Чуть больше мира

Глава семнадцатая

Не обнаружив в условленном месте обещанной роты стрелков, Натери не удивился. Во-первых, где и когда в Аране что-то делалось в срок? А, во-вторых, подспудно Даймонд чего-то похожего и ждал. Гнал, конечно, от себя навязчивую тревогу. Списывал на то, что просто за Лан беспокоится. Но опыт слишком настойчиво подсказывал: без пакостей не обойдётся.

В гарнизоне, из которого должны были выделить солдат, тоже оказалось пусто. Никого, даже сторожей. Хотя, что тут охранять? Не кострища же, не обновлявшиеся как минимум с прошлой осени, и не вытоптанные до каменной твёрдости площадки под палатки.

Выходов всего два имелось: или возвращаться ни с чем, или ехать в столицу. Первое казалось просто смертельной надобностью. Второе — насущной необходимостью. В одиночку Грех мало чем помочь способен. Вряд ли его героическая смерть утешит Лан или сына спасёт. Без ружей Кайранам точно не выстоять.

Пришлось, прихватив с собой только небольшой отряд охраны, загоняя коней, нестись в Ландан.

Прибыв в столицу Даймонд печёнкой прочувствовал королевское: «Ты вернёшься сюда. Но я буду не рада тебя видеть». Арика на записку, с просьбой об аудиенции, милостиво ответила, пригласила его во дворец… И дальше началась любимая игра Её Величества: «Приезжайте с утра, но приму я завтра, о чём вам сообщат поздно вечером».

Снова мыканье под дверьми личных покоев госпожи под насмешливыми взглядами всего двора. И под собственные безумные планы, вроде ворваться силой. Останавливало только одно: из тюрьмы он совершенно точно ничем Лан не поможет. Даже не утешит. Потому как героически помереть не успеет. Обращаться к кому бы то ни было, и пробовать не стоило. Слишком явно Её Величество продемонстрировала своё недовольство аэром Натери. В такой ситуации соваться с просьбами и заступничеством себе дороже.

Вечером третьего дня ожидания, Грех окончательно решил возвращаться на Острова с пустыми руками. Но и этого ему не дали.

Стражники уже запирали двери в приёмный зал, через которые проходили простые просители. А лакеи, бесшумно ступая, зажигали канделябры и факелы в коридорах, исподтишка разглядывая аэра, мол: «Этот что здесь делает? Пора бы уж и восвояси убраться». Даймонд, раздражённо растерев лицо, встал с жёсткой скамейки, на которой с утра штаны просиживал, направился к выходу.

— Аэр Натери, — окликнули его негромко.

Грех обернулся. Поклонился, впрочем, не слишком стараясь выглядеть вежливо. Так, просто дань традициям.

— Аэр Ралтон[42].

— Добрый вечер, Грех, — блондин улыбнулся, но вовсе не радостно. Тоже, скорее, отдавая дань обычаям. — Ведь неправда ли, вечер чудесен?

— Неправда, — огрызнулся Даймонд. — Что тебя от меня нужно, Мик?

— Мне? Ничего. Мог бы и сообразить, что по собственной воле я за всё золото мира не пришёл бы. Её Величество послала с поручением.

— Ну так поручайся, — буркнул Натери, теребя кружевной манжет.

И борясь с желанием оторвать его к духам. Аэр и сам не понимал, что его раздражает больше. То ли собственный наряд, явно вышедший из моды — у Ралтона манжеты гораздо пышнее, но едва выглядывали из рукавов. То ли кружево само по себе. И камзол, кажущийся слишком тесным. И шёлковая рубашка, неприятно холодившая тело. Когда отвыкнуть успел?

— Мне кажется, что в данной ситуации это слово использовать нельзя, — безмятежно отозвался Мик.

— Какое слово? — озадачился Даймонд, успешно позабыв за раздражением, о чём вообще речь шла.

— Поручайся, — любезно пояснил Королевская Совесть. — Да, мне дали поручение, но оно состоит не в том, чтобы за кого-то поручиться. Я просто должен передать тебе послание.

