют господина. Но никогда раньше так не чествовали её саму.

Лазоревый стяг Кайранов, безвольной тряпкой повисший на флагштоке донжона, пополз вниз. Лан и рта открыть не успела, как новое знамя — гордо распятое на перекладине — поднялось, расправляясь. То же ярко-голубое полотнище, тот же жёлто-золотой круг из причудливо закрученных лепестков воды. А вот посередине — вышитый чёрным волк. Да нет, волчица, яростная, оскаленная.

— Это что? — сипло пробормотала аэра.

— Даймонд сказал, что они должны знать, за кем идут и кого защищают, — отозвался Нагдар.

И будто услышав его слова, замок в четвёртый раз дрогнул от клича: «Волчица! Волчица из Ис’Кай!».

— Не хочу, — прошептала Лан, едва заметно мотая головой, — не хочу! Нагги, ты и вправду не понимаешь? Они не защищать меня будут. Они умирать за меня станут!

— Без тебя они умрут гораздо быстрее, — неожиданно жёстко отчеканил брат. — Прекрати истерику, раньше надо было. А теперь поздно уже.

Рулон Пути размотался до конца, лёг краем под пятки. А впереди раззявила пасть Бездна. Обратно никак. Время не умеет течь назад. Теперь только прыгать. Может быть, и дотянешься до той стороны.

Кайран снова потянула ремешок шлема. Шагнула к краю галереи, тяжело, словно он со скалу весом был, вытянула из ножен фамильный меч Кайранов. Перехватила рукоять поудобнее, медленно выпрямила локоть, целясь треугольным концом клинка в низкие тучи. И опять это случилось — будто кто специально продумывал, просчитывал сцену, заранее расписал каждый шаг актёров. Облака разошлись, и в прореху выглянуло солнце, облив аэру ярким весенним светом.

— С нами духи! — завопил снизу кто-то тоненько, истерично.

Крик подхватили, размножили сотней глоток. Не было в этом больше ничего ни торжественного, ни мрачного. А вот надежда — её хоть ведром черпай.

Лан закрыла глаза — всего на один удар сердца. Хорошо она встала, у самого края парапета. Снизу слезы, по щеке ползущей, никто не разглядит. А рассмотрят, так примут за отблеск кольчуги. А к тем, кто рядом, она спиной повернулась.

Подниматься снизу на стену — всё равно, что из болота всплывать. И тяжело, и к верху рвёшься, чтобы хоть ещё разок воздуха глотнуть. Во дворе замка — воплотившийся в явь ночной кошмар. Жирный тяжёлый дым от жаровен и костров пластается по земле, липнет к камням. На голову, как дождь, сыплются хлопья пепла и искры от догорающих галерей лучников. Кто-то из огненных — чтоб ему в Серебряных Лесах холодно стало! — прежде чем его к праотцам отправили, всё-таки умудрился подпалить деревянные навесы. А тушить их некому. Да и сил на это не хватает.

Элвы мечутся в колодце двора, как духи в огненной яме: крики, ругань, приказы, стоны и вопли раненных. В ворота мерно, без устали, правда, пока и без толку, ботает таран. Эти проклятые байдары, перевёрнутые над головами атакующих, служат неплохой защитой и от горячей смолы, и от стрел. Действительно, как черепахи под панцирем.

А на стене просто мечта. Крепкий ветер относит гарь. Небо улыбается проталинами синего, солнышко светит. И палёным воняет не так сильно.

Кайран остановилась на последней ступеньке, вдыхая всей грудью. Ей казалось, что она никогда больше не сможет надышаться вволю. На всё плевать: на уставшее тело, измотанное до такой степени, что уже не чувствует веса доспехов. На трое суток почти без сна. Это как раз даже хорошо: голова пустая и звонкая. Правда, сухие глаза с недосыпа жжёт, словно в них песка насыпали. На то, что живот — единственное живое, что в ней осталось — скулит и ноет, требуя еды, но времени нет даже хлеба на бегу перехватить. Нет, на всё это плевать. А вот то, что дышишь не воздухом, а сажей, мучает.

— Лан, давай сюда, быстрее! — окрикнул Нагдар, — Долго ты там прохлаждаться будешь?

— Иду, — буркнула себе под нос Кайран.

Повернулась боком, привычно пропуская вперёд двух парней с ростовыми щитами. Их к аэре Иверс ещё вчера утром приставил — когда лихая стрела, к счастью, потерявшая всякую силу, на излёте, запуталась в подоле кольчуги элвы. У мальчишек одна задача — её драгоценную особу прикрывать. И они не филонят, да и Лан им службу нести не мешает. Особенно после того, как первого её защитника с наконечником в шее к казармам отволокли.

Зря, наверное, волокли. С пробитым горлом долго не живут.