Грех помолчал. Не потому, что ему сказать нечего было. А чтобы усмирить бешенство, от которого в глазах потемнело. Битая морда королевского любимчика вряд ли помогла благополучному разрешению ситуации.

— Послание, аэр Ралтон, — напомнил Натери, убедившись, что до сих пор способен не только рычать, но и говорить связно.

— Велено передать, чтобы ты никуда не уезжал из столицы, — у Королевской Совести хватило мозгов — а, может, чувства самосохранения? — чтобы свернуть придворные игры. — Во-первых, отплыть ты не сумеешь. Всем таможням передано распоряжении тебя из страны не выпускать. Во-вторых, Арика дала ясно понять: она будет очень и очень недовольна, если не подчинишься приказу. В-третьих, аэра Кайран…

— Достаточно, — рыкнул Грех, — основную мысль я понял. Её Величество знает, как заставить вытанцовывать перед ней болонкой. Можешь доложить, что я с места не сдвинусь. И буду тут сидеть столько, сколько ей потребуется. Только напомни госпоже: сейчас задействованы не только мои интересы, но и её. И…

— Уволь меня от подробностей, — поднял руку Мик, демонстрируя, что он тоже умеет быть невежливым. — Извини, но ничего подобного я передавать не стану. Ты слишком долго пренебрегал двором, да и вообще жизнью в столице. Поэтому я рискну дать совет. Так сказать, в память о нашей былой дружбе. Больше никто не смеет диктовать Арике условия. Мы мечтали, что она станет единоличным правителем — она стала. Но это имеет свои последствия.

— Мне плевать на ваши танцы! Я лишь хочу…

— Тебя ли я слышу, друг мой Грех? — по-прежнему безмятежно перебил его Мик. — Плевать на интересы Её Величества и Арана? О чём же ты печёшься теперь? Неужели вспомнил о своём праве на эти островки? Амбиции проснулись? Хочешь стать королём навозной кучи, раз не удалось править из-под подола Арики?

???????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????????

— Вот знаешь, друг мой Мик, — неожиданно даже для себя развеселился Даймонд, — ты иногда бываешь таким идиотом, даже смешно. Теперь у вас головная боль, чтоб я островную корону не примерил? И Арика не желает меня принимать, потому что ей все уши продули? Какое вам-то до этого дело? Ты, может, и найдёшь на карте Острова, а вот Ларанэ[43] и этого сделать не сумеет.

— Поверь: ни мне, ни Ларанэ нет никакого дела до Островов и твоего возможного величия, — пожал плечами Мик. — Ещё раз повторю для непонятливых: королеве никто не смеет ставить условия или указывать.

— Ну, при мне беспомощность можешь не изображать, — хмыкнул Грех. — Указывать вероятно и впрямь не получается. А вот шептать… Ну да пёс с вами. Хочешь передавай, не хочешь — не передавай. Но я условия нашего договора выполняю неукоснительно. Все его пункты помню и собираюсь придерживаться их в дальнейшем. А вот сколько стоит королевское слово? Что-то я в его ценности сомневаться начал. За сим прошу меня простить. Пожалуй, я откланяюсь.

— Мне кажется, что ты плохо соображаешь, что делаешь, — задумчиво протянул Мик. — Совсем одичал среди своих сородичей?

— Нет, дорогая ты наша Совесть! — Натери опять взбесился, причём так же неожиданно, как и развеселился — настроение просто мячиком прыгало. — Среди своих сородичей у меня случилась переоценка ценностей. И ваше паучье шевеление больше не прельщает! Кстати, пристало ли Королевской Совести так пренебрежительно отзываться об элвах? Не ты ли уверял, будто все рождаются одинаково равными?

— Интересно бы знать, что для блистательного Натери важнее нашего паучьего шевеления, — раздражённо процедил Мик.

Видимо, замечание про совесть попало-таки туда, куда Грех целился.

— Жизнь, Ралтон, просто жизнь. Правда, отсюда её не видать, — бросил через плечо Даймонд, направляясь к дверям.

— Ты даже говорить стал, как крестьянин! — буркнул ему в след блондин.

— Слабо, — усмехнулся Грех. — Кстати, крестьянский язык гораздо удобнее. Для выражения мысли требуется куда меньше времени. А твоё мнение до оппонента доходит быстрее.

— По-моему, ты просто бредишь!

Натери уже взялся за дверную ручку, но остановился. Обернулся, ухмыляясь.

— Если желаешь, мне не составит труда привести пример краткости и доходчивости. Пошёл ты на хрен, Мик. Вместе со всеми вашими интригами!

Даймонд коротко поклонился и вышел, от души грохнув створкой.

В комнате было темно и довольно холодно. Солнце село несколько часов назад. Слуг, пришедших зажечь свечи, Даймонд прогнал, а дрова в камине давно успели прогореть. Даже угли и те плёночкой золы подёрнулись. Но желание вставать, да и вообще двигаться, отсутствовало напрочь. А уж звать кого-то, тем более. Натери только и хватало, чтобы дотянуться до графина и заново фужер наполнить.

Такими темпами и напиться недолго, хоть он предусмотрительно и велел разбавить вино водой до невразумительного бледно-розового цвета. Но тут не крепость важна, а количество выпитого.

Грех отставил бокал на стол, облокотился о колени, сцепил пальцы в замок, ссутулившись. Доводы разума звучали всё тише, неубедительнее. Да, один он ничем Лан не поможет. Да, нужно добиваться аудиенции, требовать, выпрашивать, вымаливать солдат — только это будет реальной подмогой. Да, надо заниматься тем, что умеешь и знаешь, а не биться, будто курица с отрубленной головой.

Всё так, всё верно. Только желание плюнуть на разумность и приказать лошадей запрягать становилось сильнее с каждой минутой. Будто капли падали и в без того переполненную чашу. Кап! — и через край выплёскивается вода, совсем немного, пара бусин. Элв почти видел как они, слёзно-прозрачные, медленно сползают по мокрому глиняному боку, собираются в лужицу под донышком.

Осталось только дождаться той самой, критической, которая перевернёт чашку, выплеснет всю воду разом.

— Господин, к вам гостья, — робко прошелестел за закрытыми дверьми голос дворецкого.

— Какая ещё гостья?

Натери глянул на часы — почти два ночи. Не самое лучшее время для посещений. Но, может, королева снова кого-то послала? С поручением? Аэр встал, машинально застёгивая камзол, поправляя кружева — не из желания прилично выглядеть, просто по привычке.

— Зови, — приказал негромко, — и вели огонь разжечь. Света подайте.

Посетительница скользнула в комнату лёгкой тенью. Действительно, аэра — плащ дорогой, хоть и без богатой отделки, капюшон до самого подбородка опущен. Невысокая, скорее худенькая, чем в теле. Хотя, что под этими складками разберёшь? Встала за камином, отвернулась от суетящихся слуг, словно разглядывая резьбу на полке.

— Вина, — светски предложил Даймонд?

Аэра кивнула, взяла бокал. Но повернулась, только когда за лакеем дверь закрылась. Медленно, явно красуясь, скинула капюшон.

— Ваше Величество, — Натери, не слишком и удивлённый, отвесил низкий поклон.

— Не ожидал, что сама к тебе в гости явлюсь? — с эдакой лукавинкой поинтересовалась Арика.

Наверняка ещё улыбнулась — Грех не видел. Подняться-то ему никто не разрешал.

— Любой верноподданный Вашего Величества рад восходу солнца. Даже если оно и появляется в неурочное время.

— Всё-таки, у тебя удивительный талант, мой Грех, — протянула элва, — вроде бы, вежливо говоришь, даже комплимент делаешь. А такое чувство, будто к духам послал.