— Ну, чего ты от меня хотел? — недовольно спросила у брата, присевшего за зубцом стены, выглядывающего что-то в подзорную трубу,

— Как там ворота? — вместо ответа поинтересовался Нагдар.

Таким же тоном он мог бы спросить, не идёт ли дождь.

— Нормально ворота, стоят, — процедила Лан. — Мы их брёвнами ещё подпёрли, укрепили. Ты зачем меня звал? Сейчас у Южной башни жарко станет. Райл-таки сколотил лестницы, зараза.

— Что нам лестницы, — почти пропел Ланар. — Лестницы — это для отвода глаз. Ты вот на это глянь.

Элв протянул сестре трубу, пропуская её на своё место. Один из мальчишек тут же встал боком, перегородив бойницу не столько щитом, сколько телом. Ведь луки и навесом били, а госпожу со всех сторон закрыть надо. Кайран посмотрела на телохранителя недовольно, но промолчала.

— На что конкретно смотреть?

— С края, у опушки. Там ещё ель такая приметная, рогатая, — отозвался Натери. — На флажки внимание обрати.

Лан кивнула, поправляя окуляр, наклонилась чуть вперёд. И отшатнулась, едва не плюхнувшись на задницу, зашипела сквозь зубы.

— Будящие Скалы! — выплюнула аэра.

— Они самые, — спокойно кивнул Нагдар. — Если хоть парочка их говорящих с духами к стенам подберётся, крепость не выстоит.

Брат с сестрой молча смотрели друг на друга.

Когда солнце начало к горизонту сползать, в Ис’Кай не осталось никого, боящегося попасть после смерти в Бездну. Всё равно хуже, чем на Южной стене, не могло быть нигде. Райловские солдаты с упорством безумцев бросались вперёд вновь и вновь. Лестницы сшибали, но они вырастали, будто по воле духов. Остервеневшие элвы лезли по ним и просто по камням, как муравьи. Не обращая внимания ни на кипяток, ни на масло, ни на падающие сверху тела. Сапоги защитников скользили по залитым кровью камням галерей, как по льду. Нарубленные, словно дрова трупы просто сбрасывали вниз, не разбирая, кто свой, кто чужой — лишь бы под ногами не мешались.

Ничего нормального тут не осталось. Только звериная ярость — и у тех, кто наверх прорваться пытался, и у тех, кто им не давал.

Останься в мире хоть мгновение на то, чтобы подумать — это бы пугало. Не безумием — бессмысленностью. Райл и не пытался скрывать, что бешеный штурм стены нужен только для одного: отвлечь как можно больше Кайранов от Западной башни. Уже неустойчивой, угрожающе кренящейся во двор. Будящие смогли-таки добраться до неё, со всех сторон прикрывая своего умельца. Их отогнали, но надолго ли?

Казалось, что у некоронованного короля запас свежих солдат неисчерпаем. И его нисколько не заботит, что Ис’Кай заваливают трупами. А войска Кайранов таяли, как снег. И на место погибшего поставить некого. Вместе с солнцем за горизонт уходил и сам род.

— Лан, назад! Отходим! — закопчённый Нагдар вынырнул из толкотни тел, оттеснив аэру, толкая к лестнице. — Башня сейчас рухнет, они прорвались!

Кайран выматерилась сквозь зубы, предплечьем отирая лицо. Глаза заливало, но боли она не чувствовала. Не поймёшь, чужая ли кровь течёт, своя?

— Назад, к башне! — цепными псами надрывались десятники. — Уходим со стены! Назад!

А над парапетом, в бойницы уже лезли оскаленные рожи, как кисель из разорванного бурдюка. Захлёстывали Кайранов, выдавливая их на лестницы.

Лан, оскальзываясь, едва не падая, побежала вниз. Кто-то поддержал её под локоть, когда она споткнулась о тело — аэра не разобрала, ни кто помог, ни под ноги подвернулся. Нырнула в дымный чад, как в омут.

Скрип — натужный, протяжный, надсадный — лёгко перекрыл вой боя, медленно разодрал воздух, как туго натянутое полотно, дрожью отдался в костях. Он всё длился и длился, пытая. Под черепом звенело. Кайран только и поняла, что свернулась на земле, прижимая ладонями уши шлема. Кажется, она сама вопила, а может быть и нет.

Потом ливанул каменный дождь. Крошки щебня секли лицо, гравий бил по телу, лопал кожу, как мыльные пузыри. Рядом грохнулась глыба, подняв вверх пыль — и совсем ничего видно не стало, только серое марево. И всё это в полной, абсолютной, глухой тишине — даже ударов не слышно.

На миг пыльную завесу словно гигантскими руками разорвало. И в клубящемся окне гордо блеснул золотыми лепестками воды лазоревый стяг с чёрным волком.

И всё закончилось. На аэру рухнула тьма.