Королева обошла всё ещё согнутого элва. Судя по шороху ткани, уселась в его собственное кресло. Положение стало совсем уж двусмысленным: мало того, что стоит кочергой, так ещё и задом к венценосной особе…

Даймонду вдруг так опротивели все эти придворные игры с их козлиными скачками, прыжками и церемониальным блеяньем, что аэра затошнило — и вовсе не фигурально. Будто в желудке вместо разбавленного вина прогнившая болотная жижа плескалась.

— Я не твой Грех! И никогда им не был.

Брякнул Натери прежде, чем успел подумать, что же он такое сказать собрался. Выпрямился без всякого разрешения. Двумя пальцами подхватил под донышко свой недопитый бокал. Отошёл к камину, опёршись локтём на полку, которой любовалась королева.

— Вот как? — приподняла бровки Арика, безмятежно водя пальчиком по краю фужера. — Ты хочешь сказать, что больше не принадлежишь мне?

— Всё в этой стране тебе принадлежит, — нехотя отозвался аэр, как-то разом устав. Причём смертельно. Сейчас бы не разговоры разговаривать, а в постель рухнуть. И проспать до утра. — Я твой элв, твой Натери, даже, если хочешь, твой Даймонд. Но никак не твой грех. Ты же безгрешна. По крайней мере, весь Аран в это верит.

— А вот тут ошибаешься, — сейчас королева действительно улыбалась. — Точнее, ты мог быть им. Помнишь, как всё было там, в замке дядюшки? Страшно, до ужаса страшно. Мы все ждали, что вот-вот появятся солдаты. И по приказу любящей сестрёнки меня отправят в тюрьму. А то и сразу на плаху. Каждый день ждали, каждую ночь. Еду сначала собакам давали попробовать, а только потом сами за стол садились. У меня в спальне охранники за пологом кровати дежурили.

— Я помню, — буркнул Даймонд, совершенно не склонный в данный момент предаваться розовым юношеским воспоминаниям.

Но у Её Величества были свои резоны.

— Да, страшно, — не слыша аэра, всё ещё улыбаясь мечтательно, продолжила королева, — но и жутко романтично. Маленькая наивная принцесса, которой весь мир угрожает смертью. И четверо верных рыцарей: аэры Ларанэ, Ралтон, Натери и Кайран…

— А я и забыл, что Сарс тоже там отирался, — хмыкнул Грех, крутя фужер.

— Я прогнала Блика почти сразу, как ты приехал. Когда он спутался с этой шлюхой, — едва заметно пожала плечами королева. — Но ведь я была немного влюблена в вас. Да, сразу во всех четверых. Как не любить моих верных защитников? И, пожалуй, друзей? Помнишь, как мы праздновали моё шестнадцатилетние? Ты застукал, когда я с Ларане целовалась. И чуть не прибил его, бедного. Знаешь, маленькая принцесса ничего не имела против, займи ты его место.

— Знаю, — ответил Натери, слишком резко поставив бокал на полку — стекло звякнуло о камень, — зачем ты пришла, Арика? Не для того же, чтобы ностальгии придаться?

Королева помолчала. Лицо её осталось спокойным, даже мягкая полуулыбка никуда не делась. Вот только глаза изменились — взгляд жёсткий, холодный, змеиный. Немногие в Аране такого взора удостаивались. Ну а тому, кого им одарили, можно было только посоветовать поскорее разобраться с завещанием.

— Нет, не за этим, — медленно, растягивая слова, ответила Её Величество. — Хотела новостями поделиться. Твой племянник высадился на острове Кайранов и вот-вот начнёт штурм. Кстати, тот замок, о взятие которого ты мне рапортовал с такой радостью, он, кажется, с землёй сравнял. Так что, недолго волчице гавкать осталось.

Даймонд ничего не ответил. Да и захоти — не смог бы, наверное. На то чтобы остаться стоять спокойно все силы требовались.

— Я сочла, что теперь самое время вмешаться. И покончить с этой проблемой раз и навсегда. Вечером доложили, что корабли с бригадой[44] стрелков готовы выйти в море. Ждут только твоего прибытия. Но, прости, командование с тебя, мой Грех, снято. Слышала, будто ты считаешь, что я не следую нашему договору. Доля правды в этом есть. Помню, что обещала оставить тебя за главного. Но и давала роту, а не бригаду. Считай, что это дополнительное соглашение. В конце концов, у меня королевское право менять условия.

И снова Натери счёл за благо промолчать.

— Не думаю, что тебе стоит напоминать о моих желаниях, — королева отставила фужер, из которого так ни глотка и не сделала, встала. — Только повторю: после того, как всё закончится, ты вернёшься сюда. Угрожать не стану, сам всё знаешь. Мне, как и всем, нужна защита, поддержка, дружба и… Да, любовь тоже нужна. Пусть даже иллюзорная. И ты, мой Грех, часть этой иллюзии. Без тебя она станет неполной. Тем более что от неё и так осталась треть.

Ответа Арика дожидаться не стала — накинула капюшон и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

Оказывается, до белого каления может довести страсть к порядку. Чужая. Раньше Натери с нравами, царившими в армии Арана, сталкиваться не доводилось. Зато сейчас появилась возможность познакомиться с ними гораздо ближе, чем хотелось бы. Даймонд и сам не подозревал, что именно дисциплина сумеет довести его до зубовного скрежета. Но что делать, если эти красномундирники строятся даже после того, как штаны подтянут?

Перед высадкой на берег построились и пересчитались. Выгрузились — построились, пересчитались. Послали в форт послов, разузнать, что там и как? Вот в этот момент Натери толстого одышливого полковника чуть в первый раз не прикончил. Чего узнавать, если над укреплением королевский флаг развивается, чуть пониже кайрановское знамя, пушки к бухте повёрнуты. А они — высадившиеся под грохот барабанов и визги рожков — до сих пор живы? Но сдержался.

Дальше — больше. Зашли в форт, естественно, построились и пересчитались. Узнали, что комендант как отбыл неделю назад в Ис’Кай, так и не возвращался. Никого это, понятно, не взволновало и не смутило: комендантом больше, комендантом меньше — солдатом-то что? А лейтенанты с тех пор, как Ланар отбыл навестить сестру, не просыхали. Полковника такое положение дел не устроило, и он решил провести немедленную экзекуцию провинившихся офицеров. Перед построившимися солдатами.

Но это уже не устроило Натери.

— Послушайте, — Грех, подхватив полковника под локоток, отвёл толстяка в сторону. — Вам не кажется, что это дело можно отложить? Королева вас послала на помощь Кайран. И пока вы тут розгами машете, можно и запоздать. Некому помогать станет.

— Её Величество послала меня для того, чтобы подавить восстание варваров! — оттопырив слюнявую губу, возвестил элв. — И из-за вашего нетерпения я не намерен ронять престиж королевской армии перед мятежниками и нарушать дисциплину. Как видите, тут всё тихо и спокойно. Подождут ваши островитяне, не разбегутся.

— А вы не заметили, что форт стоит в конце длинного мыса, — с яростной любезностью поинтересовался Натери, даже руки за спиной сцепив. Слишком уж хотелось придушить этого напыщенного борова. — И от острова его скальная гряда отгораживает. Там конец света начнётся — мы не увидим!

— У меня есть инструкции! И я не позволю какому-то придворному хлыщу вмешиваться в военную компанию, — ещё больше раздулся полковник.

Правда, больше он ничего добавить не успел. Терпение Даймонда-таки лопнуло. Элв нежно взял офицера за шею, придавив все три подбородка. И аккуратно встряхнул полковника, как терьер придушенную крысу.

— Королева далеко, а я тут, — оповестил аэр мигом побагровевшего толстяка.

— У меня приказ!.. — придушенно, но всё же различимо — трудно продавить такой слой сала — просипел бравый вояка. — Дождаться, пока Ист’Кай падёт.

— Королева далеко, а я тут, — напомнил Грех и сжал посильнее.

— Распоряжусь… — шепнул послушно посиневший полковник.

Но радовался Натери рано. Любитель дисциплины начал действовать быстрее и сноровисто снова выстроил солдат. Правда оказалось, что бригада так и собирается выступать — чётким строем, под барабаны и гудёж дудок. То есть, хорошо, если до замка к утру доберутся. А сам полковник вознамерился оставаться в форте и раздавать ценные указания отсюда, через вестовых.

На этой новости Натери и решил забыть, что он цивилизованный элв. Даймонд просто кивнул своей охране, целиком набранной из кайрановских солдат. Их было немного — всего дюжина. Но на объяснение лейтенантам, что сейчас следует слушать не своё непосредственное начальство, а Греха, хватило. С полковником аэр поговорил сам.

Когда весь высший офицерский состав бригады вышел из зала, в котором аэры укрылись для обсуждения сложившейся ситуации, с окровавленными физиономиями и злые, как лесные осы, солдаты были готовы выполнить любой приказ. Даже бегом бежать до самой крепости и без музыкального сопровождения.

Стоило подняться на хребет, как стало понятно — спешить нужно. То, что из форта выглядело как низко висящие облака, оказалось плотным дымным маревом, затянувшим весь горизонт. Ветер, дувший со стороны Ист’Кая, пах гарью. А спустившись вниз, оставив шум прибоя за скалами, аранцы услышали и гул — едва различимый, неразборчивый, но красноречивый. Голос битвы узнает любой, слышавший его хоть единожды.

Такого боя Натери ещё не видел. Собственно, аэр сейчас вообще мало что видел, кроме обгоревших, закопчённых стен замка, с провалами на месте галерейных крыш, с накренившейся башней, с черными фигурками элвов, как жучки карабкавшимся по стенам. Полковнику даже пришлось рявкнуть на него, чтоб под ногами не мешался. Быть бы драке, не оттащи Даймонда собственные охранники.

И аранское войско снова построилось. Но не бездумно, как раньше — слаженный, отработанный порядок походил на чародейство. Будто красная цепь, идущая в ногу, несла за собой нормальность и… спокойствие? Хаос расступался перед ними. И даже дым словно старался уползти подальше — за стены, туда, в мешанину боя, в кровь и гарь.

Со стороны, точнее сзади — Грех в задних рядах шёл, просто практически на голову возвышался над низкорослыми аранцами — это походило на безумную игру: шагают солдатики. Сначала просто маршируют. Потом стрелять начали. Выстрелы тихие, сухие, совсем не страшные и ненастоящие. Отстрелялись — перестроились, отошли за спину второй линии, ставшей первой, на ходу перезаряжают ружья. И снова залп, словно ветки ломаются.

Кишащая, воющая орда под стенами и понять нечего не успела. Её просто начало выкашивать, как серпом. Они только разворачиваться начали, да и то не все. Большинство в запале так ничего и не прочухав, всё на стены бросались. А третий залп их уже знатно проредил.

Натери примерещилось: красные мундиры так и пойдут дальше, даже не заметив крепость. И вовсе они никакого отношения к происходящему не имеют, просто так гуляют. А островитяне сами по себе валятся скошенными снопами.

Но наваждение недолго длилось. Жуткий скрежет, распиливший мир пополам, вернул в реальность.

— Башня! — выдохнул Даймонд.

— Что? — пискнул полковник, испуганно присевший рядом. — У них нет сапёров…

Грех уже нёсся вперёд, распихивая солдат. Красных мундиров оказалось вокруг слишком много, словно перед аэром не три линии были, а тридцать: алые пятна, растерянные рожи, руки, судорожно сжимающие ружья, как будто они защитить могли. Или это он не туда бежал? Или просто в глазах мутилось?

Но вырвался-таки вперёд, на затоптанное, буро-чёрное поле. Стены Ист’Кая вдруг выросли над головой, как надгробная плита. И дрогнули. Гул зародился глубоко под ногами — землю тряхнуло так, что едва не грохнулся в жижу. Медленно, даже величественно из замка проросло серое облако. Потекло наружу, с каждым ударом сердца набирая скорость. Натери только и успел, что дёрнуть плащ, прикрывая лицо.

Казалось, весь мир туманом затопило. Только дышать в нём невозможно: взвесь песка, каменного крошева, гари обдирало глотку наждаком. Мечущиеся тени-призраки скользили за колышущимися пластами мглы. Звуки стали приглушёнными, словно сунул голову под подушку. Грех шёл вперёд, оскальзываясь, спотыкаясь, налетая на кого-то, раздражённо отпихивая с дороги оглушённых, ничего не понимающих элвов. Ориентировался только по маячившей впереди темноте стены. Вроде бы, она всё ещё вздрагивала.

Как вышел к гигантскому пролому и сам не понял. Реальность ускользала. Чтобы добраться до чёрной пасти провала, щерящегося обломанными балками, пришлось карабкаться по груде трупов, высотой едва ли не в рост. Или, может, не совсем трупов? Кто-то же стонал. Примерещилось, что замковая стена не камень вовсе, а те же тела.

— Дай? — прохрипели откуда-то сверху.

Грех поднял голову, мучительно щурясь, но это почти не помогло. Марево крало даже объёмы — ничего не разберёшь. Только плоский тёмный силуэт, даже и не элв, а непонятно что — вроде кальмара, вставший на щупальца.

— Вот так удача, дядюшка, — каркнуло чудовище, подплывая-подкрадываясь ближе. — Ты как всегда вовремя.

Грех выпрямился, пытаясь сообразить, мерещится ему Райл или племянник вправду здесь. Всё слишком сильно на сон походило. Странный только. С чего это некоронованному королю на плечах воинов таскать? Даже и не одного — второго аэр за шиворот по земле волок. Правда того, с кем так небрежно обращался, элв тут же и бросил. А вот с плеча снял бережно, осторожно уложив на каменный обломок стены — раствор крепко держал выломанные кирпичи. Ободок на помятом шлеме воина — воина ли? — мелькнул синим сквозь копоть.

— Говорю же, вовремя вы подоспели. Без вас и не знаю, чем бы дело обернулось. А так хорошо вышло, — прохрипел Райл трудно, прерываясь после каждого слова, пытаясь продохнуть сквозь пыль. — Убери её отсюда. Подальше убери, ладно? Лучше меня сообразишь. И братца её, — рыжий легонько пнул лежащее на куче щебня тело. — Правда, он, вроде, не жилец уже. Но тоже прихвати. Вдруг?

Даймонд медленно, но начал соображать. Кивнул.

— Ты бы сам отсюда убирался, — голос Греха хрипел ничуть не хуже королевского. Во рту гадость, словно песок лизал. — Там полторы тысячи ружей.

— Знаю, видел, — Райл мотнул головой, седой от припорошившей пыли. Впрочем, у него и лицо такое же было — грязно-белая корка делала аэра похожим на памятник самому себе. Элв привалился плечом к рваному краю провала и, словно ноги его не держали, сполз на землю. — Сейчас. Пыль только осядет чуток. Ты тоже погоди немного. А то ещё наткнёшься… С двоими-то и так нелегко выбраться. Их бы перевязать, да…

Некоронованный король махнул рукой, закрыл глаза.

— Королева… — тяжело откашлявшись, сплюнув почти сухую слюну, начал Даймонд.

— Да клал я на эту стерву, — лениво, будто заснуть собирался, отозвался племянник. — Мне что королева, что духи. Всё одно уже, кажется, поздно.

Грех постоял. Осторожно стащил Лан с обломка стены, подхватив на руки. Покряхтывая, как старик, уселся рядом с Райлом, тихонько укачивая элву.

— Теперь мы в расчёте? — чуть приоткрыв глаза — под гипсовым слепком блеснула влажная полоска — спросил рыжий.

— За что?

— За то, что я тебя ножом пырнул, — криво усмехнулся Райл. — Не со зла, честно. Психанул просто.

— В расчёте, — изрядно помолчав, ответил Даймонд.

За грудой каменного крошева, за навалом тел в серой пелене неуспокоенными призраками бродили мутные тени. Марево и не собиралось рассеиваться, только плотнее становилось. Но это просто солнце садилось.